***
Всё началось в один летний день. Ровно в полдень. Скала, которая напоминала панду, окунувшую часть своего носа в море, так и манила подплыть к ней и забраться куда-нибудь повыше, чтобы ощутить себя царём горы. Правда, погода не располагала: солнце раскалило мелкую гальку до того, что на камешки было больно ступать, да и вообще вставать из-под зонта не хотелось. Юра немного беспокоился: не умудрился ли он получить тепловой удар, пока дедушка ходил за мороженным и минералкой — внук даже подозревал, что деда застрял в супермаркете надолго, потому что охлаждается около кондиционера, «сравнивая цены на продукты со столичными». Краснодарский край радовал этим летом своих гостей сорокаградусной жарой и не собирался сбавлять обороты, каждый день ставя новые температурные рекорды. Юра решил, что действительно перегрелся, когда над его лежаком навис коричневой тенью Отабек. — А? — изрек Плисецкий, приподнявшись. — Ты откуда здесь? — всё ещё принимая Алтына за мираж, поинтересовался он. — И тебе «привет», — парень усмехнулся, сняв солнцезащитные очки. — С друзьями приехали на каникулы, — объяснил он, а Плисецкий подвинулся. Отабек сел рядом, коротко пожав Юре руку. — На этом же берегу? — «Ох уж эти совпадения»? — Нет, на другом. Мы сюда за водными лыжами пришли. — Алтын кивнул в сторону развеселой компании на яхте. — И надолго? — Завтра возвращаемся в Казахстан. — Юра разочаровано хмыкнул — не могло же ему так повезти, чтобы провести остаток дней на юге с другом. Нет, никогда. Пауза затянулась, казалось, что кроме соревнований им особо не о чем говорить, а Юра и так знал, что Отабек участвует в следующих, а тема для разговора так и не находилась. — Фото? — неожиданно предложил казах, достав из кармана айфон. — Давай, — согласился Юра, пожав плечами. Он покрутил головой в поисках лучшего фона и повернулся к морю, а потом заметил направленный в его сторону объектив телефона. — Эй! Ты меня фотографируешь? Отабек пожал плечами и только уголки его губ дернулись — он запечатлел несколько сконфуженного Плисецкого, а затем, забросив руку ему на плечо, сделал с ним селфи на фоне пандоскалы. Юра заметил, что в отличие от загоревшего Отабека, он больше напоминал розового поросенка, и это сравнение ему нисколько не льстило. Уже вечером с холодным полотенцем на голове Юра зашел в интернет и, костеря медленный вай-фай в номере, увидел себя отмеченным на фотографии. Парень поморщился: весь раскрасневшийся он щурился от солнца и Отабек, приобнявший Юру за плечо, на его фоне получился лучше — смуглый, да еще и порядком загоревший, он полуулыбался полуухмылялся — ему это шло. Плисецкий движением пальца заскринил экран. Кажется, именно с этого дня Юра немного помешался.***
Вначале всё происходило как-то само собой. Отабек, конечно, не делился фотографиями с такой же частотой, как Пхичит, но всё же частенько общался в соцсетях. И благодаря им Юра знал о нём очень многое. Твиттер, Фейсбук, Инстаграм — стали вполне осязаемыми друзьями Юры. Он сам часто постил что-нибудь раньше, но никогда прежде не ловил себя на мысли о том, что следит за чьими-нибудь обновлениями. А тут неожиданно осознал, что заходит в интернет слишком часто, и дедушка уже грозился отобрать телефон, чтобы Юрочка не портил зрение. Особенно сильно эта тяга к соцсетям обострялась в периоды между соревнованиями. Но на последней выложенной фотографии Отабек обнимал какую-то девушку. Обнимал так, как не стал бы парень обнимать сестру. В этой позе Плисецкий видел злую насмешку Алтына над собой: «Смотри, Юра, я счастлив. Смотри, у меня есть девушка. А у тебя есть мой Инстаграм и синдром сталкера. Правда здорово, Юр?»