destruction

You can't touch anything without destroying it

Когда Питер приходит к Тони в очередной раз, он застает его за начатой бутылкой виски и полупустой пачкой сигарет. У Старка под глазами снова круги, на столе разбросаны листы, книги и огромное количество самых разных деталей и инструментов. Тони так чертовски устал и рад бы Питера выгнать ко всем чертям, но этот парень настолько упрямый, что Тони скорее протрезвеет, чем сможет это сделать. - Все в порядке, мистер Старк? - осторожно спрашивает Паркер, пробираясь сквозь груды мусора к нему. - Пятница сказала, что вы уже неделю не выходите отсюда и не появляетесь на совещаниях. - С каких пор Пятница докладывает тебе о моем состоянии? - вопросительно выгибая бровь, интересуется Старк. - Я ее попросил. Думаю, вы уже выпили достаточно, да и когда вы в последний раз ели что-то нормальное, а не заменяли еду сигаретами? Я думаю, вам стоит немного проветриться или типа того, говорят, это помогает. - Не лезь ко мне со своими советами, Пит, - зло огрызается Тони, не давая ему закончить, - мне одной няньки хватило вполне. - Я не нянька, - гнет свое Питер. - Я просто хочу помочь. Тони неожиданно резко встает с кровати, едва не сбивая ногой бутылку виски, и в несколько больших шагов подходит к Питеру. Смотрит на него сверху вниз, нахмурившись и сжав челюсть. - Помочь, говоришь? Не много ли ты себе надумал, Пит? То, что я ношусь с тобой, еще не значит, что ты имеешь право лезть в мою жизнь, уяснил? - Вы относитесь ко мне как к ребенку, мистер Старк, - не опуская глаз, отвечает Паркер, - но я не ребенок. Я переживаю за вас, и я хочу сделать что-то, чтобы вам стало лучше. - И что же ты хочешь сделать, Пит? Вытащить из дома все запасы алкоголя? Встать со мной в спарринг, чтобы я выпустил пар? Послушать мое нытье про то, как несправедлив мир? А, Питер? Старк злится: у него и так проблем по самую глотку, и болезненное желание оберегать Питера - прежде всего от себя - уверенно выбивается в первую тройку. Ему хочется дать себе пощечину или встряхнуть хорошенько Паркера, чтобы он выбросил из головы все эти идиотские идеи, и он считает в обратном порядке, пытаясь успокоиться, и даже доходит до шести, но тут холодные и дрожащие пальцы Пита касаются его руки: - Я не знаю, но я готов сделать все, что нужно, если от этого вам станет легче. И на этом терпение Старка заканчивается. Он словно взрывается изнутри, резко открывает глаза, громко выдыхает, раздувая ноздри, и толкает Паркера от себя так сильно, что тот ударяется спиной о стену. Его ошалелый и удивленный взгляд не вызывает у Старка ничего, кроме злости. Тони подходит к замершему от страха Паркеру в три коротких шага, резко берет за ворот футболки и тянет к себе. Носки кроссовок Питера едва касаются пола, он хватается за руки Старка, не пытаясь вырваться или что-то сказать, просто мечется взглядом по его лицу, стараясь понять, что происходит. Лицо Тони так близко, что Питер чувствует терпкий запах сигаретного дыма и виски. Он не отворачивается и не опускает голову, наоборот, с подростковой дерзостью и вызовом отвечает на сверлящий взгляд Старка и говорит: - Ну давай. Еще мгновение Тони всматривается в Питера, проверяя его слова на прочность, а потом впивается в его губы настойчиво и резко, не давая ни выбора, ни свободы, вжимается, грубо шарит руками по телу, забираясь под футболку. Его уже прожигает чувство вины и неправильности происходящего, но какая к черту разница, Старк давно перестал считать поводы себя ненавидеть. Он подхватывает Питера на руки и бросает на кровать, тут же наваливаясь сверху. Старк не дает себе ни минуты одуматься и остановиться, потому что он не хочет останавливаться, в нем слишком много злости, боли и алкоголя, слишком много чувств, смешанных и непонятных. Он хочет Питера, всего и сразу, хочет откровенно воспользоваться его положением и привязанностью, то ли чтобы поставить парня на место, то ли чтобы окончательно зайти за грань дозволенного. Его мысли сбиваются от тяжелого дыхания Питера, он отстраняется на секунду, стягивает с него футболку, и сразу же приникает к оголенным ключицам. Питер не делает даже намека на сопротивление, выгибается навстречу, путает пальцами волосы Старка, наконец получая столь необходимое тепло и внимание от человека, ради которого готов лечь костьми. Тони абсолютно теряет контроль над происходящим, когда тонкие пальцы Паркера снимают с него футболку. Остальное остается в его памяти туманом, с примесью наслаждения и почти животного желания обладать. Окончательно Старк приходит в себя уже после. Он находит себя на краю кровати, вымотанного и почти протрезвевшего, с неприятным осадком в груди. Он поворачивается и видит Паркера, сидящего на противоположной половине кровати. В желтом свете ламп он кажется еще меньше - младше - каждый позвонок выпирает на худой спине, а на шее - пятна засосов. Тони прижимает к лицу ладонь, жмурится, словно все это может оказаться просто сном. Просто одним из самых жутких его кошмаров. - Питер, - хрипло говорит Старк и замолкает. Ему просто нечего больше сказать, ни извинений, ни оправданий Питеру не нужно, а то, что нужно, Старк растратил давно и попусту. - Теперь тебе легче? - тихо спрашивает Паркер, не оборачиваясь. На его бедра накинута простыня, и он нещадно мнет ее в ладонях, пытаясь с собой совладать. - Что? - Теперь ты чувствуешь себя лучше? - так же тихо повторяет Питер. Его плечи подрагивают, как и голос, но Тони не хочет этого замечать, не хочет видеть перед собой кого-то.. настоящего. Он просто игнорирует его вопрос, тяжело поднимается, натягивает джинсы и футболку. В какой-то момент он бросает взгляд на Питера, все еще сидящего неподвижно, на его сжимающие простынь руки, на напряженную сгорбленную спину, на низко опущенную голову с растрепанными волосами. В эту секунду Питер кажется невероятно уязвимым, вовсе не супергероем, а.. простым ребенком. Мальчишкой, которому было нужно лишь одобрение. К горлу тут же подкатывает тошнота. Старк откашливается, и бросает самым равнодушным тоном, на какой он сейчас способен. - Одевайся, я отвезу тебя домой. Питер не двигается. Каждая секунда оборачивается часом, и с каждой Тони все сложнее удержать себя в руках. Он хочет сесть рядом с Питером, взять его за руку - и извиняться бесконечно долго, если понадобится - целую вечность. Ему хочется пообещать Паркеру, что он больше никогда такого не сделает, что он никому и никогда вообще не позволит такого сделать, ему хочется прижать Питера к себе и успокоить, сказать, что он полный идиот и мудак, что ему так чертовски жаль. Но вместо этого Старк пригвождает себя к полу и не отводит от Пита взгляда. Наконец тот тяжело поднимается, простыня спадает, обнажая бедра и ноги. На крестце и талии Паркера Тони видит несколько синяков, и, сжав губы, возводит глаза к потолку, не понимая, как он мог позволить себе такое натворить. Питер сжимается под его взглядом, словно в попытке спрятаться в самого себя, с трудом одевается, подхватывает валяющийся в углу портфель и выходит из комнаты, не поднимая глаз на Тони. Старк дает ему время и настигает Питера уже на парковке. Когда он пытается отпереть дверь, Пятница услужливо сообщает, что Тони запрещено вести в состоянии опьянения, и распахивает задние двери машины. Питер молча садится, и Тони следует его примеру. Дорога растягивается в бесконечную, вязкую, искрящуюся от напряжения тишину. Льющаяся из радио музыка доводит ситуацию почти до абсурда. Питер смотрит в окно, следит за проносящимися огнями фонарей и молчит. Тони искоса на него поглядывает. Ему кажется, что лицо Питера стало буквально серым, и лишь сжатые в тонкую линию губы и покрасневшие глаза выдают в нем живого человека. Тони тошно настолько, что желудок скручивается морским узлом. Питер не обращает внимание на его взгляд, и Старк этому даже рад. Их руки лежат так близко на черных кожаных сидениях, что мизинцы почти соприкасаются. Тони уверен, если бы он сейчас накрыл руку Пита, не говоря ни слова, этого бы хватило, чтобы все исправить, чтобы стереть с лица Питера боль и разочарование, чтобы его глаза перестали блестеть от слез. Старк боится этой силы одного единственного прикосновения, и потому он отодвигается, прячет руки в карманах джинс, потому что дать Питеру возможность полюбить его - непозволительная роскошь. Старк не понимает, что эта роскошь уже у него в руках. Наконец машина мягко тормозит перед домом Мэй. Питер, чуть помедлив, поворачивается к Тони и едва слышно просит: - Вам стоит завязывать с алкоголем, - и добавляет еще тише: - надеюсь, теперь я имею право это сказать. Старк молчит, но Питер и не надеется на ответ. Он кивает сам себе, и чувствует, как к глазам снова подкатывают слезы, но в этот раз у него не получается их сдержать. Он резко проводит рукой по щеке, надеясь, что Старк ничего не заметит, и уже собирается выскочить из машины, как Тони внезапно обнимает его. В секунду Питера обдает жаром и выбивает из груди дыхание, он неосознанно прижимается к Тони в ответ, утыкается носом ему в плечо. Паркер не дышит, зажмуривается, сжимает футболку Тони, и просит, нет, молится, пожалуйста, пожалуйста, пусть все будет не так. - Это не объятие, - вдруг раздается над его ухом голос Старка. Питер отстраняется и не верящими глазами смотрит на Тони. На щеках Питера блестят влажные дорожки, и Старк сглатывает, его кадык дрожит, как и пересохшие губы. Он с трудом размыкает их и, не отводя взгляда от Пита, заканчивает: - Я просто открывал тебе дверь. Паркер по-прежнему сидит неподвижно, пытаясь принять и осмыслить сказанное Старком. Его ладони все еще лежат на плечах Тони, и тот аккуратно их убирает, не позволяя себе ни секунды лишних прикосновений. - Спокойной ночи, Питер, - произносит Тони настойчиво, почти приказывая, и это срабатывает как спусковой крючок. Паркер отдергивает от него руки, будто обжегся (почему будто?), и выпрыгивает из машины так быстро, что даже не успевает захлопнуть дверь. Старк следит за его стремительно удаляющейся спиной, и до него неожиданно доходит, как он мог такое натворить. Ведь он - Тони Старк, а Тони Старк разрушает все, к чему прикасается.