— Инспектор!
Вошедший в кабинет Лестрейд, мысленно возвел очи к потолку, проклял весь род Холмсов до седьмого колена, и с тоской окинул взглядом восседающего за его столом Майкрофта.
— Мистер Холмс... — выдохнул Грег и плюхнулся в кресло посетителя. То жалобно скрипнуло, чуть покосилось набок, да так и замерло в пространстве.
— Трудный день? — осведомился с крайне заинтересованным видом политик и участливо заглянул в глаза инспектору.
— Есть немного, — пробормотал тот и задумчиво почесал лоб. Раз Холмс столь участлив и внимателен, жди беды — это было своего рода закономерностью для Лестрейда. Как-то не привык он, чтобы Холмсы осыпали учтивостью и пугали человечностью по отношению к кому бы то ни было.
— Приглашаю вас на кофе, инспектор.
— Меня?
Майкрофт склонил голову набок, становясь похожим на цаплю, и вопросительно вскинул обе брови, весьма красноречивым молчанием отвечая на вопрос.
— Ну да, конечно. А... у меня еще рабочий день не закончился на самом деле, и тонна бумаг на столе, и…
— Мне нужен ваш совет, Грегори.
«Грегори? Приехали!»
— Мой?
С видом вселенской тоски Холмс обреченно выдохнул, не менее красноречиво опуская плечи, и кивнул.
— Эммм…
— Полагаю, ваше начальство позволит небольшое послабление, в виду бесконечных переработок, воскресных выходов на службу и ночевок на рабочем месте.
Грег окинул Холмса чуть завистливым взглядом — тот был как всегда безупречен, холен и непробиваем, как китайская стена. Сам же Лестрейд в душе мечтал только о дУше, бутылке пива и о чем-нибудь съестном к вожделенному напитку.
— Я не отниму у вас много времени,
Грегори.
«Опять! Да что же это за напасть? Точно жди беды.»
— Я не уверен, что хоть какой-то из моих советов может вам пригодиться, но раз вы настаиваете…
— Настаиваю! И в то же время
прошу. А в счет того, что я отниму ваше драгоценное время, моя помощница обеспечит вас напитком и пиццей. Насколько я знаю, вы предпочитаете заказывать ужин в «Нелепом Джузеппе»?
Лестрейд замер с полунадетым плащом и сказал:
— Я мог бы спросить, откуда Вы знаете о моих
предпочтениях, эмм, в выборе еды, я имею ввиду, - стушевался он, - но, полагаю, ответ вряд ли мне понравится...
— Вот и чудненько! — совершенно не по-холмсовски хлопнул в ладоши Холмс и резво поднялся на ноги.
В машине их уже ожидало два стаканчика кофе и слоеные трубочки, что призывно манили своим ванильным ароматом, заставляя рот наполняться слюной.
— По крайней мере, не придется чувствовать себя не в своей тарелке в этих ваших ресторанах, — ухмыльнулся инспектор и отхлебнул из своего стаканчика, моментально обжигаясь.
— Ну же, не торопитесь, Грегори.
Лестрейд помахал перед лицом ладонью, стараясь чуть уменьшить жжение во рту, а потом цапнул пирожное с тарелки и откусил сразу половину. Холмс все это время не отрываясь следил за ним, отчего Грегу пришлось изо всех сил напрячься, чтобы не подавиться плюшкой от слишком пристального и откровенного взгляда.
— Вы смерти моей хотите? — не выдержал он и быстро доел пирожное, уже порядком выпачкав пальцы.
— Боже упаси, с чего такие странные мысли?
— А с того, что смотреть, как человек, который, кстати, с самого утра съел только коробку пончиков, жадно поглощает пищу, просто неприлично.
— Ох, — Холмс, казалось, был смущен, но тут же добавил: — пончики я еще могу понять, тем более в шоколадной глазури с цветной посыпкой, но зачем вы ели коробку?
Грег закашлялся, мысленно пробегаясь по всем тайным закоулкам своего совсем небольшого кабинета и пытаясь вычислить, где же спрятана камера.
— Вы сейчас только что пошутили? И когда, а главное - куда, вы умудрились впихнуть камеру?
— Я пошутил? - Холмс чуть нахмурил лоб и тут же растянул губы в принужденной улыбке, - Хотя да, признаюсь, я действительно это сделал. Что же касается ответа на второй ваш вопрос, то не думаю, что вы хотите это знать, Грегори. Справедливости ради все же скажу - в вашем кабинете полностью соблюдено понятие личного пространства.
Майкрофт пристально смотрел на инспектора, а тот сурово хмурил брови, ощущая себя очень некомфортно под этим настойчивым взором, от которого по телу скакали табуны вздрагивающих мурашек.
— Почему, когда дело касается Холмсов, я испытываю попеременно лишь два сильнейших чувства - неконтролируемую злость или жуткое смущение? — вопросил Грег и допил остатки своего напитка, — Ну что там у вас стряслось? Выкладывайте.
— А я вас смущаю или злю? О, скорее первое, но вы так
очаровательно употребляете в пищу эти трубочки, что невозможно оторвать взгляда.
Грегу стало вдруг нечем дышать. Это же надо!
Очаровательно!
— Слушайте, Холмс, давайте начистоту. Что вам нужно? Я начинаю мысленно готовиться к смерти.
- Почему, ради всего святого? - искренне изумился Холмс.
- Да потому что вы так предупредительны, гостеприимны и
улыбаетесь, что я начинаю думать как бы мне не пришлось в качестве няньки ринуться за вашим неугомонным братцем куда-нибудь в Зимбабве, где меня обязательно сожрут туземцы-каннибалы.
Холмс моргнул, нахмурил лоб и, видимо, погрузился в себя, вытянув одну ногу вперед, а на колено второй умостив руку. Пальцы принялись что-то сосредоточенно выстукивать по коленной чашечке, заставляя Грега еще больше поверить в собственную скорую кончину. Но голос вывел его из трагический дум.
— Мне нужен некоторый совет, касающийся социальной сферы взаимоотношений.
— А проще можно?
Пальцы забегали яростнее, быстрее.
— Из всего круга моих знакомых вы единственный человек, состоявший в более чем пяти десятках близких отношений, и навыки соблазнения которого не поддаются никакому сомнению.
Грег закашлялся и выпучил глаза на Холмса.
— Ну ничего себе! Вы правда их всех посчитали? Всегда хотел знать, со сколькими же я спал!
Глаза политика были закрыты, а губы сжаты в тонкую линию.
— Если быть точным, то пятьдесят два человека, из которых…
— Ладно-ладно, я верю, что вы гораздо лучше знаете об этом, чем я сам. Но, к слову сказать, вы и правда посчитали даже мои перепихи в туалете в общаге? Ну серьезно, Холмс, вам что делать больше нечего?
Майкрофт, наконец, открыл глаза и выплюнул:
— Это стандартная процедура, инспектор, которой подвергаются все, кто близко общается… с Шерлоком.
— Ох, ну да! Очень важно знать со сколькими людьми я трахался!
— Грегори, я не стану извиняться за осведомленность, но сейчас мне нужен ваш совет. Каким образом происходит подобного рода социальное взаимодействие?
Лестрейд откинулся на спинку, расслабленно вытянул ноги вперед, засунув их под сидение, и сложил руки на животе.
— Вы хотите кого-то трахнуть или завести с кем-то отношения?
Холмс часто заморгал, явно не понимая, чего от него вообще хотят.
— Майкрофт, для того, чтобы кого-то затащить в постель, не нужно ничего.
— Совсем ничего? Постойте, я должен это срочно зафиксировать.
Мужчина достал из кармана маленький блокнот, в котором принялся что-то рисовать.
— Эй, это же не азбука, Майкрофт! Просто скажите — что вы от неё хотите?
Грег забрал из рук Холмса записную книжку и положил рядом с собой на сидение. Майкрофт тоскливо проводил все эти движения взглядом и вдруг встрепенулся.
— От неё?
— Ну да, вы же чего-то хотите от женщины, которая вам нравится?
Холмс вновь часто заморгал и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его и захлопнул, громко клацнув зубами.
— Как вы изволите выражаться, я бы хотел затащить… её в постель и оставить там до тех пор, пока… ей самой захочется там находиться.
Политик запинался и даже чуть покраснел, усиленно пряча глаза, а Грег довольно ухмылялся.
— На самом деле время проводить можно не только в постели. Вообще-то, обычным людям иногда хочется и поесть. Хотя и на кухне достаточно горизонтальных поверхностей, чтобы…
Холмс заморгал с такой скоростью, что грозил разразить целый смерч силой собственных ресниц.
— Он…а любит поесть… — выдавил из себя Майкрофт и совсем залился краской.
— Вот это я понимаю! Майкрофт Холмс действительно влюбился! Тут нужно что-то посерьезней, чем пара букетов и плюшевых медведей!
Лестрейд заметно оживился, запихал в рот трубочку целиком, роняя на пол кусочек слоеного теста, и принялся энергично жевать. А Холмс выглядел так, будто бы его пыльным мешком из-за угла огрели — ошарашенным.
— Я не влюбился! — вдруг возмутился Майкрофт и потряс для убедительности головой. Его аккуратно прилизанные волосы упали двумя прядями на лоб, и он нервно подул вверх, пытаясь вернуть их в прежнее идеальное состояние.
— Точно втюрился! Да ладно, это же так классно! Я бы тоже хотел влюбиться снова. Я так давно не ощущал ничего подобного, что уже и забыл, как это бывает. А знаешь, я помогу тебе, потому что нет ничего лучше, чем чувствовать себя купидончиком со стрелами!
Грег разошелся ни на шутку, уплетая последнее пирожное с тарелки и забирая стаканчик с кофе у Майкрофта, к которому тот так и не притронулся.
— Давай для начала так… Ой, а ничего, что на ты? Раз такое дело, ну… Ты понимаешь?
Холмс не понимал, но сдержанно кивнул.
— Значит так, ты давно её знаешь?
— Кого?
— Ну ЕЁ! — инспектор сделал огромные глаза и вытянул губы уточкой, изображая поцелуй любви. Политик нервно сглотнул и пуще прежнего забарабанил по собственной коленной чашечке.
— Семь лет, восемь месяцев и двадцать три дня.
— Ого, какая точность! Опиши её.
— Что прости?
Политик с каждым вопросом выглядел все более обалдевшим и, кажется, совершенно растерял весь свой прежний запал в желании обсудить собственную проблему.
— Ну опиши мне внешность, характер, предпочтения, ваш уровень отношений. А вы вообще общаетесь?
— От случая к случаю. Глаза — карие, цвет волос — светлый, происхождение — французские корни и немного ирландских, характер — вспыльчивый, но отходчивый, предпочтения в сексе — бисексуал, уровень отношений — рабочий. Что-то еще?
— Андреа? — радостно возопил Грег. — Она классная, и такие буфера!
— Буфера?
— Ну грудь, Майкрофт. Так это она?
Холмс сжал пальцами переносицу и едва заметно качнул головой.
— Нет? Черт, я был уверен, что она.
— Антея — брюнетка с зелеными глазами и благополучно замужем уже третий год. Так что вы мне можете посоветовать, инспектор?
— Ты…
— Я?
— Давай на ты, а? Ну что-что? Раз тут такая любовь-морковь, то цветы отпадают. Бельё?
— Исключено!
— Она замужем?
— Боже упаси!
— Уже хорошо. Тогда вот что сделаем! Стихи пишешь?
Майкрофт совсем не аристократично взвизгнул и выпучил глаза, превращаясь из длинноносой птахи в обезумевшую рыбу-меч.
— Что?!
— Стихи! Женщинам это нравится. Ну представь себе: вы давно знакомы, состоите в дружеских отношениях, а это значит, что приглашение в ресторан не воспримется как свидание, потому что время от времени вы общаетесь в такой обстановке. Тем более напиши ей стих и прочитай при следующей встрече.
Холмс выглядел так, будто бы здесь и сейчас хотел только одного — прибить одного небезызвестного инспектора.
— Еще варианты?
Лестрейд задумался, с тоской поглядывая на пустую тарелку из-под пирожных.
— Да куча! Пригласи её в зоопарк.
— Зачем?
— Покажешь жирафа и расскажешь какую-нибудь легенду с любовным концом.
— Люди действительно это делают?
Холмс находился уже на грани паники и отчаянно жалел, что не урвал хотя бы одного сладкого пирожного. Исключительно для лучшей работы мозга.
— Я вот пригласил однажды в зоопарк девушку, так мы после жирафа три дня не вылазили из постели.
— Почему?
Грег захохотал и, качая головой и утирая слезы, произнес:
— Ну ты и дятел! Я ей так мозг запарил легендой о жирафе с озера Чад, который умер от любви к ослице, что она сперва рыдала, а потом с большим энтузиазмом успокаивалась на моем… кхм, ну, понятно, в общем.
— А еще варианты будут?
— Аквапарк, цирк, прогулка по парку, кормление уток на пруду, посиделки под мостом Миллениум с бутылкой вина, аттракционы, музей…
— Музей!
Лестрейд тяжело вздохнул и покачал головой.
— Не то чтобы девушкам это нравилось…
— А вам… Тебе бы понравился поход в музей?
Майкрофт уже некоторое время назад перехватил свою записную книжку и все-таки что-то усиленно в ней черкал, посматривая вопросительно на инспектора.
— Да в хорошей компании все хорошо. В зоологический бы сходил — чучела животных, скелеты динозавров.
Холмс снова скис и захлопнул книженцию.
— Еще!
— Да что ж за баба-то такая, на которую никак не угодить? Да приди ты к ней и зажми в углу посильнее. Думается мне, она этого только и ждет.
Политик чуть заалел щеками и потупил взор.
— А если не сработает?
— Сработает в любом случае. Или губы болеть будут, или глаз.
— А почему глаз?
— Фингал поставит и вся недолга. Но если поставит под левый глаз, значит будет твоя — ближе к сердцу.
Майкрофт смотрел на Лестрейда со смесью ужаса и восхищения, не в силах вымолвить ни единого слова. Он отмер тогда, когда сигнал мобильного разорвал тишину в салоне.
— Мы у вашего дома, инспектор. Вот ваш ужин. Сорт пива, надеюсь, именно тот, который вы любите.
Грег взял пакет и заглянул в него: пицца и две бутылки Гиннесса — все как доктор прописал.
— Спасибо, это просто отлично. А может… Ко мне? Я после пива еще не то придумаю.
— Ох, нет-нет, боюсь, что я после пива вряд ли смогу так внимательно слушать твои советы. Тем более, я не пью пиво.
— Ну, все бывает в первый раз.
Грег подмигнул и вышел из машины.
— Спасибо, — раздалось из салона.
— Да брось, и держи меня в курсе.
— Конечно.
***
Когда Салли громко проорала в телефон, что из музея естествознания спиздили чучело белого медведя и развалили скелет какого-то там мамонта, Лестрейд в ответ радостно завопил, что отдел, мол-де, не их и пусть все идут лесом. Но через минуту поступило распоряжение от самого суперинтенданта, и Грегу пришлось тащиться на место преступления и рассматривать пыль и шерсть, оставшуюся от чучела, и кости, разбросанные по периметру зала с динозаврами.
— О, инспектор, какими судьбами?
Голос Майкрофта Холмса раздался над ухом Лестрейда как раз в тот момент, когда он ковырялся в древних останках, что небрежно валялись на полу в ожидании сотрудников музея.
— Майкрофт, ты меня напугал! — подскочил на месте Грег и схватился за сердце. — А ты как здесь оказался?
— На свидание пришел, а тут оцепление, ну я и решил разузнать что к чему.
Политик распространял вокруг себя чуть уловимый флер парфюма и вправду выглядел наряднее чем обычно: с платком в белый горох на черном шелку и таким же галстуком, с уложенными волосами.
Инспектор заглянул за спину Холмса и принялся там что-то высматривать.
— Ты кого-то ждешь? — спросил Майкрофт.
— Где она? — шепотом спросил Лестрейд.
— Кто, прости?
— Ну твоя ЭТА!
Холмс на миг нахмурился, но тут же просветлел лицом и сказал:
— Отправил домой ввиду катаклизма в музее. Так что тут у тебя?
Они некоторое время рассматривали кости, место жительства украденного чучела и обнаружили еще раздавленную бабочку махаона.
— Охранник. Напился и решил устроить вечеринку с подружкой. Полагаю, скелет они развалили, когда в порыве страсти ввалились в зал и не рассчитали действие принятого на грудь алкоголя. А вот чучело скорее всего в какой-нибудь подсобке, где они, полагаю, фотографировались и тут же выкладывали в фейсбук. О, вот и эти фото.
И политик показал Грегори фотографии пьяных охранника и подружки, что лежали на полу в объятиях медведя и делали ужасные фото, выглядя безумно счастливыми и довольными.
— Потрясающе, Майкрофт! Ну ты даешь! Это просто невероятно! Ты великолепен!
Лестрейд стиснул руками предплечья Холмса и затряс его в порыве радости и восторженного ликования.
— Мне тоже понравилось…
Майкрофт Холмс, чуть смущенный, но однозначно довольный, смотрел прямо на Грега, а тот вдруг в миг стал серьезным и каким-то сконфуженным.
— Черт, прости, я тебе тут свиданку испортил.
— Да ты что! Это было лучшее…
— В смысле?
— Лучше, чем если бы мы ходили по музею в компании еще полутора сотни людей.
Лестрейд хмыкнул и покосился на мужчину.
— И что ты решил на следующее свидание?
Политик довольно улыбнулся и сказал:
— Сонет!
— Супер! Вот это я понимаю — взялся так взялся! Ну что, когда свадьба?
Холмс прищурился и ответил:
— Ты первым об этом узнаешь, Грегори.
***
Лестрейд вошел в рабочий раж и с остервенением двумя пальцами выстукивал по клавишам отчет, время от времени посматривая на получившийся результат. Кончик языка чуть выглядывал изо рта, и весь вид инспектора был какой-то маньячный. Когда дверь распахнулась и твердой походкой ворвалось Само британское правительство с замурзанным листком в руке, полицейский даже не оторвался от своей работы.
— Грегори.
Язык перекочевал из одного уголка губ в другой, а взгляд, став еще более сумасшедшим, вперился в посетителя.
— О! Это ты?
Холмс показательно закатил глаза, потряс перед лицом Лестрейда листом с аккуратными, перечеркнутыми разными грифелями строчками и сказал.
— Отвлекись, пожалуйста.
Инспектор взъерошил и без того торчащий ежик волос, высморкался в платок, допил остатки чего-то в стакане и нажал на кнопку выключения на мониторе. Увидев вопросительно вскинутую бровь визитера, он сказал:
— Чтобы не мешало! Что у тебя?
— Сонет.
Вроде бы Майкрофт звучал уверенно и спокойно, но какие-то чуть истеричные нотки проскальзывали в отдельно взятых буквах, да и глаза выдавали откровенное беспокойство.
— Ты написал сонет?
— Боже упаси, Грегори. Я не владею этим даром. Я
выбрал…
Лестрейд развалился в кресле, закинул ноги на край стола и приготовился внимать.
— Ну давай, соблазни меня.
Холмс открыл рот и выронил листок из рук. Затем он резко наклонился, подхватил листок с пола и отвернулся к двери, громко втягивая воздух ртом.
«Волнуется» — понятливо хмыкнул Грег и поерзал в кресле.
— Все страсти, все любви мои возьми, —
От этого приобретешь ты мало.
Все, что любовью названо людьми,
И без того тебе принадлежало.
Майкрофт поворачивался медленно, держа лист в руке, но смотря только на Грегори.
— Тебе, мой друг, не ставлю я в вину,
Что ты владеешь тем, чем я владею.
Нет, я в одном тебя лишь упрекну,
Что пренебрег любовью ты моею.
Ладони опустились по обе стороны от монитора, и Холмс наклонился вперед, сокращая расстояние между ними.
— Ты нищего лишил его сумы.
Но я простил пленительного вора.
Любви обиды переносим мы
Трудней, чем яд открытого раздора.
Инспектор открыл было рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха — так проникновенно, правдиво, искренне он еще никогда не воспринимал Майкрофта.
— О ты, чье зло мне кажется добром.
Убей меня, но мне не будь врагом!*
Последнее предложение Холмс практически прошептал, выдохнул, исторг из себя и замер.
— Ох! — развязывая и без того небрежно завязанный галстук, изрек Грег, качая головой. — Это было очень…
— Как? — выпрямляясь и проводя пальцем по нижней губе, спросил Майкрофт.
— Охренеть как! Да после этого гранитная плита сама упадет в твои объятия! Беги же быстрей! Я уже предвижу её восторг от услышанного. Только вот в третьем куплете побольше страсти. Дай ей страсти, Холмс! Трахни её словами, она не устоит!
Майкрофт скомкал в руках злосчастный листок и зашвырнул его в урну, промахиваясь и прошипел:
— Отчего в моей жизни столько
идиотов?
Политик оглушительно брякнул дверью и скрылся за поворотом, оставляя Грега недоуменно хлопать глазами, ушами и напряженно работать мозгами, чтобы понять, а что же он сделал не так?
***
Шерлок лежал в просторной палате, опутанный трубками, переклеенный пластырями и обвязанный бинтами, с тем самым видом умирающего, от которого даже бывалому детективу-инспектору хотелось завыть в голос. От безнадеги. Бессилия. Тоски.
— Когда меня не станет… — начал хриплым, тихим голосом вещать младший Холмс, — он будет тебе помогать, я уже просил об этом.
— Шерлок, все будет…
Детектив оборвал Грега на полуслове, пытаясь в привычной для него манере размашисто вскинуть руку с требованием замолчать, но сумел лишь чуть приподнять ладонь над постелью.
— Не будет! Я умираю. Это именно тот факт, который совершенно очевиден и неоспорим.
Лестрейд мелкими выдохами выпустил воздух из легких, стараясь спрятать глаза, в которых закипали злые слезы, и сделал шаг к постели умирающего.
— Стой на месте, Грег, не двигайся, не подходи ко мне.
Требование прозвучало истерично и Лестрейд не мог не подчиниться этому голосу. Монитор, что стоял по левую руку Холмса, истошно завопил на одной писклявой ноте, и детектив быстрым движением повернул его к стене.
— Позвать доктора? — всполошился Лестрейд и сделал еще один шаг.
— НЕТ! Позаботься о нем, позаботься о его сердце, оно будет разбито.
— О ком?
Грегори едва сдерживался, чтобы не позволить себе слабость и не показать Шерлоку, как ему больно и горько осознавать происходящее.
— Майкрофт… — выдохнул Холмс и закрыл глаза, замирая.
Лестрейд во все глаза таращился на лежащего в больничной постели детектива.
— Шерлок… Шерлок!
Он уже сделал шаг по направлению к кровати, когда младший Холмс распахнул глаза и поморщился, пытаясь повернуться на бок.
— Заснул… Я теперь все время спать хочу, — пожаловался больной и обессилено упал на спину, так и не сумев лечь на бок.
— Давай я помогу тебе…
— Майкрофт, помоги ему, Грег, я прошу во имя всего того, что я сделал для тебя — помоги Майку пережить мою… смерть…
Последнее слово Шерлок произнес шепотом и вновь, кажется, погрузился в забытье.
— Но разве у него нет девушки? — пробурчал себе под нос инспектор.
— Девушки? — встрепенулся детектив. — Какой девушки?
— Нуууу… Это, вообще-то, не моя тайна…
— Какая к черту тайна, инспектор, у моего брата никогда не было и никогда не будет девушки! Он гомосексуалист!
До Лестрейда дошло все и сразу, и он отшатнулся к стене, падая на стул.
— Как?
Шерлок на миг стал тем привычным засранцем, которого знал Грег.
— О, эта узколобость и нежелание замечать очевидные вещи! Что же творится в вашем крошечном мозгу?
В этот момент в палату влетело само британское правительство и, кинув быстрый взгляд на брата, прямо-таки рвануло в сторону инспектора. Вздернуло его вверх, встряхнуло и притиснуло к стене, раскрашенной в голубой цветочек.
Длинный нос уперся в инспекторскую щеку, а бескомпромиссные губы атаковали рот Лестрейда. Инстинкты сработали без участия мозга, и вот уже Майкрофт-мать-его-Холмс стоял у другой стены палаты, держась за левый глаз и тяжело дыша.
— Хороший удар, инспектор, — подал голос умирающий.
— Заткнись! — одновременно рявкнули стоящие по разные стороны мужчины и зло уставились друг на друга.
— Это значит… — начал Грег.
— Да! Значит! Это значит, что я имел неосторожность возжелать престарелого истерика, который строит из себя бог весть какого гетеросексуала, но переспавшего с тридцатью двумя лицами собственного пола!
— Ты говорил про НЕЁ! — рявкнул Лестрейд и сделал шаг по направлению к Холмсу-старшему.
— Это
ты говорил про НЕЁ! — парировал Майкрофт и подушечками пальцем пощупал наливающийся синяк под глазом.
— Я умираю… — едва слышно прошептал Шерлок, — ссоры у постели умирающего не самый лучший способ с ним проститься. Инспектор, вы сделаете то, что я вас просил? Поклянитесь…
— Ну, знаешь ли…
— Шерлок, прекрати это, — почти прошипел Майкрофт.
— Он ударил тебя в левый глаз. Любит. Поклянись, Грег.
— О черт, Холмсы, вы меня оба в могилу загоните! Клянусь, что позабочусь о Майкрофте, если он сам этого пожелает.
Инспектор кинул быстрый взгляд на старшего Холмса и наткнулся на удивление, непонимание и счастье в глазах напротив.
— Прощайте, — раздалось от постели больного и все приборы, что окружали кровать, неистово запищали, срываясь на фальцет.
***
— Джон был в курсе?
Шерлок Холмс собственной персоной восседал в своем потертом кресле, закинув ногу на ногу и созерцая простреленный смайл на стене.
— Само собой, потому и не пришел. Его актерский талант никуда не годится, как, собственно говоря, и талант моего братца. Полные бездарности!
— Какого черта тебе понадобилось заниматься сводничеством? Лучше бы раскрыл то дело с трупами на столбах и не совал бы свой длинный нос в чужие дела.
— Одно то, что ты перестал замечать главный недостаток моего брата, делает мне честь.
— Какой?
Лестрейд поднялся со стула и принялся нервно застегивать плащ.
— Его нос, конечно. Кстати, а теория о размерах носа, который соответствует диаметру и длине пениса, имеет под собой весомые основания?
— Шерлок! — в один голос закричали Грег и замерший в дверях старший Холмс.
— О, вывод делаю лишь один — социальное взаимодействие, эмоции и тот поток эндорфинов, что владеет вашим мозгами, полностью затмевает как недостатки физиологии, так и недостатки той личности, с которой это самое взаимодействие осуществляется. Полагаю, не больше трех коитусов в неделю?
— Еще слово и тебе не придется притворяться умирающим!
КОНЕЦ
