Античные боги

"Как же это все-таки удивительно", - думает Ротгер, глядя на ровную спину замершего у окна Кальдмеера. Олаф стоит надежно, нерушимо, словно единая константа в этом непостоянном мире. Руки его сцеплены за спиной и этот жест внушает спокойствие. Олаф стоит. Его взгляд направлен вдаль, за горизонт, за рамки этого мира, за грань понимания чего бы то ни было. Губы его словно замерли за миг до улыбки, кажется, пройдет секунда-другая - и он улыбнется. Но нет. Это всего лишь тень, призрак, отблеск чего-то невозможного. Ротгер привык делать невозможное. Он тихо, насколько может, подходит к Кальдмееру почти вплотную и шепотом говорит: - Знаешь, ты сейчас похож на античного бога. Олаф оборачивается к нему лицом, вопросительно поднимает брови и, удивительное дело, легко улыбается. - Ну что за глупости, Ротгер, - Олаф смотрит тепло, без упрека или раздражения, и проводит пальцами по шраму (Олаф слегка растерян и это не скрывается от Вальдеса). - Почему же сразу глупости, - Ротгер настойчивый. Он широко улыбается и пожимает плечами, - У тебя ведь есть все задатки. Точеный профиль - это раз, - Ротгер загибает палец, - Высокий рост - это два. Мускулистое тело... - Ротгер, это слишком, - Олаф показательно хмурит брови, но в глазах пляшут смешинки. - Но я только начал! - негодует Вальдес, - так вот, мускулистое тело - это три. Густые брови - это четыре... Кальдмеер тяжело вздыхает и складывает руки на груди. Ничего не остаётся, кроме как дослушать эту бессмысленную тираду. Взгляд Олафа блуждает по увлеченному лицу Ротгера, по глазам, скулам, губам, вновь возвращается к глазам. Глаза Ротгера темные, глубокие, затягивающие. Они горят тёплым, уютным светом. В противовес всему безбашенному веселью - глаза Ротгера источают спокойствие. - Высокий прямой лоб - это восемь, - все не успокаивается Ротгер, он все еще загибает пальцы, но уже на второй руке, - упрямый характер - это девять. Сила духа - это десять. Светлые волосы - это... - и Вальдес вдруг взрывается громким смехом. Олаф недоуменно хмыкает и спрашивает: - Почему ты смеешься? - У меня пальцы на руках закончились, - сквозь смех объясняет Ротгер. Немного успокоившись, он все еще улыбается и смотрит доверчиво и открыто, - Видишь, как много общего у тебя с античными богами. Рука Вальдеса тянется вверх сама по себе и легко касается волос Олафа. Ротгер проводит по ним ладонью, пальцы слегка путаются в светлых с серебром прядях. "Интересно, бывают ли у богов седые волосы?" - Вальдес не произносит этого вслух. Слова - самое надежное оружие, а Ротгер ни за что не хочет ранить Олафа, - "Возможно, именно эта часть выдает в тебе обычного человека." - Ты невозможный, - Кальдмеер слегка наклоняется вперед и целует Ротгера, коротко, невесомо, до безумия нежно. - Зато ты - самый возможный из всех, кого я когда-либо знал, - Вальдес улыбается и целует в ответ. - И что это должно означать? - Олаф немного отодвигается и смотрит пристально, испытующе, словно ответ на этот вопрос действительно очень важен. Но Ротгер лишь смеётся и пожимает плечами: - Понятия не имею.