Чужая война

В глазах двоились контуры и очертания предметов, иногда окрашиваясь в странные красные сполохи, словно за окнами мелькали молнии… «Только окон-то нет… и грозы тоже… или есть?..» Мысли путались, как будто завязли в густом липком сиропе из малины, которым была залита голова и правый глаз. «На вкус это дерьмо, а не сироп…» Рафаэль слизнул кровь, обильно текшую из носа, и сглотнул. После того, как его по приказу Шреддера, наконец, сбросили с дыбы на пол, его вырвало, и отвратительная горечь въелась в язык, так что и щеткой не отскребешь, да теперь он еще прибавил к этому холодный металлический привкус. «Чтобы щетка тут была бы… и зубной порошок с мятой… ну точно ни хрена не сироп…» Раф сел, стараясь не тревожить плечи, которые дергала боль при каждом движении, и уперся спиной в стену. Сироп оказался кровью, которая вытекала из раны на лбу. «Это когда это я так приложился, интересно?» А еще хотелось пить. Обшарив глазами камеру, подземный ниндзя обнаружил в углу небольшую алюминиевую миску с водой, казалось, поставленную тут специально для него. «Я чё, бля, собака, что ли, из миски водичку лакать? Сами хлебайте, а я вот не против холодной колы…» Он усмехнулся сам над собой за столь нелепую мысль, и представил, как распахивается решетчатая дверь и Шреддер вкатывает тележку с запотевшими стаканами разнообразной газировки, повесив на руку белое полотенчико. Неуместное веселье вызвало у Рафаэля пару хриплых смешков, от которых заныла голова. - Твою маму… Он поднялся, опираясь на стену, доплелся до миски с водой и, снова сев, подтащил ее к себе, устроив на коленях. Пить это Раф, конечно же, не собирался, но, зачерпнув воду пригоршнями, стал отмывать лицо и шею, намеренно расплескивая все вокруг. Не ему убирать и не братьям! Так можно в кои-то веки без зазрения совести наблевать в углу, как всегда хотелось, когда он видел правильного до омерзения старшего, разлить воду на пол и пускать в луже кораблики. «Было бы из чего их сделать!» - Все не так и плохо, Раф, - подбодрил он сам себя. – Ну, давай объективно смотреть на ситуацию. Дома надо было бы вставать на тренировку, слушать нотации Лео и Мастера Сплинтера… мучила бы тебя совесть за невымытую посуду или там грязный пол… Ты ж совестливый стал со вчерашнего дня. И стенку бы еще сам мыть побежал… а тут, сиди себе, пускай пузыри и кораблики в лужу. Кайф! - Так твоего Мастера зовут Сплинтер? – раздался насмешливый голос, заставивший Рафаэля дернуться и резко обернуться, опрокинув остатки воды. – Забавное имя, и уже что-то. А что такое Лео? - Лео не «что», а «кто»! – выпалил Раф, прежде чем успел осадить сам себя. – И кто бы тут петюкал про забавные имена, обозвавшись начальником инфузории туфельки 48-ого размера?! Стоявший до этого в тени Шреддер подошел к решетке, внимательно рассматривая избитую черепаху, в чьих глазах не появилось даже намека на страх. Что это? Глупость или природа? Люди боятся боли и стремятся ее избегать, а это существо продолжает хамить, словно и не болталось на дыбе, захлебываясь криками и рвотой. - Ты или непроходимо туп, или упрям, как последний осел, - задумчиво проговорил он. – Домашний адрес не вспомнил? - Мастер говорит, что я баран, так что ты промахнулся, - Раф отбросил миску и прикрыл глаза. – Давай, тащи, что там у тебя еще в арсенале есть, не люблю ждать. - А придется, - едко усмехнулся Шреддер. – И зря ты разлил воду, с пола потом слизывать будешь. Рафаэль вскинулся. - Сам слизывай! Я не домашняя животинка! Человек еще раз сухо усмехнулся, проскрежетав стальными когтями по прутьям решетки, и вырвав из них отвратительный звук. - А я вот слышал, что черепашек в террариумах содержат, как раз с миской водички и кормят листиками капусты. Еле-еле заткнув себе рот, Раф закрыл глаза, сцепив пальцы в замок, отчего плечи снова прострелило. «Не ведись на эти издевки! Он сейчас пытается тебя разговорить! Заткни пасть хоть ногой и молчи! Вот вспомни, как ты бесился, когда старший зануда сидел и не реагировал на твои подколки! Да от тебя прикуривать можно было, потому что все твои изыски словно мимо него пролетали. Ты ж до белого каления доходил, потому что на тебя срать было… Во! Раф, братан, давай пробовать!» Рафаэль расплылся в ухмылке, демонстративно сложил ноги по-турецки, потому как, в отличие от Лео, сесть в позу лотоса нормально не мог, и с интересом уставился на Шреддера. «Так, в нужную позу почти закорячился! Дело за малым, довести Консервный нож до припадка бешенства! Ну чего он молчит-то? Я бы уже не выдержал!» Человек облокотился о решетку, наблюдая за действиями рептилии с иронической улыбкой. - Медитировать будешь? – спросил он. – Как же без ароматических свечей? Принести? Титаническим усилием воли, Рафаэль заставил себя промолчать и самодовольно отметил, что брови человека дернулись, сходясь на переносице. «Отлично! Спасибо, брат, за твое занудство! Пригодилось!» *** Лео вернулся на крышу, где обнаружил саи своего брата, и тщательно ее исследовал, отыскивая подсказки. Ему не составило труда восстановить произошедшие тут события, по отпечаткам на мягком гудроне, которым была покрыта крыша, царапинам на бетонном парапете и выщербленным кусочкам блоков. Мастер учил их распознавать малейшие детали и по ним воссоздавать нужную картинку. «Спасибо, Учитель!» Уже в десятый раз подумал Леонардо, проводя пальцами по мокрому бетону. Он выпрямился, еще раз внимательно оглядел крышу и прикрыл глаза, снова вслушиваясь в огромный город. Где-то здесь есть его брат. Сгусток пульсирующей энергии, схожий с ним самим, но гораздо более яркий и мощный. Надо просто его отыскать и не ошибиться, приняв за реальное ощущение игру воображения. Он же никогда раньше не пробовал вот так через медитацию дотянуться до родных. А вдруг не получится? Вдруг в прошлый раз просто повезло? «Мастер не раз говорил тебе, что везение не то, на что стоит уповать. Рассчитывай только на себя и на то, чем обладаешь. Знания, силы, умения и разум!» Крошечная красная точка вспыхнула в уголке сознания, неровно полыхая нездоровыми вспышками, словно готова была погаснуть. Лео резко выдохнул, открывая глаза, и побежал вперед, раздраженно стирая с лица дождь, мешавший ясно смотреть. *** Трое ниндзя в черном крепко держали Рафаэля, хотя изловить его даже в этой клетке им стоило огромного труда. И так кстати пришлась миска, которой он от души огрел одного по голове, вырубив и измяв кромку мягкого алюминия. Руки снова заломили за спину, отчего плечи высказали Рафу все, что думали о нем, заставив глухо выматериться и сжать зубы. Стоя сейчас на коленях, не имея возможности дернуться и только зло глядя на явившегося Шреддера, Рафаэль запоздало подумал, что все же не надо было доводить того до белого каления. Его собственная изобретательность показалась просто детским лепетом, когда человек вернулся в камеру. - Я привык заботиться о гостях, - рассуждал он, неторопливо затачивая острым штыком на руке длинные лучинки. – Раз меня посетил такой мастер ниндзю-цу, который, соблюдая традиции, медитирует на закате, то мой долг гостеприимного хозяина обеспечить его всем необходимым. Тонкая деревянная игла, больше похожая на шпажку, чем на лучину, воткнулась в плечо черепашки и стала медленно ввинчиваться в мышцы, словно накручивая их на себя, как паклю. Раф захрипел, не желая снова унижаться и орать в голос, и зажмурил глаза. Шреддер вогнал в его тело еще три таких же палочки, неторопливо проворачивая их, и остановился, держа еще несколько в руке. - Я могу и оставить остальные в стороне, - предложил он. – Если тебе вдруг захотелось сказать мне, где же искать твоего Учителя. Рафаэль подавился шипением и ничего не ответил. - Ладно. Тогда начнем медитацию при свечах. На тонкие деревянные лучинки потекло масло, и Раф внутренне похолодел, поняв, что будет дальше. «Да пошел ты на хер! Хоть на куски меня разбери, а я тебе ничего не скажу про отца!..» С интересом заглянув в зеленые глаза, Шреддер достал зажигалку и щелкнул ей, поджигая первую палочку. Огонь резво облизнул дерево и заплясал на нем, пожирая масло. Раф скосил взгляд на свое плечо, прикидывая, сколько у него есть времени до того мига, как огонь доберется до тела и начнет тлеть та часть шпажки что находилась у него внутри. «Минута…» На висках выступил пот. - Я могу вытащить их, - предложил человек, поджигая остальные. - Сделай милость, - прохрипел Рафаэль. – И в зад себе запихни поглубже! - Я ведь могу следующие тебе в глаза воткнуть, - голос Шреддера снова упал до шипения. – Или затолкать тебе в пасть горячих углей, чтоб выжечь твой поганый язык! Раф не ответил, следя глазами за огоньком и готовясь к новой боли. Он лучше глотку себе сорвет в крике и проглотит эти самые угли, но ничего не скажет этому выродку. Пламя сползло до половины шпажек, уже ощутимо грея кожу. Вывернуться возможности не было, значит, только ждать, настраивать сознание на создание внутренних барьеров и блоков, как учил отец, и надеяться на свою выдержку. Пропитанная маслом древесина горела быстро и жарко, отчетливо выдавая в воздух запах сандала и ладана. «Любимые палочки сэнсэя с сандалом… дома часто так пахнет…» Дома этот запах ассоциировался только с вечерними часами покоя после тренировки, когда Майки глазел мультфильмы, Донни ковырялся с какими-то проводочками и платами, Лео уперто медитировал с отцом, а Раф изнывал от скуки, не зная, куда себя деть. Огонь тронул кожу, ласково облизнул ее и пополз дальше по промасленному древку в мышцы, шипя и потрескивая от сворачивавшейся крови. Гордость Рафаэля в первые мгновения заставила его только зажмурить глаза и часто задышать сквозь зубы, чтобы не доставлять самодовольному типу в доспехе возможность насладиться его воплями. А потом стало все равно. Крик отразился от низкого потолка и пошел гулять по коридору подхваченный эхом, которое перекатывало его так же весело, как предыдущие слова и самое первое Рафово «ля-ля».