Музе

Я ждал, трясясь в плену у снега, Замерзшей кистью, вбитой в лёд, Я ждал, — разломан, порван, как калека, Того мгновенья, что внутри меня умрет. Что не останется ни капли, Ни крошки жизни во изрубленных чертах, Упрямо ввысь взывал я хрипло — "Забвенья!" — но откликался только страх. О, ужас, проклятие всех слабых, Дрожащих, стадных, жаждущих и нет, И коль мне суждено быть до скончанья его рабом, Позвольте хоть оставить в вас малейший след. Хоть тень, хоть шепот моих мыслей, Пришедших в лихорадке сна на жёстком ложе, Хоть взор свой киньте в мои слова на сотнях листьев, На то, чем я когда-то был разбужен и чем ожил — Чем вдохновлен, отравлен был и чем я был расстрелян Моим пером — оружием, что я направил в свой же лик Мрачным соратником во тьме лихих воображений, Другом, держащим мою руку в мой последний миг.