Seconds fate

Елеск, как известно всем обитающим в нем людям, город совсем небольшой, а если говорить начистоту, то и вовсе крохотный. Пустые улицы, бумажные дома и ничтожные люди - это самое меткое описание того мертвого города, в котором люди сами себя похоронили. Однако, жители, зная даже самую горькую правду о своей обители, не торопятся делать ноги из болота, в котором они с большой любовью увязают. Только вот и я не права, ведь "с волками жить — по-волчьи выть", да? У многих из нас просто нет выбора, мы заперты в клетке из ненавистных людей, рутинных дел и, в конце концов, из этого чертова города, больно сдавливающего горло, мешающего сделать полный вдох и ощутить прелесть жизнь. Но не стоит смотреть на жизнь только в черном цвете. Я хочу поведать вам одну из самых волшебных историй любви, которая только могла произойти в крохотном проезжем городке Елеске. Юность - лучшая пора нашей жизни. Что бы кто ни говорил, именно в это время мы познаем жизнь и чувствуем, как молодость течет по венам. Василиса, героиня моей сегодняшней истории, думала не совсем так, но очень похоже. Как бы банально не прозвучало, сама она была из небогатой семьи, вполне себе симпатичная, не обладающая высоким ростом, девушка со светлыми глазами и рыжими, вьющимися, как лианы, волосами. Характер, как полагается всяким заносчивым рыжим девчонкам из книжек, был вовсе не сладкий, как говорит моя бабушка: "бочка меда с ложкой дегтя". Но это совсем не помешало ей иметь замечательных друзей, неплохую успеваемость в школе и нелюбовь к химии. А больше всего Василиса нравилось читать. Ну, вот нравилось и все тут. Читала она почти все подряд, но с великим упоением, радостью и блаженством. И, как полагается всем любителям почитать, была у нее самая сердечная книга, "Я снова влюблюсь в твой голос". Любовь Василисы к этой, казалось бы совсем неприметной книженции, была настолько велика, что даже не хватает слов. Почти все ее мечтания, желания и просто теплые и уютные моменты были связаны исключительно со сказочным творением Натальи Ткачевой. Только вот в конце концов все пошло немного не так... В самый обычный день самая обычная Захарра вытащила нашу Василису погулять. - Я тебе говорю, надо больше гулять, - бормотала подруга, чуть щурясь от солнца, - блять, как светит. На эти слова Вася немного улыбнулась, прикрывая рукой глаза, дабы не попасть в ловушку солнечных лучей. - Василиса-а-а, - с небольшим, но заметным в голосе восхищением, уже чуть громче и внятнее начала говорить Захарра, - я вижу кое-что интересное. - И что же? – ответ был произнесен без доли энтузиазма, а скорее даже ради приличия. - Чувака, похожего на Виталия. Василиса быстро остепенилась и начала оглядываться по сторонам. И наткнулась взглядом на него. Такого, блять, ахуенного мудака, который и правда был чертовски похож на Виталия. А сердце как назло вдруг начинает отбивать чечетку с такой силой, будто Василиса только что вдолбила себе наркоту в руку и теперь находится в состоянии «христос воскрес». «А ведь и правда ахуенный же. Но только потому, что похож на Виталия. Да, определённо» - оправдалась девушка сама перед собой, но ее глаза сами продолжали упорно пялиться на его спину, как будто не слыша немую команду хозяйки «ну бля, хорош пялиться-то». Парень уже давно свернул в другую сторону, Захарра продолжала что-то упорно заливать на совершенно скучные и никому ненужные темы (конечно, а какие обсуждения вообще станут нужными после того, как ты увидел такого прекрасного обладателя челки, а уж тем более похожего на любимого книжного героя), а у Василиса из головы все не выходил его силуэт. Такой… Ну, ахуенный, сами понимаете. Ожидание – это мучительная и отвратительная штука. Ты, вроде как, и знаешь, что что-то должно случиться, должно вот-вот произойти, но не знаешь когда, не можешь быть готовым и при полном параде. Она определенно знала, что встретит его еще раз. Чувствовала каждой клеткой своего тела. Определенно знала и определенно ждала. Ждала настолько, что даже самой себе призналась, что хочет еще раз хоть одним глазком взглянуть на его очаровательную челку и широкие плечи. И это случилось. - Бля, Ермолаев, заебал толкаться, - орет Бехметьева, нарочито бережно вытирая кроссовки, дабы показать, насколько её Величеству надоели все эти шавки. Ей отвечают что-то вроде «иди нахуй», на это она цокает и поворачивается обратно к Василиса, которой, к слову, нравилось проводить время с ее классом таким образом. Конечно, все ебланы и уебки, но в какой-то степени даже родные. Еще бы, они провели вместе такую часть жизни.. - Надеюсь, линейка скоро закончится. Домой хочу пиздец, - чуть улыбается Юля, снова возвращая гневное внимание к Ермолаев, который нещадно топтался по ее обуви. - И в завершение линейки для вас играет наша школьная инструментальная группа! Поприветствуем ребят! – говорит Ирина Васильевна в микрофон и отходит в сторону. Блять. Он. Точно он. И правда. Тот самый парень а-ля «смотри, это я, копия твоего любимого Виталия». Сердце снова забилось со скоростью света и растаяло, приговаривая: «И хочешь ты, Василиса, или нет, а я уже взял туда внутрь, куда беру всё любимое, не успев рассмотреть, этого челкастого паренька». Сладостная эйфория и неимоверное блаженство наполняли все тело, улыбка сама растекалась сиропом по лицу. У нее под кожей танцуют черти, да и самой ей хочется танцевать. Вроде бы, именно это люди называют счастьем, да? Только одна маленькая проблемка… Василиса даже не знала, как его зовут. «Так, успокойся, теперь ты хотя бы знаешь, что он учится в твоей школе.. Но сука, имя-то тоже знать надо», - Василиса огляделась по сторонам, - «Очевидно, Бехметьева не видит дальше своего ахуенно большого носа, сто процентов не знает. Ермолаев и Драгоций отпадают. Пишев далеко. Стародубцев… Хм, Стародубцев… Ебать, ну не зря же я его любила когда-то. Пора выжимать из тебя пользу, Тимоша». - Эй, Стародубцев-Стародубцев, - тихо сказала Василиса, дергая его за плечо, - знаешь этого пацана? - А, бля, это Фэш Драгоций. Из 9 вроде, ну или что-то вроде того. - Хм, спасибо, - говорит она, а в голове ее вертится «фэшрнукс драгосусрыв как сложно спасибоспасибоспасибоспасибоспасибоспасибо». Вернуться к наблюдению за новым знакомым не составило труда. Например, были подчеркнуты новые факты, типа «ахуенные руки, ахуенные черты лица, весь такой ахуенный-ахуенный, что хочется плакать». И если бы дрочка в общественных учреждениях была разрешена, кто знает, что могло бы случиться… Вот только все хорошее (все ахуенное) имеет свойство заканчиваться очень быстро. Раз-два, а этого "Виталика" и след простыл, и в школу уже заходить надо. Василиса ускоренным шагом направилась вверх по лестнице. Ну, господи, угадайте, что обычно случается в 99.9% фильмах в подобные моменты? Она на всех парах влетает в него. Берет и влетает. Даже, наверное, наоборот. Падает в него, как Ту-154 в море, погружается в его теплые недообъятия и тонет, вдыхая приятный запах его рубашки. А еще она чувствовала, что это самый Фэшиар улыбается. Чувствовала на кончике языка, под ребрами, на своих чуть смуглых и детских пальцах. Одна секунда. Две секунды. Он не отодвигается. Не делает совсем ничего, даже более, кажется, совсем не пытается отлепить девушку от себя. Улыбается, сука, улыбается. Скалясь, показывая свои акульи зубы… Но скалясь как-то по-доброму, с сердцем. Три секунды. Четыре секунды. Аромат его духов, а может дезодоранта, начинает приятно бить в нос, как будто отрезвляя, заставляя что-то внутри бить тревогу. Опасная близость. До смешного запретная. Но такая желанная и нужная. Пять секунд. А на шестой Фэш не выдерживает. Начинает посмееваться, отчего его зубы видно еще сильнее. - Если честно, то мне немного пора, - мягкий и мелодичный голос тихо вибрирует в районе уха Василиса, обволакивая нежностью и заставляя мурашки бегать по телу с утроенной скоростью. Он наклонился еще сильнее, так, что говорил уже на ухо, - но если хочешь, то можешь пойти со мной. Василиса четко ощутила этот пылкий момент горячего стыда, который окатил ее с ног до головы. Отодвинувшись от Драгоций (который, к слову, был похож на майского кота в данный момент), она, со скоростью «быстрее своих мурашек», направилась к кабинету. Ее щеки горели так, будто ее и правда только что окунули в кипяток. А, может, и окунули, кто знает… Встретиться на следующий день с ним глазами – самое худшее и самое лучшее, что могло случиться с Василисой Огневой за все ее 14 лет жизни. Все всегда говорили Фэшиару, что его глаза серо-голубого цвета, но на самом деле они цвета хитрости и задора. Как утверждают некоторые, у человека на правом плече сидит ангел, а на левом бес. Так вот, если мы возьмем в пример Драгоция, то у него два беса, которые сидят вовсе не на плечах, а в глазах. Его взгляд на нее. Ее взгляд на него. Глаза в глаза. Его лукавый, ехидный, опутывающий сомнениями и причудами, лисий взгляд на нее. Ее робкий, неловкий, опутывающий лаской и мягкостью, сладкий взгляд на него. Глаза в глаза. Они переплетены. И они оба определенно в этом уверены. А он просто ждет ее после школы, просто чуть наклоняется к ней и просто продолжает смотреть. И к эпитетам для его взгляда добавляется «любовный» и «внимательный». Взгляд Фэша скользит по всему лицу Васи. Маршрут, начинающийся с глаз, вдруг заканчивается губами. Он смотрит на ее губы так пристально, что, кажется, скоро начнет облизываться, как кот на сметану. А Василиса просто стоит, даже не шевелится. Он полностью поглотил ее, она разрешила ему забрать все, что у нее есть. Ее сердце, душу, любовь, ( еще моральную и физическую девственность). С его лица вдруг пропадает улыбка. Он медленно наклоняется к ней, чуть прикусывая губу. Снова осматривает ее милое личико, видя, как от эйфории та закрывает глаза. Наклоняется прямо к губам. Миллиметр к миллиметру. Так близко, что в какой-то момент Василиса даже чувствует потребность его оттолкнуть, но, конечно же, не делает этого. Расстояние меньше, чем секунды. Время меньше, чем миллиметры. И его звонкий смех наполняет Василису изнутри. - Меня, кстати, Фэшик зовут, - говорит он. На его лице появляется ямочка, а глаза сияют еще ярче. В его глазах созвездия среди белого дня и солнце среди ночи, - и я не целуюсь на первом свидании. Он разворачивается, направляясь к дороге и все еще смеясь, оставляя настолько смущенную (первый раз в жизни настолько!) Огневу одну. - И что ты там стоишь? – поворачивает голову он, - Я считаю до трех, иначе не провожу до дома. И она бы с радостью хотела позлить его, поперечить в ответ, но в итоге приговаривая злобно «мудила, пидорас, сука» прется за ним следом, почти утыкаясь носом в спину, и слушая его дурацкие истории про то, как они пьяные с друзьями делали очередную хуйню. Но ведь это и есть любовь, да?