Внутренние монстры

Внутренние монстры есть у каждого, но именно их хозяевам всегда решать, будут ли они им поддаваться. Намджун и Юнги о своих монстрах отлично осведомлены, они знают их от корки до корки. Знают их жаркое желание, остающееся тяжёлым дыханием на губах. Они не противятся, лишь наоборот с удовольствием поддаются, всё больше входя в раж. Рядом с Джином они всегда становятся монстрами. Джин высокий, до умопомрачения красивый, стройный, добрый, идеальный и подходящий. Джин для Юнги - стихия, голос, эмоции, вдохновение в чистом виде, его чёртова Муза. Джин для Намджуна - уютное спокойствие, долгие беседы, его чёртов центр Вселенной. Он готов разделить с ними что угодно: тихие ночи перед рассветом в полутёмной студии Юнги, оживлённые будни напополам с лирикой Намджуна. Их недовольство, смех, мысли и чувства. Они же сами даже как-то не задумываются о том, что должны его делить. Он принадлежит им обоим, и какой смысл спорить друг с другом, орать до хрипа и сбивать кожу на костяшках. Он принадлежит им обоим - и это правильно, так, словно существовало всегда. Разные и одновременно невероятно похожие, они понимают друг друга с полуслова. Порой они мыслят действительно одинаково. Их монстры полностью солидарны друг с другом. И когда Джин оказывается зажатым между их телами, он совсем не выглядит удивлённым. Скорее наоборот ожидавшим этого с нетерпением. Он откидывает голову на плечо Намджуна, обхватывает руками шею Юнги, и в этот момент до того нужно и правильно смотрится между ними, что дух захватывает у обоих. Когда его пухлые яркие губы призывно раскрываются, оба вздрагивают. Их монстры мыслят одинаково, но действуют по-разному. Юнги впивается в острые плечи ранящими укусами - Намджун в тихой ласке исцеляет их губами и языком. Юнги цепкими пальцами оставляет синяки на тонкой коже бёдер - Намджун успокаивающе оглаживает их ладонями. Вместе они сжимают его светлые волосы в кулак и коротко поглаживают их, хватают пальцами больно за подбородок и нежно целуют, прося прощения. Джин не отстраняется, никогда не отстраняется, лишь наоборот жмётся ближе, дышит в губы слабо и жалко. Впивается пальцами в шею Намджуна, приваливается спиной к его груди, ногами сжимает бёдра Юнги. Больно, жарко, тесно, но так хорошо, нужно и бесстыдно. Он знает, что нужен им не меньше, чем они - ему, и потому не стесняется выстанывать чистое и чуть хриплое "ещё". Юнги и Намджуну всего мало, нужно дотронуться больше, придвинуться плотнее, вбиться бёдрами глубже. Они жадные до невероятного, им всегда мало и всегда не хватает, Джин полностью принадлежит им, но насытиться они не могут. Потому Юнги и оставляет следы на его теле: сжимает запястья до боли, впивается зубами под кадыком, а после обхватывает пальцами шею. Потому Намджун и сходит с ума: шепчет нежности в чужое ухо, мягко убирает чёлку со лба и покрывает безупречное лицо поцелуями. Когда Джин изгибается, хныча, теряя дыхание и распахивая влажные яркие губы, их монстры наконец довольны и сыты. Внутренний монстр Джина, носящий имя на букву Л - тоже.