СимволСвободы:

Был уже поздний вечер, когда Ямамото сидел в своей комнате и со скучающим видом играл на старой psp. Непривычно проснуться по будильнику и только потом вспомнить, что тебя вообще-то отстранили от занятий. В итоге весь день Ямамото маялся от безделья. Вчера так и не удалось поговорить с отцом и сообщить ему «радостную» новость: Ямамото-старший уезжал по делам и вернулся только ночью, когда сын уже спал. А проснувшись утром и спустившись на кухню, Ямамото нашел на столе только остывший завтрак и записку о том, что и сегодня его родитель вернется поздно. Устало вздохнув, Ямамото уселся на стул, без особого аппетита съел омлет и вернулся в свою комнату. Он хотел чем-то отвлечь себя, но даже разбор дисков с любимыми видеоиграми не особо помогал. То и дело Ямамото вспоминал о Гокудере и усмехался самому себе, потому что уже снова успел соскучиться по взрывному и необычному мальчишке. Даже несмотря на то, что они немного поссорились при последней встрече, на сердце было тепло и, на самом деле, хотелось без всяких извинений простить Гокудере все его грубости. Как раз после ужина, во время небольшой уборки в комнате, Ямамото случайно нашел завалявшуюся под подушками psp и уселся играть в ожидании отца, с которым как-никак придется поговорить и объяснить ему причины своего выходящего за привычные рамки поведения. За игрой время пролетело незаметно, Ямамото впервые удалось хоть ненадолго забыть о Гокудере и вообще о существовании реального мира за пределами комнаты. В реальность пришлось вернуться, когда за дверью на лестнице послышались торопливые знакомые шаги. Ямамото успел выдохнуть только тихое «черт», прежде чем в его комнату без стука вошел отец, лишив мальчика возможности хоть немного подготовиться к разговору. — Такеши, мне звонили из школы, — прямо с ходу начал Ямамото-старший. Вид у него был взволнованный, немного потрепанный и немного усталый. Ямамото даже стало стыдно за то, что заставил отца беспокоиться, когда у него и так было полно работы и своих проблем. — Я в курсе, — тихо ответил Ямамото, неохотно откладывая в сторону psp. Отец озадаченно посмотрел на него и, выждав несколько секунд, все же расслабил напряженные плечи, немного успокаиваясь. — Я, конечно, далеко не прекрасный родитель, — снова заговорил он, — и не прошу тебя быть идеальным сыном, но грубое нарушение школьных правил — это уже слишком. Что ты пытался сказать этим поступком? «Я хотел сказать этим поступком: смотри, Гокудера, ради того, чтобы быть с тобой, я готов на что угодно», — подумал про себя Ямамото, усмехнувшись над нелепостью собственных мыслей, и наконец соизволил взглянуть на отца. — Не знаю, пап, — нерешительно проговорил он. — Может, я просто захотел выпить пива на крыше школы. Это было классно. Ямамото-старший невольно нахмурился, снова становясь серьезным. — Мы ведь обсуждали вопрос твоего поведения. Ты должен сопротивляться своей плохой части. Помнишь, что говорил врач? — Да, да, — протянул Ямамото, почувствовав внезапное раздражение. — Ямамото Такеши, у тебя имеются склонности к социопатии, но если ты будешь хорошо себя вести, то все обойдется, — сказал он, спародировав равнодушный тон психолога, а потом резко встал с кровати. Сам не зная, что на него нашло, Ямамото стащил напульсник с левого запястья и протянул руку, демонстрируя отцу клеймо. Мужчина от удивления даже рот раскрыл, ничего не понимая. Ведь все прекрасно знали, что если метка не появилась после рождения, она не появится уже никогда. — Я был хорошим человеком, честно, пап, — продолжил Ямамото, не замечая, как дрожит голос. — Я старался вписаться в общество, старался быть добрым и вежливым. А к чему это привело? Год назад у меня появилось клеймо. И знаешь, в чем ирония? Я ношу метку с именем человека, который бунтует против общественных норм и ограничений. И что мне теперь с этим делать? Что? Резко приходя в себя, Ямамото затих, понимая, что не хотел вот так срываться. Да что же такое с ним происходило? — Такеши, ты… — с трудом заговорил отец, все еще не веря в случившееся, — встретил свою пару? Ямамото горько усмехнулся и уселся обратно на кровать, машинально погладив пальцами ровные буквы на своем запястье. — Сначала я сомневался… Но чем больше мы были рядом, тем лучше я понимал, что у меня просто нет… сил отвести от него взгляд, перестать думать о нем, перестать так одержимо желать постоянно быть с ним. Гокудера — моя судьба, хочу я этого или нет. И мои чувства почти что сводят меня с ума, а я даже не мог банально выговориться, рассказать кому-то об этом. Это так невыносимо. Замолчав, Ямамото отвернулся. Он чувствовал себя паршиво, но, с другой стороны, стало немного легче оттого, что он вот так сорвался и выдал все, что держал в сердце, отцу. А Ямамото-старший, на самом деле, был действительно хорошим отцом. Из тех, кто всегда пытается понять и поддержать своего ребенка. Он не стал ругать сына за нарушение правил, не стал задавать лишних вопросов, а просто оставил Ямамото в покое и ушел. И только перед сном зашел еще раз, чтобы молча поставить на комод у двери поднос с молоком и печеньем.

***

Гокудера приходил на уроки тоже каким-то подавленным. Не спорил с учителями и вел себя на удивление тихо. Он вспоминал Ямамото почти каждые пять минут и пару раз даже уже был готов написать ему смс. Только вот не знал, что писать. Не знал, как именно люди налаживают отношения после нелепых ссор. И учебные будни без приятной теплой улыбки одноклассника мучительно растягивались в тягостное испытание. На следующий день Гокудера все-таки не выдержал. Специально подошел к учителям, чтобы взять задания для Ямамото, самовольно вызвавшись навестить провинившегося ученика. Совершенно не понимая, откуда у него столько смелости и рвения, Гокудера сразу после уроков отправился по записанному на клочке бумаги адресу, но стоило только подойти к нужному дому, как вся решимость вдруг куда-то испарилась, оставляя вместо себя лишь чувство неловкости. Еще пять минут ушло на то, чтобы заставить себя наконец позвонить в дом. Но едва за дверью раздалась приглушенная трель, захотелось резко сбежать, и Гокудера уже действительно намеревался развернуться, как дверь открылась и на пороге показался незнакомый мужчина, отдаленно напоминающий Ямамото. Гокудера буквально дар речи потерял, совсем растерявшись, а хозяин дома, сменив свое удивление на приветливую улыбку, заговорил первым. — Здравствуй. Ты, наверное, к Такеши, — сказал он, с интересом рассматривая необычного иностранного мальчика. — Он рассказывал о новеньком ученике по обмену. Гокудера кое-как взял себя в руки и слабо кивнул, нервно сжимая пальцами лямку сумки на плече. И почему было так сложно заговорить? Мужчина тепло улыбнулся и сообщил, что позовет сына, а затем скрылся в глубине дома. Гокудера с облегчением выдохнул, но напряженность никуда не уходила. Предстояло самое трудное: увидеть Ямамото и сказать ему то, что Гокудера не произносил ни разу в жизни. Ямамото, услышав слова отца, сразу понял, кем являлся их гость, и, не думая, рванулся к лестнице. Только в конце пути он все-таки затормозил и, полностью осознав, что к нему пришел сам Гокудера, нерешительно замялся, не зная, что будет говорить. Но не желая заставлять одноклассника слишком долго ждать, Ямамото все же переборол свои сомнения и вышел на крыльцо дома, тут же сталкиваясь с таким же растерянным взглядом зеленых глаз. Какое-то время между ребятами висело неловкое молчание, и Гокудера вдруг улыбнулся, понимая, что они с Ямамото сейчас выглядят ну точно как два придурка. — Эй, спортсмен, ты все еще дуешься? — первым заговорил Гокудера, стараясь казаться непринужденным. Ямамото наконец расслабился и тоже улыбнулся, про себя думая, как же, черт возьми, он рад видеть Гокудеру. — Немного, — ответил он, и в тоне прозвучали едва заметные задорные нотки. Гокудера качнул головой словно в задумчивости, а потом указал на футболку Ямамото. — Прикольная футболка, — подметил он, разглядывая забавный принт в виде пиратского черепа. — Пришлось долго уламывать отца, чтобы купил, — немного смутился Ямамото и сложил руки на груди. — Дай угадаю: Тсуна выдал мой адрес? — Ага, — кивнул Гокудера и принялся что-то искать в своей сумке. — Я принес для тебя задания и конспекты. Он достал несколько тетрадей и распечатки и протянул их Ямамото, а потом неохотно добавил: — Хотя, конечно же, это был всего лишь предлог. На самом деле, я пришел с другой целью. — И что же это? — поинтересовался Ямамото, скептично вскинув бровь, когда забирал тетрадки. — Хотел предложить тебе поехать со мной в соседний город. Там есть шикарный планетарий, который я всегда мечтал посетить. — Вот как. К сожалению, я под домашним арестом до выходных, — ответил Ямамото, пожав плечами. — Тогда поехали в выходные! — не сдался Гокудера. Ямамото удивленно взглянул на него. Гокудера так внезапно переменился и выглядел теперь таким воодушевленным, что казалось, будто его глаза сейчас заблестят. — Хорошо, — не смог отказать Ямамото и снова улыбнулся. — Поедем в выходные. Воскресенье пойдет? — Да, конечно, — довольно сказал Гокудера, а затем снова принялся копаться в своей сумке. В следующий момент он достал свой плеер, обмотанный наушниками, и протянул Ямамото. — Возьми. Это для того, чтобы ты не скучал тут. — Твой плеер? — спросил Ямамото, разглядывая немного поцарапанный экран. — Что на нем? — Моя любимая музыка, — ответил Гокудера, смущенно потерев нос. — Не парься, это не классика, это Linkin Park. Думаю, ты оценишь. — Спасибо, Гокудера, — улыбнулся Ямамото, сунув плеер в карман шорт. — Обязательно послушаю. Гокудера вдруг снова неловко замолчал и опустил взгляд, принимаясь покусывать свою нижнюю губу. — Я никогда не говорил ничего подобного, но… Извини меня. Я не хотел, чтобы мы поссорились. А Ямамото почувствовал, как по спине побежали мурашки. Услышать что-то такое от Гокудеры казалось чем-то вообще нереальным, но было так приятно, что сердце затрепетало. — Гокудера, — на выдохе произнес его имя Ямамото и, все же не сдержавшись, притянул к себе, заключая в объятия. — Эй, ты что себе позволяешь? — неуверенно возмутился Гокудера, но вырываться почему-то не стал. — Нарушаю чужие границы, — ответил Ямамото, улыбнувшись. — Разве не ты меня этому учил? Гокудера вдруг понял, что он совсем не против этих внезапных объятий. Было немного необычно и, как оказалось, очень приятно ощущать чужое тепло, сильные руки на своей спине и едва заметное дыхание на шее. Впервые в жизни Гокудера позволил кому-то обнять себя. — А ты хитрюга, Ямамото Такеши, — улыбнулся он, нерешительно хватаясь пальцами за ткань его футболки. — Решил все-таки окончательно свернуть на дорогу к свободе? — Кажется, я даже уже чувствую ее запах, — тихо сказал Ямамото, посильнее уткнувшись носом в пепельные пряди. Свобода, на самом деле, пахла фруктовым шампунем Гокудеры и немного ментоловыми сигаретами. Ямамото все еще держал его в своих объятиях и пытался запомнить этот аромат до мельчайших подробностей, едва сдерживаясь, чтобы не попросить Гокудеру остановить время. Лишь бы только этот момент длился вечно.