Ещё, Мэтт!

"Боже, ахах, он кидает его на ковер, нагибается и хватает его за бедра, а затем присовывает ему так глубоко, что тот начинает стонать слишком громко, так громко, что слышатся стуки соседей по стенам. Их тела извиваются быстро и синхронно, они подобны двум змеям, бьющимся в предсмертной агонии. В конце концов, он бурно кончает в него, заставляя того простонать ещё раз, громко и..." - всё, я не могу так больше! Господи, сколько лет всем этим... Девочкам, женщинам? У них у всех или недотрах или проблемы с психикой. Точнее нет, проблемы с психикой теперь у меня. Я не могу остановить слёзы уже несколько минут, я истерично смеюсь, и похоже, в мою квартиру сейчас действительно начнут долбиться соседи, да и ребенок может проснуться. Слава богу, Кейт не дома. Нет, ну надо же, фу-у-у-ух. Моё дыхание наконец нормализуется. Самый главный вопрос, как такое люди вообще могут думать о двух взрослых мужчинах, у которых есть свои социальные и семейные, в конце концов, статусы? Ну, у меня-то точно есть. Доминик-то так и собирается до конца дней своих, видимо, оставаться "старой девой". Жаль парня. Но ка-а-ак? Как они могут его представлять здесь женоподобным педиком, другого слова подобрать не могу, с задатками истеричной шлюхи?! Немыслимо! Нет, конечно, когда раньше Ховард напивался, он мог залезть на барную стойку и начать снимать с себя одежду. Но обычно, когда майка находилась на уровне его плеч, он трезвел и сваливался на пол в жутком недоумении, выругиваясь на нас с Крисом отборным матом, мол, почему мы его не остановили и тому подобное, а мы просто хотели тогда хорошенько посмеяться. Но чтобы так, как описывается во всех этих пошлых историях - да никогда! И ещё, почему меня всё время описывают таким злым, вечно рисуют социопатом или законченным алкашом-наркоманом-курильщиком, причем в кубе? Откуда это взялось, на какой почве? Я очень миролюбив, не знаю с чего они всё это взяли. Алкаш-наркоман? Я вас умоляю, я пью только, когда какие-то важные мероприятия. М-да. А наркотики? Я баловался грибами только в начале нулевых, да и то, только перед концертами! Курильщик? Я сигарету в рот брал всего пару раз в жизни, только для рисовки, ибо глуп был и юн. У-у-ужас. Это возмутительно! Я так сержусь из-за этих ничего по сути не значащих текстов, что наверное меня можно затолкать в психушку... Вот что значит, выдалась свободная минута. Мог бы потратить её на книги или на кино, но нет же, сдвинутый на бекрень разум говорит мне - зайди, Мэтт, в Интернет, посмотри, мол, как стараются твои любимые фанаты! Черт бы всё побрал. Со злости я бью кулаком по клавиатуре и раздраженно вздыхаю. - Ты чего это тут устроил? Сейчас Бинга разбудишь! - над ухом послышался шипящий голос Кейт. И когда эта женщина только успевает юркнуть в дом? Я быстрее всё свертываю в закладки, закрываю, а точнее, стараюсь закрыть, ибо Интернет глючит. Как всегда, все события проворачиваются против меня. Я хочу выкрикнуть нецензурное слово на весь дом, но вспоминаю, что у меня сын, которому недавно стукнул год, и он уже вполне может впитывать в свой мозг всю легкодоступную информацию. Но вот, конечно же, беда не заставляет себя ждать - Кейт вовсю выпучила свои ярко-накрашенные глаза в монитор, и вот, они уже жадно пожирают этот проклятый текст, который система никак не захотела закрывать. Видимо, это наказание за то, чего я делать не должен был вовсе, но сделал. Я чувствую, как начинает краснеть каждый миллиметр кожи на моем уставшем лице. Хадсон уже приоткрыла свой рот от удивления. О, это так напоминает мне меня, когда я впервые столкнулся с этими дьявольскими строчками... - Мэтт, будь добр, объясни мне, что это? - тихим, но очень сдержанным тоном говорит Хадсон, коротко выдохнув и отвернувшись от светящегося экрана, который тотчас же, будто по мановению волшебной палочки, закрыл все тексты! Я удивленно раскрыл рот, указывая руками на чертову коробку! Но жене сейчас явно было не до этого. Жена требует объяснений, которые я не могу взять из воздуха. Даже многочисленные называния меня в этих "фанфиках" гением, не делают меня таковым в реальности. Ну, почти. Я не могу так быстро придумать план, целую историю, чтобы затуманить этот прожигающий озлобленный взгляд, и поэтому я лишь развожу руками и искривляю рот в глупой улыбке. *** На улице очень холодно, несмотря на то, что начало зимы вроде казалось поначалу теплым. Выпадает быстрый снег и ложится на мои растопыренные в разные стороны волосы, такие же, какие у меня были в начале двухтысячного столетия... О чём это я? Ах да, меня же выставили из дома. Напоследок, эта женщина сказала, что уходит жить к матери, ну что я могу поделать? Теперь она не поверит никаким моим объяснениям, даже самым трезвым. Пускай. Я от всего этого начинаю сердиться лишь ещё сильнее, и почему-то хочу закурить. Черт, неужели на меня действительно действует вся эта писанина? Чушь. Ноги несут меня куда-то, но я и не хочу менять направления, слишком зол. Зол на обстоятельства, зол на всех. И на самого себя. Нет, я не верю, что пальцы могут повернуться у людей, чтобы начать писать такое. Полагаю, если бы у нас с Домиником действительно был какой-то междусобойчик, половина наших поклонников уж точно бы не удивилась! И вообще, какого черта у них в фанфиках я всё время снизу? Почему они делают меня бабой, когда у меня есть жена, и сын? Какого черта в рассказах я всхлипываю фальцетом, когда во время секса я лишь усердно пыхчу, а всхлипывает фальцетом подо мной как раз-таки Кейт?! Что я вообще несу? Ноги принесли меня к дому Ховарда. Какое невероятное, блядское совпадение! Но другого выхода у меня нет, тем более на улице поднимается метель, а я не хочу превратиться в снеговика, с которым потом все начнут фотографироваться, а у меня с собой нет никаких средств, чтобы отбиться. Блин, социопат, говорите?... *** - Как ты сказал? Фанфики? - спрашиваешь ты, принося нам обоим по бутылке виски, когда я уже расположился в твоей гостиной. И я понимаю, что ещё один пункт не был прогадан любимыми-дорогими фанатами, когда приставляю горловину к губам. Нет уж, я не стану вам угождать, проклятые фанфики. С этой мыслью я резко отдергиваю от себя бутылку и ставлю на стол, жадно глотая собственную слюну. - Мэтт, ты чего? - снова спрашиваешь ты, удивленно глядя на меня и приподнимая левую бровь, а потом хватаешь залпом четверть содержимого своей бутылки, - Рассказывай давай. - Короче, сегодня в интернете я нашел работы фанатов о нашей группе, - выдохнув, спокойно начал я, - и сначала мне всё казалось нормальным, пока я... - Стоп. Что ты забыл вообще на фан-сайтах? - усмехнувшись, прервал меня ты, на что я ответил лишь взглядом, обозначающим - дай мне, блядь, договорить, - Ладно-ладно, продолжай. В общем, рассказ мой состоял в основном из междометий, приправленных ругательствами, но потом я всё-таки собрался и выложил всё по существу, когда позволил себе глотнуть немного виски. Ты выпучил на меня глаза и тихо поставил свою пустую бутылку на стол, рядом с моей, когда мой мега фантастический рассказ наконец был закончен. Я не знал, какой реакции можно ожидать, поэтому просто сидел молча, уткнув хмельной взгляд в пол. - Ты безумец! - после долгого молчания наконец выпалил ты и запнулся. Мне стало как-то не по себе от твоего резко переменившегося взгляда. Я начинаю думать, уж не хочешь ли ты... - Я притащу ноут, а ты мне нароешь эти самые сайты! Проржаться хочу, до боли! После этих слов ты весело соскочил с дивана и побежал в свою комнату за ноутбуком. А я лишь облегченно выдохнул и дрожащей рукой взял свою бутылку, после чего почти опустошил её за раз. Только вот, где-то на самой глубинке в глубине моей души я почувствовал легкое разочарование. Неизвестно почему. И меня это в очередной раз должно было взбесить, только вот, мозг уже покрылся пленкой тумана, и я только злобно фыркнул. - Ну вот они, - проговорил я, находя нужный сайт и открывая ссылку, а затем передал аппарат управления в твои руки и начал внимательно наблюдать за тем, как твои глаза, наполненные детским любопытством начинают быстро заглатывать эти отвратительные тексты. Ты что-то говорил про то, что хотел хорошенько проржаться? Я что-то пока не увидел ни разу, чтобы уголки твоих губ хоть раз согнулись, изображая хотя бы подобие на улыбку. Вместо этого я вижу, как твой рот немного приоткрывается, и ты тихо выдыхаешь, а потом твой взгляд вновь бежит по строчкам. Внутри меня тоже появляется желание так же возбужденно выдохнуть, но здравый смысл удерживает меня. Не знаю, что на меня находит, но эти тексты будто - какое-то проклятие, которому мы должны будем рано или поздно подвергнуться. Ты изредка выдаешь какие-то неоднозначные смешки, которые вызывают дрожь у меня на спине. Правильно люди говорят, Интернет - зло, а выход в Интернет, сопровождаемый крепкой выпивкой под рукой - вообще оружие массового поражения. Так говорит мне оставшаяся, ещё трезвая часть мозга. Но нет, тут появилось что-то новое, что-то похожее на спортивный интерес. В интернете написано столько бредятины о половых актах, а мне интересно, действительно ли это бредятина. О боже, мне не нужно было сегодня включать компьютер вообще. Это действительно безумие, и здравый смысл говорит мне, чтобы я перестал смотреть на Доминика, который уже тем временем расстегнул пару пуговиц на своей рубашке из-за того, что стало жарко, встал с проклятого дивана и пошел домой! Но потом я вспоминаю, что дома - разгневанная жена, которая бьётся в догадках, что за дерьмо увидела на мониторе моего компьютера сегодня днём. Нет, так нельзя. Но тело меня не слушается, и я медленно подбираюсь к блондину, буквально впившемуся в чертов текст, и подкрадываюсь к нему сзади, обхватывая его за талию. И что? Никакого сопротивления, лишь ещё один возбужденный вздох, который заставил член в моих штанах напрячься. Нет, так не должно быть - подумал про себя я и зажмурился, отворачивая голову и сжимая губы, я хочу убрать от тебя руки, но всё внутри будто нарочно дразнит меня, и поэтому пальцы лишь сцепляются в замок на твоем животе. Твой запах, это что? Карамельная жвачка, или перегар стал таким ароматным, или это у меня начинает сносить крышу? Черт, и я понимаю, что всё начинает происходить точь-в-точь как в проклятых фанфиках только тогда, когда ты отставляешь раскрытый ноутбук в сторону и разворачиваешься ко мне, беря меня за запястья и засовывая их себе под рубашку. Я ощущаю под подрагивающими пальцами нежную и мягкую кожу, покрытую мурашками. Вот, на пути попадается какая-то цепочка, и даже не одна. Как это интересно, исследовать тело, тело лучшего друга, которого ты знал почти всю свою жизнь, но все факты о нём знал только по словам, а не проверял собственноручно. Я подсаживаюсь ближе к тебе и продолжаю водить под рубашкой, лаская твои напряженные, налившиеся кровью соски, а ты самозабвенно расстегиваешь мои джинсы, между тем напряженно выдыхая и закусывая свои раскрасневшиеся губы. Ты останавливаешься, когда твоя рука уже лежит на моем затвердевшем кадыке. Да, тебе очень страшно. Я вижу, и я хочу помочь. И я помогаю, доставая одну руку из-под рубашки и притягивая тебя за подбородок к себе. Между нами остается несчастный миллиметр, я чувствую на своих губах твоё дыхание, а ты на своих - моё. Между нами будто остался какой-то барьер из предрассудков и строгой правильности, которую в нас так тщательно воспитывали наши матери. Но теперь-то мы оба понимаем, что эти труды оказались напрасны. Или мы всего лишь пьяны. - К черту, - в конце концов, судорожно шепчу я, разрушая последний барьер и смыкая наши губы. Ты так приятен на вкус, разумеется, в хорошем смысле этого слова. Твои губы и так сладки, тебе не нужны никакие блески и помады, какими обычно пользуется например Кейт, чтобы усилить эффект. После всей этой чертовщины у меня на губах остается какое-то противное стягивающее ощущение, а в полости рта ощущается синтетический привкус, который меня всегда выбешивает, и я всё хочу попросить Кейт, чтобы она не пользовалась помадой хотя бы тогда, когда целует меня, но почему-то никогда не решаюсь сказать. Эти мысли отвлекли меня, я вновь возвращаюсь к тебе. Касаюсь твоих колющихся от щетины щек обеими руками, прижимая твоё лицо к себе, заставляя тебя сильнее впиться в свои губы. Мы не опошляем, хотя наверное всё и так уже выглядит максимально пошло, мы не используем языки, не сцепляем их. Мы просто испытываем на себе новые ощущения, новые в вкусы. Это наверное, как придти на дегустацию и испробовать какое-то экзотическое редкое блюдо, только немного по-другому. Черт, я не знаю. Я будто долгое время был в пустыне и хочу напиться, а всё никак не могу. Ты наконец оттягиваешь резинку и хватаешь мой член, медленно проводя вверх и вниз, как-то неуверенно, будто боишься чего-то. Ну возможно это и правильно, не каждый же день приходится надрачивать лучшему другу. Но эти твои неловкие прикосновения выводят меня из себя, поэтому я не выдерживаю и хватаю тебя за руку, и мы начинаем водить по моей плоти чаще, быстрее, ритмичнее. Мы сильно возбуждены, я чувствую, как на головке начинают выделяться маленькие пузыри смазки. Ты большим пальцем стираешь её и вновь проводишь по всему основанию, только теперь без меня. Я же начинаю избавлять тебя от влажной рубашки, которая стесняла все твои движения. Я уже совсем тверд, ты убираешь руку и окончательно скидываешь с себя надоедливую тряпку, после чего пытаешься резкими движениями снять обтягивающие джинсы. Но ты постоянно промахиваешься, потому что не хочешь отрываться от моих губ, но нас так переполняет желание, что мне всё-таки приходится отцепиться от тебя и помочь расстегнуть пуговицу. У меня перед глазами всё плывет, никак не получается сделать всё нормально, выходит лишь, что я отчаянно стараюсь вырвать глупую пуговицу. " Быстрее же! " - бросаешь ты и, в конце концов, сам проталкиваешь пуговицу через отверстие в ткани. Ну вот он, тот самый пик, который все так тщательно описывают и приправляют многочисленными метафорами, сравнениями и прочими оборотами. Ты сидишь у меня на коленях, твои руки крепко обхватывают мои плечи. Мы смотрим возбужденными взглядами друг на друга, но в то же время будто не понимаем, как оказались в таком положении. Ты начинаешь наваливаться на меня, стараясь опрокинуть на диван. И тут я понимаю, что ты хочешь взять инициативу в свои руки. Нет уж! - гневно думаю про себя я и удерживаю тебя за плечи, не давая завладеть над собой. Ты недоумевающе на меня смотришь, а я чувствую себе немного неловко. Точнее, я впервые чувствую в себе прилив уверенности за этот вечер. Поэтому я наваливаюсь на тебя, и через долю секунды твоя голова уже лежит на плотной обивке, ты держишься за мои плечи, крепко-крепко, будто боишься, что тебя сейчас начнут медленно убивать. Но кто знает, возможно это и равносильно тому. Я приникаю к тебе и обхватываю твою спину, заставляя тебя несколько податься вперед, спускаюсь руками ниже и обхватываю твои упругие ягодицы, после чего наконец прижимаю тебя плотнее к своим бедрам. Боже, как тесно, но как приятно, думаю про себя я, медленно продвигаясь вперед, стараясь делать всё как можно нежнее. Но я знаю, что безболезненно не получается, ибо вижу как ты откидываешь назад голову, крепко стискиваешь зубы и зажмуриваешь глаза. Нет никаких истеричных стонов, нет никакого извивания в стиле "бьющаяся в агонии змея", есть только твоё болезненное шипение, тяжелые вздохи, ровные и немного скованные движения, потому что я ещё не привык к твоему телу, потому что чувствую, как член расширяет тонкие и мягкие стенки внутри тебя. Ты закатываешь глаза и начинаешь дышать чуть громче, менее сдержанно, потому что я углубился. Не знаю, что сейчас чувствуешь, возможно трезвеешь, а возможно - пьянеешь заново. Лично мне это всё кажется новым рождением, будто моя старая жизнь уходит куда-то далеко, растворяя все-все события - и хорошие, и не очень. Вспоминаю бедолагу Хадсон, которая во время секса со мной изгибалась как одержимая, и правда громко стонала, мне было невыносимо это слушать, вцеплялась в мою спину и оставляла на ней царапины своим маникюром. Возможно, даже и не кончала вовсе, а имитировала, как это часто делают женщины. Меня это унижало. С тобой не так, я впитываю в себя твоё бьющее через край возбуждение, чувствую твою разгоряченную плоть, когда прижимаюсь к тебе, чтобы подарить поцелуй в выпирающую ключицу. Ты начинаешь двигать бедрами мне навстречу, улавливая ритм, ещё сильнее обвиваешь меня руками и горячо шепчешь: " Ещё, Мэтт! " Тогда, из горизонтального положения мы быстро переплываем в вертикальное, ты усаживаешься на мне, плотно обхватывая мою спину ногами, что позволяет мне пройти ещё глубже. Да, я замечаю, как твои вздохи перерастают в стон, но не в дикий и неудержимый, а в такой, который заставляет меня лишь сильнее напрячься и больше возбудиться. "Да, да, да" - шептал сквозь стоны ты и целовал меня в губы. Я сейчас подумал о том, что никогда не захочу уйти отсюда, из этой комнаты, пропитанной запахом перегара и этих наших опытов, которые мы неизвестно по какой причине вообще начали ставить. Я удалил из своего мозга понятия "нормально" и "ненормально", а установил приятное всему телу "хорошо", когда ты вцепился зубами в мою шею и жалобно простонал, позволяя мне выпустить в тебя горячую волну. Наши тела сделались такими тяжелыми, нам не хватало сил подняться, поэтому мы продолжали лежать в обнимку на этом диване, глубоко дыша и глядя друг другу в глаза, но на самом деле не видя перед собой ничего. Слишком вымотаны. Я слышу, как в коридоре играет рингтон, сопровождаемый мерзкой вибрацией - наверняка, звонит жена. Но я не возьму трубку, не стану оправдываться, никогда не объясню, за каким чертом полез на те сайты. Не потому что не знаю, а потому что это - тайна, и теперь она не уйдёт дальше этой самой комнаты. - Надеюсь, это не помешает нашей дружбе, - тихо выговариваю я, когда наконец смог совладать со своим телом и подняться. Я не слышу твоего ответа, оборачиваюсь на тебя и замечаю, что ты свернулся калачиком и ровно задышал, плотно закрыв глаза. Как дитя. Даже поверить не могу, что десять минут назад этот парень просил ещё, а в глазах его горел страстный огонь. Может, мне вообще всё вокруг чудится? Да нет. Я поднимаю с пола твою рубашку и накидываю её сверху, чтобы тебе было не так холодно. Я не знаю, сколько сейчас времени, но Кейт наверное по-любому будет ругаться. С этой мыслью я стою в коридоре твоей квартиры, перед входной дверью, застегивая свой плащ. Голова болит жутко, и, вероятнее всего, завтра уже нечего будет вспоминать. Кто знает, может это и к лучшему. Напоследок, я оглянулся - ты расфокусированным взглядом глядел на меня, стараясь уловить меня одного, наверное, из пяти являвшихся. Я невольно улыбнулся, подумав, что действительно оказался прав. - До встречи, Мэтт. - проговорил ты, когда я уже отворил дверь. - Да, Доминик. До встречи.