Тень, знай свое место!

Чтобы выжить в современном мире, сказкам нужно видоизменяться. Принимать новую форму, сохраняя костяк содержания, вырезать из себя ребра сюжетных линий, но оставлять суть нетронутой. У Ученого стоптанные кроссовки, линялая клетчатая рубашка, такие же синие джинсы, и вечная небритость, поскольку сложно бриться в темноте, в любой момент ожидая нападения из-за угла. Он не готовый положительный герой, а вынужденно положительный. В прошлом - несдержанный, иногда грубый, иногда жестокий. Едва не отправленный под суд известный писатель. Слова умеет складывать в предложения ладно и красиво, этого у него не отнять, но быть борцом за разумное и вечное? Помилуйте, он охотнее продолжил бы ломать журналистские камеры, а после сам сдался бы на милость полицейским. Тем полицейским, что могут избить тебя в комнате для допросов, но не сочатся тьмой и не повторяют одну и ту же фразу, словно заезженный патефон. Ученый безумно устал сражаться с патефонами на ножках. Тень, напротив, бодр и готов прожить десятки лет. Ему не приходилось лежать у ног Ученого, но многим ли лучше заточение в клетке души? Он совсем не умел веселиться, этот напыщенный Ученый. Сумел бы научиться при должном старании, но не хотел. Отчего-то считал, что порывы "убей того, кто стоит на твоем пути" или "уйди с вечеринки вместе с той аппетитной девчонкой, которая тебе подмигнула" должны подавляться. На сцену военных действий по первому зову выдвигал отряд вооруженных сил. Долг. Совесть. Честь. Благородство. Любовь. Любовь стояла во главе отряда, кидая слезоточивые гранаты. И Скрэтчу, а тогда еще не Скрэтчу, а просто сгустку отрицательных эмоций, оседавших на дне души, приходилось отступать, снова и снова питаться жалкими подачками вроде мимолетной зависти к коллеге-писателю или ругательств, брошенных вслед нерасторопному таксисту. Сделавшись, благодаря Темной Обители, отдельной личностью, с собственными порывами и желаниями, Скрэтч мог бы не тратить время на Алана. С его навыками, с его сверхъестественными способностями, не было никакой нужды добивать раненого, прикрываясь в реальности именем Уэйка. Он мог стать любым из Смитов, Венсонов, мистеров Икс. Плести паутины подальше от глуповатых поклонниц сомнительных писательских талантов Уэйка. Проку от поклонниц было мало, их убийства обставлялись по одной и той же схеме. Он мог поступить так, отпустить прошлое. И не мог, конечно же. Как жить, зная, что где-то существует твой оригинал. Тот, кто способен однажды вернуться в настоящий мир и снова начать сеять блевотные семена разумного, доброго, вечного. Тот, из чьих гнусных порывов ты был рожден, вместе с кем познавал мир. Рождение - грязная работа и в этом деле не обойтись без крови. Скрэтч заливисто смеется, когда вспоминает цитату из популярной английской сказки для взрослых: "Ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой". Можно сказать, что в этом зеркальном отражении сказки, принцессе повезло. Ей достался острый ум и щепотка доброты. Ровно столько, сколько нужно, чтобы присмотреть за своим непутевым Ученым. Она с детства боится темноты, и не напрасно, ведь темнота состоит из тысячи Теней. Спит с зажженным ночником, мается от одиночества в своем квартирном королевстве, отказываясь верить в то, что муж никогда не вернется. Для Алана она является олицетворением женской мудрости и красоты. Путеводной нитью из мира кошмаров. Скрэтч не понимает, что Алан в ней нашел. Бывают и красивее, бывают и умнее. Любовь? Пффф, глупые байки, средство передвижения для тех, кто не умеет летать авиалиниями насилия. И все же он признавал, что хочет её, любимую игрушку своего создателя. Хочет, чтобы Элис любила его, а не Алана. Чтобы не заметила разницы. Так приятно, так весело будет доказать (Кому? Себе, миру, не все ли равно), что он способен изобразить любовь, даже ненавидя это чувство. Вдобавок, это точно сломит волю писателя. А после, когда с ним будет покончено, когда друзья отвернуться от псевдо-Уэйка, когда его карьера полетит к чертям, когда жена будет плакать, не понимая, как могла быть настолько слепа... Тогда и только тогда Скрэтч сможет почувствовать себя свободным. Принцесса засыпает в слезах - утром ей почудилось, что на углу улицы она видела Алана, пристально наблюдающего за ней. Пока проталкивалась через толпу, чудесное видение исчезло. Ученый засыпает в номере придорожного отеля, обнимая фонарик и пистолет словно любимых плюшевых мишек. Ему снятся счастливые сны, просыпаться после которых особенно тяжело. Тень не спит вовсе, не пьянея глотает виски из горлышка бутылки, косится на красный огонек камеры, лежащей на столе. Красный огонек, красные обои, красные пятна крови на полу. Для него радостнее цвета и быть не может. *** — Тень, знай свое место. — Едва слышно шепчет Уэйк, глядя как под огнями прожектора распадается на части его худшая половина. Слова приходят на ум сами, спроси кто-то Алана об этом после, он удивленно ответил бы, что не говорил ничего. Умирающий Скрэтч походит на бенгальский огонь, забытый школьниками-хулиганами на крыше автобуса. Светлые искры разлетаются в разные стороны, взмывают к ночному небу. "Почему белые, а не черные?" Разве смерть бывает такой? "— Как там вам заклятый враг? — Стал бенгальским огнем, наорал на меня и навсегда исчез". Алан не верит в окончательность случившегося. Он устал. Он хотел домой. На его теле обживается новая россыпь синяков, поблагодарить за которые стоит подручных Скрэтча. И все-таки... Силы добра (добра ли?) снова торжествуют. Принцесса ждет его за гранью экрана.