Принц "отбросов"

      Гермиона сощурилась от ярких лучей безжалостно палящего солнца. Как и всегда, погода в июне стояла отличная. Сейчас бы пойти покупаться в ближайшем водоёме, а не проникать в Министерство Магии с потайного хода. Поттер решил, что Малфой должен быть посвящённым в незаконные обстоятельства 80-х годов. Гермиона прекрасно поняла, что нужно сблизиться с слизеринцем, потому что просто так чёрта с два он что-то скажет им о своей тётке. А вот друзьям вполне можно рассказать обо всём, не так ли?       «Но зачем раскрывать Министерские тайны? Так получается, что мы сами раскрываемся...» — думала гриффиндорка, раздвигая кусты, растущие около какого-то потёртого и, скорее всего, заброшенного офиса. Обычный магл, даже если бы и зашёл на эту богом забытую улицу, никогда бы не догадался, что в одном из обветшавших зданий, а точнее в этом неприглядном офисе и находится правительство всех волшебников Магической Великобритании. Вообще официальным входом считалась заброшенная телефонная будка, но кого это волнует? Вот Гермиону это тоже совершенно не волновало, поэтому она уже приложила свой пропуск к особенно широкой ветке куста. Кустарник вдруг разъехался, образовывая тёмное пространство, что и представляет собой ход. Странно, она всё же рассчитывала на то, что Бруствер заблокирует её карточку. Теперь точно придётся показывать ему эту драгоценнейшую информацию... Вдруг в голове у гриффиндорки мелькнула опасная мысль: а если Кингсли уже не министр? Может Министерство уже в чужих руках? Гермиона успокоила себя тем, что до них бы точно дошли такие новости...       Драко брезгливо взглянул на яму и, с видом истинного джентльмена, изысканным жестом руки пропустил даму вперёд. Девушка тихо фыркнула и, осторожно нащупав каменную ступеньку, исчезла в чёрной дыре земли. Вскоре она уже осветила палочкой лестницу, и Драко последовал за ней. Гермиона вообще не удивилась его поведению, всё-таки Драко Малфой ни капельки не изменился, ну разве что совсем малость. Одежда у него поменялась, да и школьной мантии нет.       Через несколько минут они вышли из-за отодвинувшегося камина. Гермиона осмотрела наполовину пустующий Атриум, когда-то переполненный волшебниками. Вечно журчащий золотой фонтан не работал, гнетущую тишину нарушали только изредка появляющиеся из каминов с правой стороны работники Министерства. Большая часть работающих в этом месте быстро оставила свои посты, все они разъехалась и попрятались кто куда. Остались лишь самые отважные и преданные Министерству, да те, у кого просто нет другого выхода. Все работники сидели на своих рабочих местах, кроме дежурящих на этажах, ради безопасности. Хотя это всё лишь для видимости, потому что, если вдруг «отбросам» взбредёт в голову захватить Министерство, мракоборцы отпор дать своим жалким количеством просто не смогут…       Гермиона вдруг вспомнила о визите Гризлера в кабинет лорда Малфоя.  — Откуда у твоего отца кабинет в Министерстве? Он разве работает? — поинтересовалась она, направляясь к золотым воротам, которые находились за фонтаном.  — Нет, он не работает. Тот кабинет ему выделил ещё Фадж за материальную поддержку, ну, или что-то подобное, — охотно ответил слизеринец. Гермиона немного обгоняла слизеринца и не видела его лица, но явно ощущала на себе его взгляд. И всё же для чего он с ними таскается? Разве есть какой-то прок? Для них от Малфоя ещё какой прок будет, и вопрос о Белле лишь та острая вершинка гигантского айзберга, которую они могут у него узнать...       Они спешно прошли мимо мирно дремлющего охранника и открыли тихо скрипнувшую решётку.  — А как же осмотр у охраны? — наивно спросил слизеринец, вызывая лифт. Ответ Гермионы заглушил лифт, который, впрочем, был не нужен, слизеринец спросил просто так, чтоб тишину нарушить. С чудовищным лязгом он спустился по ржавым цепям, и двери с грехом пополам отворились. Парочка быстро поместилась в открывшееся пространство, подозревая, что разбудили охранника. Гриффиндорка думала, что не стоит проходить проверку личности у охраны, так как это бы привлекло много внимания и, возможно, их бы могли задержать, потому что девушка всё ещё сомневалась по-поводу власти в Министерстве.       Вскоре Гермиона с Малфоем уже стояли в коридоре с вечно голыми стенами, без окон и с огромной черной дверью, снившуюся в кошмарах Поттеру на пятом курсе. Отдел Тайн никогда не меняется, несмотря ни на какие обстоятельства: будь это мирное время, война с Лордом Волан-де-Мортом или захват Британии «отбросами» с Пожирателями Смерти.       Минут через пятнадцать они вошли в круглое и довольно-таки уютное помещение — кабинет Гермионы. Не тратя лишнего времени девушка решила побыстрее осуществить задуманное и убраться восвояси. Она взяла надёжно припрятанные флакончики и незамедлительно вылила молочно-белое вещество в небольшой каменный сосуд, стоящий на деревянной тумбочке. - И это те незаменимые воспоминания, о которых мне почти всё время заливал Поттер? - спросил Малфой, недоверчиво глядя на Омут. - Ну вот сам и узнай, - скрывая нотки раздражения, проговорила гриффиндорка, качнув кудрявой головой на сосуд. Ну как такое можно спросить? Гермионе уже хотелось поскорее закончить это дело и отправиться обратно. Не нравилось ей в Министерстве. Как-то жутковато, да причём ещё и наедине с Малфоем. Чёрт его знает... Слизеринец в свою очередь не двинулся с места и в каком-то ожидании таращился на Гермиону. Он чем-то даже стал похож на фарфоровую куклу с таким выражением лица. Гермиона всегда побаивалась таких в детстве... Теперь девушка немного растерялась. Что ещё-то нужно? - Ну вперёд, - нерешительно скомандовала она, лихорадочно вспоминая, что могла упустить. Ей до жути не хотелось выглядеть как-то глупо, и эта ситуация начала её потихоньку угнетать. Нервы после Хогвартса у неё оставляли желать лучшего, да ещё и этот молчаливый придурок. Девушка сохранила спокойное лицо и выразительно приподняла бровь. Нельзя давать обстоятельствам испугать тебя. - У тебя такие большие зрачки, - медленно произнёс Малфой, - обычно они невероятно маленькие при взгляде на меня. Что? При чём здесь, мать его, зрачки?! То есть он всё это время стоял и рассматривал размер её зрачков? Господи, что за бред... Но, хотя погодите-ка, Малфой не может просто тянуть время? Только для чего? Или это опять паранойя? Слишком много вопросов... Гермиона глубоко вздохнула, чтобы больше кислорода дошло до мозга. - Да ладно, я уже иду смотреть ваши невероятные воспоминания, зачем сразу кипятиться? - заискивающе произнёс Драко и покорно пошёл к Омуту Памяти, наклонился к нему и окунул туда свою зализанную голову. Гермиона с облегчением уселась на стул, и её взгляду представился упругий зад аристократа, обтянутый в дорогую ткань штанов. Девушка в смущении отвела глаза и решила, что лучше перетащить стул к столу и сидеть спиной к парню.       Солнце игриво освещало величавое и белоснежное здание, возвышающееся над маленькими магазинчиками. Драко сразу узнал его — банк Гринготтс, находящийся на угле Косого и Лютого переулка. Дул тёплый ветерок, немного освежая знойный денёк. Вдруг рядом с белобрысым парнем остановился какой-то незнакомый маг. Гермиона предупреждала слизеринца, что сначала он станет свидетелем ограбления банка, потом увидит побег из Азкабана, а напоследок окажется в каком-то жестоком бою, в котором Грюм потерял свою настоящую ногу. Но этот радостный и, как показалось Драко, малость придурковатый волшебник вряд ли смог бы ограбить самый надёжный и непробиваемый банк в Магической Британии. Одет полноватый и низкий мужчина был совершенно по-магловски: официальный коричневый костюм с обычной белой рубашкой. В руке был немного потрёпанный чемоданчик, который он крепко держал в своей широкой руке. Улыбнувшись во все тридцать два зуба, он с американским акцентом произнёс:  — Вот я и в Лондоне! Оказывается, слухи об этом единственном в своём роде банке не преувеличивают красоту и поистине величественную изысканность здания! О, Господи! Гоблин! Неужели банком заправляют гоблины? Немыслимо! Надеюсь про безопасность и сохранность их хранилищ тоже не просто пустые разговоры… О’кей, -воодушевлённо произнёс американец, восторженно разглядывая красивые мраморные ступеньки и бронзовые двери главного входа. Хоть Драко этот тип и показался ненормальным, разговаривающим самим с собой приезжим, но слизеринец тепло к нему отнёсся, потому как патриотическая нотка и гордость за свой родной город сыграли важнейшую роль в определении отношения к данному индивиду.       Аристократа оглушил раздражающий и визгливый звук сирены. В то же мгновенье начищенные до блеска двери чуть ли не оторвало. Из здания с сверхзвуковой скоростью вырвался ржавый джип. Он сбил бедного гоблина, который с нечеловеческим криком приземлился на потресканное лобовое стекло. Дальше капот машины с жутким звуком царапался об ни в чём неповинный асфальт, аж искры полетели, а лихой водитель резко нажал на тормоза и повернул руль, уходя с диким свистом в дрейф. В этот момент парень успел рассмотреть автомобиль: облупившаяся и обгорелая краска по всему корпусу: явно дракон хорошенько поработал; на дверце глубокая и уродливая царапина, а ещё было куча вмятин по всему корпусу. Получался жуткий контраст: гордое белоснежное здание и убогое, дырявое подобие джипа... Через выбитое заднее окно были видны огромные чёрные мешки на заднем сидении, наверное, с награбленным. Водителя видно не было, скорее всего какие-то хитроумные чары скрытия помогли. В этом аристократ был уверен. На всё той же бешеной скорости джип, треща по швам, погнал в сторону Лютого переулка. Как только машина скрылась за углом, появился сильный отряд мракоборцев во главе с молодым Грюмом, из банка высыпались перепуганные и разъярённые гоблины. Драко потом ещё долго думал, как тот старенький джип не развалился на пол пути вообще. К этому всё шло, этого счастливчика грабителя спасла фортуна, ещё бы мгновенье и ему не удалось бы скрыться… И только сейчас слизеринец обратил своё внимание на бедного американца. Его глаза были размером с блюдца от потрясения и страха, сам он был бледен, как мертвец, казалось, ещё немного и он замертво свалится прямо посреди дороги… Шум гомонящих существ стал затихать, а незадачливый иностранец начал расплываться в клубах дыма на крыльце самого "надёжного и безопасного" банка.       Вдруг Драко оказался на берегу бушующего моря. Свирепо завывал штормовой ветер, небо стало совсем тёмным. Аристократ немного не ожидал такой резкой перемены обстановки. Оглядевшись, маг быстро узнал громадное и мрачное здание, куда ни раз попадал его отец. Азкабан всегда являлся самым узнаваемым заведением во всём мире, и самым жутким местом в мире… По стройной спине пробежали мурашки, когда Драко увидел спешно приближающихся к нему две высокие и худые, укутанные с головы до пят в чёрные плащи, фигуры. Похолодало. Морозный воздух драл лёгкие получше сигарет, бешеный ветер к чёрту растрепал всю укладку Малфоя, который угрюмо запихнул онемевшие руки в карманы. Ощутил шершавую поверхность дерева палочки, отчего внутри немного потеплело. У массивных, тяжёлых дверей, служащими входом в тюрьму, Драко приметил съёжившегося мага, по-видимому являющимся охранником, судя по надписи на униформе. У него были каштановые волосы, примятые тёплой шапкой, а лицо источало столько несчастья, что слизеринцу стало даже жалко беднягу. Как же он смог так провиниться перед начальством, что его отправили охранять такое стрёмное место? Тем временем из здания послышался гул хриплых, воинственно вопящих вразнобой голосов. Парень нахмурился, ведь обычно это место переполняла зловещая тишина, либо звук мерно капающей воды, протекавшей с крыши...  — Экспекто Патронум! — раздался властный, заглушающий всех остальных, низкий мужской голос. Охранник резко отскочил в сторону со своего поста, и как раз вовремя! Грубые двери чуть ли не слетели с петель от мощного удара, и взору Драко представилось страшное, но одновременно чертовски завораживающее зрелище. Огромный чёрный шар, изредка переливавшийся серебром, молниеносно вылетел из Азкабана и начал бешено крутиться, издавая хриплый вой и жуткое рычание. Приглядевшись, слизеринец похолодел. Это был не шар, а кружащиеся вокруг какого-то сильного патронуса дементоры.       Драко уже различал огромного размера светящуюся серебряную пантеру, на которую озверело кидались жуткие существа со всей тюрьмы, а животное в своё время безжалостно и изящно разрывала слишком близко подлетевших фигур своими острыми, как лезвие бритвы, клыками. Это было воистину прекрасное и одновременно ужасное сражение. Краем глаза аристократ заметил какое-то движение со стороны здания. Усилием воли он оторвался от красивого, но жуткого зрелища, чтобы посмотреть что происходит с преступниками. Драко видел, как откуда-то появился отряд мракоборцев, видимо охранник быстро среагировал и позвал подкрепление. Он видел, как тёмная масса озлобленных узников пошла в рукопашную на вооружённых защитников правопорядка. Белобрысый маг быстро узнавал мелькающие хорошо знакомые лица Пожирателей в толпе, молодые, с ещё несломленной душой, что читалось по их глазам. Безумный смех Беллатрисы, отважный блеск в глазах Долохова, возбуждённые лица Кребба и Гойла… Вот мелькнул кровожадный Мальсибер… У них нет ни одного шанса победить вооружённых авроров, они ослаблены, а сейчас их подгоняет лишь месть и отчаяние. Ведь, если сейчас они не погибнут, то просто сгниют в этом скотском месте… И Драко прекрасно это понимал, он понимал всех их. Светлые маги сами создали себе мстительных врагов, которые вышли на свободу из этого гиблого места по глупости Поттера. Отсюда обычно не выходят и, естественно, Вторая Магическая Война была больше не за идеалы Тёмного Лорда, а только ради мести. Светлые маги сломали жизни миллионам магам, виновным и невиновным, всем, на кого пала роковая тень подозрения Крауча.       Вдруг слизеринец заметил до дури знакомую платиновую шевелюру своего отца. Он был стройнее, а вместо вечно трусливого выражения на лице в таких случаях, Люциус был подозрительно хладнокровным и, не заботясь ни о внешности, ни о своей жизни, ни единой нотки сомнения не пробежало по красивому лицу, перед тем как он кинулся на первого попавшегося мракоборца. Его с лёгкостью отбросило магией из палочки противника. Всё-таки гордость за отца возродилась из огромной кучи пепла разочарования в сердце Драко. Авроры без особых проблем согнали в одну громадную кучу узников Азкабана. К этому времени над головами страдальцев гордыми, огромными прыжками пролетел патронус-пантера чьего-то нереального мага к входу в Азкабан, а слизеринец вообще сомневался, что кто-то из Пожирателей вообще может вызывать такого сильного защитника, способного разогнать если не всех, то большую часть дементоров. Вдруг перед толпой аппарировал Крауч и, пытаясь перекричать вой ветра, злобно провозгласил:  — За попытку бунта, за причинённый вред представителям закона, я, Барти Крауч, как представитель закона…  — Прошу принять мои извинения, мистер Крауч за то, что перебиваю вашу пламенную речь. Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт в том, что только что совершили. Боюсь, мне придётся принудительно заставить вас пропустить моих верноподданных на законную свободу, которых возмутительно заставили сидеть в этой блядской дыре, — раздался тот же самый голос, что и вызвал патронуса — Драко был в этом точно уверен, — если вы окажете сопротивление, вы нарушите законы, по которым мы существуем. Вы, мистер Крауч, нарушите законы Лютого переулка, за что понесёте кару, — холодный и насмешливый тон неприятеля выводил из себя Барти. Толпа преступников одобрительно загалдела.  — Да кто вы вообще такой, позвольте спросить? — Крауч поискал глазами источник голоса, но не нашёл, — Какие к чёрту законы Лютого переулка?! Именем закона, я приговариваю всех, участвующих в побеге, к смерти!  — Некоторые зовут меня Принцем. И мне вас даже немного жаль, — последние издевательские слова потонули в ужасном взрыве чёрной магии, который заполонил удушающей, разъедающей всё тьмой. Видимо задело охранника, собственника этого воспоминания, поэтому Драко опять начал растворяться в чёрных клубах дыма.       На этот раз парень оказался посреди ожесточённого боя. Маги, как звери, кидались друг на друга, забывая о магии, дерясь кулаками. Воздух сотрясался стонами, криками и победоносным кличем. Волшебники смешались настолько, что не только слизеринец не понимал где светлые, а где тёмные, но и сами бойцы уже без разбору швырялись заклятиями. Везде метались не только разноцветные лучи заклятий, но и лезвия, ослепительно блестящие на солнце. Землю пропитала кровь, запах смерти и воинственный дух. Аристократ обескуражено огляделся. Драко с великим облегчением понимал, что сам он просто зритель, а иначе бы лежать ему в холодной земле, потому что через него пролетали и ножи, и заклинания, и озверелые люди. Наконец-то Малфой увидел знакомое лицо Аластора Грюма. На двух ногах и без своего жуткого выпуклого глаза он был довольно-таки симпатичным, ловким и сильным. На его лице было всего лишь несколько не особо заметных шрама, больше морщин. Аврор был невероятно сосредоточен, валил врагов направо и налево. Вдруг он кого-то заметил. Вечная хладнокровная сосредоточенность сменилась гримасой страха, но Аластор быстро взял себя в руки и мужественно кинулся в самую гущу сражения. Драко не удалось увидеть того, кого углядел Грюм из-за множества потных, бешено сражающихся тел. Во Второй Войне такого не было. Слизеринец содрогнулся при мысли о том, что он мог попасть в такое месиво.       Вдруг прямо к ногам аристократа по земле подкатились два смутно знакомых ему тела, сцепившиеся как дворовые псы, дерущиеся за остатки еды. Один из них был Грюмом, этого было сложно не понять. А вот второй... В таком хаосе сложно кого-то узнать… Вдруг мужчина наконец-то прижал к земле брыкающегося аврора, хотя по фигуре незнакомец больше смахивал на молодого парня. Было понятно, что хозяин такой фигуры относится к аристократам Магической Британии и скорее всего это какой-нибудь явно чистокровный или хотя бы весьма породистый Род. Иссиня-чёрные волосы слиплись и в таком положении прекрасно закрывали лицо хозяина. Слизеринец заметил недлинную бородку у чёрного мага, победившего лучшего аврора Министерства без магии. Ещё Малфою запомнился жуткий оскал, который мелькнул на мгновение, когда маг тряхнул головой. Также белобрысый парень увидел вторую, сильную ногу рыжего мужчины. Если бы эта нога была с ним и в последующие годы, то вряд ли бы вообще кто-нибудь из Пожирателей остались в живых... Драко издал нервный смешок, вспоминая год, когда Грюм был преподавателем, хоть и под обороткой, но Малфой благодарил небеса, что не встретил реального Грюма... Аластор неожиданно исхитрился и выудил палочку из кармана. Смухлевал, конечно, но зато враг отлетел на пару футов. Грюм оказался довольно жестоким и, сотворив из своего деревянного оружия остро наточенный меч, пошатываясь, направился к ещё не успевшему оклематься магу. Он хотел по-магловски прикончить неприятеля — самая худшая смерть маглоненавистнику. Когда «благородный» аврор занёс орудие над черноволосым, тот пришёл в себя. За долю секунды, появившаяся из недр изорванной одежды незнакомца палочка, тоже обратилась в меч для попытки самообороны. Хоть Драко и восхитился быстротой реагирования, он понимал, что этот маг уже нежилец, потому что пытаться защититься лёжа — бесполезная затея, а от двуногого Грюма - вообще бред сумасшедшего! Возможно, один раз он отразит нападение, а вот второй навряд ли. Слух слизеринца уловил знакомый, наглый и разъярённый голос. Сзади аврора проходил никто иной, как Гризлер со своей фирменной расшатывающейся походкой и привычкой всех задевать широкими плечами. Грюма он тоже задел, ненароком, естественно. В своём шатком положении Аластор не удержался и упал прямо на не ожидавшего такого поворота событий тёмного мага. Раздался стальной треск и смачный звук разрывающейся плоти. Драко догадался, что произошло: мракоборцу отсекло ногу. Скорее всего из-за того, что он свалился на выставленное лезвие.Вдруг Грюм скорее рефлекторно, чем осознанно откатился от своего палача. Он выглядел каким-то заторможенным и как в осне посмотрел на обрубок, из которого ручьями хлестала кровь. Драко заметил, что губы мракоборца посинели, как от холода, хотя поле боя согревали разгорячённые тела дерущихся. Аристократ подавил рвотный рефлекс и отвернулся, чтобы не наблюдать подробностей.       Теперь слизеринец видел Дамблдора, спешащего на помощь своему верному аврору. Драко услышал какое-то копошение позади себя и теперь уже мог увидеть везучего аристократа. Его заметил не только Малфой, но и прошлый директор Хогвартса. Вечно добрый и заботливый дедуля с подозрительно злым лицом кинул в черноволосого непростительное, но промахнулся. Вот этого аристократ не ожидал. Через несколько секунд перестрелки тёмный бородатый маг взял так удачно подвернувшийся булыжник и обмотал его сгустками тёмной магии, и со стороны казалось, что булыжника в этом комке и вовсе нет. Малфой смутно понял намерения хитрого и отважного волшебника. С завидной меткостью он метнул своё опасное оружие прямо в Дамблдора, который искусно и, не подозревая подставы, поставил щит против магии. Сгусток магии щит остановил, а вот булыжник попал прямо по назначению, и профессор уже лежал на пыльной земле с разбитым носом. Белобрысый парень ещё стоял с открытым ртом, восхищаясь мастерством безызвестного, ужасно везучего черноволосого мага, когда он начал растворяться в тёмных клубах, окутывающего его с ног до головы дыма.