Ванечка

Смерть и Время царят на земле, — ты владыками их не зови Всё, кружась, исчезает во мгле, неподвижно лишь солнце любви.

Здравствуйте, меня зовут Костя. Сначала расскажу о себе. Мне скоро восемнадцать, лось вымахал тот ещё, под метр девяносто. Я ж спортсмен, хоккеист. Но, в отличие от некоторых, на учёбу не забиваю. Успеваю и тренироваться, и учиться. Мама моя не от мира сего. По специальности искусствовед, по жизни фрилансер. Я уже и забыл, когда она из дома последний раз выходила. Может всю ночь просидеть в интернете. Пишет статьи в различные журналы, ведёт свой блог, её мнение значимо в определённых кругах. В общем, в школу меня поднимает будильник. Не думайте, я её люблю, просто очень она беспомощна в бытовых вопросах. Только такая, как она, живя с родителями в шикарной квартире сталинской постройки, после их смерти, поделила всё честно между левыми родственниками и мы оказались в этом доме. У нас есть комната в 13 метров, там обитает мама. Кухня в 9 метров, там стоит моя односпальная кровать и всё остальное, кухонное. Совмещённый санузел и прихожая, в которой два человека не разойдутся. Шикарно? Теперь о нашем доме. Высотка стоит на окраине. Кажется, город решил выбросить сюда всю свою грязную пену. Пьяницы, наркоманы, вечные сидельцы и их боевые подруги. По вечерам крики, мат, бесконечный грохот дверей и в двери. Это наша реальность. Контингент меняется быстро: умирают от передоза, палёной водки, кого-то убивают, кто-то уезжает на зону. Заселяются новые жильцы, ничем не отличающиеся от прежних, возвращаются из лагерей старожилы. Броуновское движение не прекращается. Нормальные люди вечером побоятся зайти в наш подъезд. Поэтому я стараюсь учиться, хочу вытащить отсюда маму, Ваню и бабушку. Теперь о Ванечке. Вы спросите, как они оказались здесь? Бабушку обманули риэлторы. Очень она хотела, после гибели сына и снохи, увезти внука в деревню. Вот и нашла этих деятелей. За хорошую двушку в центре, ей пообещали домик в деревне, а в итоге дали такую же халупу, как у нас. Хочешь переезжай, не хочешь… Кто будет искать никому не нужную бабушку с мальчишкой? Пришлось заселяться в этот дом. Я помню Ванечку с первого класса. Спускался по лестнице, торопясь на первый в моей жизни урок. Здесь меня и перехватила бабуля, сунула в руку тоненькую ладошку и слёзно просила помочь её кровиночке, заступиться перед хулиганами, если что. Так и стали мы ходить в школу вместе. Ванечка был как воробушек. Маленький, беленький, волосики мягкие и только хохолок дурацкий торчит на затылке. А глазища огромные, голубые и такие наивные, доверчивые, как будто весь мир любит его. В школе Ванечку не обижали, я рядом. Парни старались не замечать, а девчонки так просто обожали, как общего младшего брата. А ещё он рисовал. Вот это, я вам скажу, было нечто. Какие-то волшебно-чарующие миры, с прекрасными людьми и ужасными чудовищами, с природой неведомой красы. У них вся большая комната была отдана Ванечке и его картинам. Бабушка спала на кухне, чтобы утром разбудить внука горячим и сытным завтраком. Так мы и росли, время летело быстро. Наши квартиры были как два островка спокойствия в бушующем океане дома. Началась подготовка к ЕГЭ. Ванечка заметно вырос, вытянулся и стал необычайно хорош, словно сошёл из своих картин, из мира, где нет зла. После сдачи экзаменов, бабушка, видимо, решив, что миссия её на земле завершена, уснула и не проснулась. Я помог Ванечке похоронить единственного близкого человека. Вечером мы сидели в пустой квартире вдвоём. Я разлил вино по бокалам, Ванечка отказывался пить, но я настоял: помянуть, да и стресс снять не помешает. — Ты красивый, Костик, — сказал мой эльф. — С чего это? — Так бабушка говорила. И ещё, чтоб я держался тебя, ты сильный и умный. Я, вот, даже ночевать один боюсь, останешься? Конечно, я согласился, в зале улеглись на широкий диван, ночник не выключали. Вы уже поняли, что я любил этого мальчика лет с пятнадцати? Лёжа рядом, я забыл, как это — дышать. Я любовался на длинные ресницы и нежные губы. Он был, как из фарфора, страшно прикоснуться - а вдруг разобьёшь? Ванечка положил голову мне на плечо, руку на грудь и тихо засопел. Устал. Я же так и не спал всю ночь, боясь пошевелиться. Утром заговорили о дальнейшей учёбе. Оказалось, Ванечка посылал свои работы в Академию художеств и его приняли по творческому конкурсу. Я должен был уехать дня на три, сдать один экзамен. Прощаясь, в дверях, Ванечка встал на цыпочки, обхватил мою шею и поцеловал. Не просто так, а по-взрослому. Мой мальчик был смелее меня, здорового лба. — Возвращайся скорее, Костик. — Через три дня. А ты, может, пока поживёшь у меня? А потом мы уедем и снимем квартиру вместе. — Я тебя здесь подожду. — Тогда дверь никому не открывай. Первый раз я уезжал с тяжёлым сердцем. Через три дня я возвращался домой. Экзамен был сдан на отлично, а вот на душе было тяжко. На скамейке у подъезда увидел странно сидящего местного гопника по имени Валет. — Валет, ты что, птицу-перепел поймал, блюёшь и плачешь? — Кость, что мы за люди, как мы живём, не могу больше. Сердце забилось, как набат. Я похолодел. — Да что случилось? — Кастет Ванечку изнасиловал, поругался вечером со своей Галкой и пошёл к нему. Сказал, в их ящик письмо для бабушки попало. Ванечка и открыл дверь. Кастет его скрутил и всю ночь измывался. А сегодня пацанам рассказал, они решили, что раз Ванечка уже опущенный, то они тоже хотят попробовать. Утащили его на крышу. — Давно? — Уже с час назад. Я бросил сумку и полетел наверх, не дожидаясь лифта. Чёрное марево гнева застилало глаза. Крыша. Как фотовспышка, картинка отпечатывается на сетчатке глаз. Мой фарфоровый мальчик с синяками на лице и теле, следами потушенных об него сигарет. Кастет смачно вбивается в эту маленькую, нежную попку, по бёдрам размазана кровь. Сега пытается засунуть в рот, уже не стоящий, тоже испачканный в крови, член. Батон отливает в стороне. Ещё вспышка, я вижу только любимое, измученное лицо, по которому струятся чистые, прозрачные слёзы. Звуки перестаю воспринимать. Первому прилетает Кастету, хрупнул сломанный нос. Потом помню, как пинками гонял их по крыше, бил без остановки, пока не скинул на лестницу. В это время Ванечка натянул одежду, босой, подошёл к краю крыши. Я за ним, он стоял лицом ко мне, а спиной к краю пропасти без ограждения, на самых крайних кирпичах. — Я так любил тебя, Костик. Я хотел быть только твоим, а теперь я грязный и вокруг одна грязь. Хватаю его за руку. — Я люблю тебя, Ванечка. Ты самый чистый для меня, мы всё переживём. Старый кирпич крошится под его ногами, сила притяжения тянет вниз. Он смотрит бездонными глазами, в которых нет надежды, только недоумение и вопрос: «за что?» Я не могу предать эти глаза и крепче сжимаю родную ладонь, данную мне в руки много лет назад. Что ты делаешь, Ванечка, один я не удержу нас и этот мир. Последние мгновения, мы летим. МАМА, НАМ УЖЕ НИКОГДА НЕ БУДЕТ БОЛЬНО! - Костик, а почему люди не летают, как птицы? - Как не летают, Ванечка? Видел у Шагала картину, двое летят над крышами? Это называется Любовь…