Принц "отбросов"

Напряжение съедало девушку изнутри. В голове стучал пульс от стресса и испуга. Руки дрожали. Она помнила их побег отчётливо, как будто в каком-то страшном сновидении. Через грязное стекло Гермиона, до боли в глазах, вглядывается в тёмную и неприглядную улочку. Рядом стоял Драко и тоже гипнотизирует пустую улицу. Девушка чувствует его цепкую руку, которая до сих пор не отпустила запястье. Гермиона остро ощущает нехватку Поттера, который постоянно был вместе с ними. Почему Гризлер не появляется? Почему он их не отслеживает? Скорее всего главарь понял, что его обдурили. Гарри сейчас, наверное, уже поймали. А может его уже нет в живых. Девушка попыталась сглотнуть, вдруг появившийся ком в горле, но у неё это плохо получилось. Тело не слушалось, и её начала бить мелкая дрожь. Перед глазами представилось изуродованное ужасными пытками тело Мальчика-Который-Выжил-И-Умер-Благодаря-Гризлеру.  — Спокойно. Возможно удача была на стороне Гарри, и он смог удрать. Ты его попросту недооцениваешь. Не забывай, что Гарри Поттер — Избранный, который убил Тёмного Лорда, а с Гризлером и подавно справится, — мягко и уверенно сказал Драко, но по глазам, Гермиона поняла, что Малфой больше пытался в этом убедить себя, чем её. Они ведь прекрасно знали, что победой гриффиндорец обязан хитрому Дамблдору и ещё куче народа. Волан-де-Морт был ужасно слаб и полумёртв, потому что его крестражи, почти все, были уничтожены. При таком раскладе его мог убить даже пятилетний ребёнок! Слова слизеринца нисколько не успокоили девушку. Гарри был один против непомерной толпы во главе с Гризлером, да ещё и без волшебной палочки. У него нет ни единого шанса выжить. Девушка посмотрела на аристократа и глаза их встретились. Было понятно, что он тоже так считает. Долго и тщательно сдерживаемые девичьи слёзы ринулись наружу. Гермиона отвернулась, тщетно пытаясь прекратить истерику. Сейчас не хватало Рона, которого можно было бы по обнимать, успокаиваясь… Здесь же не было ни Уизли, ни Гарри, только, скорее всего насмехающийся Малфой. Хотя она и не видела его лица, но прекрасно представляла. Горе и ужас при мысли о будущем душили гриффиндорку, которая старалась не думать вообще ни о чём и перестать позориться перед слизеринцем. При попытки восстановить дыхание, из горла вырывались всхлипы, а солёные слёзы не прекращались.  — Гермиона, — взволнованно позвал Малфой, дотрагиваясь до её плеча, — всё не так плохо, как сейчас кажется… Гриффиндорка не обернулась на нежный и мягкий голос, но изо всех сил закусила губу, на момент задерживая рыдания. Девушка в последний раз плакала, наверное, на шестом курсе из-за Рона и Лаванды. С того момента она была сильной. Сейчас гриффиндорка просто не смогла сдержать душевную боль, которая так неудачно вырвалась наружу. Гермиона долго и мужественно принимала все удары судьбы, не проронив ни слезинки, но Гарри стал последней каплей её терпения. Она закрыла глаза, пытаясь сдержать эмоции, что у неё не очень выходило. Вдруг стало тепло, а лицо уткнулось в шелковую, вкусно пахнущую ткань. В этом чудесном запахе, острое обоняние Гермионы различила нотки корицы, мёда и хм… что-то цитрусовое… как будто лимон, но лимон более кислый и вряд ли его используют в парфюмерии. Бергамот, определённо… А у Малфоя хороший вкус на духи… До притуплённого сознания потихоньку дошло, что Драко обнимает её и Гермиона неохотно бросила остатки всех своих сил, чтобы унять истерику, но всё было тщетно. Тогда девушка, откинув стеснения и остатки здравых рассуждений, просто изо всех сил обхватила руками подтянутое тело, прижимаясь к нему и периодически громко всхлипывая. К чёрту всё! К чёрту мысли и Гризлера! К чёрту эту ситуацию! По уставшему телу разливалось тепло, как шампанское в новогоднюю ночь. Аромат оказался более глубоким, нос учуял нижнюю ноту, смешение чего-то сладко-травяного, пряного с чем-то древесным с отзвуками горького шоколада и дыма. Способен ли нос испытывать оргазмы? Вот это как раз этот случай… Гермиона отдалась чарующему запаху и теплоте, которые плавно успокаивали возбуждённую нервную систему девушки, принося спокойствие и умиротворение.  — Тихо-тихо… Всё будет хорошо… Голос прозвучал как не от мира сего, сладкой патокой тягуче наслаиваясь на изболевшее сознание. Кровь вс ещ сильно пульсировала и била в висках, но Гермиону отпустило. Но они всё ещё стояли в объятиях, и девушке было жутко неловко. Тут, взяв свою волю в кулак, она попыталась отстраниться.  — Спасибо, ты мне очень помог, Драко, — почему-то прошептала гриффиндорка. Но Малфой не убрал рук, и они всё равно стояли слишком близко для приятелей. Гермиона подняла голову. Эта довольно странная ситуация, но с ней уже всё в порядке и держать её уже незачем. И с чего у него появилась такая нежность к грязнокровкам? Если честно, Гермиона вообще думала, что он другой ориентации… Однако как бы девушка не противилась, она не могла врать самой себе в том, что это было неприятно. Наоборот это было как-то непривычно, но завораживающее. Гермионе явно нравился этот белобрысый парень, и это была не её вина. Только вот признаться в этом хотя бы себе было довольно-таки затруднительно, но она справилась. Но вот Малфою она этого никогда не скажет. Во всяком случае она так думала. Гермиона смело упёрлась своими заплаканными глазами в лицо Малфоя. Но смутилась, встретив взгляд родниковых глаз, которые были ближе дозволенного.  — Всё уже хорошо, можешь отпускать, — улыбнулась Грейнджер, чувствуя как кровь опять начала разгоняться по жилам и приливать к щекам.  — Нет, — тихо произнёс слизеринец, сглатывая. Гермиона проследила за медленно поднимающимся и опять опускающимся кадыком. Пот телу пробежали мурашки.  — В смысле? — девушка не отводила от него взгляд. А что она ещё могла ответить? Что значит «нет»? Он стал больно смелым для студента Слизерина. Но Гермиону заинтриговало, что будет дальше. Если она ему не нравится, то гриффиндорка окончательно разочаруется в своих умениях распознавать влюблённых людей. У него расширенные зрачки…  — В прямом, — прошелестел Драко, склоняясь всё ближе. Теперь она уже чувствовала его прерывистое дыхание на лице. Гермиона замерла. Она опустила взгляд на его красиво очерчённые губы. Они были тонкими и бледными. Немного обветренными. Привлекательными. Слишком. Чёрт! Нет.  — Что происходит, Малфой?! — резко, слишком резко. Гермиона сама испугалась своего вопроса. Этого нельзя было допустить, просто нельзя. Почему? Гермиона не смогла ответить на этот мысленный вопрос. Нет и всё. И пускай хочется, она, Гермиона Джин Грейнджер, не позволит себе возбуждаться от Малфоя. Это слишком низко для неё. Да, он показал себя очень неплохо за это время, проведённое с ними. Но всё это было неспроста. Да девушка готова была поклясться, что слизеринец явно что-то тихо мутит от всех в тайне. Это не недоверие. Это здравый взгляд на ситуацию. Люди не меняются, во всяком случае так координально. Основа человека никуда не денется, чтобы тот не делал и как бы он ни старался. Ведь это его суть. Так и было задумано. И Малфой давно известен всем своей сутью, которая далеко не честна и не правдива. Хотя есть что-то светлое. Но гриффиндорка не могла понять, в каких случаях проявляется эта его черта. Девушка понимала, что слишком плохо его знала, чтобы делать какие-то выводы и, следовательно, не могла решительно совершать какие-то действия связанные с слизеринцем. И вот целоваться точно нельзя было. На самом деле всё внутри протестовало. Но Гермиона привыкла полагаться на голову, а не на эмоции.        Тем временем Малфой понуро отошёл к облезлому окну и скрестил руки на груди. Начал сверлить упрямым взором гриффиндорку.  — И что это было? — отчётливо выговорила Гермиона. Ну не стоять же ей столбом, нужно как-то завести разговор. В ушах ритмично стучало сердце. Тело не признавало решения мозга. С девушкой это очень редко случалось. И тут до неё дошло. Это не тело, это её магия. Волшебная сила, что смешалась с кровью в жилах, пыталась пробить Гермиону на необдуманный поступок. В случае чистокровных такое всегда срабатывает, потому что у них на несколько поколений не было магглов в роду. Именно маггловская плоть и кровь удерживает неземную силу. За это коренные аристократы и ненавидят маглов. Многими из них полностью управляет родовая магия. Она знает, кто нужен для плодотворного потомства, также она знает, что нужно организму, как залечить его и как лучше защитить. Но такое только у самых чистокровнейших из чистокровных. Их магию почти ничто не ограничивает и она полностью берёт ответственность за мага. Мало кто думает головой, в основном аристократы полагаются на неё. Но фишка в том, что даже если они и подумают как лучше, сдержать свою силу не смогут. Только Дамблдор мог. Никто не понимал как. Возможно как-то связано с Хогвартсом или ещё с чем-то. У него было много секретов…       А вот с магглорожденными и полукровками всё совсем иначе. Они почти одинаковы в этом плане, потому что в них слишком много маггловского, земного. Даже взять к примеру Род Малфой. У них очень неплохая, скажем так, магическая база, но если смешать её хоть с одним маглом, то, возможно, она не сможет выдержать такого. И дети получаться с очень слабой магией, которая вряд ли сможет не то, чтобы взять контроль над маленькими волшебниками, хотя бы просто проявится мощно из палочки на уроке. Хотя лично у Гермионы такой проблемы никогда не было, но она особо не задумывалась на этот счёт. О маглорождённых и говорить нечего. Эта какая-то чистая случайность или везение. Если у полукровок есть какой-то шанс на сильную магию, то у них вообще по нулям. Никто толком и не может объяснить, как такое получается. Только если когда-то очень давно какой-то маг слился с маглой. И эта маленькая и истощившаяся от времени струйка волшебной силы наконец-то выбилась в ком-то из детей через десятки сотен лет. Такое бывает очень редко и, наверное, Гермиона правда счастливица.  — А ты как думаешь? — остро спросил Драко, сверкая глазами. Потом, не дожидаясь ответа, он начал приглаживать свои растрепавшиеся платиновые волосы. Он не плевал на руки, как представляла Гермиона, чтобы прилизаться.       Девушка остановила на нём завороженный взгляд. Постепенно темнело и появился золотистый закат, потопленный в кроваво красных облаках, который властно и даже брезгливо просвечивался сквозь заляпанное окно. И Малфой был как очередной красавчик в алых лучах, рекламирующий по телеку мужские духи. Это было даже как-то эстетично. Гермиона бы клюнула на такую рекламу, будь она обычным человеком. Драко томно взглянул на неё из-под длинных белых ресниц. Гермиона медленно закрыла глаза и прижала палец к пульсирующему виску. Он что издевается?! Конечно издевается и думать нечего! Магия непривычно начала вырываться. Интересно, а какая его кожа на ощупь? Мягкая, шёлковистая, холёная и может быть нежная? Во рту пересохло, а ладони запотели… Слабость. А волосы-то как у этого хорька поблёскивают, невообразимо… Тело не слушается. И взор у него просто обворожительный, как тут устоять… Коленки задрожали. Ещё от него чудесно пахнет… Мутно как-то. Первый раз такое! Она же магглорожденная, почему это происходит? Кажется, что по жилам течёт не кровь, а раскаленная лава. Жарко, прям дышать нечем. У Малфоя привлекательные губы… В голове стучит так гадко и раздражающе, как будто соседи в пять утра занялись ремонтом в субботу…  — Гермиона, всё в порядке? — протянул слизеринец. Но не как обычно, с каким-то таким намёком на эротику. Грейнджер резко раскрыла глаза. Он колдует! Без палочки, а родовой магией, которой у него в избытке. На самом деле открывать глаза не следовало, это был неверный шаг. Драко стоял прямо перед ней и не сводил с неё глаз. Девушка поняла, что это конец, она теряет контроль над собой…  — Малфой, — прорычала девушка, собрав остатки сил, что только остались у неё в таком состоянии, — прекращай…  — О чём ты? — совсем другим тоном спросил парень и наваждение как рукой сняло. Гермиона резко вдохнула спёртый от накала воздух и отшатнулась к стене.  — Какого чёрта, Малфой?! — прохрипела девушка.  — Я полностью не виновен, это всё Род, — протараторил слизеринец, облизывая пересохшие губы.  — Ага, ври больше, — слабо произнесла девушка. Притяжение не исчезло, но лихо ослабло. Гермиона провела по уставшему лицу рукой. Вот это денёк, однако…  — Я не лгу! Это родовая магия! — воскликнул в сердцах Драко. Где ж его спокойствие непробиваемое? Он выглядел растерянным и каким-то жалким.  — По-моему родовая магия не распространяется на грязнокровок, а? — ядовито сказала Гермиона. Она никак не могла взять себя в руки. Если бы не было стены, она вообще легла б на пол. Драко стал похож на щенка, просящего поесть у хозяина, не хватало только скулёжа.  — Кто сказал, что ты грязнокровка? — опрометчиво спросил парень, и сразу же прикусил губу. Как говорится слово — не воробей, улетит — не поймаешь, мать его за ногу. Девушка даже усмехнулась.  — Это была случайность, — начал наяривать Драко, нервно щёлкая пальцами. Отвратительная привычка, но Гермионе нравилось. Или это всё те же выкрутасы Малфоя?  — По-моему у тебя память хромает, это была явно не…  — Слушай, прости меня, пожалуйста, я был малолетним мудаком, — некультурно перебил её слизеринец. " Ага, а сейчас великовозрастный мудак» — подумал Гермиона, злобно посверкивая глазами. Не хотелось прощать, потому что было правда обидно тогда. Да и сейчас тоже ничего не изменилось. Но такими темпами их общая идея далеко не уйдёт.  — Хорошо, ничего страшного, — со вздохом простила его Гермиона, радуясь, что он хотя бы признался вслух, что мудак. Не каждый день услышишь такое от самовлюблённых Малфоев…  — Ты больше не обижаешься? — ещё раз переспросил слизеринец. Что за детский сад?  — Нет, — коротко ответила Гермиона, она от него устала.  — Ты на самом деле не магглорождённая. Странно всё-таки, что тебе мать не рассказала об этом, — в конце как-то мято сказал парень.  — Что? — Грейнджер даже подавилась, — Моя мать — чистый магл, и да, я проверяла.  — А я и не спорю, что она магл, зато отец твой не маггл, — медленно продолжил Малфой.  — Мой папа тоже магл, и да, в этом я тоже удостоверилась, — недоуменно сказала гриффиндорка.  — Другой папа. Который родной, а не тот, который магл, и всё это время жил с вами, — интригующе произнёс аристократ.  — О чём ты? У меня только один отец и он маггл, — растерялась девушка, — и где доказательства, что у меня есть другой биологический отец, а?  — Первое, и самое убедительное — это Рональд Уизли, который в тебя влюбился. Этого я не ожидал, в отличие от крёстного. Ты знала о проклятии Рода Уизли? Ты знаешь, почему они так любят маглов, но женятся обычно на волшебницах? В этом их проклятие — они влюбляются только в магов, в чистокровных, либо полукровных, но нереально обожают простых людей без магии. И это проверено всей их династией. Теперь вопрос: почему вы с ним были вместе, раз ты — маглорождённая? Если бы это было правдой, то Уизли просто физически не мог тебя любить. Но он любил, и даже очень. Следовательно что-то не ладно у тебя с родословной. Получается ты полукровка, раз мать — магл. Но непонятно лишь одно: либо твой отец не магл, либо есть кто-то другой, кто оплодотворил твою матушку, — начал Малфой, облокачиваясь на подоконник.  — Рон не говорил об их проклятье… А при чём тут твой крёстный? — уцепилась за ниточку развязки гриффиндорка.  — Сейчас я тебе покажу, — и парень достал из кармана ту злосчастную булавку на чёрной нитке, прокалывая палец, — Северус с самого начала понял, что ты не маглорождённая. Не знаю, может полукровки как-то могут это почувствовать… А когда на одном из родительских собраний в Хогвартсе он увидел твою мать, то сразу всё понял. Туман уже окутал наших героев, погружая в суетливый Хогвартс, кишащий волнующимися детьми с их родителями. В Большом Зале стояли профессора во главе с Дамблдором и что-то рассказывали обеспокоенным родителям. Гермиона поняла, что основное собрание уже прошло и в Зале остались лишь те, кто хочет о чём-то спросить лично профессоров. Гриффиндорка с Малфоем стояла около слизеринского стола. Вдруг девушка заметила Снейпа, лениво облокотившегося на стену в окружении каких-то, что-то восторженно ему рассказывающих людей. Кажется, декану Слизерина было всё равно до восклицаний окружающих, и он особо не слушал, только изредка кивал головой, наверное, ради приличия. Потом только Гермиона заметила мальчика с платиновыми зализанными к затылку волосами, стоящего рядом со Снейпом и с интересом вникающего в разговор. Теперь она уже разглядела надменного Лорда Малфоя с Нарциссой и ещё несколько мужчин и женщин, незнакомых для девушки. Вскоре зельевару надоело слушать болтовню какого-то утончённого и черноволосого мужчины, поэтому он бросил несколько фраз на прощание и быстро покинул круг собравшихся. Мелкий Драко увязался за ним. Хотя не такой уж он был и мелкий, курсе на третьем, наверное. И не ребёнок, и ещё не подросток, середнячок такой.  — Кто такие фестралы? — поинтересовался Малфой, забегая вперёд идущего Снейпа.  — Достаточно редкие магические существа, относящиеся к фестрической породе крылатых коней, — безэмоционально ответил мужчина.  — Как это? — не унимался мальчик. Гермиона подумала, что сейчас декан Слизерина также безэмоционально пошлёт приставучего Малфоя, но оказалась не права.  — Огромные и чёрные, похожие на скелетов коней, лошади с крыльями, то есть пегасы. Едят сырое мясо, и на них можно кататься. Только ты вряд ли сможешь их увидеть, потому что их могут увидеть лишь те люди, которые видели смерть, — неожиданно мягко объяснил Снейп, что для него было вообще нехарактерно. Хотя похоже третьекурсника его ответ и тон совсем не удивили.  — То есть видели саму смерть или видели как люди умирают? А только волшебники могут их видеть или маглы тоже? А к грязнокров…кхм… маглорождённым видят их наравне с чистокровными? Где же они водятся? Ты хоть раз их кормил? Они страшные? — завалил вопросами крёстного маленький аристократ.  — Ну для кого страшные, а для кого нет, Драко. Не знаю про маглов, но маглорождённые без проблем могут их видеть, так что не нужно разделять чистокро…  — Ты?! — знакомый голос резанул по ушам, и Гермиона легко определила по голосу свою маму. Обращалась она, по-видимому, к Снейпу, который театрально приподнял бровь. Видимо Джейн обозналась.  — Простите? Вы по какому-то вопросу? — деликатно осведомился зельевар, прищуриваясь.  — Ох, какими мы вежливыми стали! Хотя там вы были совсем другими! Ты же один из его дружков, верно? Если твои чистокровные детишки учатся с моей дочерью, то… — голос матери начал приближаться к крику. Гермиона впервые видела её такой разозлённой.  — Миссис Грейнджер, я полагаю? Какая встреча. Я вас поначалу не узнал… Смею вас заверить, что не имею детей. Зачем прибегать к крайним мерам? Разве вы недовольны тем, что для вас открылось и своим приобретением? — спокойно проговорил зельевар, своим бархатным баритоном.  — Я люблю свою дочь! Но то, что твой гадкий дружок сделал…  — Но вы же любите свою дочь, — прервал её декан, — или, возможно, вы думаете, что это того не стоило? Вы жалеете?  — Зубы мне не заговаривай, дорогой господин! И тему переводить не стоит. Я не знаю, как ты избежал Азкабана, но думаю профессор Дамблдор это поправит, — холодно ответила кудрявая женщина.  — Не выйдет, а жаль. Я бы с радостью повидался со своими «дружками», — медленно и с какой-то пугающей интонацией произнёс Снейп, отчего Джейн невольно отшатнулась.  — Это что, угроза?  — Вовсе нет. Розье всегда был аморальным уродом, поэтому в этом нет ничего удивительного. А ещё он мёртв, поэтому, думаю вам не о чём беспокоится…  — Конечно! Особенно, если на свободе гуляют его друзья!  — Мы не были друзьями, — с ледяным спокойствием ответил зельевар, — и меня не интересует насилие маглов.  — Изнасилование, вы имели ввиду? — более тихо, но ядовито спросила женщина. Гермиона побледнела.  — И не только это. А вот и многоуважаемый профессор Дамблдор, — опять безэмоционально сказал мужчина. Видимо они все дружно позабыли об существовании мелкого Малфоя, который с квадратными глазами слушал разговор.  — Миссис Грейнджер, профессор Снейп, — при упоминании имени зельевара лицо матери вытянулось от удивления, — вы обсуждали вопросы касательно зельеварения? Я так и думал, ещё я посоветовал бы вам в который раз быть помягче с учениками, Северус, мальчик мой, — добродушно выговорил свои советы Альбус. Джейн на манер Снейпа подняла бровь, уставившись на профессора. Дальше туман стал рассеиваться, и они оказались в уже полюбившейся прихожей.