Политика совести

      «Запястья ноют. Колени затекли», - это были первые мысли, с которыми Тобитака Сейя пришел в себя. Мир все еще не сфокусировался, но запахи уже ощущались отчетливо: гниль и сырость. Молодой человек дернул руками - боль пронзила его запястья, но он лишь криво ухмыльнулся. Эта боль ничто, порой в драках с «детьми улиц» он получал куда более серьезные травмы и раны. А это просто царапина. Вся эта ситуация напоминала скорее какой-то Голливудский фильм. Разборки мафиози: сейчас его будут бить плетьми, а он, как истинный герой стерпит все пытки, как-то выпутается и спасется, взорвав после себя здание, где его держали в плену. Но это реальность, а она имеет крайне неприятное свойство - быть жестокой.       Когда, мир обрел свои естественные очертания, а голова перестала настойчиво ныть от боли, Сейя оглядел помещение, где находился. Он прекрасно знал это место - старые склады на окраине города: полуразрушенное помещение, куда частенько наведывались Карасу и его банда. Сам он был здесь всего несколько раз, но этого ему хватило, чтобы хорошенько запомнить все. Он находился где-то в центральной части здания, посреди помещения, в которое с трудом пробивалось закатное солнце. Его руки были связаны за спиной, от веревки шла цепь, которая крепилась где-то на потолке. Он сидел на коленях, упираясь ими в неровный бетонный пол.       Тобитака все же решил восстановить в своей голове события последних часов, чтобы понять, как все-таки очутился на складе. Итак, он был на тренировке с Хибики, затем решил вернуться в лагерь Молний, по дороге он наткнулся на своих старых знакомых. Сильный удар по голове - дальше все как в тумане. И действительно голова все еще неприятно ныла, где-то в области затылка.       - Уроды, - прошипел Сейя, дернув запястья в попытке вырваться.       Веревка не поддавалась, лишь сильнее впивалась в руки. Тобитака фыркнул. Обида и отчаяние внезапно нахлынули на него. Зачем его сюда привели? Убить? Даже если так, то может оно и к лучшему. Ему казалось, что сейчас он лишь доставляет неприятности Хибики, команде, менеджерам. Он подвергает их опасности. Ведь одному черту известно, что творится в головах у этих выродков и на что они способны. Когда Тобитака был во главе самой главной группировки, он прекрасно знал грань дозволенного: одно дело припугнуть, другое навредить. Видимо, это и стало причиной бунта, не всем нравилась такая политика совести.       Ну, и пусть, а у Сейя теперь другая жизнь. Нет, он не забудет своих, вот выиграет «FFI», и вытащит их из этой порочного круга. Будут вместе играть футбол, который полностью изменил его жизнь и мировоззрение. Удивительный спорт… За спиной послышались шаги, что заставило Сейя оглянуться через плечо. Появление этого человека его не удивило.       - Карасу… - злобно прошипел он.       Молодой человек, медленно прошелся до своего пленника. Он уселся на корточки прямо напротив и довольно странно ухмыльнулся.       - Семпай, - хмыкнул Карасу, сжимая щеки Тобитаки грязными мозолистыми пальцами, на костяшках которых бурыми пятнами застыла кровь.       Он продолжал также мерзко улыбаться, оглядывая своими серыми злобными глазками его сверху донизу. Пугающий взгляд, пронизывающий до костей и не предвещающий ничего хорошего, но Сейю это не пугает, скорее забавляет. Однако ощущение грядущей угрозы не покидает его сердца, оно предательски шумно колотится внутри.       - Семпай, смотри на меня, - его мерзкий голос, как нож по ушам Тобитаки, а пальцы сильнее сжимают щеки – Ты знаешь, чем мы сейчас займемся?       Даже и мысли не было. Молодой человек лишь криво улыбнулся своему обидчику, на что тот сильнее сжал его щеки. Они уже сильно начали болеть.       - Мы сейчас развлечемся, семпай, - хмыкнул Карасу.       До Тобитаки не сразу дошел смысл сказанного, но расстегивающаяся ширинка на штанах Карасу, привела его в чувства. Неужели он собрался? Нет, быть такого не может. Это абсурдно.       Но абсурдно ли это или нет, Сейя судить не стал. Перед его глазами уже приспустили трусы. Лицо скривилось от омерзения.       - Запомни, - этот омерзительный голос зазвучал вновь, - если ты укусишь его, будешь плохо работать ртом или же мне просто не понравится, то кому-то из твоих дружков очень сильно не поздоровится. Поэтому, постарайся уж.       Тобитака, лишь злобно шикнул. Выбора не было, ему не хотелось, чтобы кто-то пострадал. Знал этот поддонок, куда надавить да побольней.       Это мерзко, это противно. Сейя закрыл глаза, старательно пытаясь абстрагироваться от процесса. Но выходило это тяжело, ощущение инородного объекта во рту доставляло дискомфорт. Слюни текли изо рта, в горло каждый раз упиралась головка члена, который набухал при каждом движении все больше и больше. А что уж говорить о вкусе? Разве «это» может быть вкусным?       Челюсти уже начинали ныть, а комната - наполняться сладкими всхлипами и вздохами Карасу. От этого Тобитаке стало еще хуже. Как же сейчас хотелось впиться зубами в самую середину члена, чтобы услышать его крик, чтобы дать понять ему, что это переходит все рамки разумного. Рука на волосах сжалась сильнее, и резко дернула голову назад. Сейя жадно вдохнул ртом.       В следующее мгновение, его щека оказалась прижата к полу. Карасу медленно обошел Тобитаку и стал у него за спиной. Что он собрался еще делать? Неужели?..       Спортивные штаны резко стянули вниз – Сейя резко вздрогнул от холодка, пробежавшегося по обнаженным ногам и ягодицам. Сердце замерло, все оказалось хуже, чем ожидалось. В мыслях не было, чтобы такая ситуация когда-нибудь стала явью.       Карасу без церемоний резко вошел в Сейя. Сначала было ощутимо больно, что Тобитака даже прикусил губу, хотя вскоре боль сменилась дискомфортом. Карасу двигался равно, неловко и неумело, его довольное кряхтение эхом отражалось от стенок. А ведь первый раз Тобитака представляя себе совершенно не так, хотя и разом это сложно назвать. Никакого удовольствия, только ощущение грязи на всем теле, будто тебя изваляли в луже помоев. Теперь не отмыться от этого, от этого позора. Греет душу только то, что никто этого не видит, никто об этом не узнает. Только внутренняя боль останется мерзким воспоминанием внутри.       Но ведь все это не напрасно, а ради того, чтобы защитить дорогих людей. Ведь его друзья, как старые, так и новые, могут попасть в серьезные неприятности. Никто не знает, что может прийти в голову этому человеку. Возможно, если бы сейчас Сейя не согласился на это унижение, кто-то из дорогих ему людей мог погибнуть. Такого простить себе он не смог бы.       «Терпи, терпи, ты сильный!» - крутилась в голове мысль, и с толчками яркой вспышкой загоралась в голове.       Тобитака прикусил губу, сжав глаза, из которых предательски полились слезы. Но это слезы не боли, а унижения, душевной боли и терзания. Внезапно Карасу вышел из парня, быстрыми шагами вернулся к лицу, засунув в рот два пальца, чтобы открыть его. Струя горькой спермы брызнула в рот.       - Глотай, - хриплым голосом сказал Карасу, и Тобитака покорно проглотил все.       Мерзкий вкус чужой спермы сковал рот. Мерзость, просто мерзость. Хочется вытошнить все, что попало в горло, однако нельзя, это может привести к чему-то нехорошему. Надо стерпеть все, ради своих друзей. Только ради них…

***

      Дальнейшее снова как в тумане, возможно травмированная голова не позволила запомнить, как его вынесли из складов, а, может, его просто вновь вырубили. В себя он пришел, только, когда холодный воздух ударил по лицу. Он лежал на земле, недалеко от лагеря молний. Голова все еще раскалывалась.       Тобитака Сейя развалился звездой на траве. Небо было затянуто облаками и тусклое – световое загрязнение города, не приносит пользы окружающей среде. Да, и молодого человека это волновало в последнюю очередь. События последних нескольких часов, сплелись в голове в огромный ком. Он нервно засмеялся, сначала тихо, еле слышно, но каждый раз его смех становился все громче. Это был единственный способ справиться со стрессом: просто посмеяться над ним. Пусть даже нервно, обрывисто и очень глупо.       Успокоившись, он измученно посмотрел на небо. И не особо это ему и помогло.       «Ладно, уж. По крайней мере, ты достаточно симпатичный, чтобы на тебя встал у парня», - Тобитака улыбнулся своим мыслям, встал с земли, и, не отряхнувшись, пошел вниз по склону, где находилась футбольная площадка. На ней уже никто не тренировался, что даже немного огорчило. Хотя может и к лучшему, прикоснувшись ладонью к голове, он понял, что она серьезно разбита. На ладони остались следы крови, но парень лишь недовольно вытер ее о траву, посчитав, что само заживет. Ведь в его жизни бывало всякое, и разбитая голова – лишь малое испытание. События этого вечера навсегда отпечатаются в его памяти.