Синие перчатки

      Густо-синие замшевые перчатки до локтя отнюдь не защищали нежную кожу от холода. Дул несносный ветер, а дороги размыло дождём, все ещё ниспадающим с бурого неба, что заставляло кучера ехать медленнее. Такой способ путешествий раздражал юную аристократку, но изысканные манеры не позволяли ей высказывать недовольство открыто. Маска задумчивости словно въелась в лицо, и всё, что ей оставалось — скрестить пальцы на коленях и смотреть на сменявшийся однообразный пейзаж через окно кареты. — Не нервничай, Астория, — тихим холодным голосом сказала миссис Гринграсс.       Этот голос вот уже много лет как не вызывал в ней никаких эмоций, кроме ощущения безысходности. Нельзя было, конечно, сказать, что Астория не любила свою мать, однако и обратное утверждать тоже было бы ошибкой. Но она любила отца, который, несмотря на свою внешнюю суровость, был мягок внутри. По крайней мере, Астории так казалось.       Этот день тысячи раз мелькал в её воображении, и каждый раз он был одним из самых счастливых и прекрасных в её жизни, а обернулся сущим кошмаром, ведь в её мечтах Драко Малфой неизменно в неё влюблялся, и уж никак не был вынужден на ней жениться. Скорее наоборот: всё было против них, но он боролся, и в итоге побеждал, а в конце этой замечательной сказки он обязательно кружил её в танце под скрипичный квартет. Но едва Астория окончила школу, родители объявили, что она выходит замуж. И не за кого-нибудь! За Малфоя. Драко Малфоя. Беловолосого мальчишку, в которого она влюбилась на вокзале Кингс-Кросс с первого взгляда. Будучи скептиком, она не единожды пыталась опровергнуть свои же эмоции, доказать себе самой, что полюбила его позднее, узнав его самого. Но факт так и оставался фактом. Это произошло мгновенно, и так никогда и не претерпело изменений. — Милая, почему у меня создаётся ощущение, будто ты недовольна своей партией? — ласковое слово совсем не сгладило впечатления от того холодного голоса, которым мать обратилась к младшей своей дочери. — Довольна, матушка, будьте уверены. Это лучшая партия, на которую я могла надеяться, — попыталась улыбнуться Астория.       Сердце Астории ушло в пятки, когда она услышала скрип чугунных ворот, открывшихся перед их каретой. Она была здесь далеко не один раз, но Поместье Малфоев всё ещё вызывало у неё восхищение. И только увидев Драко она отвела взгляд, а теперь жадно вглядывалась в его лицо, будто страшась, что никогда больше не встретится с ним, хотя знала, что вскоре будет видеть его каждый день на протяжении всей дальнейшей жизни. Ей в это не верилось. Он улыбался ей, но в глазах виднелась одна лишь посредственная вежливость. Драко предложил ей свою руку, и она охотно взялась за неё, секунду спустя пожалев об этом: бивший её мелкий озноб превратился в дрожь, которую Астория не смогла унять до тех самых пор, пока не выпила обжигающе горячую чашку чая.       Учтивые разговоры до ушей девушки не доходили: мысли её летали далеко от руки Драко Малфоя, покоящейся на её руке, далеко от этой комнаты и этого дома.       Ей казалось, что живут они все в 17-м веке, она чувствовала себя скованной мнимыми обязательствами и лживыми сказками.       Но, как и все подростки, ей хотелось любви. Взаимной любви, — ведь она-то его полюбила. Традиции бракосочетания в её семье ей представлялись несколько устаревшими, и она мечтала, что её это не коснётся.       Вырваться из раздумий её заставил мягкий голос отца, ласково обратившийся к ней: — Рози! — когда он называл её так, она точно возвращалась в детство.       Астория не любила своё второе имя — Розалин. Она думала, что всё вместе звучит чересчур напыщенно, а произносить слишком долго, потому мало кому его сообщала. Однако вовсе не имела ничего против, если это имя звучало из уст отца. Будучи совсем маленькой, в возрасте шести лет, Астория боялась, что не получит своего письма из Хогвартса, она отказывалась заниматься со своей гувернанткой, и отец решил её взбодрить. Мистер Гринграсс отвёз дочь на ранчо, чтобы покататься на лошадях. — А знаешь, солнышко, — сказал он, когда она гладила своего коня, — имя Розалин происходит не от испанского, и переводится не как "прекрасная роза". Я, должен признаться, немного приврал твоей матери, когда мы выбирали тебе имя. Но она хотела назвать тебя Эвоной, а это больше похоже на мужское имя, согласись, так что у меня не было другого выхода, — маленькая Астория хихикнула, и отец подмигнул ей. — А как же оно тогда переводится? — Ros — это лошадь, а lind — змея, — просто ответил ей мистер Гринграсс. — Но давай это будет нашей тайной, хорошо, Рози? — он снова ей подмигнул, а она, широко и искренне улыбаясь, как могут только дети, кивнула ему в ответ. — Да? — откликнулась она, и только тогда заметила, что Драко больше не держит её за руку.       Он стоял рядом с ней на одном колене с букетом из розовых роз в одной руке, и кольцом с до безобразия большим бриллиантом в другой. "Как банально", — с отчаяньем подумала Астория. — Окажи мне честь стать моей женой, — он нелепо придвинул руку с кольцом ближе к ней. Астории стало невыносимо больно. Из души хотел вырваться стон, дикий крик; она слышала его у себя в голове так, словно он был и внутри, и вне её. Но в большой гостиной, отделанной белым мрамором, стояла напряжённая тишина. — Я должна подумать, — оторопело сказала она, не без удовольствия отметив его удивление.       Миссис Гринграсс подавилась чаем. А откашлявшись, наконец прошипела сквозь зубы: — Что ты такое говоришь, дитя? — Я не отказываюсь, но пока и согласие дать не могу. Мне нужно немного времени. — Времени? Прошло два месяца с тех пор, как ты узнала о помолвке. — Помолвка еще не состоялась, матушка, — пронзительно взглянув на мать, ответила Астория, гордо подняв голову.       Ноздри Деборы Гринграсс раздувались от гнева, и младший Малфой, решив разрядить обстановку, пригласил Асторию осмотреть дом. — С удовольствием, — учтиво ответила она. — Уж лучше бы ты так на его предложение ответила, — тихо проскрипела её мать.       Они изящно вышагивали по громадному поместью, не входя ни в одну из прелестно отделанных комнат: приглашение осмотреть дом было всего лишь предлогом, чтобы поскорее уйти от не слишком приятной темы в компании, не желавшей с нею расставаться. Астория твёрдо решила направиться в библиотеку и, войдя в большое просторное помещение, сплошь уставленное деревянными стеллажами, улыбнулась и тихонечко вздохнула. — Всего несколько секунд назад ты выглядела как загнанный в засаду нюхлер, и вот уже порхаешь, как докси, — съехидничал Драко, следуя за ней по пятам. — Какое прекрасное сравнение, мистер Малфой, — даже не повернувшись к нему, съязвила Астория. Длинное её синее платье слегка влачилось по полу и она поддерживала его левой рукой, а правой гладила корешки книг, выбирая себе "спутницу" на сегодняшний вечер. — Не знал, что мы на "Вы". Но Вы, должно быть, шутите, миледи, — он сделал акцент на последнем слове. Не получив ответа, он продолжил. — Впрочем, своей любовью к книгам ты напоминаешь мне одну знакомую. Грейнджер. Знаешь такую?       На сей раз Малфой столкнулся с полным презрения и горечи взглядом, и тогда он понял: она знает.       Астория взяла книгу и с невозмутимой гордостью плюхнулась на большой диван, а когда парень вальяжно расселся рядышком с ней, одарила его всё тем же взглядом, мысленно прося его отсесть подальше, что он, собственно, и сделал.       Отчаянно желая перевести тему в более приятное русло, Драко окинул взглядом библиотеку, и некоторое время спустя едва не стукнул себя по лбу. Гениальная мысль! Разговор о книгах. — Что читаешь? — тихонько спросил он. — "Гордость и Предубеждение". — Это что, маггловская книга? — Верно. — Интересная? — вопросы заканчивались, а Астория, как видно, не хотела продолжать разговор. Но Малфой так просто не сдавался и продолжал самоуверенно улыбаться. И напрасно: именно это на тот момент её раздражало больше всего. Снова получив в ответ один лишь злобный взгляд, он снова же задал вопрос: — А тебе удобно листать страницы в перчатках?       Астория резко захлопнула книгу и медленно, чётко выговаривая каждое слово, процедила: — Как же я узнаю, интересна ли книга, если ты то и дело отвлекаешь меня? Настоятельно советую тебе самому взять и что-нибудь да почитать. — Это исключит возможность узнать тебя получше, — бесхитростно ответил он. Астория нахмурилась, ей даже капельку стало стыдно. — Что ж. Раз уж тебе хочется узнать меня, ты вправе спросить меня обо всём, что пожелаешь, — она как-то заробела и смущенно улыбнулась одними уголками губ. "Глупышка, — подумала про себя Астория, — стоит ему только захотеть, и он с лёгкостью заговорит мне зубы, засыплет комплиментами так, что я и слова вставить не смогу, а наутро проснусь замужем за человеком, не ставящим меня ни во что". — Какие книги ты обычно предпочитаешь? — Романы. Чаще маггловские. Не смотри на меня так, — воскликнула она с улыбкой, когда он приподнял бровь, — ничего дурного в этом ведь нет, мне интересно, как они живут.       Малфой фыркнул: — Женщины... — Что, прости? — это слово точно кнутом рассекло воздух между ними. Астория мгновенно изменилась в лице. — А? — Почему ты так говоришь со мной? — оскорбилась она. — Не понимаю, о чем ты, — честно признался Драко. — Этот тон... и это слово, видимо, оно нынче стало чем-то вроде синонима к слову "глупый", верно? Да, многие представительницы прекрасного пола ведут себя распущенно и неразумно, что в моих глазах лишает их всякой грации и женственности. Так почему бы подобным особям не дать другое именование вместо того, чтобы всех мести под одну гребёнку? Я не заслуживаю этого, и не смей больше говорить подобное в мой адрес.       Он умолк. Немного погодя Астория вновь открыла книгу и продолжила чтение, дав своему собеседнику окончательно понять, что больше у них разговора не выйдет.       Она увлечённо пролистывала страницы, он скучающе глядел по сторонам. Дождь закончился, солнце успело показаться на холме и скрылось. Свечи в канделябре угасли и вспыхнули новым, живым огнём. Астория читала. Драко глядел по сторонам.       И вот книга захлопнулась. — Знаешь... выходить замуж за человека, который не любит тебя, очень страшно. — С чего же ты взяла, что я не люблю тебя? — спросил тот, но тут же умолк под резким взором. — Я знаю. Не столь глупа, как ты считаешь.       Они смотрели друг другу в глаза с минуту в полном молчании, а затем Астория снова заговорила: — Я хочу, чтобы меня любили. За каждый мой шрамик, за родинку на безымянном пальце! — Но любят ведь просто так, а не за что-то. — Не знаю. Меня не любят даже просто так, — тихо закончила она, поднялась и ушла.