Мой монстр

      Драко вернулся в своё купе, как раз вовремя, так как Панси уже рвалась его разыскивать вместе с Кребом и Гойлом. Довольный и сытый он последовал примеру Нотта и взялся за книгу, игнорируя подколки Забини.       Путь до Хогвартса оставил неприятный осадок, так как в Шотландии оказалось холоднее, нежели он расчитывал, и промозглый, вечерний ветер, как и утлые лодочки, радости не добавляли.       Появление призраков позабавило, но волнение всё-таки брало своё.       Наконец, детей построили в шеренгу, и они вступили в Большой зал под взглядами учеников и преподавателей. Гарри бросил взгляд по сторонам и сразу же отвёл его от потолка, что именно там изображалось, он так и не понял, так как даже сквозь стёкла очков Поттер видел лишь мешанину из магических потоков, складывающихся в сложный рисунок.       Когда их заводили в Большой зал Малфой, как и все окружающие, поддался общему волшебному настрою и, потеряв свою собранность, восторженно смотрел по сторонам, но стоило ему заметить странно скованного Поттера, который смотрел прямо перед собой, и Драко тоже взял себя в руки, опять начиная волноваться о том, куда же его направит шляпа.       Шляпа, которую положили на табурет не впечатлила Гарри, возможно ранее она и была чем-то гениальным, но сейчас… Магии в ней осталось не много.       А вот такое количество магов вокруг не могло не испугать.       Сильвия была в полном восторге. Замок, призраки, распределяющая шляпа, всё просто-таки дышало сказкой. Она так переволновалась, что чуть не пропустила своё имя.       Гарри с интересом проследил за девочкой, которую не мог не узнать. Её магию он тоже когда-то поглотил. Он не мог не порадоваться, что тогда в прошлом спас её от смерти. Сейчас всё, что он помнил, это вкус магии и жёсткую кровать, на краю которой лежала худая рука, остальные воспоминания не сохранились. И тем приятней было видеть живую, с горящими глазами девочку.       — Гриффиндор, — проорала шляпа, и новая гриффиндорка растерянно оглядела зал, направляясь к столу ало-золотых.       Гарри не мог не услышать в своём взбудораженном состоянии хмык. Обернувшись он встретился взглядом с Драко, которого уже вызывали.       Шляпа не долго оставалась на голове у блондина, проорав на весь зал: «Слизерин».       Варда отправили в Хаффлпафф. Детей оставалось всё меньше, пока не прозвучало «Гарри Поттер», и зал затих.       Гарри вздохнул и поспешил усесться на стул. Ему водрузили шляпу на голову, и сейчас он даже был рад не видеть сотни глаз смотрящих на него.       — Хм, куда же тебя отправить? — проворчал голос.       — Не знаю, — пожал плечами Гарри. — А можно меня вообще никуда не отправлять?       В ответ шляпа как-то придушенно крякнула со словами:       — Это как?       — Сказать, что я не гожусь в волшебники.       — Мда, странный мальчик. Может быть отправить тебя в Гриффиндор?       — Я же говорю, не знаю, мне всё равно.       — Или Слизерин? Будешь великим волшебником.       Гарри молча скривился, вздохнув:       — Ну, уж нет, не хочу.       — А чего же ты хочешь?       Вот тут Поттер сам задумался, даже позабыв свои страхи.       — Большую семью, действительно большую, дом, можно хозяйство. Я, например, собаку хочу, но как-то всё не получилось завести. Работать в лесу, поле. Люблю быть на свежем воздухе.       Вопль Хаффлпафф вырвал Гарри из мыслей, заставив подскочить и, уже сняв шляпу, он проговорил:       — Зачем же так орать, — в абсолютной тишине.       Гарри заметил махнувшего рукой Варда и, не слушая несмелых аплодисментов поначалу директора, а потом и Хаффлпафцев с присоединившимися учениками других факультетов, направился к нему.       Распределение закончилось довольно быстро. И перед детьми возникло угощение. Гарри ел всего понемногу не сильно наедаясь, он не привык к такому обилию пищи.       Поттер лежал, глядя в тёмную пустоту над собой. Он вздохнул и снял очки, сразу стало светлее, потоки магии высветили и столбики кровати, и задёрнутый полог. Гарри достал блокнот и ручку с красными чернилами, взглянул на лист и понял, что свет ему не нужен.       «Привет, всем. Всё прошло хорошо, но вы могли бы и сказать, что Хогвартс один сплошной факел магии». Написал Гарри.       «Как ты себя чувствуешь, Гарри? Голова не болит?» Почти мгновенно возникли строчки написанные синими чернилами, значит Римус.       «Надеюсь, ты держал себя в руках?» Чёрные цветом проявились строчки написанные Северусом.       «Он же написал, а не лежит без сил, значит, всё в порядке. Я в тебя верил, Гарри. Нашёл друзей?» Зелёные чернила, крёстный, как всегда, самый оптимистичный.       «Я себя чувствую, как человек, которого посадили в огромную тарелку с пирогами, а сверху сиропом полили, и при всё при этом мне ещё нужно в этом во всём жить.» (красный)       «Ты точно ничего не съел?» (чёрный)       «Нет, здесь слишком много домовиков.» (красный)       «Как твои глаза?» (синий)       «Нужно стёкла потолще. Я вместо потолка в Большом зале видел какую-то мешанину из нитей магии, хотя должен был видеть небо.» (красный)       «Сделаю.» (зелёный)       «Голова не болит?» (синий)       «Всё в порядке, попал на Хаффлпафф. У меня два соседа Вард Гримм и Уэйн Хопкинс, мальчиков на факультете в два раза меньше чем девочек, так что расположились вольготно.» (красный)       Гарри отнял перо от блокнота, думая, что же ещё написать.       «Но ты чувствуешь себя всё равно, что муха в сиропе?» (чёрный)       «Да.» Подумав, написал Гарри.       «Держись.» (зелёный)       «Должно пройти время, может быть ты и адаптируешься, но держись подальше от домовиков.» (синий)       «Представь, что ты из воздуха попал в воду, непривычно, странно, и можно задохнуться, но, если найти соломинку, то пребывание может быть и приятным. Тебе лишь нужно найти эту соломинку, Гарри.» (чёрный)       «Легко сказать.» (красный)       «Никто не говорил, что будет легко.» (синий)       «Ну, почему же? Кое-кто как раз верил что всё будет легко.» (чёрный)       «Гарри сильный, я в него верю.» (зелёный)       «Но он ребёнок.» (чёрный)       «Спасибо вам.» (красный)       Гарри поспешил загасить привычную перепалку между крёстным и Северусом, обычно они были беззлобные, но всё же занимали время, а мальчику уже хотелось спать, пусть даже в сиропе. Благодаря этому простому разговору, жаль, что на расстоянии, но стало тепло на душе, всё-таки они ждали, когда он оставит послание и переживали.       «Попробую заснуть.» (красный)       «Будь осторожен.» (синий)       «Подружись там с кем-нибудь, будет не так скучно.» (зелёный)       «Не взорви и не разрушь там ничего.» (чёрный)       Гарри закрыл блокнот, отложил его, поёжился от едва ощутимого, но повсеместного присутствия магии, невольно подумав, что видно это ему наказание за всех убитых магических зверей и растения. Он думал, что не заснёт, но ошибся. Хотя всю ночь ему снились странные сны, в которых он, то выбирался из огромного торта, в итоге весь измазался в креме, то его заваливало мясными фрикадельками, то из потолка Большого зала из всех нитей магии сплёлся огромный бутерброд и с умным видом доказывал, что он вкусный.       Под утро Поттер проснулся разбитым и в плохом настроении, благо утренний Вард был не лучше, сонный и злой. Уэйн было попытался завести с ними разговор, но один взгляд Гримма заткнул парня, и они собирались молча. К Гарри никто не лез, это было почти волшебно.       Сильвия устроилась с Лавандой, Гермионой, и сестричками Патил* в одной комнате, она было собралась разобрать вещи, но её соседки уже заснули.       А сама Сильвия никак не могла поверить в это чудо, она в Хогвартсе.       Он в Хогвартсе, Драко лежал глядя в полог. Нервное напряжение прошедшего дня всё никак не отпускало. Хотя Винсент, Грегори, Тео и Блейз давно спали. Оказалось, он зря волновался. Мало того, что ему удалось попасть в Хогвартс, так ещё и на Слизерин. Да ещё и Сильвия, от которой надо держаться подальше на другом факультете. Даже не верится, что так повезло.

***

POV Гарри Поттер       Я откинулся на спинку стула, потирая ноющие виски. С трудом, но удалось доделать последний доклад.       Вечер субботы, а я, вместо того чтобы прогуляться, сижу в библиотеке в толпе учеников.       Лучше бы было так как в первые несколько дней, меня сторонились, перешёптываясь за спиной, чем такая толпа народа.       Я ведь и представить не мог, что совершенно не выношу больших скоплений людей, и по началу всё шло неплохо. Но в среду к моему одинокому столу в библиотеке подсел Уэйн, в четверг к нему же добавился Джастин, к субботе наша компания за моим столом выросла ещё на двух человек — Сьюзен и Ханну, и вот к концу второй недели моего пребывания в Хогвартсе я сижу и делаю уроки в обществе семи хаффлпаффцев, больше за столом просто не поместятся. Спрашивается, зачем?       Уэйн делает доклад по Истории магии, просто переписывая даты на пергамент со своими сухими дополнениями, доклад такой же бессмысленно сухой как и урок профессора Бинса, призрака. Я до сих пор до конца не могу в это поверить и по началу думал, что это какая-то шутка — профессор-призрак.       Джастин занимается трансфигурацией, отчаянно разыскивая примеры сразу в пяти книгах, которые едва умещаются на небольшом пространстве, которое ему досталось, учитывая то, что он зажат между мной и Уэйном.       Мда, Трансфигурация. Зубы невольно сжались до скрежета. Ладно История магии, там одна теория, но Трансфигурацию без практики не примут, в этом я уже не сомневаюсь ни капли и, учитывая то, что профессор Макгонагалл не позволила мне просто сидеть на уроке и рисовать, сняв два балла, отвязаться не получиться. Но тратить такое немалое количество магии, на совершенно пустые временные превращения… Я невольно вздохнул. И ведь я уже свыкся с мыслью, что придётся махать палочкой и притворяться, что и делаю на Трансфигурации, впрочем как и на чарах, хоть постоянная вынужденная скрытность тяготит всё больше.       Я ещё раз обвожу взглядом стол заваленный книгами, пергаментами и перьями, тесно сидящих учеников и искренне недоумеваю, зачем все эти ребята подсели за мой стол. Единственно с чем я мог им помочь так это с зельями. И не мудрено, что понадобилась эта помощь. Профессор Бёрк ничего не добавлял к содержимому учебника, ни единого пояснения от себя. Я невольно вспомнил этого хмурого, бледного мужчину довольно привлекательной наружности особенно если сравнивать с профессором Флитвиком учителем по Чарам — низеньким человеком, что не мешает ему быть довольно добродушным, хоть и немного рассеянным. У профессора Бёрка было лишь сухое вступление, короткий опрос, недовольно поджатые губы, когда я ответил на самый каверзный вопрос не содержащийся в учебнике и предложение сделать зелье из того же учебника. Ингредиенты в шкафу, на несколько вопросов сухое «ищите в учебнике» или ехидное «а голова-то вам на что». Нет, я-то приготовил зелье идеально хоть и получил вместо «превосходно» всего лишь «выше ожидаемого» (при воспоминание об этом пальцы невольно сжались в кулак), но остальным хаффлпаффцам было не просто.       Ладно с зельеварением я мог помочь, Северус был кладезем знаний, он всегда делал мелкие дополнения, которые упрощали приготовление, а зелье делали действенней, но с остальными предметами…       Травологию я знаю не лучше чем остальные, но и не хуже. Хотя последние два растения, с которыми я общался, сникли. Как же я тогда сильно испугался, что меня раскроют, но добрейшая профессор Спраут — декан нашего факультета лишь покачала головой и сказала, что у меня тяжёлая рука. Я тогда без возражений согласился, расплываясь в улыбке от облегчения. Тяжёлая так тяжёлая. От меня не требуют сверх меры и хорошо, а теория мне и так нравится.       В чарах я тоже профан и вряд ли стану кем-то выдающимся, колдовать всё также не хочется до судорог в пальцах.       Джастин заметил, что я сижу и пялюсь в одну точку, и проговорил:       — Устал?       Вот чего я на них злюсь? Они всего лишь хотят быть рядом. Вздыхаю и мысленно поправляю, что хотят они быть рядом с Мальчиком-который-выжил, а не со мной.       — Просто не вижу толку в этих заданиях, — я пожал плечами.       О, я снова сказал правду, второй раз за сегодняшний день. Похоже даже у меня есть лимит выдержки. Не маленький лимит, сам не ожидал, всё же я лгал всем две недели, не желая обидеть, но мне надоело плавать в этом компоте их магии, чувствовать ложь в словах и терпеть.       Сегодня днём я сорвался первый раз. Стоило очередному хаффлпаффцу подойти ко мне и попросить что-то нарисовать. Сколько я уже раздал этих рисунков, наскоро намалёванных простым карандашом. И я сам не понял зачем, но вдруг спросил: «А если бы я не был Мальчиком-который-выжил, тебя бы заинтересовали они, мои рисунки?»       Растерянность на лице второкурсника, вроде имя ему Джонас или Джарвис, и ответ: «Конечно да, ты здорово рисуешь». Откровенная, неприкрытая… ложь прямо в глаза. И моё понимание, что именно такого ответа я и ожидал, я ждал лжи, не веря. Иногда, оказывается, очень тяжело осознавать собственную правоту. Я отказался тогда, сославшись на отсутствие свободного времени, и сбежал в библиотеку, но сидел один не долго. Моя команда непонятной поддержки, снова сгруппировалась вокруг меня.       Я потянулся и встал.       Уэйн подскочил, заметив, что я собираю книги:       — Я с тобой.       Я посмотрел на мальчишку, сдерживая раздражение, и покачал головой, в третий раз за этот день сказав правду:       — Я хочу побыть один.       Хопкинс несколько мгновений растерянно смотрел на меня, пока не произнёс:       — Ладно, — снова усаживаясь.       Я сдал книги миссис Пинс и медленно побрёл в гостиную хаффлпаффа, сам не зная зачем, остановился напротив пустого коридора, здесь не было известных мне классов и шагнул в никуда. Шёл по коридорам, лестницам, бездумно сворачивая. Наконец остановился и выглянул в окно. Высоко же забрался, восьмой этаж! Прошёл вдоль стены и остановился, странный запах привлёк моё внимание, знакомый запах, я уже чувствовал его когда-то…       Вдруг гобелен в нише шелохнулся и оттуда высунулась взлохмаченная рыжая макушка, было дёрнулась назад, но поняв, кто стоит перед обладателем этой макушки, Джордж или Фред, кто их разберёт, Уизли выполз на свет.       — Ух, ты, высоковато мы залезли, — присвистнул он, узнав нынешнее месторасположение.       Я чуть не застонал вслух. В Хогвартсе раздражающе везде были домовики, но даже если по какому-то фантастическому стечению обстоятельств домовика рядом не оказывалось, то из гладкой стены вылезал Уизли или в крайнем случае их друг Ли. В этом замке невозможно остаться в одиночестве! Я едва сдерживаясь, молча, развернулся и пошёл к лестнице. Пусть Уизли думает, что хочет, а я чётко решил про себя, что сегодня отправлюсь в Запретный лес, может, хоть там удастся побыть самим собой.       Я влетел в спальню, запыхавшийся, в гостиной Хаффлпаффа было привычно многолюдно и шумно, поэтому пришлось быстро прошмыгнуть мимо, чтобы за мной не увязались.       Присел на кровать, бездумно глядя в окно, перед внутренним взором возникли лица Римуса, Северуса и крёстного, что смотрели на меня с укором. Пришлось мотнуть головой, чтобы отогнать их. Я просто больше не могу.       — Что совсем достали? — на своей кровати лежал Вард с книгой. Вот удивительно, но он не искал встречи со мной, он вообще не старался с кем-то подружиться. При всём при этом с ним так легко было общаться.       — Мне говорили про то, что я Мальчик-который-выжил, меня предупреждали, но я не понимал, что будет так… — Гарри неопределённо повёл рукой, а про себя добавил «невыносимо».       — Ничего пройдёт год-другой, может остынут, поняв, что ты не гений.       Я уже влез на кровать, снимая обувь и устраиваясь с удобством. Общество Варда не тяготило, он будто знал, когда стоит заговорить, а когда замолчать. С ним хотелось говорить, при чём я точно знаю, что говорю, а с остальными… Я уже несколько раз чуть не сказал «крёстный», имена Сириуса, Римуса и Северуса несколько раз чуть не были произнесены вслух. В итоге пришлось действительно последовать совету крёстного и меньше открывать рот, что породило сплетни, слухи о том, где я рос, с кем, в каких условиях. И ведь самое неприятное, что всё сказанное становилось достоянием общественности и не важно, кто был свидетелем Уэйн, Ханна или кто-то третий. Лишь Вард умел держать язык за зубами.       — Спасибо, мне стало легче, — проворчал я и невольно улыбнулся, как приговорённый, которому уже нечего терять. Год-два? Да я за два года свихнусь!       В этот момент я с животным страхом, а ведь раньше я почти не знал, что это такое — страх, вспомнил наш урок полётов. Стоило призвать эту деревяшку и усесться на неё, оттолкнуться, взлетая, как меня накрыло, да так, что я лишь последним усилием воли рухнул на землю и отшвырнул метлу, тяжело дыша и приходя в себя.       Как только земля ушла из-под ног, мысли были лишь о том, как взлететь, и метла в них совсем не фигурировала. Как я не превратился в привычное серое облако, когда все предметы видятся в магических потоках, как Зубастик не захватил меня своим желанием высвободиться, взлететь и не возвращаться, сам не знаю.       Благо, мадам Хуч хватило простого объяснения, что я боюсь высоты, вплоть до приступа, и она кивнула, смиряясь. Тут она поделать ничего не могла, а мои трясущиеся руки и бледное лицо убедило её без дополнительных доказательств.       Я вернулся из мыслей в реальность, Гримм читал, всё также полулёжа на постели. Был уже вечер, и я развалился на кровати, решив вздремнуть перед ночной вылазкой.