Неофициальный гарем

Пролог Лондон, 2008 год APOV Я так люблю воскресенья. Любого месяца и года. Просто люблю и все. С детства мои родители водили меня в городской парк по воскресеньям, и я до сих пор помню те карусели. Наверное, каждому ребёнку нравятся карусели, но я любила их только из-за родителей. Они были вместе и со мной. Это такое счастье для ребёнка, когда его родители вместе и счастливы. Джулс и Энтони развелись, когда мне было два года, но каждый из них любил меня такой любовью, что даже тяжело описать. Я не переживала из-за их развода. Да и какая разница вместе они живут или раздельно? Но где-то глубоко в душе я все-таки желала их воссоединения. Совместные праздники, вылазки на природу давали мне чувство полноценности, я не испытывала недостатка внимания родителей. Главное – их любовь ко мне. И сейчас, я в том же парке, где за двадцать лет всё так изменилось. Нет тех каруселей, где каталась маленькая девочка с каштановыми кудряшками. Папа раскачивал эту карусель, а мама стояла рядом и восхищалась этой картиной. Как же жаль... но разве сейчас хуже? Совсем нет. — Милая, ты выглядишь грустной, что случилось? – встревожено спросил Кристофер. — Всё в порядке, Крис, - мягко произнесла я, – Я просто восхищаюсь нашим мальчиком. Ему вроде бы четыре года, а он уже такой смышленый. Как будто он понимает всё, о чём мы говорим. — Ему есть в кого пойти таким умным и смышленым, — игривым тоном сказал Крис. Как ему удается вывести меня из транса, одним предложением. Моё задумчивое настроение испарилось, наверное, это и к лучшему. — Крис, ты знаешь, что я тебя люблю? — тем же игривым тоном пролепетала я. — Нет, моя маленькая задумчивая королева. Я хочу услышать, как ты меня сильно любишь. Меня всегда забавляло моё же прозвище «маленькая задумчивая королева». Всё благодаря Крису. Я заслужила эту кличку в тринадцать лет, когда начала читать философские книги, а потом часами могла думать о смысле жизни и вообще кто мы есть. — Ну ладно, Кристофер Палмер, я тебя так люблю, что сейчас же разденусь и пробегусь по парку голая. Устраивает? – с хитрой улыбкой сказала я. — Мне кажется, что наш сын будет в легком недоумении от своей любимой мамочки, милая. Ну, а папочка будет только «за», но не на территории парка. — Чёртов пошляк. Я знала, что в голове у тебя одна камасутра, но не настолько же. — Стоп, стоп, стоп. Ведь это не я предложил, — дико смеясь, сказал Крис. — Ладно, уже пора оттаскивать Барта от качели. Я пока позвоню родителям и скажу, что мы скоро будем. Я достала телефон из сумки и позвонила Джулс. Кстати, она имеет «хорошую» привычку очень долго не поднимать трубку. — Мама, да ты сегодня прямо метеор. Что - то стряслось? — Солнышко, у меня очень хорошая новость! Я думаю, что она тебе очень понравится, и не только тебе! — сказала Джулс с неописуемым восторгом. — Мама, мы скоро приедем, и ты всё обязательно мне расскажешь. Барт очень хочет твой замечательный пирог. — Это, тот от которого Криса воротит за километр? Милая, я могу готовить тыквенный пирог каждый день, ведь ты знаешь, как я люблю твоего мужа! — Я уж точно знаю, мама. Ладно, до встречи. Я закончила разговор и почувствовала кольцо маленьких ручек на своей талии. Барт. Как же я его люблю. Мы с Крисом в нём души не чаем. Он добрый и ласковый, но в то же время шустрый и озорной, но, конечно, жуткий грязнуля, как и большинство детей в наше время. — Барт, сейчас мы поедем к бабуле. Она приготовит твой любимый пирог и расскажет тебе много новых интересных историй, мой сладкий. — Ураааа! Мамочка, я так рад. Я смотрела в глаза Барта и видела такую непосредственно чистую детскую радость, что мне самой захотелось улыбнуться, также тепло и искренне. Барт засиял ещё ярче. — Ну что, гномик, бабушкин пирог уже ждёт тебя, — послышался баритон Криса. – Мы знаем, что ворчливая бабушка Джулс не любит опозданий. Мои мальчики начали движение в сторону стоянки, я обвела глазами парк. Осень в этом году такая яркая. Взгляд невольно впитывал краски кленовой листвы, голубого неба и мокрых скамеек, с потрескавшейся от времени краской. Мне как будто хотелось запомнить каждую частичку любимого места. — Бель! — Маам, пошли! — Да, конечно! – эх, опять я в облаках витаю. *** —Что с ней, доктор? С моей женой все хорошо, да? Я знаю, что она сильная девочка, ведь так, да? Скажите что-нибудь, прошу вас! Ну же! Молодой человек, на вид лет тридцати, кричал на доктора и находился в диком состоянии. Он искал в глазах человека в белом, надежду и хорошие новости. Но, вроде такие тёплые, карие глаза не предвещали ничего хорошего. — Всё пошло не так, как нужно, Ричард. Её сердце не выдерживает, — сказал тихим голосом доктор Эсторн. Как же этот спаситель в белом мог сказать, что его любимая жена при смерти. Так тяжело давать людям надежду, когда дела совсем плохи. — Но ведь все было хорошо! Она уже шла на поправку... Боже мой, что вы сделали с моим ангелом! — Мистер Колмен, прошу вас, успокойтесь. Все будет хорошо... я сделаю всё, что возможно. Выйдете с операционной, вы будете только мешать. Одинокий мужчина, который только вчера был готов расцеловать весь мир от счастья и радости, с трудом вышел из операционной и упал на колени возле кушетки. Он никогда не верил в Бога, но сейчас начал просить все небеса о самом главном - сохранить жизнь его любимой женщины. — Я умру за тебя, Аннабель, — шептал он, — Не ты должна умереть, а я! Я же монстр, у которого за спиной целые горы мерзости. Если жизнь заберет тебя у меня, то я больше не смогу жить, мой светлый Ангел.