Вирус

Парень был прав, путь оказался тяжелым. Утром, как только солнце пробило лучами тяжелые тучи, военные, наконец, смогли сориентироваться и понять, где они оказались. Это был небольшой городок примерно в сотне километров от Пусана. Как и в пригороде Сеула — все здесь было разрушено. Груды балок, бетонных плит и строительного мусора, которые когда-то были постройками — сопровождали путников от железной дороги в течении всего пути. Не было ни единого целого дома, в котором можно было бы хотя бы попробовать найти укрытие. — Зараженных здесь быть не должно, — успокоил толпу Чжи Ха, когда послышались первые взволнованные переговоры. — Мы пересекли карантинную зону. Отсюда людей эвакуировали до того, как вирус добрался от Сеула и пригорода. — Странно, — прошептала себе под нос Ерым. Девушка куталась в теплую куртку и щурила глаза на восход, — дело же в воде. Ее сюда не успели доставить? — Правильно подмечено, — хмыкнул услышавший девушку Чонгук. — Не успели. Изначально воду заразили только в столице. То, что вирус вырвался и оказался за чертой города — случайность. Пораженная девушка хлопнула глазами, но расспрашивать больше не стала. — А зачем тогда бомбили? — спросил Крис. — Если зараженных нет. — На всякий случай, — туманно отозвался парень. — Мало ли… Места назначения они достигли через пару часов, пройдя весь город насквозь и добравшись до его окраины. Здесь уцелевшие одноэтажные домишки встречались уже чаще, но огромная толпа людей медленно двигалась к загородному торговому центру. По словам военных, на его крыше была вертолетная площадка, и это оставалось единственной точкой в радиусе нескольких сотен километров, которую специально оставляли не тронутой на случай подобной форсмажорной ситуации. Большое трехэтажное здание торгового центра мелькало на горизонте, когда маленькая рыжеволосая девочка, набралась, наконец, смелости и вертко лавируя между людьми двинулась вперед. — Постой, — Ерым испуганно вздрогнула, когда ее руки коснулись холодные пальцы. Чанёль, что крепко держал подругу за руку, тоже испугался, но быстро успокоился, когда заметил приблизившуюся к ним рыжеволосую малышку лет десяти. Она смущенно улыбалась, сдувая с лица выбившиеся из-под шапки рыжие кудри и сминая в маленькой ручке бумажные листок. — Что такое? — удивленно протянула Чон, осторожно обнимая малышку за плечи и оглядываясь в поисках её родителей. Однако в толпе она не заметила никого, кто бы подходил на эту роль. Люди брели, совершенно не обращая на девочку внимания. — Где твои родители? Девочка стушевалась, и пожала плечиками: — Остались в Сеуле. Тётя Мин говорит, что все, кто остались там, теперь в лучшем мире, чем мы. Ерым почувствовала, как горло сжимает крепкая рука тоски. Проглотить комок слез быстро оказалось трудно, поэтому ей пришлось на пару секунд отвернуться к Чанёлю, чтобы неожиданная собеседница не заметила в её глазах печали. — Как тебя зовут? — наконец, справилась с собой Ерым. Она осторожно отпустила руку Чанеля, чтобы обойти девочку с другой стороны. Теперь малышка оказалась между ребятами. — Кара, — отозвалась та с широкой улыбкой. — Меня зовут Ким Кара. — Красивое имя, — улыбнулся Пак. — И мама так всегда говорила, — закивала головой девочка. — А вас как зовут? Она спрашивала обоих, но продолжала с каким-то застенчивым обожанием смотреть на Ерым. — Меня Ерым, — отозвалась девушка, осторожно беря маленькую замерзшую ручку в свою ладонь, — а это мой друг — Чанёль. Девчушка с готовностью ухватилась за протянутые пальцы и некоторое время шла, задумчиво смотря куда-то под ноги. — Эм-м-м, — решилась, наконец, заговорить, после нескольких долгих минут молчания. — Ерым, а можно я подарю Вам подарок? Девушка удивленно кашлянула, опуская глаза на застеснявшуюся малышку. Та же, видимо, опасаясь, что новая знакомая передумает, вырвала свою ручку из ее ладони и протянула помятый листочек. — Знаете, — тараторила она, словно оправдываясь, — мы с мамой жили в маленьком городке под Сеулом. И местные дети всегда говорили мне, что я конопатая и некрасивая. А мама говорила, что мы одни такие в этом свете — уни. юни.– она явно пыталась вспомнить тяжелое слово. — Уникальные. И, что наши волосы не морковного цвета, а медного и медового. Она говорила, что это наш дар, а не наказание! Я никогда не встречала кого-то похожего на нас. До сегодняшнего дня… Простите, я просто очень хотела поговорить с Вами и сделать подарок, потому что вы тоже такая же, как и я. Наша воспитательница — тетя Мин ждет меня! Простите! Последние слова Кара прокричала, уже убегая прочь и теряясь в толпе. Ерым собиралась что-то ответить, но от растерянности даже не смогла остановить шуструю малышку. Пак Чанель тоже выглядел удивленным. — Что это было? Ерым растерянно пожала плечами и решила развернуть подарок. На неровно оторванном тетрадном листочке в клеточку тремя цветными карандашами были нарисованы две одинаковые девочки, они держались за руки и отличались друг от друга только ростом. Из неровных корявых линий, старательно выведенных детской рукой, получались длинные синие платья, овал лица с неровными глазами и волосы — единственное использование красного карандаша на всем рисунке. А сверху была подрисована ёлочка из трех зеленых треугольников и трогательная подпись: «Счастливого Рождества, рыжая тётя!» Ерым не знает, почему вдруг расплакалась. Её пришлось повидать много последнее время, но сердце болезненно сжималось сейчас сильнее, чем за все эти долгие недели. Возможно, потому что тогда его терзал страх и ужас, а сейчас благодарность, печаль и надежда. — Все будет хорошо, рыжик, — тихо прошептал Чанёль, притягивая к себе разревевшуюся в голос подругу. — Я тебе обещаю. Все будет хорошо. Его слова звучали бы куда искренней, если бы он сам, хоть на мгновение, поверил в свое обещание… Ощущение близости торгового центра оказалось иллюзией. Толпа начала стекаться к входу только через час пути. День был короткий, поэтому солнце уже пересекло зенит и планировало медленно закатываться обратно за горизонт. За это время нужно было разместиться внутри, поставить искусственное освещение и хоть как-то обустроить ночлег. Военным передали информацию о снежной буре, которая могла не подпустить спасительных вертолетов и значительно задержать путников. Далеко на горизонте уже чернели приближающиеся снеговые тучи, которые выглядели особенно пугающе в ярких солнечных лучах. — Надолго мы здесь? — Джун задумчиво осматривал бетонное здание запыленными вывесками. — День, может два, — отозвался Чонгук, — буря может затянуться. — Рождественский снегопад, — невесело хмыкнула Ен Хва. Внутри было холодно, но военные убедили людей, что этот торговый центр изначально был перевалом для солдат, поэтому здесь припрятаны обогреватели, генератор и даже какая-то провизия. С последним проблем точно не было — всю еду взяли с собой из поезда, но путников ждал приятный сюрприз: на первом этаже располагался огромный нетронутый гипермаркет со всякой всячиной. Расположились в двух больших холлах на втором и третьем этаже, рядом с застывшими эскалаторами. Гул людских голосов эхом отражался от бетонных стен. Вокруг царило оживление, но будто-то какое-то равнодушное, бездушное. Ерым и Ри Тэ бросили свои сумки рядом с друзьями и двинулись в сторону панорамных окон. Когда-то отсюда, должно быть, открывался красивый вид на город, но сейчас стекла были заляпаны грязью и пылью. — Как думаешь, все будет хорошо? — Ерым чувствовала себя опустошенной и слабой после утреннего подарка Кары и последовавшей за ним истерикой. — Конечно, — улыбнулась Ри, — Мы почти выбрались, Ерым, веришь? Подруга хмыкнула, но не ответила. Впрочем, Ким понимала почему. Им обеим казалось, что радоваться все еще было рано и эгоистично. Все могло пойти не так в любую секунду. — А помнишь, — Ерым задумчиво провела по стеклу пальцем, оставляя светлую дорожку. Ничего по-прежнему не было видно, с той стороны налип слой грязи от недавно прошедшего дождя. — Всего год назад мы в это время бегали по магазинам за подарками к рождеству. Ри Тэ улыбнулась, закрывая глаза и погружаясь в теплые воспоминания. Ерым тогда знатно вымотала подругу, пытаясь найти маме подарок. Её идеи были такими разными, что она обошла всё: от магазинов с одеждой, до брендовых продуктовых. Сама Ри сразу решила подарить Джуну новые наушники. Она тщательно копила деньги, чтобы хватило на довольно дорогую модель. — Так странно, — тихий шепот Ерым заставил Ри открыть глаза. Девушка напротив нее стояла с отрешенным видом, а в глазах копились слезинки. — Так странно, что мы даже по родителям не… — Не надо, — резко оборвала ее Ри. — Не надо думать об этом. Наша жизнь теперь такая. Мы выберемся и все будет хорошо. Пусть не так, как раньше, но хорошо. Странное чувство терзало девушку. Будто, она была виновата, в том, что одна единственная не потеряла никого в этой жестокой ситуации. Вирус забрал у присутствующих всех близких людей, не оставив возможности и времени даже скорбеть по ним. Ким же потеряла всех еще до этого. Иногда это радовало ее, а иногда, как в подобной ситуации, заставляло испытывать неловкость. Ерым кивнула словам подруги. Они были правильными, пусть и жестокими. Совсем расклеиваться не хотелось, и девушка заставила себя улыбнуться. — Сейчас бы сесть под ёлку и распаковывать подарки, — фыркнула она, быстрым движением стирая с глаз так и не покатившиеся слезы. — И покушать праздничных блюд. — Моя жена всегда готовила на Рождество обалденную утку по-пекински. — девушки вздрогнули. Они не заметили, сколько уже времени рядом с ними стоял Чжи Ха. Мужчина задумчиво постукивал пальцем по стеклу, оперевшись второй рукой на высокие перила. — А обе дочери всегда капризничали, что их отправляют спать. Он улыбнулся, но что-то невыносимо горькое скрывалось в этой улыбке. — Вы их не нашли? — тихо спросила Ерым, а Ри предпочла промолчать. — Нашел, — отозвался мужчина, — но лучше бы не искал. — Простите… Чжи Ха развернулся к обеим студенткам и чуть склонил короткостриженую голову набок. — Ничто больше не будет как раньше. Ни у кого из нас, — глухо начал он, а потом, внезапно, снова широко улыбнулся, на этот раз, куда более веселее: — но мы же имеем право отметить последнее рождество в стране, в которой жили всю свою жизнь, верно? Девушки изумленно хлопнули глазами, а господин Чжи окликнул проходящих мимо Кая и Чонгука. — Лейтенант Чон, сержант Ким. И пусть за это короткий разговор студенткам показалось, что это человек невероятно несчастный и очень мягкий, но солдаты смотрели на него чуть боязливо и с восхищением, как на справедливого и строгого командира. — У нас же здесь маркет под боком? — Так точно, — отозвался Чонгук, — мы как раз собирались спуститься, взять что-нибудь из еды. — Его вряд ли грабили за это время. Зона карантина. Я думаю, там можно найти много всего, — добавил Кай. — Вот и отлично. Собирайте всех желающих и вперед. Этот зал должен блестеть к началу Рождественской ночи… За все время с того проклятого дня их поездки в горы, Ри впервые чувствовала волнение и воодушевление. Ее руки трясло, а с губ не слетала удивленная улыбка. Она знала это чувство — оно приходит всегда, когда готовится праздничный ужин, и все вокруг бегают в поиске подарков и нарядов. Волнение, приятный страх и волшебное предвкушение самого события. Эти чувства томительного ожидания в обычной жизни иногда бывают даже приятнее, чем радость от самого праздника. Приказ господина Чжи готовить всё к Рождеству стал шоком. Он встряхнул людей похлеще, чем возможная неожиданная атака зараженных. Не все люди восприняли неожиданный праздник с воодушевлением. Скряг и бурчащих хватало, но большинство все же потянулись за идеей. Вот уже который час люди носились до гипермаркета и обратно, развернув активную деятельность по подготовке к празднику. За время, пока холл превращался в уютный ресторанчик, где люди ставили и украшали чудом найденные столы для своих небольших компаний, или расстилали скатерти прямо на полу, в толпе начал раздаваться смех. Сначала смеялись дети, украшая гирляндами на батарейках все вокруг. Затем робко начали смеяться девушки, приготавливая притащенную мужчинами еду — в основном это была сухомятка, но красивые тарелки, на которые они ее выкладывали, вызвали искренний смех. Однако спустя пару минут начали раздаваться взрывы уже мужского хохота. Из парней первым басом захохотал Крис. Он был на втором этаже, но никто так и не понял, что рассмешило парня, но все были благодарны ему. Все происходящее казалось чудом. Мира была твердо уверена, что больше не сможет никогда испытывать радость, но сейчас это было именно она. Они с Ерым, Ен Хвой и еще двумя другими девчонками с их курса, расстилали большие скатерти прямо на полу, решив не ограничивать свою компанию столами и стульями. — Ёлка, — неожиданно разнёсся по помещению радостный крик Криса. Ен Хва изумленно подняла голову, натыкаясь на счастливого друга. Тот шел в обнимку с огромным горшком, в который была посажена искусственная пальма. Рядом, откровенно потешаясь над другом, шагала Ри, таща в руках пакеты с гирляндами. Невероятно довольный собой Крис с кряхтением поставил на пол горшок и деловито отряхнул руки. — Ну все, — радостно выдал он, — можно наряжать. Очередной взрыв смеха раскатистым эхом покатился по третьему этажу торгового центра. — Вот клоун, — фыркнул Чонгук, проходя мимо утирающей слезы смеха Ен Хвы. Когда все расселись по местам, внутри уже сгустилась тьма. Разгонял ее мерцающий свет цветных гирлянд и свечи. Снаружи, возможно, было еще светло, но за грязные стекла солнечный свет больше не попадал. Главную поздравительную речь решил говорить Чжи Ха. Вернее, его заставили. — Я не мастер говорить красивые слова, — мужчина заметно стушевался. Куда легче ему было бы оказаться сейчас в перестрелке с монстрами и отдавать команды, оценивая ситуацию. Но люди вокруг смотрели на него с нездоровой надеждой и благоговением. Разве только та самая знаменитая и уважаемые даже им группа студентов не видела в нем единственного своего спасителя и не смотрела с обожанием. — Я просто желаю, чтобы свой следующий год каждый из нас провел по-другому. Чтобы мы смогли забыть все, как страшный кошмар. Знаю, это будет не просто. Знаю. Но… — он снова замялся. — Но, разве можем мы сдаться сейчас? Сейчас, когда после стольких мучений, мы находимся на самом пороге спасения? Мы должны научиться жить заново. Забыть все. Хотя бы… Хотя бы за всех тех, кого сейчас нет с нами. За миллионов других людей, которым не повезло так же как нам… Ри Тэ погрузилась в свои мысли и перестала слушать Чжи Ха, задумчиво крутя в руках бокал с теплым чаем. Алкоголь никто взять не решался. Запретили. Командир все говорил и говорил, а девушка задумчиво смотрела перед собой, ни о чем не думая. Она ушла так глубоко в себя. что не сразу заметила, как на ее плечо легла тяжелая рука. Ким резко вскинула голову и только сейчас поняла, что речь Чжи Ха уже закончилось и вокруг радостно вопят люди, поздравляя друг друга с Рождеством. Ри тряхнула головой, отгоняя странное наваждение и непонимающе посмотрела на потревожившего ее Чонопа. Парень стоял в паре шагов от нее. Руки, как обычно, в карманах черных штанов, куртка несоразмерно большая и капюшон, не скрывающий растрепанные волосы. Мун кивнул головой в сторону застывших эскалаторов, ведущих наверх и, не дожидаясь ответа, сам двинулся в их сторону. Ри растерянно следила за его удаляющейся спиной, а в это время ее уже тормошила Ерым, крепко обнимая. Затем брат. Потом Ен Хва, Крис, Чанель и другие друзья. Только через 10 минут Ри смогла, наконец, выбраться из круга отчаянно веселящихся друзей, чтобы тихонько последовать за исчезнувшим напарником. Студенты позади активно организовали «досуг». Пытались поднять остальных людей на активные игры, откуда-то донеслись первые новогодние песни. Ри шла по пустому четвертому этажу. Её удивляло, что темнота ее совсем не пугает. Тусклый луч почти севшего фонаря освещал лишь пару шагов впереди, что позволяло девушке не споткнуться. Все остальное было погружено во мрак.  — Чоноп, — шепотом крикнула она во тьму. Парень появился спустя минуту. Будто соткался из черного воздуха у подножия пожарной лестницы, пугая Ри до истерической дрожи в коленях. — Ну тебя, — возмутилась девушка, пытаясь незаметно перевести дух. Она хлопнула парня по плечу и возмущенно цыкнула. — Что за привычка так пугать? Чоноп удивил Ри Тэ. Он не стал едко отшучиваться в ответ — просто хмыкнул тихонько и взял девушку за руку, утаскивая за собой на черный проем крутой лестницы. Ким удивленно пискнула, краем глаза отмечая в луче фонаря сбитый железный замок и табличку «Не входить!» — Ты убивать меня что ли идешь? — задумчиво протянула Ри, чудом успевая подстраиваться под бодрый шаг Муна и перепрыгивать бетонные ступеньки. — И как ты только догадалась, — все-таки не удержался от колкости парень, — а я так старался дотянуть интригу до конца. Девушка хмыкнула. Их маленький диалог рассмешил ее. Да и вообще предчувствие чего-то хорошего стремительно поднимало и без того хорошее настроение. Ри и правда было ужасно интересно, куда ведет её Чоноп, но интуиция подсказывала, что лучше подождать до конца и не лезть к парню с расспросами. — Ни стыда, ни совести, — шутливо выдохнула девушка, — и это после… Шутка застряла в горле первокурсницы, когда они переступили порог маленькой комнатки под самой крышей торгового центра. Должно быть, раньше, здесь была кладовая, или мастерская — по краям небрежно собранные в кучи валялись доски и какие-то инструменты. А центр комнаты сейчас занимало огромное покрывало с набросанными на него подушками, кое-какими закусками и тремя толстыми круглыми свечами. Только они не горели пока, но это и не было нужно. Сквозь абсолютно стеклянные стены и потолок, которые в отличие окон на первом и втором этаже торгового центра оставались чистыми, виднелся догорающий закат. Яркий. Огненный. Отчаянный. Вокруг вилась метель. Черная туча нависла над городом, как мрачное предвестие, но там на западе еще не успевшее сесть солнце безжалостно разорвало ее в клочья. Ри знала, что эти волшебные минуты закончатся через мгновение, и понимала, что им невероятно повезло застать этот миг победы света над тьмой. С ее губ восхищенный всхлип. — Как ты нашел это место? — Со слезами на глазах она обернулась к Чонопу и только в этот момент поняла, что завороженный парень тоже удивленно и восхищенно щуриться на солнце. — Наткнулся случайно, когда обходили весь торговый центр, — глухо отозвался он. Они наблюдали за борьбой солнца еще около двух минут. Глупо стояли рядом и не садились, не двигались, будто позабыв друг о друге. Закат тлел и проигрывал. Черная туча добралась до его лучей и постепенно хоронила их под своим тяжелым мраком. Через какое-то время, сквозь снежный буран не просачивался уже ни один горящий луч. Чоноп откашлялся, качая головой и сбрасывая с себя наваждение. — Это не было запланировано, — попытался пошутить он, но Ри почувствовала в его голосе растерянность. Она мелькнула всего на секунду, но очень удивила девушку и даже позабавила. Сегодня вообще был странный день. С того самого момента, как они начали готовиться к Рождеству, их прошлое потускло. Ненадолго. Завтра всё вернется на свои места и в удушающем захвате их снова сожмет черная рука тоски и ужаса, но сегодняшний день — другой. И все они сегодня другие. Даже Чоноп. — А что было запланировано? — Ри говорила смешливо и игриво, будто пытаясь проверить, способен ли это парень смутиться, но Чоноп быстро взял себя в руки, не желая проигрывать в этой игре. — Как ты и говорила, — спокойно пожал плечами он, подходя к одеялу и усаживаясь на него. — Собираюсь тебя убить. Его рука уверенным движением чиркнула зажигалку. Сгустившуюся темноту едва заметно разогнал свет от трех свечей. Легкий сквозняк из приоткрытой двери заставлял пламя дрожать, но оно стойко отстаивало свои права и не потухало. — Слишком романтично для убийства, — задумчиво протянула Ри и в тот же момент почувствовала, как загорелись щеки. Хорошо хоть мгла не позволяла Чонопу увидеть ее смущение. Девушка ожидала от парня очередной колкости, но он снова удивил ее, лишь сдавленно хмыкнув. — Садись, — широкий взмах руки едва не потушил ближайшую свечу. Ри только сейчас заметила большую бутылку шампанского. Мун взял ее в руки и принялся открывать. Девушка как-то бездумно наблюдала за ним, усаживаясь рядом. Несмотря на два теплых пледа, колени тут же ощутили холод бетонного пола, и Ри порадовалась запасливости парня, стащившего сюда груду подушек. — Запретили же пить алкоголь, — протянула Ким, но скорее просто из вредности — отказываться она точно не собиралась. Чоноп закатил глаза, всем своим видом показывая, как он относится к чужим запретам, и уже через секунду маленькую комнату под стеклянной крышей пронзил хлопок открывшейся пробки. Мун предусмотрительно удержал ее рукой, не позволяя отправиться в свободный полет и разбить толстые стекла над их головами. Через час окончательно стемнело и здесь. Скрытое тучами солнце укатилось за горизонт, чтобы завтра подняться и снова начать свою борьбу. Метель снаружи бесновалась. Порывы ветра заставляли стекла мелко дрожать и вздрагивать от особенно сильных хлестких ударов. Колючие снежинки сыпались с неба, будто крупа. На улице творился хаос, а в этой маленькой комнатке, не обращая на него никакого внимание, укутавшись в пледы, и закопавшись в подушки сидели двое молодых людей. Алкоголь раскрепостил Ри окончательно. Девушке было тепло, и она постоянно смеялась. Чоноп тоже не чувствовал никого дискомфорта. Пистолет, который парень на протяжении последних месяцев никогда не убирал дальше пояса или подушки, лежал позабытый у входа. Удивительно, но от дрожащих стекол отражался не только звонкий голос черноволосой первокурсницы, но и приглушенный низкий — Чонопа. Они рассказывали друг другу о себе какие-то веселые и забавные вещи, избегая говорить о тяжелых. Байки из детства веселили обоих. Бутылка давно опустела, а веселые истории плавно затихали. Этим двоим комфортно было просто молчать друг с другом. Они полулежали, Чоноп облокотился о бетонную стену и груду подушек, Ри улеглась на его грудь — Расскажи мне что-нибудь о себе. — тихо попросила девушка, чувствуя, как из-за тепла и алкоголя подкрадывается сон. — Что, например? — отозвался парень. — Например, как ты попал туда… ну. на бои. Чоноп молчал. Ри почувствовала, как парень напрягся, но сдаваться не собиралась. Почему-то ей казалось, что если сейчас он не откроется ей, то не сможет этого сделать уже никогда в будущем. Да и будет ли у них это «будущее»? Видимо, Чоноп чувствовал тоже самое, потому что тяжело вздохнул и твердо произнес: — Расскажу. Как только ты скажешь, откуда у тебя это. Его рука осторожно подняла левое запястье девушки, отодвинули широкий рукав и связку фенечек. Ри вздрогнула всем телом, когда сухие пальцы коснулись тонких линий старых шрамов. — Откуда ты знаешь? — тихо спросила она. — Увидел, — пожал плечами парень, на автомате продолжая ласково поглаживать неровную кожу. Ри сглотнула и уставилась на дрожащее пламя свечи. Воспоминания возникали в голове, уже не принося той тупой боли. Чоноп слушал девушку внимательно. Парень никогда не ловил слухов и ничего не знал о прошлой жизни своей одногруппницы. С той злополучной поездки девушка становилась ближе к нему только потому, что была самой собой. Он с каждым днем все больше убеждался в ее смелости, человечности, адекватности и… очаровании. Странное слово. Слишком светлое для всей творившейся вокруг темноты, но другого не было. Парень не заметил, как девушка оказалась к нему настолько близко, что теперь и лежать вот так в обнимку в почти непроглядной темноте казалось обычным делом. Но узнавать о прошлой жизни Ри было странно. Судьба распорядилась так, что поделила их жизни на «до» и «после», и её «до» было страшным. И его тоже. Парень сдержал свое слово. Как только Ри закончила свой рассказ и напряженно замолчала, он начал рассказывать о себе. Получалось как-то сухо и безэмоционально, но Ри все равно сжималась от каждого слова и тяжело дышала, внимательно выслушивая парня. Не сговариваясь, они решили не высказывать друг другу слов жалости, а просто слушать. Этого было достаточно. — А оружие? — тихо поинтересовалась Ким, когда и голос Чонопа стих. — Что? — не понял тот. — Ну оружие. Я поняла, как ты попал в тюрьму, в бои… Но откуда ты знал про оружие, которое притащил в первый день? Мун хмыкнул и чуть дернул затекшим плечом. Ри попыталась было встать, чтобы облегчить ему ношу, но парень тут же дернул ее обратно. — Если ты боишься спросить, не состоял ли я в какой-то группировке, то можешь успокоиться, — хмыкнул он. — Это дела Ёнгук-хёна. Честно говоря, узнал о них совсем недавно, но хён запретил в это лезть. Так что считай, нам невероятно повезло. — Это точно, — выдохнула Ри, где-то глубоко внутри себя отмечая, что незримое беспокойство, на которое она перестала обращать свое внимание уже давно, все-таки сжимало ее сердце, а теперь отпускало. — То, что нам повезло — это точно. Если бы не ты, мы бы не выжили. — Ты недооцениваешь своего брата, — задумчиво протянул парень. — Мозги у него работают неплохо — вывел бы. Ри пожала плечами. Она знала это, но все-таки из памяти никуда не уходили моменты, когда действия Чонопа были единственными, что спасало им жизнь. — А почему Змей? — вдруг спросила она, поднимая на него глаза. Девушка ожидала услышать что угодно: от бравой истории, как Чоноп в далеком детстве голыми руками задушил змею, до сравнения его повадок в бою с повадками этих земноводных. Но никак не: — Я их боюсь. Девушка даже подскочила на месте от удивления. — Чего? — широко раскрыла она глаза, неосознанно приближаясь к лицу Муна, чтобы лучше в скудном свете рассмотреть лицо парня и понять, врет он или нет. Чоноп над ней откровенно потешался, но не врал. — Боюсь, — снова повторил он. — Это прозвище дал мне Ёнгук давным-давно, когда увидел, как я убегаю от заползшего в зал ужа. — Ужа? Но они ведь не ядовитые. — Но очень мерзкие, — с отвращением передернулся Чоноп. И в этот момент засмеялась уже Ри. У девушки из глаз в прямом смысле брызнули слёзы. Она так ярко представляла себе мрачного Чонопа, улепетывающего от крохотной и совершенно безвредной змейки, что ее накрыла истерика, и она с трудом расслышала смешливое предупреждение парня о том, что если она посмеет кому-то об этом рассказать — то он точно ее пристрелит. Прекратила смеяться девушка только через пару минут. Просто потому, что смеяться и целоваться одновременно было неудобно. Спустя какое-то время этим двоим стало мало и поцелуев. Чоноп не запер дверь в каморку с самого начала, а сейчас совершенно забыл про нее, но будто сама судьба решила дать им сегодня перерыв и не подкидывать новых испытаний. Никто не зашел сюда. Никто не искал их этой ночью. На втором этаже веселились люди и каждый сегодня думал только о настоящем моменте, не переживая ни о чем и не задумываясь о завтрашнем дне. Какое счастье, что жизнь решила вознаградить этих людей такими счастливыми мгновениями, и как жаль, что они оказались столь скоротечными…