Сборник "Александр и Гефестион"

Ревность, жгучая, всепоглощающая ревность затуманивала сознание, заставляя руки трястись, а глаза наливаться кровью. Слова, произнесенные, казалось, в другой жизни, острой бритвой полосовали по сердцу всякий раз, когда царские покои покидал очередной евнух или наложница. «Ты не потеряешь меня, Гефестион. Я буду с тобой, всегда. До самого конца». — Ага, как же… — взгляд синих глаз с грустью и оттенком злости наблюдал за свадебной церемонией, уже третьей в жизни Великого Царя. Допив вино, хилиарх прихватил с собой почти полный кувшин и отправился в сады, подальше от любопытных глаз. Спугнув в кустах очередную парочку, он сел прямо на землю, не заботясь о праздничном хитоне. Глоток, за ним и другой. Омытая вином душа успокаивается, будто красная жидкость успешно маскирует кровоточащие душевные раны. По мере уменьшения содержимого в сосуде росла уверенность в груди воина. Опрокинув в себя последнюю каплю, Гефестион поднялся и нетвердой походкой отправился в свои покои. Выгнав слуг прочь, он нащупал под подушкой то, за чем и был проделан этот долгий путь — кинжал, подаренный Александром после завершения успешного похода. Надежно спрятав его в складках хитона, Гефестион собрался было идти в покои царя, но его тело взбунтовалось, и он растянулся прямо на ковре. Не найдя в себе сил подняться, хилиарх уснул. Всю свадебную церемонию Александр наблюдал за своим филэ. Он не мог не видеть его глаз, наполненных болью и гневом. Его беспокойство за друга усилилось, когда тот исчез вместе с вином, но титул не позволял ему отправиться за ним, когда рядом сидит новоиспеченная жена. На следующий день слабость от выпитого сильно влияла на царя, из-за чего он решил отложить разговор с филэ до того момента, как они оба не придут в себя. Но у судьбы на все свои планы. Стоило сумеркам опуститься на город, как в покои правителя влетел золотой ураган, распугавший и выгнавший стражу прочь. Александр расслабился: этому человеку он доверял больше, чем самому себе. — Филэ… — Тшш, — ураган затих, оказавшись у ложа царя. — Молчи. — Ради тебя — все, что захочешь, — в этот момент Гефестион закрыл его рот ладонью, а в глазах вспыхнул новый огонек. Губы хилиарха медленно, будто опасаясь, исследовали податливое тело, безошибочно задевая наиболее чувствительные точки. Такое знакомое, но одновременно чужое тело. Стоны, биения сердец в унисон. Все будто в первый раз, но сегодня иначе. Сегодня все было иначе. На самом пике блаженства Гефестион замер, не давая шевельнутся и царю, и выхватил кинжал. Взмах, и тело под ним забилось уже не от наслаждения. По шелковым простыням расползлось багровое пятно. По щекам хилиарха потекли слезы. — Уходи, Гефестион! Спасайся! Я прощаю тебя, только уходи… — из последних сил Александр попытался сбросить с себя возлюбленного. Все вокруг поплыло, и вот его руки безвольно повисли, взгляд остекленел, а из груди вырвался последний стон. Гефестион наклонился, желая сорвать с окропленных кровью губ последний поцелуй. В этот момент в покои ворвалась стража. Погребальный костер озарил собой окрестности, а наверху — два тела. Их души соединились, явив миру явление, которое отныне зовется Любовью.