***
Она резко проснулась с тупой болью в голове. Она села и огляделась вокруг. Ее комната. Те же самые обои, те же шторы, та же тумбочка с фотографией семьи и та же мягкая кровать. Она вытерла пот со лба и снова упала на подушку. Какой по счету ей снится тот же самый сон? С чем он связан? Ее уже водили ко многим специалистам, на время утихомиривая кошмары. В конце концов ей нашли постоянного психотерапевта, который отличался своим спокойствием и невозмутимостью. Он часто названивал ей, в десять часов утра, когда она просыпалась, в двенадцать часов, когда она обедала, а потом приглашал ее на вечерний сеанс, в свой кабинет. Но сейчас было всего шесть часов утра, выходной день. С обыкновенным радостным солнцем, которое просыпалось. С голубым небом, с белыми и нежными облаками. В окружении коттеджей в не очень радостных тонах. Только ее домик отличался от всех. Небольшой, с красной крышей, двухэтажный, и вся прелесть в том, что нет соседей сверху или снизу. Только она и ее небольшая семья. Девушка неуверенно зашаркала к окну, чтобы открыть занавески и пропустить в комнату яркие утренние лучики. Она приоткрыла их, но сразу же отпрыгнула, шипя и падая на пол. — Ненавижу свет! — прошипела девушка, закрывая лицо руками и горбясь. Голова начала гудеть, как пароход, отчего девушка согнулась еще сильнее, стискивая зубы. Вдруг она ощутила чью-то холодную руку на своей голове, которая начала медленно поглаживать ее волосы. Ладонь, казалось, была дырявой, и часть ее почти не чувствовалась, что превращало мягкую ласку в рваное вождение по голове. Девушка обернулась, монотонно вздохнув и хмурясь. — Прекрати так делать. Мне не нравится, когда меня трогают, — сказала она, стараясь делать голос более спокойным. Холодок мигом исчез. Девушка тряхнула головой, поднимаясь на ноги и поворачиваясь назад. — Нет, я не обиделась на тебя, — уравновешенно сказала она. — Я не буду кричать на тебя. Извини за вчера, просто это вывело меня из себя. Не люблю, когда говорят, что тебя нет. Ты же есть? Да? Но вместо ответа была тишина. Девушка вздохнула. — Когда-нибудь поговорим. Потому что я плохо понимаю твою жестикуляцию. Она вышла в коридор, держась одной рукой за халат, смотря на свои худые ноги. Сколько суток она не брала в рот еды? Сколько она уже не чувствовала приятный вкус, утоляющий голод? А сколько приступов у нее было на этой неделе? Сколько раз она терпела головные боли? Сколько таблеток выпила? Все эти безумные числа превращались в огромную черную дыру, которая засасывала последние нотки разума. Пока, здравый ум. Пока, нормальность… Девушка вошла в ванную, плотно закрывая за собой дверь, на замок. Сбросив халат и остальную одежду, она прошла в кабинку. Горячие капли грели ее тело, ее душу. А стук придавал ей какую-то особую атмосферу, от которой девушка возвращалась в себя, в настоящую себя. Не в полоумную психопатку, а в нормальную, совершенно обычную себя. В девушку, которая увлекается бабочками. Которая не разговаривает с тенью. Которая не слизывает кровь с ран, причиненных ею же. Просто обычная девушка. Самая обыкновенная. Простая. — Не смотри на меня! — крикнула она, чувствуя на себе смущенный взгляд. Она нахмурилась и выключила воду, выходя из уютной капсулы. Ах, если бы остаться там навсегда. Набирая в рот воду с химическим привкусом, чувствуя одиночество и умиротворение. Девушка прошла к раковине, поворачивая кран. Брызнула вода. Она быстро почистила зубы и подняла голову, чтобы посмотреть в зеркало, но сразу опустила взгляд, увидев за собой тень. — Почему ты все время стоишь рядом со мной? Почему ты не можешь отойти от меня и не держать за плечо? Девушка вздохнула, находясь на грани страха и истерики, но успокоилась, когда в ванную прошла мама. — Ты снова разговариваешь сама с собой? — Вовсе нет, — отрицала она, вытирая лицо. — Просто развивала навык общения. — Навык общения с потусторонним миром? — приподняла бровь мать. — Хватит, — нахмурилась девушка, сжимая руку в кулаке, держа в нем ладонь призрака. — Ой, Анне-Мари, когда же ты наконец вырастешь и забудешь эти глупые фантазии? — вздохнула мама, потирая переносицу. — Это не фантазии! — топнула ногой Анне-Мари, и вдруг нервно замигал свет. — Видишь? Это он сделал только что! Я собственными глазами видела! Мать лишь моргнула и развернулась к ней спиной, ничего не сказав, но, отойдя на довольно приличное расстояние, шепнула себе: — Всего лишь короткое замыкание. Девушку переполняла безудержная злость. Гнев. Ярость. А потом все резко сменилось стыдом и страхом. Таким маленьким, серым комочком. Анне-Мари рухнула на колени, сжимая голову и стискивая зубы, скрепя ими. — Почему я не могу быть такой же нормальной, как все? Вдруг она почувствовала на шее мелкую дрожь или щекотку, но чувство было одинаково противным. Девушка поднесла ладонь к позвонку, ощущая мягкое и щекочущее чувство. Она подняла голову, и ощущение пропало. Анне-Мари вопросительно посмотрела на предполагаемое местонахождение призрака. Тот, как ей показалось, пожал плечами и указал вперед. Девушка повернула голову обратно и вздрогнула, падая назад, но удерживая себя руками. Перед ее глазами летала синяя, изящная бабочка с золотыми узорами. Она будто манила Анне-Мари, прося следовать за ней, отдаться маленькому созданию. Девушка вскочила на ноги и, быстро забежав в комнату, чтобы переодеться, схватила в руку сумку через плечо. Бабочка порхала возле нее, а потом быстро направилась к выходу из комнаты, как и уже готовая Анне-Мари. Крохотное создание вылетело через форточку. Девушка мигом выскочила на улицу, держась обоими руками за сумку. Бабочка поманила ее дальше. Анне-Мари тронулась за ней, не осознавая, что творит такую глупость. Как глупый ребенок. — Подожди, я не успеваю! — прикрикнула девушка, хватая ртом воздух. Хрупкое существо начало крутиться по кругу, дожидаясь Анне-Мари. По мнению девушки, бабочка нервничала. Хоть это и было чистейшей правдой. — Все, я готова идти дальше, — сказала девушка, поднимая голову. Морфо исчезла. Будто ее и не было. Заставляя Анне-Мари думать, что она и правда безумная, съехавшая с катушек девушка, а может еще и девочка. Она вздохнула, проводя рукой по волосам и осматриваясь, пытаясь понять, куда ее занесло. Рядом стоял развалившийся, весь черный от сажи дом. Выглядел он довольно ужасающе, но, наверное, этим и привлекал Анне-Мари. Да и любого бы приманил своими развалинами. Призраками прошлого. Загадками. Девушка подошла к нему, аккуратно убрав дверь, которая уже давно отвалилась. Внутри было достаточно много места, чтобы уместилась семья из трех или четырех человек. Слева была кухня с большим окном, в котором не было стекла. Справа — гостиная, сверху, как подумала Анне-Мари, были спальни жителей, куда ее и потянуло любопытство и странное трепыхание внутри, которое волновало ее сердце, заставляя его биться об грудную клетку, как психопат об стенку. Девушка прошла в комнатку, что была побольше остальных. Обгорелая двухъярусная кровать, покрытые сажей шкафы. Анне-Мари оглядела груду мусора, в которой было невозможно распознать хоть что-то, но какая-то деталь все же зацепила ее. Сначала она подумала, что это всего лишь обрывки газеты, однако различила два лица. Взяв бумагу в руки, девушка поняла, что перед ее глазами старая фотография. На ней был мужчина с женщиной, возможно, муж и жена. Два остальных силуэта Анне-Мари распознала с трудом. Лица двоих были полностью сожжены. Но, как девушка поняла, это были дети. Анне-Мари подняла голову. Впечатления от обстановки и фотографии оставляли черные, жуткие пятна в ее памяти. Что-то громко скрипнуло. Девушка повернулась на звук, замечая силуэт, который быстро исчез. Анне-Мари громко вздохнула, забиваясь в грязный угол, бешено переводя дыхание. — Я испугалась! Это совсем не смешно! — крикнула на призрака девушка. Но тот, как показалось ей, отрицательно помотал головой, тем самым говоря, что это не он. И что он никогда бы так не поступил. Анне-Мари поднялась на ноги, отряхиваясь. Оглядев комнату еще раз и поняв, что белая фигура была всего лишь иллюзией, девушка вздохнула направилась к выходу из помещения, аккуратно спускаясь по ступенькам, стараясь держаться подальше от поручня. Выйдя на улицу, она вдохнула в грудь свежего воздуха, выталкивая запах гнили и дыма. — Эй, ты что здесь делаешь? — спросил ее грубый голос сзади. Анне-Мари резко развернулась назад, видя перед собой мужчину, одетого в форму строителя. — Хотела посмотреть, что внутри дома. — Хотела она посмотреть, — пробубнил он, переходя на громкий голос, — а прочитать ты сначала не захотела? Мужчина указал на табличку, которую девушка не помнила и не заметила. Была ли она на самом деле? Или это тоже отрывок ее больной фантазии? Или это он только что принес со своей бригадой? «Опасно! Вход запрещен!»***
День прошел молниеносно и незаметно. Особенно без звонков психотерапевта. Без его занудства. Без его лекций. Время близилось к ночному. Всадники темного времени суток спускались на землю, убаюкивающе звучал стук копыт лошадей. А наездники распыляли ночное небо, подбрасывая вверх маленькие переливающиеся алмазы. Анне-Мари укладывалась в постель, кутаясь в одеяло с носом из-за холода. За окном валил снег, большими и блестящими хлопьями. Сугробы росли, а на улице становилось чуточку теплее. Ночь — вот оно, любимое время суток девушки. Когда она может полежать в темноте, устремляя взгляд в потолок и думая обо всех событиях, которые произошли с ней за сегодня. Обычно мысли были однообразными. Встала, оделась, умылась, поела, посидела, снова поела, снова посидела и так до сна. А сегодня…сегодня был волшебный день…не такой, как остальные, монотонные деньки безрассудности. С небольшой палитрой красок, хоть и серых и черных. Кроме одного пятна. Синей бабочки, которая разбавляла мрачные цвета своим сиянием. Анне-Мари лежала на спине, прокручивая в голове отдельные кусочки своего фильма. Белый силуэт, синее хрупкое создание, жуткий дом, табличка. Может это ей все показалось? Просто мираж? Или все-таки реальность? Даже своему разуму тяжело доверять. Это штука такая, что настоящее будет трудно различить от вымысла, если вникнешь и будешь верить. Глаза стали невольно закрываться, а рассудок туманился легкой дымкой сна. Анне-Мари потянулась к ночнику и выключила его. Перевернулась на бок. Обняла одеяло. — Спокойной ночи, — тихо пролепетала она, не открывая глаз. Сновидения окутали ее почти сразу, быстрее, чем включение телевизора и ожидание показа по нему любимой передачи. Но и прервались они тоже в спешке, будто опаздывали куда-то. В комнату девушки проник свет с коридора. Послышались легкие шаги и чье-то плавное пение. Анне-Мари приоткрыла глаза, протирая их. Уловив, что шаги отдаляются, она быстро вскочила с кровати и стала натягивать на себя теплый свитер и джинсы. Come little children Iʼll take thee away, Into a land of enchantment, Come little children the timeʼs come to play, here in my garden of shadows. Пение манило ее своими плавными и спокойными нотками. Анне-Мари быстрым шагом вышла в коридор, но не заметила никого, кроме своей тени и призрака. Она уловила легкий шаг внизу и на цыпочках подобралась к лестнице, смотря вниз, где силуэт девушки в белом платье проходил сквозь стенку дома. Анне-Мари спустилась следом, накидывая на себя длинную куртку, надевая шапку с помпоном, большой и теплый красный шарф, зеленый и вместительный рюкзак и сапоги. Она тихо открыла дверь и вышла на улицу, осматриваясь в поисках изящной фигуры. Заметив силуэт, который отдалялся все быстрее и быстрее, девушка бросилась за ним. Follow sweet children Iʼll show thee the way Through all the pain and the sorrows. Фигура вдруг исчезла, как сквозь землю провалилась. Как и произошло. Weep not poor children for life is this way. Анне-Мари, испугавшись за девушку, побежала и чуть сама не провалилась в люк и не сломала себе шею, вовремя остановившись. Murdering beauty and passions. Она еще раз посмотрела назад, на свой родной дом, который девушка вряд ли когда-нибудь увидит снова. Вряд ли увидит своих родителей. Своей обители. Анне-Мари сделала глубокий вдох и, нащупав ступеньки ногой, начала аккуратно спускаться по ржавой лестнице куда-то вглубь. Шапка удачно слетела с головы девушки, и теперь волосы лезли ей в лицо, сдуваемые холодным ветром. Вскоре она встала на каменный пол, замечая еще одну лестницу, которая вела вниз спиралью. Hush now dear children It must be this way to weary of life and exceptions. Девушка в белом одеянии спускалась все ниже и ниже, не переставая петь. Анне-Мари, оттянув шарф, крикнула, после чего раздалось эхо: — Вы в порядке? — В порядке, в порядке… — повторило эхо. Она встала на первую ступеньку, собираясь идти за девушкой. Rest now my children for soon weʼll away. Ступень вдруг хрустнула, Анне-Мари рефлекторно схватилась за поручень обеими руками, испуганно смотря вниз и быстро глотая воздух. Into the calm and the quite. Ступеньки обвалились под ней, осколками полетели вниз. Силуэта уже не было, а Анне-Мари стремительно летела вниз. Сильно зажмурившись, из глаз потекли слезы. Но внезапный плавный полет заставил ее открыть глаза. Она невольно вздрогнула. Огромное количество морфо облепило ее, аккуратно спуская девушку, защищая ее собой. Через несколько мгновений она стояла по колено в снегу, а к ней шла та самая изящная фигура. Когда она встала возле Анне-Мари, девушка в белом платье была в несколько раз выше ее. Волосы были золотистого цвета, которые прикрывали левую часть ее лица, но это не скрывало ее красоту. На голове красовался венок, сплетенный из разных цветов. Девушка улыбнулась Анне-Мари и протянула ей руку. Анне-Мари неуверенно посмотрела на нее, но все же взялась за хрупкую ладонь. Незнакомка вела ее куда-то, продолжая напевать. Вдруг она остановилась и повернулась к девушке, все также улыбаясь ей. Незнакомка держала во второй руке шапку Анне-Мари и одела ее на девушку. Потом из одной ладони выпорхнула небольшая морфо, превращаясь в подвеску в виде сердца. Девушка в белом платье подошла ближе к Анне-Мари и надела медальон на шею, погладив ее по щеке. Вновь улыбнувшись ей прекрасной улыбкой, незнакомка развернулась, отходя от девушки. Come little children Iʼll take thee away, Into a land of enchantment, Come little children the timeʼs come to play, here in my garden of shadows. Вдруг она будто бы растворилась. Вместо прекрасной богини, показалась стая морфо, которая стремительно летела вверх, ярко освещаясь. Анне-Мари удивленно моргала. Ее преследовал лишь один вопрос — что? Непонимание охватило ее своими лапищами, немного щекоча нервы. Даже полтергейст совсем замолчал, затих так, что Анне-Мари не чувствовала его присутствия. Становилось холоднее, и завыл волком ветер, который больно бил в лицо, из-за чего оно краснело с каждой секундой. А тело начинало знобить и трясти. Ноги замерзали, переставая чувствоваться, как и покрасневшие руки без варежек. Она обхватила себя руками, прыгая то на одной ноге, то на другой, смотря по сторонам, ища путь и выпуская пар из рта. Но тропинки вообще не было видно. Темно хоть глаз выколи. А метель становилась все сильнее и сильнее.***
Закончился очередной рабочий день. Голова гудела от ужасной погоды да так, что хотелось просто упасть в снег и уснуть наконец вечным сном. Спокойным, без всякого волнения. А лучше перед этим стереть память о всех проблемах и душевных ранах. Когда же душенька смертная успокоится, то можно отправляться наверх или вниз. Он снова плелся домой с тяжелой от мыслей черепушкой. Сколько лет прошло с тех пор, как он потерял ее? Сколько времени он не может смириться со смертью близких? Как долго он следит за братом один? Сколько долгов у него скопилось за оплату дома? Тряхнув головой, он зашагал быстрее. Домашние тапочки совсем промокли от снега, а свитер пропитался потом. То ли от быстрого шага, то ли от усердной работы, то ли от кошмаров, которые регулярно снились ему. Надо забыться. Выпить кетчупа и залечь где-нибудь под барной стойкой. А потом слушать морали от младшего брата. Звучит странно, правда? Ведь это любят делать только старшие. Он снова возвращался домой подавленным, скрывая это паршивой, широкой улыбкой на лице, разговаривая мерзкими шутками. Скелет не поднимал огоньков глаз, но, услышав шаги, обернулся на них. Он увидел силуэт и пошел на него, запихивая руки в карманы. *** Анне-Мари, в панике, ходила кругами около одного и того же места. — Почему я не чувствую тебя? Где ты? Мне страшно, отзовись! — кричала она, заливаясь все новыми и новыми слезами. *** Санс, заслышав голос, остановился, остолбенел. — Анне-Мари? — спросил он, шагая решительнее и тверже. Его голос также нарастал в мощи. — Анне-Мари! Анне-Мари! *** От его криков ее имени девушке стало не по себе и страшнее. Она побежала в непонятном ей направлении, как и тот, кто следовал за ней, зовя по имени. Наглотавшись холодного воздуха, Анне-Мари рухнула на колени, обнимая себя руками, плача от болючего чувства страха и боязни совсем слететь с катушек. К горлу подступал тугой ком, в ногах била дрожь, отчего она упала, смотря наверх туманным взглядом, замечая силуэт, который стоял прямо над ней. «Помоги, кто бы ты ни был…» — пронеслось в голове девушки, а потом она потеряла сознание. Больше Анне-Мари ничего не видела, ничего не слышала, ничего не говорила. Только чувствовала руки спасителя, его быстро бьющиеся сердце, мокрый свитер. И странное ощущение того, что кто-то наблюдает за ними, не сводя глаз. — С возвращением в истинный дом, Анна-Мария.