Надежный

Он надежный. Пожалуй, это то самое слово, которое отражает саму его сущность. Он молчалив, даже немного угрюм. Слишком спокоен и, возможно, кому-то покажется безэмоциональным, но это далеко не так. Он всегда очень переживает за товарищей, грустит и радуется, и, наверное, даже злится, но это где-то внутри, под коркой внешнего спокойствия. Ему все равно. Такая мысль посетила Плисецкого во время первых соревнований. Его речи про дружбу - полнейшая лажа. Он катает вольную программу с бесстрастным лицом. Идеальные прыжки, идеальные шаги, идеальная музыка и идеальная, мать ее, постановка. Полнейший отстой. - Ты бы улыбнулся для приличия, что ли, - Плисецкий кривит губы, глядя на своего новоявленного друга. Кривая линия красивого рта. Бессмысленная попытка. Кажется, им заинтересовалась Мила. Шумная, противная девчонка, от которой болит голова, но она неплохая. Может, даже составит неплохую партию через чур спокойному Отабеку. Эдакая игра контрастов. Противоположности притягиваются и все такое в этом роде. Чушь. Юра не верит в судьбу. Не верит в бред про родственные души и прочую романтичную дребедень. Можно найти пару по интересам. По расчету. Просто симпатия. Отчаяние, в конце-концов. Но точно не судьба. А ты еще разве не отчаялся? Ему, Юре, никто не нужен. Правда. У него есть любимый дедушка и детская мечта, а друзья... Он прожил всю свою жизнь без них. И, конечно, он будет рад, если его товарищи найдут счастье друг в друге. Вранье. У него есть цель в жизни. Цель, к которой он уверенно идет. И плевать, что его продинамил кумир. Плевать, что во всем обошла какая-то японская свинья. Плевать, что его единственный друг... Друг? Он получил заветное золото и с блеском, шумом и под фанфары вошел во взрослую лигу. Так почему на душе так горько и пусто? И даже дедушкины пирожки не заполняют эту пустоту. Довольно. Отабек притащил котенка. Грязного, потрепанного и с разорванным ухом. Притащил прямо на тренировку, бережно пряча за пазухой куртки. Котенок пищал, копошился и всячески мешал, что неимоверно раздражало. Взять за шкирку да выбросить обратно на улицу. Только глаза у него ясные-ясные, все понимающие. Пронзительно-голубые. Как у тебя. Юра приносит котенка домой. Купает, обтирает насухо и наливает тарелочку молока. Котенок жадно лакает, и Юра обещает себе купить ему миску и ошейник. - У тебя ведь даже имени нет. Он называет его Гора, а Отабек смеется к большому удивлению, ведь казалось, что на подобное он не способен. С одной стороны, вроде надо обижаться, а с другой - уж очень хочется снова услышать его смех. Юра сам как котенок. Смотрит с удивлением, слегка приоткрыв рот. В ушах все еще эхо смеха - он погружен в свои мысли. Обветренные губы на его губах - это нонсенс. В карих глазах, оказывается, таится целая вселенная. Глубокая, неизведанная и неизбежно манящая. Он тонет в этой бездне, падает в омут бездонных зрачков и приглушенно выдыхает в потрескавшиеся губы. Осторожно. Оказывается, его улыбка - сама прекрасная улыбка в мире, и сейчас она принадлежит только ему. Губы - нежность. Пальцами осторожно вверх по чужой руке. Ближе. Одно дыхание на двоих и постыдный румянец на щеках. Он не знал, что может быть так. Что может так гореть в груди, и так сладко тянуть низ живота. Ему хочется верить, что больше никто, кроме него, не видел такого Отабека. Хочется, чтобы это принадлежало только ему. Прекрасные воспоминания. Пропал. У него сильные руки и до одури нежные губы, и Юра, как слепой котенок, тычется в эти губы, снимая с них поцелуй за поцелуем. Осторожно, словно боясь спугнуть, хотя сам дергается от каждого шороха. И закрывая раз за разом глаза, Юра ловит себя на мысли: Он надежный.