Постыдное (Ignoble)

Она обнаружила его растянувшимся на газоне на заднем дворе – обувь аккуратно стоит рядом в траве, ноги раскинуты, он смотрит вверх, положив руку под голову. Она прошлась по траве, ощущая прохладу стеблей под ногами, а потом склонилась над ним. Какое-то мгновение он глядел в её глаза – а она в его – а потом она тихо присела рядом. Он слегка подвинулся, и она положила голову ему на грудь. Долгое время они молчали. Что-то не позволяло Дженни Смит говорить, пока она и её зеленокожий муж лежали в траве, всматриваясь в ночь над собой. Он вздохнул, а она тихо дышала ему в рубашку, ощущая шероховатость ткани под пальцами. Его свободная рука нашла её руку через минуту. Его тело напряглось, а затем расслабилось. — Полли, – Дженни назвала его ласковым именем, которое дала своем мужу много лет назад, в их первую встречу. – Любовь моя... О чем ты думаешь? Он снова вздохнул, при этом непривычно маленький нос издавал высокий свист. — Дженни... Ты не можешь... – он замолчал на долгое, опасное мгновение, а Дженни заметила, как справа от них сгорела падающая звезда. Опылительный Техник №9 сопротивлялся до последнего, но в конечном счете осознал, что ей хотелось бы получить ответы. Он предположил, что ей стоит знать правду. Дженни была Кьюриос — "любопытной" — в конце концов, и она не прекратит поиски, пока не удовлетворит свое любопытство. Когда мысль стучалась в ее разум, Дженни преследовала эту мысль до конца. — Я привык видеть звезды как новое начало. Когда на меня были возложены мои... обязанности... я думал, что это будет несколько более... полноценным, чем оказалось в действительности. Нет, не пойми неправильно, это было всё, на что я надеялся. Опылитель – одна из самых престижных должностей, которую мне... которую... можно было получить. Работать Опылителем значит приносить высшую жертву, класть тело на алтарь выживания вида. Это большая честь. По-настоящему большая честь. Но теперь... Я всё думаю о тех невинных, которым я причинял вред на протяжении многих лет. Их так много среди бесчисленных миров, Дженни. Он со вздохом отодвинулся от нее, продолжая наблюдать за звездами. Она приподнялась с земли и обняла его сзади. Он откинулся назад в её объятия, почувствовав её дыхание, когда она оставила призрачный поцелуй на его тонкой шее. — Опыление – весьма болезненный насильственный процесс, и похоже на то, что мой вид процветает на боли, которую приносит другим. Твой вид, Дженни... любовь моя... они далеко не столь жестоки. У вас здесь нет войны. Вы не страдаете, если ваш доход ограничен, у вас практически нет преступлений, ваш народ дружелюбен и гостеприимен ко всем. Вот почему я выбрал поселиться на вашей планете. Здесь так... спокойно. Дженни вдохнула запах своего мужа. Когда она заговорила, её голос был немного хриплым от пребывания в холодном воздухе пустыни. — Знаешь, мой отец запомнил тебя. Сразу же узнал, хотя в те времена, я знаю, ты выглядел иначе. Опылительный Техник №9 обернулся к ней. Свет звезд отражался в его глазах. — Он вспомнил меня? Дженни кивнула: — Он знал. И предостерегал меня. Сказал, что не может спокойно смотреть, как его единственная дочь собирается замуж за человека, который его опылил. Он... здорово злился, когда это понял. Едва не выгнал меня из дома. Опылительный Техник кивнул и снова повернулся к звездам. — Я задавался вопросом, что он подумает. Я никогда не забываю лиц. Кажется, наши пути никогда не пересекались с тех пор. Они сидели так еще долгое время, и Дженни не могла не потянуться к нему осторожным поцелуем, от которого быстрая дрожь пронзила их обоих. Она не припоминала, когда именно встретилась со своим будущим мужем, но сейчас была влюблена в него, как и прежде. — ...Милый, ты не такой, – ответила она на невысказанный вопрос. – Что бы ты ни говорил про опыление, оно и вполовину не так плохо. Папа не сводил шрамы, знаешь ли. Он издал короткий смешок, звучавший как стук камешков друг о друга; его голосовые связки так полностью и не адаптировались к смеху симов. — Твой вид удивительно устойчив. Они быстро оправляются, и даже если твой отец оставил твоих сестер от опыления ради более нормальной семьи с тобой и твоими братьями, он не был травмирован. Это принцип моего народа – опылять только тех, кто тянется к высшему знанию – иначе, думаю, намного больше таких, как я, ходило бы среди вас. Его лицо вскоре помрачнело, и он снова обнаружил, что вглядывается в звезды. Он не мог не спрашивать себя, наблюдает ли сейчас за ним кто-то из его народа; уйти на покой на чужой планете было делом необычным, хотя и не неслыханным. По правде говоря, его обстоятельства весьма отличались. Он моргнул своими темными глазами и взглянул на неё. — Я хотел бы показать тебе, что я делал, любовь моя, потому что я делал невыразимые вещи. Я причинял боль и подвергал пытке десятки людей во имя науки своего вида. Я оставлял по одному, иногда по два своих подобия на сотне планет после каждой встречи, и мы никогда не возвращаемся за ними. Они никогда не узнают обо мне, иначе как о генетическом родителе. И всё же это не имеет значения; они в итоге распространятся по миру, в котором появились от опыления. Вот как работает моя раса. Мы не так продвинуты, как вам представляется, я полагаю. Мы жестоки и предпочитаем насилие. Я вышел в отставку, потому что больше не мог этого выносить! Дженни с улыбкой потерлась о затылок мужа. — Ты же знаешь, что твоя личность не исчерпывается твоими прошлыми делами. Ты можешь подняться над ними. Ты уже поднялся над ними. Только посмотри, что ты сделал для этого города! Ты отстроил его заново. Он умирал, а ты возродил его. Только это и имеет значение. — Твой взгляд так ограничен – застрял в этом городке, в этом районе! Я видел сотни миров, каждый новый отличался от предыдущего, и я внес свой вклад в их падение. Почему ты не видишь этого? – огрызнулся Опылительный Техник. Дженни пожала плечами. — Я вижу только тебя. И вижу то, что ты сделал для меня и для города. А сделал ты многое. Остальное несущественно, оно не имеет никакого значения. — Оно имеет значение для меня, – пробормотал он, но уже поневоле начиная смотреть с ее точки зрения. Он не желал смотреть правде в глаза – что он действительно сделал много хорошего для города, пусть и не все были ему благодарны. И это место было настоящим раем по сравнению с некоторыми другими местами, где он бывал. Было так трудно представить, что оно, возможно, стоило того, чтобы забыть прошлое, как предлагала она. Он вывернулся из её объятий и встал, разглядывая двор. — Дженни Смит, я люблю тебя, – сказал он. – Но ты не можешь спасти меня от того, что я совершил. Если я когда-нибудь пересеку Великий Барьер, отделяющий меня от остальной части моего народа, мне придётся искупить сделанное. Дженни взяла его за руку. — Полли, – ответила она, вновь употребив ласкательное имя, – что на самом деле тебя беспокоит? Ты сам на себя не похож. Он остановился и взглянул на нее. — Я хотел бы всё исправить. Изменить к лучшему. Здесь царит такая идиллия, и в то же время некоторые из планет, где я оставил своих родных, своих сыновей и дочерей, полны опасностей и чреваты бедствиями. Почему мне пришлось их оставить? Почему я не могу им помочь? Пожалуйста, помоги мне понять, – попросил он. Дженни пожала плечами. — Ладно, ладно, я полагаю, что нам хорошо здесь. Ты это заслужил, судя по тому, что рассказал мне, правда, Полли. Но если это не грех в твоем мире – делать то, что ты делал, – то почему это должно считаться грехом в моем? — Потому что, – он запнулся. – Потому что я хочу защитить тебя от этого. Двое твоих братьев активировали сигналы, были пойманы мне подобными и опылены. Я просто хочу избавить тебя от этого ужаса. Он протянул руку и коснулся её лица. Она подалась навстречу, прикрыв глаза. Он любил её так сильно, что ради её безопасности мог бы даже вернуться в свой мир. — Не волнуйся, любовь моя, опыление мне не грозит. У меня есть ты, – она улыбнулась и сжала свободной рукой его ладонь. – Хватит, давай не будем больше об этом думать. Кроме того, я знаю нечто более увлекательное, чем мы могли бы занять наше время... – Предложила она. Опылительный Техник №9 ответил непристойной улыбкой. — Хорошо, дорогая, иди, – я приду к тебе через минуту. Дай мне убедиться, что ворота заперты. Дженни с улыбкой поднялась по ступенькам на крыльцо и вскоре исчезла в доме; занавесь в двери на кухню была поспешно задернута. Она не заметила, как ее муж вернулся обратно в траву, и не заметила маленький серебристый предмет, которым он поигрывал, у него в кармане – инструмент, оставшийся со времён его прежней деятельности. Она была блаженной и невинной, как и все остальные симы, сосредоточенной только своих Желаниях. Она не осознавала непосредственной опасности, которую представлял собой каждый Опылительный Техник. Техники были дикими, безжалостными и получали извращенное удовольствие от действий, которые производили над мужчинами – всегда только над мужчинами – видов, которые опыляли. А муж Дженни был одним из лучших. Он стоял довольно долго, наблюдая за звездами. Конечно, она думала, что убедила его, будто он был прав, хотя он, безусловно, не был. Он не мог бороться со своей натурой, в конце концов, и он был Опылительным Техником по своей сути. Он решил не принимать вызов от Королевы, когда вышел в отставку, но это не значит, что он перестал слышать его. Его народ был там; и требовался только один сигнал... Опылительный Техник повернулся и пошел обратно в свой дом. Сегодня ночью, по крайней мере, он был удовлетворен.