Три веселых

Свете было 17. Ире 18. А Мстиславу 25. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он, в свои достаточно зрелые, но недостаточно удобные для этого годы, взял на себя ответственность за двух весьма неадекватных сестер. И если с младшей еще, может, можно было хоть как-то договориться (пока никто не пытался), то со старшей - дохлый номер. Итак: восемь вечера. Уставший парень, чуть ли не задыхаясь от усталости, открывает дверь своим ключом с голубыми стразиками, входит в квартиру, и в уши ему мгновенно бьют уже слышанные мириады раз ноты, квадратилионы раз пропетые слова: - Перемен! Требуют наши сердца! - орала Ирка. Она бегала по кухне, размахивая мыльными тарелками, танцевала, закрывала глаза в экстазе и наслаждалась...наслаждалась...жизнью, молодостью, беспечностью, минутой отдохновения. Душа ее кричала в ответ на зов справедливости, готовая вырваться из тесных рамок обыденной, давящей жизни! Но Ване этого было не понять. Он устал. - Б...Черт! - крикнул он. Звучный, пугающий мужской бас разлетелся по квартире. В мгновение ока захлебнулась музыка, заткнулась смутившаяся и перепуганная Ира. Она подбежала к раковине и принялась домывать посуду нервными движениями. Мстислав прошел на кухню, сел на мягкую лавочку, прислоненную к стене, облокотился и прикрыл глаза. - Ты уроки сделала? - голос его звучал теперь тихо и хрипло. Немыслимая усталость читалась во всей его позе, в словах, в прикрытых глазах, в том, что он забыл снять куртку, в скрещенных руках, будто обнимавших все его грузное тело. - Да, - обернулась Ира. Она было одновременно и симпатичной, и нет. И злой, и доброй. И аккуратницей, и разгильдяйкой. Видимо, так отложилось на ней братское суровое воспитание - хорошее, но безальтернативное. Характер мешал следовать установленным воспитанию канонам, а воспитание мешало проявить характер во всей его красе. Но и сказать, чтобы это не шло ей, нельзя никак. Вся она состояла из противоречий, и в этом, как казалось брату, была ее основная прелесть. Мстислав, немного оправившись, стянул с себя куртку, положил прямо рядом с собой, прожевал первое, что попалось под руку, и прошел в гостиную - его спальню по совместительству. Нужно было немного отдохнуть перед тем, как сменить род деятельности и превратиться из электрика во фрилансера. Там, однако, было не все так просто. Сладкое, излюбленное и манящее местечко заняла младшая сестра. Та, с которой еще никто не пробовал договориться. Она сидела на не застеленной кровати скрестив ноги крест-накрест и, не шевелясь, смотрела в экран телевизора. Ее голое тело было завернуто в белую простыню на манер римской тоги и застегнуто булавкой. Иссиня черные волосы хвостиками сползали по спине, обволакивали плечи, нимбом торчали из не расчесанной головы. Но ни это, конечно, привлекло Мстислава, а то, что она смотрела. Он возмущенно прошаркал на кухню. - Я не разрешал Свете смотреть "Игру Престолов". Ира виновато и возмущенно посмотрела на брата. - Ну не получается у меня ее заставить не смотреть! Начинался нудная ссора с ноющим Иркиным голосом, и с двойственным желанием Мстислава завершить спор и продолжить его. Такие раздоры с годами случались все реже. Отношения налаживались, хоть и жить становилось сложнее обоим. Но в итоге мужчина вернулся в гостиную, включил свет, прежде выключенный, и сел рядом с младшенькой, самой худой и низкорослой. - Света, я спать хочу. Против всяких ожиданий, девушка бросилась к брату. Резко обняла его, прижалась крепко-крепко, поцеловала в макушку, погладила по волосам, снова обняла и слегка прикрыла глаза. Растаявший Мстислав даже улыбнулся пересохшими губами. На его душе сделалось как-то легко и светло, что даже усталость отступила на второй план. Он чмокнул сестренку в ответ, и вспомнил, для чего же он так надрывает себя и свое здоровье, ломает судьбу - ради таких вот, не долгосрочных и вместе с тем вечных моментов. С улыбкой на губах он уснул, забыв снять одежду, но не забыв поставить будильник на три часа ночи, и уже не слышал, как Света тащит телевизор в другую комнату, чуть не разбив его по пути раза три, как кричит Ира, как разбивается чашка - тихая ярость младшенькой. *** Вечер следующего дня начался уже более интересно. В самых дверях столкнулся Мстислав с Ваней. Мужчиной толстым, рыжим, леворуким, конопатым, неприятным. Лицо нашего героя омрачилось злобой. Однако и Ванино состояние оставляло желать лучшего. - Ты хули, старпер, здесь забыл? - Пошел в жопу, - ответил посетитель и, толкнув хозяина квартиры, выбежал в подъезд, звучно хлопнув дверью. Ваня, как ни странно, был парнем Светы. Старше нее на восемь лет. Однако, это не мешало парочке. Парочке вообще ничего не мешало, кроме старшего брата. А в те минуты, когда он все же разрешал Ване со Светой посидеть рядышком, квартира буковально заполнялась трогательной атмосферой отеческой нежности. Тем более неясно было, что могло вообще разозлить этого влюбленного карлсона без пропеллера. Только Мстислав увидел сестренку, сидящую на коленках среди осколков посуды, понял, что что-то явно не так. И тут дверь снова распахнулась, смачно ударившись об косяк. Вернулся Ваня. Он безмолвно подошел к онемевшему на пару мгновений Мстиславу и заглянул в его глаза. Глубоко так. Убито. А затем сунул в что-то в его руку и слова выбежал из квартиры. А было это что-то не абы что. А ключи... - Это что? - спросил было брат, но Света прикрыла лицо ладонями и издала звук. Жуткий. Никогда прежде не видел Мстислав, чтобы плакала младшенькая.