Мечты

      Этот день был примечателен всем: и звуки, и запахи, и переливающийся калейдоскоп цветов, среди которых иногда были заметны без конца сновавшие призраки и тени этого празднества, - все создавало неповторимую гармонию, придавало особый смысл столь обычной дате в жизни каждого человека. Вся эта яркая мозаика воспоминаний не давала покоя Карлу; поселившаяся в сердце тоска по прошедшему, как голодный зверь бросалась на каждую ниточку прошлого, но не насыщалась, а еще больше разгоралась, а от того нагоняла бредовые мысли и странные желания. В какой-то момент, собрав в своей тяжелой голове последние кусочки памяти, Карл открыл глаза и на мгновение ослеп, но размытая картинка быстро обрела четкость силуэтов, а слуха достиг бодрый ритм, под который эти самые силуэты в комнате волнами разбивались друг о друга. Разве танец нельзя сравнить с бушующим морем, прекраснейшим и мощнейшим началом природы в человеке, временами вырывающимся из него? Карл где-то вычитал эти слова, кажется, у одного незаслуженно малоизвестного автора.       “Я так рад, что вы смогли прийти”, - отчетливо прозвучал мягкий голос, вытеснивший мысли о море, о книгах, о несправедливости.       Голос принадлежал виновнику того красочного торжества, Савве. Он как маленький вездесущий огонек жизни встречал гостей, провожал их, находил заблудших, успокаивал буйных, веселил печальных. Он был повсюду и везде, но только не рядом с лучшим другом. Однако Карл не допускал и мысли о том, чтобы позволить себе расстроиться. В такой знаменательный день, когда ты вздыхаешь полной грудью, и чувствуешь, что не воздухом наполняются твои легкие, а свободой, пылью дорог, что ведут в светлое будущее, прямиком к заветным мечтам, в свое совершеннолетие, ты - истинное средоточие необъятной вселенной, очаг жизни. И Карл никак не мог нарушить это неписаное правило. Для них с Саввой это имело и другой сакральный смысл.       Еще когда они были розовощекими мальчуганами, Савва, старший, часто рассказывал, как жизнь меняется, когда ты окончательно взрослеешь, как все становится возможно, и не находится ни одной преграды на пути. А Карл с придыханием слушал, никогда не ставя под сомнение такие зачаровывающие слова, и просил, чтобы друг поведал ему больше о той, ожидающей их впереди жизни.       Сердце больно кольнуло, и волшебный мираж пропал, растворился в серости комнаты. Будущее…по словам его дорогого друга, оно прекрасно…Но вот какая ирония, какая злая шутка приключилась с бедным, наивным мальчиком. Кто, как не жизнь, умеет заплести нити судьбы так, что абсурдные ее мотивы и идеи вдруг претворяются в реальность? Будущего у Саввы не было. Карл не слышал этого леденящего душу скрипа колес, глухой удар, и незамедлительно последовавший грохот, а позже чей-то крик, ах, помогите! Помогите! ….сирены, прочий гам, который мы так привыкли видеть на экране телевизора, что иногда задаем себе вопрос: “Да с кем такое может случиться в реальности?” Зато Карл помнил тот резкий визг мобильного телефона, пронзающий голову насквозь как острая спица, дрожь собственных рук, специально неподдающихся, не желающих принять вызов, а потом глухой хриплый голос с “той стороны”:       -Вы нужны для опознания тела погибшего.       Почему мечты, стремления подобны маленьким фарфоровым ангелочкам на далекой запыленной полке? Каждый раз, проходя мимо, мы цепляемся взглядом за их изящество и красоту, порой часами смотрим на величественный размах крыльев, на маленькие перышки, которые старательно вывела рука не поленившегося мастера, но за величием и красотой, увы, нет ничего такого, что могло бы уберечь их от суровых реалий. Летя вниз, на холодный пол, ангелочки рассыпаются на мелкую крошку света и бликов, и угасают.       Также угас и Карл. День ото дня после смерти близкого друга в его голове клубился змеящийся ком мрачных мыслей. Он видел действительность вокруг себя отравленной и отравляющей его. Ему казалось, будто маленький, злой, оскорбленный ярким праздником Саввы, его светлыми мечтами, город нарочно подстроил несчастный случай на трассе, искалечил тело его друга, похитил его душу, и теперь ни за что не выпустит из своих тисков бедного Карла.       Единственным побегом из злосчастного города, который несчастный мог себе позволить, было бесконечное бегство в воспоминания…