Broken steel

«Когда-нибудь Вы должны будете убить меня». Верно. Должен. Сквозь боль натянутых струн своей привязанности. Леви когда-нибудь своими руками уничтожит олицетворение ужаса, веками уничтожающего людей. Вернее сказать, мальчишку. Невиновного в трусливой жестокости скупого, напуганного человечества. Что сделал миру маленький полугигант, преданно отдавший своё детство и дальнейшую жизнь борьбе ради тех, кто его ненавидел? Вероятно, ничего. Так думал Леви, завязывая на шее неаккуратно смятое жабо и поправляя перекрученные по неосторожности ремни, уже прокручивая в уме первые строчки очередной строфы. Он уже давно обременен был мыслями о несправедливости и нашел только один способ вылить все это наружу. Не совсем вслух, но собственными словами. В одиночку. Вероятно, он был слишком предвзят, чтобы думать об этом. Он часто молчал, зная, что не донесет юноше свои мысли, которые, наверное, вообще не стоило озвучивать. Он и так знал больше остальных. Взгляд стальных глаз, немного отливающий глубокой синевой, ненадолго задержался на широких оголенных плечах рядового, на которые почти сразу же была накинута рубашка. «Он умрёт молодым», — мысленно констатировал Леви, вслушиваясь в спокойное биение собственного сердца. Горечь смешанная с болью не должна была вылиться человеческой слабостью даже в такой мелочи. «Пожалуйста, это можете сделать именно Вы?» Вопросительно приподнятая бровь часто заменяла лишние вопросы, а Эрен, понимающий капитана без слов вынужден был продолжить. Иногда перед вылазками они проводили ночь вместе. Не больше и не меньше, чем просто секс без чувств. Горячие прикосновения холода, от которых невозможно было согреться. Иногда Леви хотелось курить после таких ночей, возобновляя старую привычку. Леви не знал зачем. Он слепо полагался на эмоции наивного, но всё понимающего преданного солдата. Любовь? Леви знал лишь слова «преданность» и «привязанность». Ничего личного, но с влюбленностью он связываться не хотел. Сталкиваясь один на один с любовником, он лишь отдавал незамысловатый приказ, ожидая услышать «так точно» и звук с неохотой удаляющихся шагов. Он боялся ощутить окрыление любви, в которой уже давно погряз зеленоглазый подросток. Подросток, знающий, что скоро умрёт. «Лишь Ваша рука подарит мне настоящий покой, капитан». Затмить единственный луч света своими руками, потушить только вспыхнувшее пламя юношеской жизни, подарив ему желанный конец… Ещё несколько рифмованных строк осознания, ритмичных четверостиший принятой любви, которые он небрежно оставит у себя на столе перед вылазкой. Кивок головой, всё тот же неизменный камень лица с едва заметным мокрым блеском вечно сухих, измученных кошмарами глаз. «Я сделаю это сам», — его голос не дрогнул. «Если только не умру раньше», — промелькнула мысль.