Don't you say a word.

      Так случилось, что она всегда знала всё обо всех.       Поначалу парни и девушки сторонились странной новенькой из далёкой холодной страны, но проходили дни, сплетаясь в месяцы, время таяло под светом софитов, оставаясь в памяти отголоском гула зрителей, обрывками приевшихся перелётов – и со временем лишь лёгкий, исчезающий акцент напоминал о том, что когда-то она была здесь чужой. Огороженный шершавыми змеями канатов квадрат ринга создавал особый уровень доверия, без которого жить в этом мире сотен камер было попросту опасно для здоровья. Секреты здесь жили доли секунды – невозможно соврать людям, которые видят тебя изо дня в день, из года в год, улавливая даже лёгкую тень в глазах, замечая тончайшие морщинки в уголках губ.       И всё же вышло так, что она знала ещё больше.       Дар по праву рождения, столь старательно спрятанный и забытый, вдруг расцвёл пышным цветом на чужой земле, не благодаря, а вопреки. Случайное лёгкое прикосновение к струящемуся фиолетовому водопаду волос Саши Бэнкс – и в голове вспыхнул фейерверк мыслей, образов, эмоций, желаний. Недавняя СМС от мужа – окутывающее тепло. Предстоящий матч – лёгкая адреналиновая дрожь и неприятный тугой комок где-то в желудке. Лёгкая неуверенность, почти смешное даже для самой себя опасение поскользнуться по пути на ринг и твёрдая решимость показать красивый бой. Всё это было чужое, принадлежавшее смуглокожей девушке, которая, активно размахивая расчёской, старательно укладывала свои волосы перед выходом на арену. Первый шок прошёл быстро – в глубине души она понимала, что рано или поздно ведьмина кровь своё возьмёт. И впервые она решила не противиться ей – в их мире, когда на чтение невербальных сигналов не остаётся сил, а на разговоры – времени, это был потрясающий дар, так к месту проявившийся. За пару месяцев, словно невзначай касаясь волос своих коллег под разными предлогами, она узнала о них больше, чем за два года совместных выступлений и путешествий – даже о тех, с кем не раз делила номера и кровати в гостинице. Шарлотт не любит, когда к ней прикасаются перед матчем. Джерико уже тяжело проводить долгие матчи, но он смертельно боится уйти на пенсию. ЭйДжей молится перед матчами – поэтому его нереально отыскать, пока не придёт время выходить на ринг. Бэйли порой пашет по 20 часов в сутки, настолько она боится, что её мечту могут отобрать. Полный сборник людских страхов, комплексов, желаний и мечтаний, ключи к любой душе, правильные слова к любой ситуации – всё это попало в руки одной девушки. То, за что Винс МакМэн продал бы душу; то, за что фанаты могли бы заплатить огромные деньги; то, о чём никогда и никто больше не узнает. Иногда она могла вмешаться – когда чужая душа вопила о помощи, когда собственные внутренности рвало на части от боли и горечи, когда человек, цепляясь за протянутую руку, не успевал задать неудобные вопросы.       Но были и те, кто догадывался.       Те, кого она сама с самого начала карьеры подпустила ближе, чем следовало бы в стране, где доверять можно только самому себе и Господу Богу. Те, кто вдохновлял её каждый день, те, с кем рядом она хотела стоять на ринге и в Зале Славы. Те, в чьём мире на троих нашлось место четвёртому – неофициально, с тысячей оговорок – просто чтобы закрыть любопытные глаза и заткнуть злые рты. Всё было решено практически с самого начала – когда она до раннего утра сидела с Дином в баре, когда выбрала Романа своим партнёром для тренировочного спарринга, когда переступила порог школы Сета. Формально – она просто всегда была неподалёку, фактически – Щит, сам того не желая, вырастил себе младшую сестрёнку. В их компании считалось нормальным, когда девушка трепала и без того лохматую рыжую шевелюру Эмброуза – и кончики её пальцев кололо вихрем эмоций и мыслей. Кроме своей семьи, только ей Рейнс доверял свою роскошную гриву, сидя на полу у кровати девушки – и за эти минуты отрешённого спокойствия она была ему бесконечно благодарна.       И лишь одного человека она не решилась прочитать.       До Сета она попросту боялась дотрагиваться. В её голове был идеальный образ отличного учителя, потрясающего друга, старшего товарища – настолько идеальный, что в этот образ девушка и влюбилась. И она боялась разбить свою иллюзию новым знанием, боялась открыть для себя настоящего Сета, не хотела видеть гору грязных тайн, которые – она была в этом уверена – есть у каждого человека. Парни заметили почти мгновенно, но ни прямые вопросы самого Роллинса, ни намёки Дина и Романа не помогли прояснить ситуацию. В конце концов, они отступили – она всегда была странной, эта русская девушка. Но этих ребят природа не обделила ничем – они были достаточно умны, чтобы продолжать перебирать варианты, в том числе и самые фантастические. А девушка в полной мере осознала, что любой дар ведьмы в конце концов становится проклятьем. На тренировках близкий контакт двух тел неизбежен, в обычной жизни границы личного пространства между ними были более размыты, чем, возможно, считалось приличным – и всё это было разрушено в одну секунду, стало запретным, невозможным. Липкий страх ртутью разливался по венам, сковывая движения, кожу кололо раскалёнными иглами в ожидании прикосновения, душа рвалась туда, где привыкла быть. Да, у неё по-прежнему оставались Роман и Дин, но их тепло было другим – просто не таким, какое ей было нужно. Для неё считалось позволительным подойти к Сету, обнять его и простоять так минуту, две, десять – сколько потребуется. Она с готовностью помогала всем, кто в этом нуждался – а сама погибала от холода.       И всё же они знали её слишком хорошо.       Очередной мейн-ивент, очередной тяжёлый матч на очередном Ро наконец закончился. Где-то там, за чёрными стенами ревела восторженная публика, а они шли, пошатываясь от усталости. Девушка стянула перчатки и потёрла ушибленную кисть – неудачное приземление могло закончиться куда печальнее. Рейнс и Эмброуз ушли вперёд, их сегодняшние соперники соскребали себя с пола где-то позади. Она заметила, что осталась наедине с Сетом только тогда, когда мужчина придержал её за плечо, останавливая. -У тебя шнурок развязался,- пробормотал он, опускаясь перед ней на колени. Девушка попробовала остановить Роллинса, протянула вперёд руку – и влажная прядь волос Архитектора случайно скользнула по её ладони…       Окружающий мир разбился россыпью бриллиантов. В груди отозвалось до крика знакомое желание касаться, с головой накрыла бездонная нежность, до кончиков пальцев толчками сердца разлилось по телу такое родное тепло. И в центре этого блестяще-радужного вихря было чувство, рождавшее в её душе покой, дарившее надежду, давшее ответы на все вопросы, за секунду превратившее «я» в «мы». Поверить в это было сложно, но такова была правда – которой она боялась, которую она так внезапно узнала…       Сет осторожно придерживал девушку, пока та окончательно не выскользнула из своих видений. -То есть ты…- тихо сказала она, поднимая глаза на Роллинса. -Я – да,- так же тихо ответил мужчина.- А ты? -Придурок ты, Роллинс,- выдохнула девушка, прижимаясь к нему всем телом. -Но твою тайну всё-таки разгадал,- беззлобно усмехнулся Архитектор. -Спасибо. А теперь – не отпускай…