Ночной гость

А красиво это гордое существо было до безумия, запредельно красиво. Нет слов таких, которые могли бы передать всю ту необъятную гамму эмоций Журавля, пускай даже самую маленькую частичку его спектра, да и не найдутся никогда, будьте уверены. Журавль — всего лишь скромная белая птица, которая отточила свой стиль кунг-фу до совершенства, ничего более; не умел он никогда слова в красивые фразы складывать, чтобы они на пергамент строчками ровными, звучными ложились, самую суть для потомков запечатлевая на века, не смог бы так сделать, как бы он того не хотел. Ему проще держать всё в себе, отмалчиваться и наблюдать издали за прекрасным, величественным лордом Шенем, сохраняя в памяти каждый его жест, каждый взгляд надменно-презрительный, порой переступающий границу безумия, каждый взмах его крыльев, стальной блеск оперения — последнее, что осталось у Журавля этой ночью. Завтра будет битва, завтра будет самый ужасный и прекрасный день в его жизни. У лорда Шеня когти острые, длинные — Журавль заворожено смотрит, как блестит сталь, окропленная лунным светом, слушает, будто самую прекрасную мелодию на свете то, с каким звуком она с холодным каменным полом соприкасается. Тихий, почти мелодичный звон, будто колокольчики серебряные звенят. Но это впечатление обманчиво, на самом деле когти лорда Шеня — просто очередное изящно замаскированное орудие убийство, которое с лёгкостью может вспороть даже самую толстую шкуру противника. Но всё равно, чёрт, красиво это выглядит до безумия. Журавль слегка вздрагивает, переводя взгляд на собственные длинные, нескладные ноги — будто два бамбуковых стебля, изящества или красоты тут нет и в помине. Да и когти у него самые обыкновенные — чем природа наградила, то и имеется. Ничего примечательного. — Так зачем ты пришёл? — голос прекрасного существа горд и надменен, ведь лорд Шень прекрасно осознаёт, что такому, как он, бояться нечего. Тем более, чего ожидать от какой-то жалкой белой невзрачной птицы, которая стоит сейчас посреди огромного пустого зала в полном одиночестве, понурив голову и уставившись в пол? — Н-ничего особенного, — Журавль будто со стороны слышит свой голос. Тихий, почти испуганный — полное противопоставление тому, каким тоном разговаривал Шень. И разве таким голосом можно устрашить врага, обратить его в бегство? Это даже звучит смешно. — Это не ответ, — птица слегка склоняет голову набок, внимательно наблюдая за незваным гостем своими умными холодными глазами, в которых отражается огонёк свечки за спиной Журавля. — Мне вызвать охрану, чтобы она тебя увела? Шень медленно подходит к мастеру Журавлю, который всё так же потеряно стоит перед ним, боясь пошевелиться. Его движения полны грациозного величия, шея всё так же изогнута немного набок — оперение слегка колышется при каждом его движении, пламенеет будто в мягком приглушённом освещении помещения. Перед совершенно невзрачным Журавлём — полная его противоположность, контраст во плоти. Живое Инь-янь. — Ты хоть что-нибудь скажешь мне в ответ? Я ведь могу и силу применить, пташка. Последнее слово заставило Журавля вздрогнуть — обидно было безумно, аж дыхание на мгновение сбилось и сердце биться чаще стало, рискуя из грудной клетки вырваться и к ногам лорда Шеня упасть, живое, трепещущее, любви и силы полное. — Нет! Стойте! Не надо… — Журавль говорит громко, глядя прямо в тёмные зрачки птицы, которые блестели странным, потаённым огнём. Удивлению мастера Журавля не было предела — такое ощущение, что это сказал кто-то другой, кто-то, живущий внутри птицы, но точно не он. — Я скоро уйду сам. — А вдруг ты шпион? Таких, как вы, надо убивать сразу. Проблем потом не оберёшься. Лорд стоит совсем вплотную к Журавлю, поигрывая остро заточенным пером из собственного оперения крыльев. Его голос был холоден — никаких эмоций, сплошное безразличие, будто стена ледяная стоит перед этими двоими, дотронешься — и сразу отпрянешь, слишком холодно, больно. Белая птица ничего не отвечает, лишь переминается с ноги на ногу, рассматривая мельчайшие узоры на шёлковом халате лорда Шеня — прикоснуться бы, хотя бы на одно мгновение, самыми кончиками перьев. Чёрт, какой же он всё-таки красивый. Красивый в своей горделивой неприступности, и знает ведь это, пользуется. — Делайте, что хотите. Мне всё равно. — Да неужели? — лорд Шень, ничего больше не говоря, проводит остриём пера по кромке бамбуковой шляпы Журавля; жест кажется рассеянным, ничего не значащим. — Ты хоть знаешь, перед кем стоишь? Я способен стереть тебя с лица земли за долю секунды. Да уж, куда Журавлю до него равняться. Он даже своим происхождением похвастаться не может, не то, что работой. Да и разве вообще можно как-то сравнивать журавля и павлина, простого уборщика, пускай даже в прошлом, и лорда? Они даже в одном помещении не могут находиться, что уж даже говорить о том, чтобы рядом стоять. Поэтому Журавль, слыша эти слова, лишь понуро кивает. — Понимаю. Понимаю прекрасно. Поэтому я здесь. — Поэтому ты здесь? Смелый поступок… — перо спускается вниз, гуляет по лицу Журавля, скользит по его перьям. Лорд Шень стоит в задумчивости, всё так же холодно, но теперь с некой заинтересованностью во всём происходящем. — Но завтра ты всё равно уйдёшь к своим, не так ли? — Да. — Знаешь, пташка, а ты мне нравишься. Будем считать, что ты остался в живых благодаря моей безграничной доброте и состраданию. Как-никак, великодушию моему нет предела, хех. Хотя в этом особого смысла нет — всё равно вы завтра исчезнете, м? — Увидим, — белый журавль поправляет бамбуковую шляпу и издаёт тихий нервный смешок, который эхом отражается от холодного камня стен дворца. — Нельзя ни о чём судить заранее. — Возможно, ты и прав, - лорд Шень потягивается, расправив позади себя роскошное оперение хвоста — мастер Журавль замирает, заворожено наблюдая за игрой света и тени на белых, будто снег, перьях, которые с лёгкостью могут превратиться в смертоносное орудие, орудие убийства. — Хотя в это как-то с трудом верится. Ладной, иди за мной. Не оборачиваясь, птица направляется в соседнюю комнату, арка двери которой расписана прекрасными узорами — на них, казалось, можно любоваться до бесконечности, настолько красива работа художника. Но Журавль лишь на мгновение остановил на них свой задумчивый взгляд — посмотрел, вздрогнул и отвёл взгляд на нечто более прекрасное. Лорд Шень стоит к нему спиной, рассматривая своё оружие — оно, видимо, занимает его гораздо больше, чем незваный гость. Хотя это и не особо важно для Журавля — на большее он и не смел надеяться даже. Главное, что он может любоваться лордом Шенем, каждым его движением, полным смертоносной грации и величия, тонуть в его чёрных зрачках, ловить на лету каждое ненароком обронённое его слово. Вот и всё, что маленькой скромной птице нужно, ничего более, да. Мастер Журавль, тихо вздохнув, мысленно просит, чтобы эта ночь длилась как можно дольше. — Нет, всё-таки стоило тебя убить с самого начала, — лорд Шень оправляет складки, которых нет вовсе, на своём шёлковом халате. Ткань идеально подходила к оперению птицы, делая его образ ещё более величественным. Журавль, сам того не замечая, мысленно осматривает себя с ног до головы. Результат его более чем разочаровал. — Может, и да. — Ты действительно этого хочешь? — клюв павлина изгибается в лёгком подобии улыбки, его поза стала более угрожающей — он замер в полуобороте, когти слегка постукивают по каменной кладке пола, будто бы в нетерпении. Казалось, ничего не стоило ему напасть сейчас на Журавля, сразиться с ним один на один, показать всю свою силу и мощь. Но этого не происходит — лорд Шень через минуту опять в расслаблено-наблюдающем состоянии, смотрит, не говоря ни слова. — Если только от ваших рук, господин, — тон шутливый, спокойный — нет больше в нём того нервного напряжения, которое сквозило в первых его фразах, боли необъятной. Но Журавль говорит на полном серьезе, он больше не стоит, понурив голову — нет, он смотрит прямо на лорда Шеня, ожидая его ответа. Но тот лишь рассмеялся, ничего не ответив. Да и не надо, слова сейчас — просто ничего не значащая бессмыслица. Журавлю действительно не страшно, вовсе нет. Да и чего бояться? Сегодня с ним ничего не случится, как бы сильно он того ни захотел. Журавлю просто грустно, невыносимо грустно за то, что завтра всё изменится, исчезнет, канет в небытиё. Завтра он будет сражаться с лордом Шенем, который снова станет его ненавистным врагом, спина к спине вместе со своими друзьями — Пандой, Тигрицей, Гадюкой, Обезьяной и Богомолом. Чтобы сегодня не произошло, завтра он ни за что не подведёт их. Его удар будет так же точен, полёт так же быстр, глаз так же зорок. Он — воин, один из членов Неистовой Пятёрки. Он не имеет права ошибаться. Единственная его ошибка — то, что он здесь. Хотя, наверное, это лучшее, что произойти могло с Журавлём, самое лучшее. — Пойдём? — лорд Шень пристально глядит на птицу, будто бы читая его самые сокровенные мысли. — Д-да, давайте... А то скоро утро. Скоро начало нового дня, совсем скоро. А оперение павлина всё так же безумно красиво переливается серебром расплавленным под мягкими огнями свечей.