Рассвет.

Ты часто спрашиваешь у меня, что мне нравится в тебе, а я теряюсь, не в состоянии выделить что-то одно. В такие моменты я замираю и изумленно смотрю на тебя. Смотрю в твои карамельные глаза с желтоватыми вкраплениями, на темные ресницы, на красные, жесткие и ломкие из-за осветления волосы, они немного странно смотрятся в сочетании с твоими темными бровями, но мне нравится. А еще мне нравится смотреть на твои тонкие губы, на милый, вздернутый носик. Ты считаешь себя не привлекательным. Я тысячу раз тебе говорил, что это не так, но разве ты когда-нибудь меня слушал? Ты, каждый раз видя мою растерянность, начинаешь громко и звонко смеяться, а затем, широко улыбаясь, притягиваешь меня к себе одной рукой, хватая за шею, и целуешь в губы. Я не понимаю, зачем ты так часто спрашиваешь меня о том, что мне нравится в тебе, если знаешь, что я все равно не смогу ответить, но то, чем это каждый раз заканчивается, мне безумно нравится. Еще ты часто спрашиваешь меня о том, какие моменты мне больше всего нравятся в нашей совместной жизни. Но и на это я ответить не могу. Почему-то ты всегда задаешь вопросы, которые вводят меня в ступор. Я вновь застываю на месте и задумываюсь. Может быть, это те моменты, когда мы выбираемся из дома и посвящаем целый день прогулкам по городу, или, посещая дорогущие рестораны, как только мы оба получим зарплату. А может те, когда мы сбегаем из этих скучных ресторанов, не оставив официанту чаевых и прихватив с собой бутылку вина, а затем плетемся домой, по очереди отпивая из горла? Нет, нет… А может быть, в этих моментах заключено то, что обычно происходит после? То, что мы делаем, придя домой, оставшись одни… Обычно мы, в такие деньки немного подвыпившие, добираемся до дома, затем встречаем соседа, выносящего мусор, который каждый раз говорит одно и то же. Краткое и емкое «пидоры». Иногда мне кажется, что он специально поджидает нас, что бы сказать это. Мне каждый раз безумно хочется ему врезать, но ты хватаешь меня за руку и смотришь с таким испугом, словно я иду на верную смерть. И знаешь, на это действительно похоже, ведь этот амбал на две головы выше меня и в полтора раза шире меня в плечах. Но меня останавливает лишь твой взгляд полный волнения и испуга. Мы возвращаемся домой, в свою маленькую, обшарпанную квартирку, пропахшую краской и растворителем. Тут всегда хаос, так как ты просто не в состоянии класть вещи на место и на мои замечания ты всегда отвечаешь одно и то же: - «Я художник, я так вижу». И кто бы спорил, милый, кто бы спорил. Я пытался наводить тут порядок, честно, но свободное место тут же заполняли листы, кисти, тюбики с красками, палитры и так далее. Ты ведь попросту не можешь рисовать в одном месте. Я едва успеваю закрыть дверь, как ты тянешься ко мне за поцелуем, прижимая меня своим телом к двери. Я бы с легкостью мог оттолкнуть тебя, ведь то, что ты выше, не значит, что сильнее, но я никогда бы не сделал этого. С каждой секундой объятья становятся крепче, поцелуи жарче, грубее. Напираем друг на друга сильнее. Мы словно мы мальчишки, играющие в игру. И наша с тобой маленькая игра заключается в том, что первый, кто поддастся напору, отдав инициативу, и будет сегодня снизу. Иногда я поддаюсь тебе, а иногда ты мне, но мы оба делаем вид, что не замечаем это и ликуем на следующие утро за завтраком так, словно мы выиграли прошлой ночью в лотерею. А проигравшему только и остается, что наигранно надуться и грозиться, что в следующий раз он обязательно одержит верх. И снова не то. Я понял! Это рассвет! Тот момент, когда я, открывая глаза, вижу твою красную макушку. Вижу то, как ты доверчиво жмешься ко мне и тычешься носом куда-то в районе ключицы, стараясь укрыться от солнечного света. А затем, найдя удобное положение, ты снова начинаешь мирно посапывать. Твое дыхание щекочет мне шею и я не чувствую руки, так как твоя голова лежит на ней, но я не смею шевелиться. Мне так не хочется будить тебя, но еще десять-пятнадцать минут и ты можешь опоздать на учебу, не успев отыскать все свои проектные работы или краски. Ты ведь студент. Проснувшись, ты снова начнешь ворчать, не понимая, зачем учиться на художника, ведь у тебя либо есть талант, либо нет. А мне снова придется тебе напоминать, что ты не на художника учишься, а на дизайнера, ведь в твоем университете и вовсе нет такой специальности, как художник. Смешно насупившись, ты скажешь, что не будешь ты никаким дизайнером, это так, формальность. На самом деле ты хочешь зарабатывать на жизнь, рисуя комиксы. Хочешь стать мега-популярным автором, заработать кучу бабла, а потом купить на заработанные деньги домик на море и уехать со мной туда жить. Мы говорили об этом каждое утро. Это стало нашей мечтой. Мы столько лет беззаботно и счастливо жили вместе. Мы съехались, как только окончили старшую школу. А встречаться начали и того раньше. Но никто не знал, как быстро, болезненно и неожиданно это закончится. Однажды придя домой, ты с порога заявил мне дрожащим голосом: - «Френки, я больше не люблю тебя. Мы должны расстаться, Френки». Меня оглушило, словно ударив чем-то тяжелым по голове. Медленно выйдя в коридор, я взглянул на тебя. Ты, закусив губу, плакал так, словно у тебя отобрали то, что было тебе дороже всего на свете. Позже я узнал, что так оно и было, а пока, я смотрел на то, как по твоим щекам катятся крупные слезинки, пробегая сначала по щекам, затем по подбородку, а после они скрывались за воротом твоего свитера. - Ты же вроде сказал, что не любишь меня, так почему же ты тогда плачешь, предлагая мне расстаться? – мягко спросил я, подходя к тебе. Шок прошел и теперь я вижу, что ты просто не мог разлюбить меня, как и я тебя. Оставалось лишь выяснить причину тех острых и режущих на кусочки душу слов. Обнять тебя оказалось достаточно для того, что бы ты прекратил сдерживаться. Теперь же, уткнувшись мне в плечо, ты плакал так, как не плакал никогда. Я слышал лишь обрывки фраз, но и их мне хватило, что бы побелеть от ужаса. - Я… не должен был… не должны быть вместе… ты не должен смотреть… ты не должен… видеть… мою смерть… Перепугавшись не на шутку, я усадил тебя на кровать и попытался привести в чувства. Это получилось лишь через десять минут. - А теперь объясни мне, что все это значит! Иначе я с ума сойду, Джи! Ты молчал около пяти минут, сверля взглядом пол, а затем неожиданно сказал: - У меня рак. Мне сказали, что мне осталось недолго… Я был шокирован. Я совершенно не понимал, о чем ты говорил тогда. - Что? – это было единственное слово, которое я смог из себя выдавить в тот момент. - Я… В последнее время я очень быстро начал терять вес, чувствовал постоянную слабость и у меня пропал аппетит. Я не придавал этому значения, но со временем это начинало беспокоить меня все сильнее. Я не стал тебе об этом говорить. Подумал, это пустяк, скорее всего, что-то связанное со стрессом или переутомлением. Я долго откладывал поход в больницу, а вот сегодня, наконец, решил сходить… Хей, Френки, ты что, плачешь? Нет! Только не это, пожалуйста… Только не плачь… Я плохо помню то, что происходило дальше. Мне запомнились только твои объятья и песня, которую ты напевал, укачивая меня в своих руках. Говорят, пусть все дети мира страдают, Пусть все спасатели куда-нибудь исчезнут, А также психи и прокаженные с помойных учреждений… Не дыши на меня, Я не заслужил твоего сочувствия, Потому что я по любому не собираюсь просить прощения за то, что я сделал. И видя все это, Как можно плакать из-за такого, как я? Ведь мне все равно не будет плохо. Закрой глаза, Поцелуй меня на ночь, И засыпай. Просто спи. Самое трудное — отпустить свои мечты. Выпьем же за ужас, в котором я живу, За хороших и за плохих, За тех монстров, в которых я перевоплощался, Трехкратное ура! Да здравствует тирания, Нераскаявшаяся апатия, Потому что я по любому не вернусь назад. И видя все это, Как можно плакать из-за такого, как я? Ведь мне все равно не будет плохо. Закрой глаза, Поцелуй меня на ночь, И спи. Просто спи. Самые сложные роли, что я играл все самое ужасное, что я видел… Просто спи. Просто спи. Просто спи “Sleep” – MCR. С твоего признания прошло полгода. Тебе с каждым днем становилось все хуже и хуже. Я наблюдал за тем, как ты угасаешь. Это было чертовски больно, но ряди тебя, я держался, как мог. Последний месяц ты с трудом вставал с кровати, много спал. Тебя почти невозможно было разбудить. Передвигался ты, лишь опираясь на стены. Ты почти перестал рисовать, так как сидеть за столом было тяжело, а рисовать лежа у тебя всегда плохо получалось. Лекарства, которые тебе выписали врачи, конечно, помогали, но на данной стадии развития болезни тебя уже ни что не спасало от той боли, что ты испытывал. Глупой идеей было отказываться лечь в больницу, но я не смог заставить тебя. Не смог сказать, что так тебе будет лучше, ведь мы оба понимали, что это не так. На этой неделе в тебе проснулся аппетит и я бы обрадовался, если бы врач не объяснил, что это значит. Ребята в белых халатах вечно все портят, не правда ли, милый? Сегодняшний день был особенным. После плотного ужина ты встал из-за стола и, взяв меня за руку, потащил в комнату. Меня удивило то, что ты смог дойти сам. Это не могло не радовать меня. Ты повалил меня на кровать, а затем начал меня целовать. Я так скучал по этому… Обхватив ногами твою талию я обнял тебя руками за шею и притянув к себе впился в твои губы. Наша страсть была похожа на лесной пожар. Она разгоралась с каждой секундой все сильнее и сильнее. Теперь ни что не могло ее затушить. Вещей на нас оставалось все меньше и меньше, а затем мы перешли к самому приятному. Из нашей комнаты были слышны лишь тихие стоны, и плачь разваливающейся под нашим напором кровати. Мы занимались любовью не один раз в тот вечер. Сначала ты меня брал, затем я тебя, а после мы снова менялись. Мне казалось, что мы хотим наверстать упущенное, а оказалось, натрахаться напоследок. И как бы жестко это не звучало, так и было. Ведь когда я открыл глаза… твое сердце… оно уже не билось. Я гладил тебя по волосам и смотрел на то, как сквозь них просачиваются солнечные лучи. Слезы покатились по щекам. Ты был еще теплым, но уже не дышал. Рука скользнула на шею, проверяя наличие исчезнувшего пульса, а затем вновь скользнула меж красных прядей .Казалось, ты просто уснул. Затраханный, но довольный. Слегка улыбаясь во сне. Но я то знал… Прижав тебя к себе, я уткнулся носом в твою шею. Только теперь я понимал, что ничего больше не будет. Ни тех моментов, когда мы выбираемся из дома и посвящаем целый день прогулкам по городу, или, посещая дорогущие рестораны, как только мы оба получим зарплату. Ни тех, когда мы сбегаем из этих скучных ресторанов не оставив официанту чаевых и прихватив с собой бутылку вина, а затем плетемся домой по очереди отпивая из горла. Ни тех моментов, в которых обычно заключено то, что происходит после. То, что мы делали, придя домой, оставшись одни… Не будет больше причин у соседа называть нас «пидорами». Не будет больше вечного хаоса в доме. Не будет больше жарких поцелуев у входной двери. Не будет больше никогда нежных объятий и теплых рук на моей шее. Тогда я понял, что не будет больше НАС. Мой мир рухнул в тот момент, когда твое сердце перестало биться. Был рассвет. Это было лишь начало нового дня. А для меня все уже закончилось. Ведь больше нет рядом того, что для меня дороже всего на свете. Тебя.