***
После томного разговора с доктором, я вошёл в свежую палату и медленно сел на мягкое кресло, стоящее рядом с больничной постелью Стайлса. Небрежно положив свою ладонь на его запястье, я осмотрелся. Было настолько тихо, что хлюпанье капель медикамента в конусе капельницы казалось неописуемо громким. Какие-то пугающие провода, огоньки вокруг, писки аппаратов, отсчитывающих время до начала новой жизни Гарри. Возможно, не здесь. — Хей, привет, пострадавший, — треморным, хриплым голосом сказал я, в ответ получив… Ничего. Казалось, что говорю сам с собой. Знаю, что он хочет ответить, но физически сейчас не может. Неужели две ничтожные пули могли сделать… Такое! Две. Не больше. Чёртовы завистники. Почему он? — Как ты? Если бы ты очнулся, я знаю что бы ты сказал… «Всё хорошо, Томлинсон. Нормально.» — перекривил его мой разум, — Мы оба знаем, что это не так, — моя ладонь крепко сжала его запястье. — Я вытащу тебя оттуда, поверь мне, Гарри. Ты встанешь и мы отпразднуем твой день рождения. Ты сильный. — Время, Луи, — мой папа тихо открыл дверь и заглянул в палату Гарри. Всё это время он был рядом. Стоял в белом халате и ждал меня, как бы плохо он не относился к моим вкусам и предпочтениям. Я благодарен ему. — Я люблю тебя, Стайлс, — пустив в его кучери руку, мелькнул мой баритон. Выходя, я провёл лежащего парня тусклым взглядом. Всем сердцем я ждал его ответа, ждал его: «Я тоже тебя люблю, Луи», хотел ещё раз ощутить его басовый, грубый, но в то же время нежный голос. Я просто боялся его больше не услышать. Мне страшно терять людей, маму я однажды потерял.***
Боже, мне так плохо… Как же мне плохо. Напился в дры-бы-да, ноги даже не несут. Всё размыто. Ничего не вижу. Зачем так нажираться? Мимо пролетала городская газета. С трудом прочитав заголовок первой статьи, я забыл буквы, забыл как дышать, думать, адекватно мыслить. «Четвёртый участник группы Гарри Стайлс умер? Смерть наступила сегодня, в 6 утра. Как говорят его близкие, Луи Томлинсон, не смотря на запреты Саймона Коуэлла, был вчера в Главном Лондонском Госпитале (ГЛГ) и около 2-3 часов был рядом с другом и, со слов друзей, близким ему человеком. Никто не знает, что случится с бойз-бендом в дальнейшем. Детальнее на стр.14» Смял газету, моментально протрезвел, летел в госпиталь, не обращая внимания на гудящие машины и мигающие светофоры.Споткнулся, упал, встал, не почувствовав боли, продолжил бежать. Я сойду с ума, если Гарри правда больше нет. Сейчас 7 утра, он ушёл в 6…Такого быть не может, мне бы уже сообщили. Я его люблю, я не буду даже существовать без него. Мне не нужна такая серая жизнь. Никому не нужна. Не Найлу, не Лиаму, не, даже, Зейну. Гарри стал нашим братом! Да, у нас были ссоры, были разногласия, но мы любили его. А я любил его не как брата. А как будущее. Как своего человека. Такого больше не будет. Моментально вбежал в автоматические-механические двери госпиталя, в спешке нажал на кнопку лифта. Около секунды я ждал из шахты транспорта, а потом плюнув на всё, побежал по лестнице на пятый этаж. Мне не хватало воздуха, я чуть не потерял сознание, но мысли о том, что я больше не увижу Стайлса, придавали сил и уверенности. — Где?! Где Гарри?! — я смотрел в то же, уже затемнённое, стекло и не видел силуэта, — Где Гарри, чёрт возьми?! Там стоял мой отец-отчим. Почему он мне ничего не сказал? Не позвонил? — Луи, Луи, успокойся, пожалуйста, — успокаивал меня отчим. — Где… Гарри.?! — со слезами я упал на колени. Всё просто провалилось под землю. Я плакал, рыдал. Не знал как себя успокоить. Найл, Лиам, Зейн подбежали и начали меня успокаивать вместе с отцом. Найл покраснел от слёз. Лиам — был шокирован. Зейн… Он просто не знал что сказать, ведь ушёл из группы и только в этот день узнал о смерти друга. Они все мне что-то говорили. Все что-то кричали, шептали. А я… Я просто сидел на коленях, смотрел на пол и ронял слёзы, широкие, как океан, на скользкую плиту этажа. Я просто вспоминал Гарри, просто видел его улыбку и милый, детский смех. Попробуйте сказать, что я не любил его.***
Я лежал на кресле больничного кабинета. Рядом сидел врач и что-то записывал в док-документацию в карточку «Гарри Стайлс (1994)». Мутно разгледев кресло, я прохрипел: — Га.р…ри… — Луи, вы проснулись. Слава богу. Вы немного надорвали голос, но не волнуйтесь, певчий голосок вернётся и продолжит петь. — Гар…ри… — повторил я. — Гарри… Соболезную. Гарри Стайлс умер от потери крови. Мои великодушные извинения. «Гарри Стайлс умер» «Гарри Стайлс умер» «Гарри Стайлс умер» «Гарри Стайлс… Я подорвался в холодном поту, тяжело дыша. Гарри подорвался вместе со мной. — Луи, всё нормально? Тебе что-то приснилось? — Мне. Ты. У… — Послушай, это сон, понял? Просто сон, — он положил ладони мне на щёки и слегка потряс голову, — Просто сон. Давай, дыши вместе со мной. Вдох, выдох, вдох, выдох. В такт. В ритме, темпе. Давай. — В такт… — я делал глубокие выдохи и вдохи, пока мне не стало легче. — Правильно, дыши со мной в такт, понял? И каждый раз когда тебе будет сниться подобное, знай — это сон. Мы легли. Он обнял меня за талию. Я посмотрел на всё ещё горящий камин и медленно засыпал под хруст огня, в осознании того, что Гарри рядом.