Учебник истории

      Утро началось для Наруто с бурчания желудка: очень хотелось есть. Морщась и потягиваясь, он встал с кровати и пошел на кухню. Привычные действия усыпляли еще больше: налить воды в чайник, поставить на плиту, дождаться, пока вода закипит, залить кипяток в рамен и ждать.       Наруто точно понимал, что чувствует себя уставшим, как будто и не спал вовсе. Тем не менее, сегодня выходной, а значит, он сможет заниматься чем угодно. Это не могло не радовать, потому мальчишка встряхнулся, прогоняя остатки сна и начал быстро собираться.       Его как магнитом тянуло в клановый квартал. На самом деле, будь его воля, он бы там вообще поселился. Жаль, что святилище просто не пригодно для житья.       Рамен закончился быстро. Наруто печально вздохнул и кинул уже пустую коробочку к десятку таких же. Он быстро выскользнул через окно, начиная бежать все быстрее и быстрее.       Скоро показался клановый квартал. Наруто пробежал мимо каменных остатков жилищ и вбежал внутрь, на ходу бросая рюкзак рядом с очагом. Он наконец-то дома. ***       Учебники, которые взял Саске, оказались поистине великолепны, но довольно стары. Наруто, похрустывая сухим раменом, читал о истории клана Узумаки. «… По легенде, все шиноби произошли от Мудреца Шести Путей — Рикудо-сеннина. Тем не менее, ярко выделяются несколько ветвей: те, кто обладают додзюцу — кланы Учиха и Хьюга; и те, кто обладают жизненной силой — кланы Сенджу и Узумаки…».       Наруто задумчиво нахмурился. Если про Учиха и Хьюга он знал поскольку, постольку учился в одном классе с их представителями, то про Сенджу только читал. Да и в деревне не было людей с такой фамилией. Это наводило на печальные мысли.       Пролистав несколько страниц, он опять наткнулся на свою фамилию и продолжил читать дальше. Это касалось уже храмов Узумаки. «…Как известно, все шиноби так или иначе верят в существование высшего разума — Ками. Некоторые кланы пошли дальше — они обзавелись покровителями. Ярчайшим примером можно назвать клан Узумаки и его покровителя — бога смерти Шинигами. Отчасти, этим объясняется и живучесть, присущая клану настолько, что стало характерной чертой.       Узумаки всегда относились с уважением к своему покровителю. Помимо храмов, в изобилии расположенных в деревне Скрытого Водоворота, они построили храм и в своем клановом квартале в Скрытом Листе, так как там проживало довольно большая часть клана. Кроме того, с Шинигами связано и несколько техник последнего шанса: одна из них, пожалуй, самая мощная, может призвать самого бога смерти и запечатать что угодно и кого угодно в желудке бога, вырвав из череды перерождений.       Кроме того, до сих пор в храмах хранятся маски, с помощью которых, по легенде, можно обращаться за защитой к покровителю…».       Наруто в шоке поднял глаза, смотря на большое количество масок на стене. Ему тут же стало стыдно, что он играл с ними. Оказывается, это реликвии клана, даттебайо! Интересно, покровитель за такую вольность не прогневался на представителя клана?       Мальчишка схватился за волосы, вскакивая на ноги. Тут же посыпались крошки лапши на пол. Ой-ой! Как же стыдно-то! Надо бы задобрить шинигами, а то неловко вышло.       Наруто торопливо зажег очаг спичками, что остались тут с времени его предыдущих ночевок в святилище. Взгляд заметался по храму. Чем бы пожертвовать-то, что бы понравилось богу смерти? И тут ему в голову пришла блестящая идея: он выхватил из подсумка кунай и с размаху полостнул по ладони. Подержав ладонь с капающей кровью над очагом некоторое время, Наруто почувствовал, как ранее слегка зудевшая печать будто вспыхнула болью. Он закричал, сразу падая на колени и прижимая окровавленную ладонь к животу. Боль не продлилась долго: ее тут же сменило присутствие чего-то иного. Наруто в шоке распахнул глаза, ощутив, как что-то очень холодное прикоснулось к его лбу и сразу же потерял сознание. ***       Мальчик очнулся в непонятном месте. Он стоял очень высоко, но не мог рассмотреть все детально: глаза кололо и щипало, все двоилось. Впрочем, это ушло буквально через пару секунд.       Наруто опустил взгляд вниз и увидел молодого мужчину в белом плаще с красным орнаментом. Его призрачная фигура, будто распятая на кресте, зависла прямо перед ним.       Мальчик запаниковал и попытался очнуться, но не получилось. Ему пришлось просто смотреть дальше. Сквозь гул в ушах он слышал лишь обрывки слов. Наруто постарался успокоиться. Он поднял голову и увидел огромного демона-лиса, сдерживаемого цепями, которые вырвались из красноволосой женщины. И рядом с ней, с этой женщиной, лежал маленький ребенок.       Гул постепенно исчезал и давал возможность слышать все, что происходит.       Женщина кричала, с отчаянием смотря на мужчину.       — Почему ты используешь печать бога смерти?! Только для моей встречи с Наруто, даже на несколько минут… Это не причина для твоей смерти! Я хочу, чтобы ты был рядом с Наруто, растил его и защищал! Я не понимаю… Ради баланса между деревнями.       Она говорила дальше и плакала, но Наруто не слушал и смотрел на женщину, не отрываясь, с того момента, как она произнесла его имя. Так ласково и нежно. Мама.       Мужчина бережно поднял на руки ребенка и прижал его к себе.       — Я делаю это не только ради тебя. Я делаю еще и ради Наруто. Я счастлив умереть ради сына. Это мой долг, как отца.       Внезапно призрачная рука пронзила грудь мужчины и потянулась к Девятихвостому демону. Лис жутко зарычал и внезапно стал вполовину меньше.       — Будь проклят, Четвертый Хокаге!       Наруто плакал, смотря на маму. Ему было и радостно, что он может ее видеть, пускай хоть так, и больно, потому что он понимал, что произойдет дальше.       Когда зарычал лис, тяжело упав, мальчик будто очнулся. Слова мужчины дошли до него, словно сквозь вату. Долг отца? Долг Хокаге? Значит, Четвертый Хокаге его…       Осмыслить это получилось с трудом и пока Наруто приходил в себя, ребенок уже лежал на странного вида постаменте. На животе малыша чернела печать. Такая же, как у него. Вернее будет сказать, та же самая печать.       Все исчезло. ***       Наруто очнулся. Он подтянул колени к себе, стараясь не дрожать от переполнявших его чувств, но получалось плохо. Ему было так иссушающе горько и больно.       — Мама, папа… — все повторял и повторял мальчик, пытаясь хоть как-то прийти в себя.       Он попытался встать, но ноги не слушались и были словно ватными. Думать совершенно не хотелось. Он даже не мог сосредоточиться на чем-то, сфокусировать взгляд.       Наруто не понимал, почему? За что? Чувство потери начало перебиваться злостью. Его собственный отец запечатал в нем монстра! Из-за его отца Наруто ненавидит вся деревня, именно из-за Четвертого мальчику пришлось вынести все это!       И дедуля Хокаге это все знал. Знал и ничего не рассказывал. Не дал ему повода гордиться своими родителями, не дал ему воспоминаний о его семье. Злость вспыхнула пламенем. Утробный рык вырвался из горла мальчика, клыки слегка удлинились, а зрачки стали вертикальными — печать медленно начала раскручиваться. Но Наруто не обращал на это внимания. Его целью, занимающей все мысли, стал Третий Хокаге. ***       — Ты знал! Ты знал и ничего мне не сказал! — в голосе мальчика были отчетливо слышны рычащие нотки, — Дедуля, почему? За что ты так поступил со мной?! Это не мой выбор — носить в себе монстра!       Третий, не веря своим глазам, смотрел на Наруто. Он смотрел на ребенка, тянущего огромную ношу и наконец, осознавшего это. Хирузен Сарутоби не мог не признать — в этой ноше была его вина.       — Наруто, прости. Мы не могли тебе все рассказать. — голос Третьего дребезжал от отчаяния, — Пожалуйста…       — Не оправдывайся, Хирузен. — Данзо выскользнул из тени, вставая рядом с ним.       — Мальчишка, — холодный взгляд старого шиноби окинул Наруто, — ты, может, не совсем понимаешь, что все это значит. Ты — главное оружие деревни, последний форпост, защищающий жителей. Твой отец, Минато, поступил абсолютно верно, запечатав Девятихвостого в тебе. Он понимал, что лишение хвостатого принесет деревне. Ты должен им гордится!       — Знаете, старики… — по телу Наруто побежала красная, пузырящаяся чакра, — меня никто не спрашивал, хочу ли я быть оружием. Я думаю, что теперь я понимаю Девятихвостого! Его ведь тоже ни о чем не спрашивали! — мальчик поднял красные глаза с вертикальным зрачком, — Я ненавижу своего отца, собственными руками приговорившего меня к такой участи. Я ненавижу вас, скрывших от меня знания о моей семье и способствовавших тому, что вся деревня меня ненавидит. Я больше не хочу вас всех видеть!       Наруто сорвался, пронесся мимо Третьего, обжигая красной чакрой и быстро исчез за окном.       Третий бессильно опустил голову. Мальчик был прав в своей злобе. Хирузен почувствовал на своем плече руку бывшего сокомандника.       — Куда он мог побежать? — рука сильнее сжала плечо Третьего, — Сарутоби, нет времени раскисать! Он может выпустить лиса в любой момент!       — Я думаю, он в клановом квартале. — голос Хокаге было едва слышно, — Что ты будешь делать, Данзо?       — Я позову Тензо и попробуем удержать демона внутри мальчишки. — единственный видимый глаз главы Корня сощурился, — И потом, видимо, мы перезапечатаем лиса. Мальчишка не в состоянии справиться с демоном.       — Но тогда Наруто… — Хирузен в шоке поднял голову.       — Да. Джинчурики умрет. — тяжело припечатал Данзо.       — Я не позволю! — Третий встал. Его чакра запылала, обрушившись на плечи, давя своей мощью.       — Посмотрим. — Данзо обернулся, выходя из кабинета, — Ты все равно не справился. ***       Оранжевые пузыри перекатывались по его телу, надуваясь и тут же лопаясь. Наруто качался вперед-назад, сжавшись в клубок в уголке святилища. Красная чакра оставляла черные ожоги на старом дереве, но мальчик был полностью в своих чувствах.       Слезы испарялись с его лица, не успев упасть на пол.       Вдруг он услышал шаги и тут же ощетинился, вставая на четвереньки. Почему-то сейчас так было удобнее. Его вели вперед инстинкты, вынуждая атаковать того странного перебинтованного старика, который пытался ему что-то там высказать в кабинете Хокаге. Воспоминания заставили Наруто зарычать. За его спиной горели два хвоста. ***       Саске спокойно шел по Конохе, наслаждаясь вечером. Он направлялся к святилищу клана Узумаки, чтобы с Наруто потренироваться в печатях.       Саске никогда бы не признался блондину, что он чувствует себя побежденным. Даже себе он признавался с трудом. Тем не менее, то, с какой легкостью Наруто сделал печати подстегнуло Учиху сделать больше и больше. Он чувствовал, как совершенствуется благодаря Наруто. Это и пугало, и интересовало.       Брюнет уже почти дошел до места назначения, как ощутил всей кожей жуткую силу. Она пригибала к земле, заставляла вспоминать самое плохое в жизни. Мальчик едва заставил себя пройти дальше и увидел источник этой чакры. Саске едва узнал в нем того беспокойного мальчишку-оптимиста, который вечно раздражал его.       То, что сейчас разрушало храм, едва ли было Наруто.       Саске просто сел там, где стоял и не мог оторвать свой взгляд от происходящего. ***       Рык зарождался где-то в горле. Наруто слабо понимал, что происходит вокруг, но тем не менее, знал одно — эти двое хотят причинить ему боль. Того в маске АНБУ он вырубил почти сразу, не дав применить какую-то странную технику. Было достаточно просто прикоснуться к голове, как шиноби закричал и отшатнулся, упав.       А вот со стариком возникли проблемы. Он быстро уворачивался, избегая контакта с рыжей чакрой.       Вдруг глаза заметили какое-то движение с боку. Наруто обернулся и увидел, как Какаши-сенпай расширившимися глазами смотрит на него. Один глаз его был странно-красным; что-то древнее внутри мальчика беспокойно заворочалось, понукая отступить и забиться в угол. Данзо сказал что-то непонятное; уши Наруто двинулись вслед за звуком, но разобрать, что пробормотал старик, он оказался не в силах.       Какаши смотрел на сына своего учителя. Он глубоко вздохнул и, чуть покачнувшись, встал спиной к мальчику, загородив его от Шимуры.       — Да что ты о себе возомнил, мальчишка! — прошипел старик, — Из него вот-вот вырвется демон, а ты его защищаешь!       — А просто успокоить вы его не пробовали? — Какаши был на удивление невозмутим, — Просто поговорить с мальчиком, который только сейчас ощутил боль потери. С обычным мальчиком, который потерял своих родителей.       Наруто прислушивался через шум в ушах. Сознания хватило понять, что его защищают! Мальчик постарался успокоиться и почувствовал, что дышать стало немного легче, не так обжигающе горячо. Но в этот же момент очнулся тот второй шиноби, пришедший вместе со стариком и пострался захватить его в деревянную клетку.       Наруто инстинктивно отпрыгнул, тормозя когтями и оставляя на полу длинные черные трещины. Какаши-сенпай резко сорвался с места: кунай, брошенный им острием назад, попал точно по виску ниндзя, запустившего вторую деревянную технику вслед за первой. Деревянные змеи тут же пропали — шиноби отрубился.       Данзо проскрежетал зубами и кинулся вперед на мальчишку.       Какаши-сенпай обернулся; вокруг его руки вспыхнуло трескучее сияние, осветившее прыгающим электричеством бывший храм. Он бросился наперерез к Данзо, расчитывая перехватить его до того момента, как Шимура доберется до мальчика. И это почти получилось: рука Какаши летела точно в грудь главы Корня.       Данзо Шимура был опытным шиноби. Он дожил до преклонного по меркам шиноби возраста вовсе не за красивые глаза. Сложив нужные печати, Данзо применил простейшую технику замены на ближайший предмет, чтобы уйти от атаки. Он не ожидал, что этим самым ближайшим предметом будет Узумаки Наруто. ***       Наруто смотрел в глаза Какаши-сенпая, отражающие страх, боль и ужас. Он хотел успокоить его, сказать, что он все понимает, что он вовсе не чудовище, что ему просто нужно время, чтобы успокоиться. Как в замедленной съемке он увидел руку сенпая, входящую мальчику в грудь. Затем пришла боль.       Наруто закричал и в своем крике он услышал торжествующий рев лиса. Мальчик опять оказался в похожем на канализацию зале. Он, шатаясь, дошел до клетки и упал на колени в углу рядом с клеткой, съежившись и продолжая плакать. Капли падали на пол, залитый этой странной водой; блондин продолжал наблюдать за своим отражением, как вдруг услышал чье-то шумное дыхание. Однако моральных сил не осталось даже для того, чтобы дойти до клетки. Мальчик просто сжался в комок.       — Эй, пацан. — от рычащего громоподобного Наруто вздрогнул, — Я могу тебе помочь. Я могу уничтожить все, что доставляет тебе страдание. Просто сними печать.       Наруто вдруг стало все равно, что случится дальше. Вода насытилась красным цветом и будто приобрела свою волю. Она подняла его над полом и поднесла к бумажке, на которой было написано «печать».       — Сорви печать. И все те, кто заставил тебя испытывать эту боль, пожалеют об этом. — рокот голоса отдавался в ушах, занимая все мысли.       Наруто встретился глазами с лисом. Он смотрел словно в свое отражение: ненависть, злоба, боль и одиночество. Столь жуткое и всепоглощаюшее. Мальчик протянул руку к печати. ***       Взрыв был подобен раскату грома в ураган. Деревянное строение просто смело, как будто оно ничего не весило.       Саске лег на живот и закрыл уши руками. Крик Наруто, полный боли, переросший в звериный рев, стал одним из самых ужасных воспоминаний. ***       Какаши дрожал. Обито, Рин, сенсей, Кушина-сенпай, Наруто. Во всем виноват он.       Рев внезапно оборвался, но Хатаке даже не мог смотреть. Он просто хотел пойти по пути своего отца. ***       Данзо проклинал все на свете: Какаши, вмешавшегося в бой; мальчишку, который полез, куда не следует; Хирузена, позволившего юному Узумаки так много; себя, за то, что не смог защитить деревню.       Шимура бессильно смотрел, как чакра демона собирается вокруг мальчика и взрывается в едином порыве силы. ***       Капли все также срывались с лица мальчика, но кто-то сильный мягко перехватил его руку и прижал к себе.       — Четвертый! Снова ты! Ненавижу тебя! — лис в клетке бесновался, вызывая маленькое цунами, — Иди сюда и я тебя разорву!       — Я думаю, нам нужно место поспокойнее, правда, Наруто? — мужчина щелкнул пальцами и они оказались в каком-то светлом, теплом пространстве без конца и края.       Наруто поднял глаза на своего отца. Черты лица внезапно исказились злобой.       — Зачем?! Ты запечатал в меня, своего единственного сына, монстра? Меня ненавидит вся деревня! Я не знаю, что нужно сделать, чтобы во мне увидели не только лиса! И я совсем один! Мне никто не рассказал, кем были мои родители! У меня отняли последнее — надежду на семью, которая любила бы меня!       Наруто задыхался.       — Наруто, послушай. Я недостоин называться твоим отцом, я признаю это. Я даже не знаю, имею ли я право говорить с тобой, как отец, но, пожалуйста, выслушай меня. — Четвертый присел на корточки рядом с сыном, — Я очень любил тебя. Я верил, что когда придет время, ты сможешь превзойти меня. Я знаю, что так и будет. Ведь ты мой сын.       — Тогда почему? За что? — Наруто ощущал любовь и боль, идущие от отца.       — Потому что когда ты родился, на нас напал человек в маске. Он очень силен и победить его мне не удалось, только заставить уйти. Потому я решил дать тебе силу справиться со всем этим. — Четвертый ласково улыбался, — Прости меня за боль, малыш. Но я был счастлив умереть за тебя и я счастлив иметь такого сына, как ты.       — П-правда? — Наруто вытер глаза рукавом, — Ты действительно любишь меня?       — Да. И я думаю, что можно позвать кое-кого еще. В конце концов, ты справишься сам, я это точно знаю. — отец потрепал его по волосам и сложил печати.       — Мама… — завороженно прошептал Наруто, бросаясь в объятия к красноволосой женщине. ***       Он не знал, сколько прошло времени. Он сидел, наслаждаясь родительской лаской; слушал, как мама постоянно восклицает «даттебане!»; как родители рассказывают про день их знакомства; как мама тепло перебирает его волосы; как горько и больно им рассказывать, что произошло в тот день; что мама говорила ему за мгновение до своей смерти.       Какая все-таки красивая у него мама.       — Наруто, нам пора. — Четвертый грустно улыбнулся, — Помни, что для нас ты единственный и самый любимый человек на земле. Знай, что мы всегда будем верить в тебя и гордиться таким сыном.       — Наруто, просто верь в себя и не сдавайся. У тебя все получится, сынок! — мама обняла его, рассыпаясь на золотые искорки.       — Я укреплю печать. Но это в последний раз. — папа положил ему на голову ладонь, — Постарайся не доводить до такого больше, ладно? Я в тебя верю.       И тоже расстаял. ***       Наруто резко очнулся. Все тело ныло и болело. Но ничто не шло в сравнение с тем спокойствием и любовью, какой он был наполнен. Он открыл глаза и уставился прямо на Саске.       — Что, — Наруто закашлялся, — Что произошло?       — Ты ничего не помнишь? — Саске передернуло, — Ты был чудовищем, весь в какой-то непонятной страшной чакре.       — Я знаю. — севшим голосом сказал блондин, — Ты меня не боишься?       — Нет. С чего бы? Ты же добе. Я никогда ничего не боюсь, я ведь сильный. — Саске помотал головой и краешком губ улыбнулся, — В отличие от тебя.        — Спасибо. — Наруто залила горячая благодарность, — А где это мы?       Мальчик начал вертеть головой. Они находились посреди деревянных обломков. Вдруг Наруто увидел Какаши-сенпая и, несмотря на боль, кинулся к нему.       — Какаши-сенпай! — начал тормошить его блондин, — Ну же, очнитесь, Какаши-сенпай!       Веки шиноби вздрогнули и открылись. Глаза Хатаке, что обычный, карий, что красный с непонятными точками, были пусты. Однако как только взгляд Какаши сфокусировался на Наруто, он резко очнулся и крепко обнял мальчика.       — Прости меня, Наруто, прости. — ниндзя дрожал, ощупывая блондина, — С тобой все в порядке?       — Да, Какаши-сенпай! Я знаю, что вы хотели меня защитить. Ничего страшного, все уже зажило, вот видите? — мальчик указал на дыру в футболке. И действительно, на коже не было никаках ран.       Наруто мягко улыбнулся. И в этой улыбке Какаши внезапно увидел своего сенсея.       Он облегченно вздохнул, почувствовав, как его отпускает не только пронзающий ужас от того, что случилось недавно, но и застарелая боль. ***       Данзо почти не ранило. Он просто лежал и мысленно прощался с жизнью, ожидая, когда, наконец, услышит рев демона. Ему было больно оттого, что он не смог защитить деревню В этот раз рядом с ними нет Четвертого, который бы всех спас.       Он стар и прожил на этом свете достаточно долго. Тем больше было жаль тех, кто подвергнется гневу лиса.       Торжествующего рева демона все не было слышно. Аккуратно, чтобы не никого не тревожить, он приподнялся над упавшей балкой и уставился на абсолютно целого мальчишку, тормошившего Копирующего.       — Как ты смог?! — пораженный Данзо даже не смог сперва совладать с голосом, — Как смог усмирить лиса?! Было же четыре хвоста!       — Знаешь, старик, — Наруто задумчиво покивал головой, — мне помогли отец и мама.       Мальчик нежно улыбнулся.       — И еще… Я согласен быть оружием деревни, как вы это называете, чтобы защищать деревню, как мой папа. Но все же. Я не только оружие. Еще я Узумаки Наруто из деревни Скрытого Листа! И я не сдамся и добьюсь того, чтобы все признали меня!       Данзо пораженно смотрел на джинчурики. Затем он усмехнулся, подумав про себя, что Четвертый опять всех спас, склонил голову.       — Ты действительно лучший джинчурики, который мог бы быть у Конохи. Прости меня, Узумаки Наруто. — Данзо встал и медленно пошел к Хирузену, не оборачиваясь на удивленного мальчишку. Нужно было о многом поговорить с Третьим.       — Эй, старик, а что такое джинчурики? — вопль достиг его ушей, когда Данзо почти скрылся из виду.       Шимура только усмехнулся. ***       Наруто принес яблоки в палату тому шиноби, которого нечаянно прихлопнуло сначала чакрой Девятихвостого, а потом деревянными балками святилища.       — Простите, шиноби-сан. Я не хотел. — пробормотал мальчишка, уставившись в пол и щурясь от солнца, проникающего в окно.       — Меня зовут Тензо. — черные глаза с любопытством следили за блондином, — Приятно познакомиться, Узумаки Наруто.       И Тензо протянул свою руку, в ответ ловя восхищение и восторг. Руку тут же пожали с таким энтузиазмом, что рана на боку заболела.       — Простите, Тензо-сан, мне пора бежать на урок фуин к Юки-сенсей. Спасибо!       Мальчишка выпрыгнул в окно навстречу такому ласковому осеннему солнцу и посмотрел на монумент с лицами Хокаге.       Как сказал отец — у него все получится. Ведь Четвертый всегда приглядывает не только за деревней, но и за ним.