Воители города

- Нет, это лучше не трогать, мне кажется, кто-то нечаянно принёс не совсем свежее мясо с рынка, лучше всего его выбросить, зато у нас есть отличный бекон... - Коготь всегда просто выбрасывал из кучи несвежую добычу, попутно устроив выволочку тому, кто её притащил. - отметил Крутобок, глядя, как Ярохвост уговаривает Облачко, уже вцепившегося в кусок свинины, отдать ему мясо, предлагая взамен нарезку бекона в бумажном пакете, а Огнегрив невольно улыбнулся, глядя на племянника. Они вчетвером сидели около своего любимого костерка, подарив себе немного яичницы, которую мог спокойно есть и Вранокрыл, и завтракали, параллельно наблюдая за пробуждающейся Бандой. Сегодня Ярохвост оставил их всех в лагере, поскольку они с Вранокрылом вчера полночи стояли в дозоре, а Крутобоку сегодня предстоял ремонт двух кроватей, из которых уже давно выпала половина рам. Вранокрыл только коротко кивнул, глядя на глашатая, который упорно пытался решить проблему, не повысив голос, пока его собственные дети уже давно уговаривали Чернобурку поджарить им на завтрак не по одному, а по два яйца. - Нет, это слишком много, иначе вы не будете обедать и опять начнёте выпрашивать у меня печенье, которое съедите всухомятку и на пустой желудок! - А я не хочу бекона! Его мы уже вчера ели, не стану я его доедать! Огнегрив улыбнулся и молча приложил руку ко лбу. - Так значит, вы хотите печенье? - перебил своих двойняшек Ярохвост, обернувшись к Чернобурке - Ты же не против дать его им после обеда, если они сейчас хорошо позавтракают? Давайте так, вы сейчас съедаете по яйцу с беконом, а после обеда получаете печенье, а эту свинину я уношу. - Мам, ты правда дашь нам печеньки, если мы сейчас съедим этот бекон? - переспросил Облачко, обернувшись к ней, и сероволосая королева коротко кивнула. - Правда, Облачко. Тростиночка и Уголечек, вас это тоже касается! - Ну ладно... - протянул он, наконец отдав Ярохвосту гнилой кусок - Только мне чур полоски без жира! - И я хочу без жира! - возразила Тростиночка, подскочив к приемному брату, они выхватили из рук Ярохвоста пакет с беконом и побежали к матери, а медноволосый воин, улыбнувшись, вздохнул и направился к мусорным бакам, не без облегчения бросив в один из них гнилое мясо. - Поздравляю с предотвращением скандала! - махнул ему рукой Крутобок, махнув на место рядом с ними, и глашатай не без облегчения подошёл к ним. - Это уже третий кусок, который успел сгнить за эти два дня. Мне кажется, что на рынке сломался холодильник... - проворчал он, и огневолосый воин невольно вспомнил ту зиму, когда Синяя Звезда потеряла одну из своих жизней, и некоторые воители даже вытаскивали еду из мусорных баков... При этом рискуя получить отравление третьей степени и оказаться в лазарете, и Когтю регулярно приходилось выбрасывать куски гнилой еды, чтобы никто ненароком не отравился, ведь в обязанности глашатая входило не только составление патрулей, но и защита лагеря и поддержание порядка в нем. Ярохвост кинул быстрый взгляд на уже начавшую жарить яичницу Чернобурке и присел на краешек доски, но тут же вскочил, и Огнегрив невольно метнулся вперёд. Медноволосый воин, остановив его рукой, отодвинул в сторону сидушку, рыжеволосый воин присмотрелся и увидел острый кончик швейной иголки, которая торчала как раз в том месте, куда Ярохвост чуть не сел. Песчаная Буря переглянулась с ним и закатила глаза. О то, как эта иголка здесь оказалась, можно было не упоминать. Дым. - Он вообще когда-нибудь успокоится, или нет... - проворчала золотоволосая девушка, взяв вилку, поддев ею иглу и выдернув её из скамейки. - Видимо, он решил, что если Когтя нет, то он может продолжать свои пакости. Придётся как следует с ним поговорить. - отметил Ярохвост, проверяя, не продырявила ли игла его плащ. Огнегрив только переглянулся с Крутобоком, слова, брошенные Дымом Ярохвосту, невольно зазвенели в ушах. Если тогда он сказал, что так долго оставался оруженосцем из-за него, то послушает ли он его вообще? Должен послушать, ведь теперь Ярохвост - глашатай, хотя он и не рявкает на всех, как Коготь... - А где Златошейка? - прервал его раздумия глашатай, поправляя плащ - Она уже третий день не появляется на площади. - Наверное, опять в своей палатке. - ответила Песчаная Буря, оттирая вилку салфеткой. Златошейка... Она вообще практически не выходила из детской с тех пор, как Когтя изгнали. В отличие от Частокола, который просто хмурой тенью ходил по лагерю и огрызался на них пятерых каждый раз, когда они подходили к нему, она вообще не общалась ни с кем, кроме королев, если те окликали её, быстро что-то отвечала и уходила, Серебрянка даже говорила, что она стала запирать дверь своей комнаты на ночь. Она практически не появлялась на площади, не обедала вместе со всеми воинами, а быстро что-то готовила и уносила тарелку в дом, и лишь один раз он мельком увидел её вне детской, ночью, на крыше. Она сидела там, на коленях, глядя на звезды, и кажется, что-то пела, но он не смог разобрать, что. Как будто она нарочно отдалялась от них, не делая принимать никакого сочувствия. Но она же пустила к себе Частокола и выгнала Синеглазку! - Серебрянка сказала, что она опять у себя. Наверное, она опять отправит Ежевичку с Рыжинкой играть под присмотром Частокола, а сама не выйдет на площадь. - ответил Крутобок, его подруга сейчас впервые вышла гулять по городу без него, в компании Белоснежки, присоединившись к пограничному патрулю, и оставив Ветерка и Пушинку на попечение Синеглазки. - Мне кажется, она сегодня вообще не ела, решив устроить себе голодовку. И мне вряд ли удастся с ней нормально поговорить, в прошлый раз она была готова влепить мне пощёчину... - вздохнул Ярохвост, косясь на кучу с добычей. Огнегрив быстро метнул взгляд на горку печеного картофеля около костра, который утром поджарила ещё Синяя Звезда, и коготоро хватило бы на треть Банды. - Я сейчас. Я отнесу ей немного. - сказал он, кивнув на клубни, огневолосый воин быстро сбегал на склад и вернулся с тарелкой, переложил в неё четыре штуки, налил молока в стакан и направился к детской. Примет ли она его... Вряд ли она выбросит еду, но они же совсем неплохо общались раньше! День, когда Златошейка спасла ему жизнь, сбросив с лестницы Светозарную, был словно несколько веков назад. Он тихо вошёл в десткую, стараясь не хлопать дверью, и направился вперёд, по коридору, комната золотоволосой королевы была на первом этаже, а будить сейчас наверняка спящих Медянку, Пушинку и Ветерка ему не хотелось. Как и слишком громко стучаться в дверь или входить без стука. - Что ты здесь делаешь? Голос, такой знакомый, гордый, уверенный в себе, грозный, раздался у него за спиной, и Огнегрив обернулся. Златошейка стояла у него за спиной, глядя прямо ему в глаза. - Я... Я принёс тебе завтрак. - объяснил Огнегрив, показывая ей тарелку и стакан - Я подумал, что ты ещё не выходила на улицу. - Я завтракала утром, в пять часов. - отрезала Златошейка, забирая у него тарелку, все тем же гордым, уверенным тоном - Но спасибо, Огнегрив. Я съем это на обед. Золотоволосая королева направилась к своей двери, а огневолосый воин замер, так и оставшись стоять посреди коридора. Она говорила с ним... Как с тем, кто совершил что-то ужасное и даже об этом не догадывался! Он пришёл сюда, надеясь с ней поговорить. Но она явно не была намерена делать этого! - Почему ты практически не выходишь на площадь? - невольно вырвалось у него, и Огнегрив тотчас прикусил язык, понимая, насколько глуп его вопрос. Златошейка обернулась к нему с двумя огоньками в глазах. - Потому что вы совершили ужасный поступок, и даже не думаете исправлять его. - ответила она, открывая дверь. Огнегрив замер. А затем сделал шаг вперёд. Сейчас поздно было отступать. - Ты не хочешь разговаривать ни с кем из-за Когтя? - переспросил он, сделав ещё один шаг. Королева замерла около двери, так и не войдя в комнату. - С чего вы взяли, что я должна сама подойти к тем, кто отправил моего друга прочь из Банды без каких либо доказательств? - в свою очередь спросила она, сделав шаг вперёд, но, кажется, не собиралась прогонять его. - Когда вы ко мне обращаетесь, я отвечаю. - Доказательства были! - перебил её Огнегрив, тело Ветрогона на брусчатке само было самым весомым из доказательств! - То, что было четыре дня назад, видели все... - Вы видели то, что хотели увидеть, или то, что вам велели увидеть. - перебила его Златошейка, ставя тарелку со стаканом на комод - А не то, что произошло на самом деле. - Я понимаю, что это тяжело признать, но это правда... - прошептал огневолосый воин, сделав шаг вперёд - Многие в Банде тоже не могут в это поверить. Но твой друг... Он... Он - убийца. - Коготь - не убийца. - перебила его Златошейка, она сказала это вовсе не так громко, как кричали на площади, как орали, доказывая свою правоту, но с такой уверенностью, что Огнегрив невольно вздрогнул - Он не мог сделать этого. Не мог. Я знаю это. Не мог? Рыжеволосый воин и сам не знал, на что Коготь способен, а вернее, на что он не способен. Коготь убил Львиногрива, поджёг дом Эмили, отравил близнецов Зарянки... Но Златошейка... Почему она так уверена, что он не делал всего этого? Почему, когда она смотрела на него, он чувствовал себя обвиняемым, а не обвинителем? - Никто из вас не знал его так, как знаю я. - продолжила Златошейка, всего на миг опустив голову, а затем снова подняв её на Огнегрива - Он был со мной все это время. С моего детства, с моего ученичества. Он рос без отца. Но он никогда не давал нашим детям и секунды для того, чтобы усомниться, что у них его нет. Огневолосый воин молча слушал, стоя посреди комнаты. Златошейка прошла к своему шкафу и достала желтоватую, старую фотографию в деревянной рамке, до этого стоящую на комоде. Мальчик и девочка, обоим по двенадцать. Обнимают друг друга, улыбаются и смеются. - Я была единственной девчонкой среди четверых мальчишек. - прошептала она, снова обернувшись к нему - Пестролистая сразу поступила в обучение к Пышноусу, а Синеглазка и Белоснежка с Чернобуркой была ещё слишком маленькой. А ведь я была не такой, как Песчаная Буря. Робкой, нежной, настоящей девочкой, которая любила сидеть на крыльце и плести венки. Это только потом я научилась быть жёсткой. Я как наяву помню свою первую тренировку. Я, наши наставники, и четверо других учеников, мы все разучивали боевые приёмы. Белыш занимался с Лоскутом на другом конце площадки, а мы репетировали удар по груди противника. И я, девочка которая ещё только впервые вышла из лагеря, в первой же дуэли получила удар в грудь. И такой, что упала и даже ударилась. И даже мой собственный брат был больше занят тем, чтобы отработать ещё несколько замахов, ещё бы, ведь он сражался со своим наставником. Мне хотелось просто расплакаться и вернуться в десткую, к маме, но я все ещё лежала на той брусчатке. А потом он протянул мне руку. Златошейка замерла на пару минут, а затем снова продолжила, не отрывая от него глаз. - Он не смеялся и не говорил, что у меня все получится в следующий раз. Он просто потянул мне руку и спросил, не нужно ли мне к целителю, чтобы обработать ссадины. Когтелап. И я встала и даже прозанималась всю тренировку, один раз уложив Рыжелапа на лопатки! И с тех пор мы больше не расставались. Я даже не поняла, в какой момент мы перестали быть просто друзьями. Я знала только, что это мой человек. И что другого друга мне не надо. Потому что, что бы ни случилось, Коготь всегда будет рядом. Он не предаст и не бросит, и он поддержит тебя во всем. А потом он подрался из-за меня. Огнегрив вздрогнул. Подрался..?! - У Когтя не было отца, он ушёл из Банды практически сразу после его рождения. Но у него был его наставник. Человек, который практически заменили ему его. Остролап. Ещё Когтелапом он всегда слушался его, он выполнял все упражнения, которые он ему давал, даже если после этого он попадал к Пышноусу с царапинами и синяками, он научил его практически всему, Остролап был вторым человеком, который вырастил его. И даже когда мы стали воинами, он продолжал точно так же уважать его. А потом случилось это. Златошейка замерла, проведя пальцем по фотографии. - Остролап заявил, что я мешаю ему. Что подруга только мешает раскрыться истинному потенциалу воина, и что женщины не стоят практически ничего. Что он достаточно повеселился со мной, но теперь ему пора избавиться от меня. И Коготь отказался от этого. Он отказался просто не раздумывая, он возразил ему без колебаний. Тогда Остролап сказал, что либо он остаётся со мной, и между ними все будет кончено, либо он сейчас же про гонит меня прочь. Назвал меня похлеще, чем просто бесполезной девушкой, которая по какой-то причине привлекла его к себе. И тогда он набросился на него. С кулаками. Их растащили старшие воины примерно через пять минут, на мои вопли сбежалось полбанды. И Остролап сдержал слово. Больше они не общались, разве что перекидывались парой слов. А мы с тех пор стали парой. И лишь потом у него появился первый настоящий друг, кроме меня. И я не верю, что Частокол когда-либо предал бы его или меня, или даже всю нашу Банду! Златошейка все ещё держала фото в руках, на миг опустив взгляд на лицо на фотографии, а затем снова подняла на него глаза. Глаза, полные боли, ярости, уверенности и любви. - То, в чем вы его обвинили - неправда, это не может быть правдой. Потому, что человек, которого я знаю, не мог сделать всего этого. Коготь ценил чужую жизнь. Ценил настолько, что был готов умереть за нас несколько раз. Вы не знаете его так, как знаю я, как знаем мы. Он все это время не открывался вам - и как выяснилось, не зря, потому что как только у вас появился кандидат на организатора преступления, вы свалили все на него и даже не позаботились проверить все другие варианты. Я не знаю, кто это сделал, но у меня уже есть пара догадок. В том числе и то, что в этом так же виноват ты. Рыжеволосый воин молчал. Он не мог сказать ничего против, потому что видел, какая любовь горела в глазах Златошейки. Любовь пополам с огнём. Настоящим огнём. - Огнегрив! Этот голос раздался у него из-за спины, детский, весёлый, не имеющий ничего общего с гордым, уверенным, любящим, трагичным тоном его матери, и только сейчас огневолосый воин понял, что у него чуть не навернулись слезы на глазах от слов той, кто стояла перед ним. Опустив голову и обернувшись, он увидел Ежевичку, который стоял в коридоре рядом с Рыжинкой, его сестрёнка обнимала плюшевого медведя, того самого, которого подарил ей её отец... - Огнегрив, а когда папа вернётся? - спросил темноволосый малыш, привстав на носочки. Огневолосый воин замер. Что ему сказать... - Мама сказала, что папа ушёл на специальную миссию, которую ему поручила сама Синяя Звезда, потому что она секретная, но он обязательно вернётся, потому что он любит нас! Ты не знаешь, когда он вернётся? Огневолосый воин обернулся. Златошейка у него за спиной коротко кивнула головой. - Он обязательно вернётся. Но я не знаю, когда... - выдавил из себя он, глядя в искрящиеся восторгом глаза малыша. - Нет, он не вернётся! - перебила его Рыжинка, уперев крохотную ручку в бок - Дым сказал, что папа - убийца и предатель, что он злой, что его прогнали раз и навсегда, и что и нас надо было отправить вместе с ним! Огнегрив замер. Рыжинка... Рыжинка в шесть лет понимала больше, чем многие дети в восемь или в десять лет! - Не... Слушай, что Дым скажет. Он же всегда всем грубит и ругается. - прошептал он, глядя на малышку. Малышку, слова которой резали больнее оскорблений взрослых! - Ты же помнишь, как он однажды обидел Облачко, и как он ругается со мной и с Песчаной Бурей. - Всё равно его изгнали, я слышала, как Синеглазка говорила об этом с Долгохвостом! - перебила его Рыжинка, рванувшись вперёд, она обогнула его, Златошейку и бросилась на материнскую кровать, обнимая руками мишку и зарывшись лицом в подушку. Золотоволосая королева молча подошла к ней и села рядом, положив руку на плечико, но малышка сбросила её, подняв на Огнегрива удивительные, материнские глаза. - Не надо мне ни песен, ни сказок, ни этих дурацких конфет, которые Ярохвост принёс! Я хочу быть с папой! - Папа придёт, и тогда мы точно будем пускать парусник! Он же обещал! - перебил её Ежевичка, подскакивая к полке и беря с неё красивый кораблик с деревянным основанием, тремя мачтами с алыми парусами и даже множеством мелких канатов из ниток - Вот смотри, его папа сделал! Он обещал поиграть со мной перед тем, как ушёл, а он всегда выполняет свои обещания! Я буду ждать его и не буду его пускать, пока не придёт папа! Я для него тоже делал кораблики, только из бумаги! Огнегрив молча смотрел на парусник в руках Ежевички, парусник, который Коготь два года назад сам вырезал из дерева. Перед глазами снова вставали те моменты, когда глашатай выходил из лагеря, вещи, которые он собирал в своей комнате... Только теперь он понял, что за бумажный кораблик он взял с собой. - Он любит вас, Ежевичка. - прошептал Огнегрив, сам не зная, почему говорит эти слова - Он любит вас больше всего на свете... - И когда я вырасту, я обязательно стану самым смелым воином, как папа, и я буду защищать всех нас, и никто-никто никогда не будет плакать, потому что я всех спасу и всем помогу! Папа... Папа... А Ежевичка все ещё стоял посреди детской, держа в руках кораблик с алыми парусами и смотря на него круглыми, полными доверия, веселья и любви глазами. - Ну хватит, Ежевичка ставь фрегат на полку, вам пора завтракать, Огнегрив принёс нам картошку. - окликнула его Златошейка, и Огнегрив только сейчас начал отмирать, а малыш тут же обернулся к ней и заметил тарелку на комоде. - Хорошо, мама! - тут же согласился он, снова привстав на цыпочки и аккуратно поставил кораблик на полку, тщательно проследив, чтобы он даже на сантиметр не нависал над краем, и только потом подбежал к матери. Матери, которая смотрела на него с огнём в глазах. Кораблик, вырезанный Когтем. - Хорошо, Златошейка... - прошептал он, глядя прямо на королеву. Королеву, которая не сдавалась ни перед чем, не сломалась, и упрямо за что-то держалась - когда, казалось бы, держаться было уже не за что. - Если надо, я принесу вам ещё чего-нибудь поесть. Не закрывая дверь, Огнегрив вышел из комнаты, а золотоволосая королева уже усадила рядом с братом Рыжинку, протянув ей картофелину. Огневолосый воин тихо прошёл по коридору и так же тихо вышел на крыльцо. Женщина, которая оставалась верна одному человеку, когда от него отвернулись все. Златошейка. Жена декабриста.