#1
- Сначала ты прыгаешь на эту платформу, затем по лестнице забираешься наверх и – вуаля! Нет… Фил! Вбок! Сюда! ФИЛ! - Прости, - хихикает совершенно не выглядящий сожалеющим Фил. Вплотную рядом с ним в гостиной его новой квартиры сидит Дэн, бросая на него взгляд, который, кажется, выражает обеспокоенность его ужасающими навыками игры, а Фил почему-то видит только прорывающий плотину поток нежности. - Фил, ты ужасен. - Я знаю, я ужасен, - не перестает хихикать Фил. - Мы определенно должны что-то с этим сделать, - Дэн даже не пытается хмуриться, чтобы выглядеть серьезным в этот момент. Он знает, что падет жертвой этих глубоко светящихся в свете предвечерних лучей солнца голубых озер, на дне которых, казалось, нашла дом, притаилась и затихла до холодов его собственная душа, если она, конечно, существует. Когда Дэн смотрит на Фила, он верит, что она существует. - Я выиграю тебя в следующий раз, и ты будешь плакать, как девчонка, - парировал проигравший. Дэн смотрит на Фила, Фил смотрит на Дэна, и их лица расходятся сдерживаемым смехом, а в глазах пляшут чертики, которые понятны только им. Они вообще часто смотрят друг на друга так, что любой, находящийся в радиусе поражения тут же начинает чувствовать себя неловко и немного лишним. - Иди сюда, - Дэн пытается сказать это с угрозой и, услышав эти нотки, Фил с визгом соскакивает с софы. Он не забывает прихватить на вооружение диванную подушку и убегает почему-то на кухню. Дэн настигает его там спустя считанные секунды и баррикадирует проход. Он еще не настолько широк в плечах, но компенсирует это расставленнымм руками. Фил, забравшийся к тому времени на подоконник и выглядывающий из-за подушки лишь челкой и левым глазом совсем не по-мужски взвизгнул и, осознав свое осадное положение, решился-таки на маневр. Медленно, словно загнанная добыча, он стал приближаться к проходу, не разрывая зрительный контакт и следя за каждым малейшим движением мучителя, затем, собрав всю свою удаль в кучку, прицелился и резко закинул подушкой Дэну в лицо и, воспользовавшись его замешательством, решился проскользнуть в открывшуюся щель в проходе, но был позорно пойман и прижат к косяку. - Только не щекотка! Проси, что хочешь! - взмолилась добыча. Дэн вглядывался в лицо Фила, оценивая альтернативы, и в итоге решил, что сегодня он сам заставит его просить и умолять. Долгие, как тянучка, минуты кухню наполняли звуки мокрых поцелуев. Остаток вечера злосчастная и так и не угодившая в цель подушка провела в спальне под поясницей бесстыдно раскрасневшегося, учащенно дышащего и в самом деле умолявшего Фила. Филу становится плохо, вот так натурально. И почему в этих залах всегда так душно? Он расстегивает верхнюю пуговицу рубашки и тщетно пытается проглотить колючий комок в горле, но терпит фиаско. Не так-то просто совершать глотательные движения пересохшим ртом. Голову будто сковал тяжелый обруч, давящий со всех сторон, и Фил тянется за бутылкой воды. Он сидел там и проклинал журнал, главного редактора, свою дурацкую пресс-карту, ставшую внезапно не пропуском, открывающим двери, а удавкой, затягивающейся на шее, дурацкий фильм и режиссера, пригласившего Хауэлла на роль и, наконец, самого Хауэлла. Ему, пожалуй, достанется больше всех, потому что выглядит как чертов греко-римский божок, потому что оставил челку и потому что облизывает свои дурацкие, ставшие красными губы слишком часто даже для такой душной комнаты. Фил отбрасывает наваждение и выискивает признаки чужеродности, хоть что-то, что должно убедить его в том, что перед ним совершенно другой человек, что нет прежнего Дэна, он умер, растворился на задворках сознания Дэна настоящего и стал для него лишь постыдным воспоминанием. Новый Дэн другой, он приобнимает молоденьких актрис и не смущается откровенных сцен на площадке, от него веет чужеродным и ослепляющим лоском, какой-то новой, более успешной и богатой жизнью, в которую он кидается, как остервенелый, с головой, принимая за золото все, что блестит. Этого нового Дэна про Фила уже почти не спрашивают, а когда такое случается, он отвечает сухо и заученно, как по бумажке, что давно ничего не слышал, и что-то такое, никому непонятное, что появляется в его глазах в этот момент, заставляет ему поверить и сделать паузу и следующий вопрос не задавать. Этот новый Дэн вряд ли вспомнит скомканное одеяло с выглядывающей из-под края иссиня-черной челкой и холодные пятки, прижимающиеся к его боку в пять утра, разлитое молоко и разводы от кофе на столешнице, пряный запах кексов прямо из духовки и длинные красные от ожога пальцы соседа, которые он зацеловывал до дрожи в его коленках и в своих, наверное, от страха. Все это пронеслось ураганом и улеглось, как сон в летнюю ночь, как странное наваждение и, наверное, забылось. Только горчит немного, отчего Дэн хмурит лицо перед зеркалом с утра, когда берется за одинокую щетку в стаканчике. Так хочется думать Филу. Ведь на всех фотографиях, которые только можно отыскать, лицо Дэна Хауэлла выражает замерший, будто в ожидании чего-то и абсолютно пустой, практически остекленелый взгляд, от которого веет сквозняком, и Фил неосознанно поджимает босые ноги под себя, поднимая их с пола. Фил ищет, ищет, пытается разглядеть, убедить себя в том, что смотрит на незнакомца, и в ту же секунду сомнение пронзает его маленькой иголкой где-то в животе, заставляя лишний раз спросить себя, что же он ищет на самом деле. Сейчас Фил смотрит на свои руки чаще, чем на экран. Он замечает между делом, что они отчего-то трясутся и в бутылке с водой, так некстати стиснутой в его бледных пальцах, плескается маленькое цунами.#2
Фил жмурится от редких ласковых лучей доброго японского солнца и по его лицу расползаются морщинки счастья. Дэн смотрит на него краем глаза и дышит тихо-тихо. Ему нравится эта картина: Фил в обрамлении всех этих японских красот, будто они всегда существовали нераздельно. Они сидят на какой-то скамейке в абсолютно незнакомом месте, и их одновременно будоражит и немного расстраивает мысль, что, почти наверняка они больше никогда не появятся около этой скамейки, возможно, за всю жизнь. Весь день они были слишком возбуждены, их мозг работал в каком-то бешеном суперактивном темпе, осваивая совершенно новый мир, похожий на другую планету. А вы знаете, какого это, когда твоя мечта с экранов и цветных фото спускается тебе прямо в руки? Как и всегда, все было совсем иначе, чем казалось и представлялось. Гораздо лучше. Сейчас, сидя здесь, в приятной тени они, наконец, расслабились впервые за сегодняшний день и позволили себе смаковать то странное ненавязчивое счастье, заполнившее их изнутри. Стоявшие напротив них Дункан и Мимей зарылись в карты на айфоне и о чем-то увлеченно спорили. Фил улыбался, щурил левый глаз и думал о том, как приятно теряться в Токио. Дэн думал о том, что он бы поцеловал Фила прямо сейчас. Он опускает руку за спинку скамейки, нащупывает пальцы Фила, которыми тот зацепился за сидение, и переплетает их со своими. И ничто не кажется таким правильным, как все в эту секунду. И вот тут случается оно, то самое, к чему Фил не был готов, несмотря на свои самые жуткие ночные кошмары, в которых карие глаза, подернутые теплым блеском, смотрят на него, прожигают насквозь, изнывая чем-то невысказанным, и у Фила в животе разливается плавучим металлом тоска - такая болезненная и острая, что терпеть ее практически невозможно. Сейчас Фил сжимается изнутри от нелепого предчувствия и замирает, забывая вдохнуть, пока Хауэлл взглядом скользит по толпе медленно, плавно, почти бездумно и вдруг замирает в одной точке. Филу кажется, что-то внутри оторвалось и ухнуло куда-то в пропасть, потому что он готов поклясться, что взгляд Дэна остановился над его черной макушкой, но Фил пытается себя успокоить, ведь последние ряды не освещены, актеров то и дело ослепляют вспышки фотокамер, Дэн не может его видеть, но почему-то продолжает смотреть в эту точку с непроницаемым лицом. Фил, не отрываясь, смотрит в ответ, и его внутренние органы по ощущениям совершают какой-то невероятный кульбит. Все это длится какую-то минуту, достаточно долго для такого мероприятия, недостаточно, чтобы сойти с ума, но Фила уже подташнивает, и он на полусогнутых пробирается к выходу. Он почти покидает помещение, до выхода остается пройти каких-то пару шагов, после чего он закрывает дверь зала и, кажется, впервые за последние минуты вдыхает полной грудью. Вдох получается каким-то рваным, с надрывом, будто он вынырнул из воды после долгого погружения. Дальше следует туманный клубок, состоящий из коридора, лифта, фойе, за которым, наконец, маячит желанный выход. Фил идет медленно, словно пробираясь сквозь паутину, а потом долго стоит у входа, втягивая холодящий легкие зимний воздух, ждет, пока утихнет дрожь в руках и коленях. Все это не такое уж большое дело, и Фил не придает этому значения, про себя именует это как остаточный эффект, и спустя пару минут кислород делает свое дело, и все снова начинает казаться таким реальным и разумным, и тот мир, который он так мучительно долго, изнуряюще выстраивал заново вокруг себя, снова начинает обретать очертания. Он успевает вызвать такси, прежде чем слышит свое имя. Фил стоит спиной и оборачиваться не хочет. Все те победы, которые он одержал в одиночку, чтобы снова твердо стоять на ногах, не будут стоить и гроша, если он сделает это. Он растягивает последние минуты, будто прощаясь со своим хрустальным обманчиво безопасным замком и оборачивается. Он видит Дэна в нескольких метрах от себя, видит, как он приближается, и поспешно прячет руки в карманы, стараясь не выдать даже себе проклятую дрожь. Дэн подходит ближе, останавливается на расстоянии шага и не говорит ни слова. Кажется, просто разглядывает лицо. Фил смотрит куда-то под ноги, и в его голове отзвуком раздается вновь и вновь тихое хрипловатое "Фил". Звук похож на чуть колючий плед в прохладный дождливый вечер, по-приятному колючий, и Фил отстраненно размышляет о том, как предательски цепляется его мозг за этот звук, словно маньяк, словно это самый долгожданный для него голос. Дэн внезапно обнимает себя руками и смешно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы: - Как-то прохладно сегодня, да? Фил поднимает взгляд и видит, что Дэн стоит в одной рубашке, а на щеке у родинки расползлось красное пятно. - Скоро будет дождь, - Фил слышит свой голос так, будто он не принадлежит ему. Он даже удивляется на минуту, он ли это сказал, потому что он явно не успел подумать, прежде чем сделать это. Он смотрит на Дэна и видит его слегка грустную улыбку, и в глазах читает: "И вот мы здесь, спустя кучу лет словно чертовы канонные британцы стоим тут и говорим о погоде". И Филу тоже становится смешно, и тоже - как-то по-грустному. Он видит, как фонарь позади него мягко освещает лицо Дэна, и гадает, то ли тучи застлали небо и Фил оказался прав насчет дождя, то ли световой день подошел к концу, потому что, если честно, в Лондоне иногда нет абсолютно никакой разницы. - Как ты узнал, что я был там? - и снова Фил слышит свой голос будто через стекло. Дэн делает это свое лицо из разряда "Серьезно?" и улыбается. - Ты самый неловкий человек на планете. Не можешь ты вот так просто встать и бесшумно выйти. И я заметил твою черную макушку. И спустя пару мгновений добавляет: - О Господи, сколько лет этой куртке? Фил стоит в своей космо-куртке, и ему тепло. Внезапно в его голове разворачивается целый фантастический сценарий: вот он накидывает куртку на плечи Дэна, (потому что на улице действительно по-зимнему холодно, и о чем он только думает?) и они вместе садятся в такси, и губы Дэна на вкус холодные и терпкие, а водитель кэба недовольно хмурится, но не говорит ни слова, только смотрит на дорогу еще внимательнее. Фил снова ругает свой предательский мозг, смотрит на то, как в улыбке Дэна сквозит неприкрытая нежность, и отвечает просто: - Не знаю. Она мне нравится. И вдруг Фил видит это прямо перед собой. Видит, как губы Дэна приближаются к его губам, внутри происходит какой-то фантастический взрыв и эндорфин вперемежку с адреналином накрывают его мозг в одну секунду, вызывая головокружение. Видит, как он сам отвечает, как запускает руку в его мягкие волосы, как Дэн нетерпеливо выдыхает ему прямо в рот и вовлекает в более глубокий поцелуй. Он видит соединение чего-то разрозненного во что-то цельное, постоянное, чертовски правильное, искры от которого разлетаются в разные стороны, задевая прохожих. Ведь это именно то, почему все их так любят, но не могут объяснить почему именно: эти сумасшедшие искры счастья, задевая невольных свидетелей, создают у них ощущение, что сегодня счастье коснулось их напрямую. И у этих двоих этого счастья так много, что они делятся им, может быть, даже нечаянно, ведь его даже скрыть не получается, оно расплескивается в разные стороны, и что это, как не очередное чудо Вселенной? Разве не удивительно то, как идеально могут две человеческие души сочетаться друг с другом, следовать друг за другом, соединяться в одно целое, освещая все вокруг и делая счастливыми даже далеких наблюдателей? И все это уже было, и могло бы случиться сейчас, вот только сегодняшний Дэн стоит от сегодняшнего Фила на расстоянии вытянутой руки, переминается неловко с ноги на ногу, и ему вроде бы и хочется что-то сказать, но как-будто бы и нечего. Что теперь говорить? Это уже не тот Дэн, да и Фил совсем другой. Фил смотрит за плечо Дэна и видит, как жадно после разлуки целуются молодые Дэн и Фил, он видит это так явно, будто это происходит на самом деле. Рядом останавливается такси, и Фил переводит взгляд на Дэна. - Ну, мне пора, - говорит он вот так просто, и его голос даже не дрожит. Нельзя сказать, что это не вызывает у него приступ гордости. В глазах Дэна минуту назад плескалась нежность, грозя перемахнуть через край. Теперь она меркнет, а Дэн кивает и опускает глаза на мостовую. "Это все ностальгия", - думает про себя Фил и садится в кэб. Дэн провожает автомобиль до тех пор, пока он не скрывается за поворотом, а затем его накрывает волна дождя - вот так, абсолютно внезапно, как Фил и все, что произошло сегодня. Он стоит еще пару минут, вглядываясь за поворот, будто кэб вдруг снова появится оттуда, и заходит внутрь только когда его рубашка уже мокрая насквозь.#3
Дэн с судорожным вдохом резко садится в кровати, вглядываясь в ночную тьму. Он потерял всякие ориентиры и несколько секунд тревожно пытается сообразить, где он находится и что его окружает, пока, наконец, не видит очертания своей комнаты и тонкую полоску тусклого света от уличного фонаря, падающую на ковролин, и тогда сон немного отступает. Он выбирается из лап кошмара по чуть-чуть, пытаясь себя успокоить и восстановить дыхание, и ему это практически удается, но он проводит рукой по пустой половине кровати, и необъяснимая тревога мгновенно схватывает его за горло своими скользкими холодными руками. Реальность, которую ему с таким трудом удалось нащупать, снова ускользает от него, заставляя сомневаться, а было ли это сном. Он замирает в оцепенении и, кажется, совершенно не может пошевелиться, пораженный этой мыслью, пока вдруг не слышит из кухни тихое, едва различимое в ночной тишине шлепанье босых ног по полу. Дэн тревожно прислушивается и чувствует, как его отпускает. Спустя минуту он видит на пороге силуэт Фила. Он стоит в одних боксерах и встревоженно зовет его по имени, и Дэн понимает, что действительно выглядит странно, вцепившись в одеяло, со своими сверкающими от ужаса глазами. Он выдавливает из себя тихое: - Где ты был? - и его голос звучит надломленно, будто он сейчас заплачет. Спустя пару секунд Дэн оказывается в коконе из горячего одеяла и холодного Фила, который бормочет: - Господи, ты весь дрожишь. Что случилось? Дэн только вдыхает запах Фила, уткнувшись ему куда-то в ключицу, и молчит. - Опять твои кошмары? Дэн кивает и выдыхает шумно и медленно, расслабляясь. Теперь все будет в порядке. - У тебя чертовски холодные ноги, - наконец говорит Дэн. - Я ходил на кухню выпить теплого молока. Не спалось. И они сидят так еще несколько минут, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, но мышцы быстро затекают, потому что это далеко не лучшая поза для двоих высоких парней, и Фил, наконец, сдается. Он растягивается на кровати и сгребает Дэна себе под бок. Дэн закидывает на него ногу и дышит куда-то в висок, и, несмотря на то, что Филу чертовски жарко, он и не думает пошевелиться, потому что это дыхание ощущается как самое правильное и надежное из всего, что у него когда-либо было. И, когда Фил уже проваливается в сон, он чувствует горячий шепот у своего уха: - Пообещай, что мы всегда будем вместе. Фил улыбается, не открывая глаз, крепче сжимает Дэна в объятиях и шепчет в ответ: - Мы всегда будем вместе.