Beastie Boys – Sabotage Imagine Dragons – Friction
- Арс, может не стоит? Стоя за оградой площадки для банджи джампинга, Антон скептически смотрел то на очерченный красной линией край, с которого люди сигают в пропасть, то на сидящего на кресле Арсения, которого инструктор затягивает ремнями безопасности и цепляет сначала к поясу, а затем к ногам ярко-оранжевый трос. Фразой "Это же круто!" Арсений кормил его всю дорогу до этого злосчастного скай-парка, затем с восторгом смотрел на прыгающих с середины подвесного моста и все подначивал и Антона тоже попробовать. Самому же Антону эта идея почему-то совсем не нравилась, не смотря на уже третьего человека, с криком сиганувшего вниз и вернувшегося назад целым и невредимым. - Да ладно тебе, Тох! Арсений запрокинул голову, смотря снизу вверх с той особенной ошалелой улыбкой, каждый раз появлявшейся на его лице перед совершением очередного безумства. Как раз таки именно эта улыбка и горящие огнем глаза больше всего пугали Антона, невольно заставляя его сравнивать Арса с наркоманом, дорвавшимся до очередной дозы. - Ты то чего боишься? Прыгать-то мне! Антон лишь обреченно вздохнул и покачал головой. Да действительно! Чего ж ему бояться то?! Он мог бы без подготовки перечислить как минимум десяток причин того, что может случиться, и, видимо, эти причины были у него на лице написаны, потому что уже стоящий на ногах Арсений ткнул его в грудь, привлекая внимания, и поднял руку с камерой повыше. - Шастун, улыбнись, а то молоко скиснет! - Подколол его Арсений, затем уже мягче добавил: - Эти люди профи, все будет хорошо. А затем, подмигнув ему, пошел с инструктором к самому краю и замер там, раскинув руки как ассасин в знаменитой игре. Антон смотрел на него, разрываясь между определениями: больной ублюдок, думающий только о себе, и бесстрашный и абсолютно свободный человек, готовый шагнуть в пропасть и исследовать глубины океана. - Пять! Четыре! Три! Мужчина в форме громко вел обратный отсчет, придерживая Арсения за ремни на спине, а Антон вцепился в ограждение до побелевших костяшек пальцев, чувствуя себя так, словно это действительно прыгает он: сердце колотилось как бешеное, а желудок уехал куда-то вниз, как бывает при поездке в стеклянных лифтах торговых центров. - Два! Один! Арсений, не колеблясь ни секунды, оттолкнулся от опоры и с восторженным криком полетел вниз, захлебываясь ощущениями полета, прохладного ветра и стремительным приближением шумящей внизу реки. Он буквально кожей ощущал, как переполнявшие его эмоции выливаются вместе с криком и смехом, оставляя блаженную пустоту в голове и слабость во всем теле. И это действительно было очень похоже на опьянение, ту стадию, когда картинка перед глазами слегка размывается от резких движений, а мысли неуклюже перетекают одна в другую, не задерживаясь долго на одном месте. А еще это именно то, ради чего стоит жить и пробовать все новые способы ощутить эту свободу в голове и теле, и Арсений очень хотел поделиться этим ощущением со всем миром. У Антона же перехватило дыхание, едва Арс исчез из поля видимости, превращаясь в маленькую точку, несущуюся к воде далеко внизу, и выдохнуть он смог, только когда трос дернулся, окончательно натягиваясь, ( в этот момент перед его глазами так ярко представилась страшная картина того, как трос обрывается и Арсений продолжает лететь, только уже в бурлящую реку) а маленькая точка на его конце потянулась обратно вверх. Когда же улыбающийся Арсений перевернутый вверх ногами показался на уровне площадки, Антон не знал, что больше хочет с ним сделать - ударить или обнять, и когда Арсений все-таки добрался до него на слегка подрагивающих от пережитого ногах, он прижал его к себе и тихо прошипел сквозь зубы: - Ну ты и придурок, Арс. *** - Арс, может не стоит? - Устало спросил Антон, усаживаясь на снег и отстегивая крепления сноуборда. За целый день на склоне он умотался настолько, что, кажется, даже руки налились свинцом, а в животе кружили ураганы, говоря, что неплохо было бы уже поесть. Арсений же загорелся идеей под конец дня попробовать пару раз прыгнуть на небольших трамплинах, пока наблюдающий был на месте, а небо потемнело еще только на восточном склоне. - Я только попробую, обещаю! Если не получится, сразу пойдем в номер. И снова этот безумный взгляд, говорящий: нет, никуда мы не пойдем, пока у меня не получится. Антон вообще удивлялся, как ему удалось уговорить Арсения не уезжать от него далеко и вообще ограничиться только скоростными спусками наперегонки, без всяких опасных трюков целый день. И вот на тебе, пожалуйста, пришла расплата. - Знаешь, это ведь опасно и на улице уже темнеет, - попытался он вразумить Арсения, поднимаясь и шагая следом к сноуборд парку. - Опасность? Я смеюсь над опасностями! Ха-ха-ха! - Ответил тот, вспомнив фразу из короля льва, остановился и подождал, пока Антон поравняется с ним. - А если серьезно, то я же не дебил какой-то. Я не собираюсь переворачиваться вверх ногами. Сегодня по крайней мере. Арсений получил ощутимый тычок в плечо и примирительно поднял вверх руки, едва удерживая сноуборд одной из них, и Антон сдался, понимая, что с таким Арсением спорить абсолютно бесполезно, да и сил на это у него нет никаких. К тому же он действительно круто управляется с доской, разгоняясь до таких скоростей, что Антон, которому из-за своего роста иногда весьма неловко чувствовать себя на сноуборде в принципе, а еще более неловко с этого сноуборда падать, никак не может его догнать. Уже усевшись в снег возле парочки не таких уж и больших на первый взгляд трамплинов, больше похожих на кочки после такого количества прыжков с них, он подумал, что даже не против посмотреть на представление под названием "Арсений и первые попытки прыгнуть с трамплина не улетев в снег". Антон достал из кармана телефон и приготовился снимать и комментировать происходящее. - И вот на вершине склона к невероятному прыжку готовится будущий олимпийский чемпион, Арсений Попов! Посмотрите, как он сосредоточен и готов взять лучшие баллы за первую же попытку: разгоняется, заезжает на трамплин и... - Антон и сам не заметил, как замер, оторвавшись от камеры, пока Арсений завис в воздухе, низко пригнувшись к доске под ним, а затем, едва коснувшись мерзлой земли, рухнул, подняв столп снега, - ..совершает головокружительное падение мордой в снег. Как и предполагал Антон, одной попыткой это не закончилось, и Арсений, злобно отряхивающийся после каждого нырка в ближайший сугроб, упрямо поднимался наверх, желая покорить эту упрямую кучку снега перед собой. За это время успело окончательно стемнеть, трассы заметно опустели, а Антон отморозил себе уже почти все, что можно и нельзя, и убрал телефон обратно в карман. - Арс! Если ты сейчас же не усмиришь свою упрямую задницу, и мы не пойдем в отель, я клянусь, ты будешь спать за дверью под порогом! В обнимку с этой доской! Видимо угроза была такая реальная, что Арсений даже виновато пригнулся, проходя мимо, и с умоляющим взглядом потемневших голубых глаз последний раз пошел наверх. На самом деле кажется у него действительно начинало получаться, но кочка (бывший трамплин) пришла в окончательную разруху от его стараний, а его главный зритель раздраженно и устало смотрел в другую сторону, что отвлекло Арсения всего на секунду, и борд очень неудачно попал в образовавшуюся снежную колею, увлекая его за собой. Антон, поднявшийся на ноги, уже готов был двигаться к выходу с трассы, когда понял, что Арсений не встает уже долгую минуту, и от осознания этого, его будто молотком по голове шарахнуло, заставляя подорваться с места, на ходу перебирая все возможные номера, на которые стоит звонить в таких случаях. Он неуклюже плюхнулся на снег рядом с лежащим ничком Арсением, трясущимися руками поворачивая его голову к себе. - Арс! Твою ж мать! Из-за увлечения Арсения экстримом, Антон в теории знал все приемы оказания первой помощи от остановки кровотечения и накладывания шины до сердечно-легочной реанимации, но когда эти знания внезапно потребовалось применить на практике, паника взяла вверх, и он тупо застыл, не зная за что хвататься первым делом. А когда решил таки для начала проверить наличие дыхания, Арсений распахнул свои хитрющие голубые глаза и расплылся в улыбке, едва сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. Ступор охватил Антона ровно настолько, чтобы маты в голове образовались в сплошные предложения. - Арсений, мать твою, Попов! Ты конченный придурок! Блять! Меня тут самого чуть инфаркт не хватил! Сука! Поток оскорблений мог продолжаться еще долго, если бы Арсений не заткнул его горячим поцелуем, окончательно заваливая на себя, прикусывая губы и жалея, что зимой надо так много одежды. - Если ты думаешь, что это сойдет за извинения, то ты глубоко ошибаешься. - Буркнул Антон, пытаясь отдышаться и медленно поднимаясь на ноги, глубоко в душе уже заранее простив все этому голубоглазому идиоту хотя бы за то, что он цел и невредим. Довольный же Арсений очнулся только когда Антон сердито зашагал за своей брошенной доской. - Эй! Не поможешь мне подняться? - Иди ты в жопу! - С удовольствием! *** Отряхиваясь от холодной воды словно собака после купания, Антон все еще недоумевал, какого черта он делает в этой дурацкой оранжевой лодке с пятью неизвестными людьми в таких же оранжевых жилетах посреди бурлящей горной реки, вместо того, чтобы нежиться в мягкой кровати номера отеля (ну как отеля, для данного места это только название). Но поймав взглядом соседнюю лодку с взъерошенным, но безмерно счастливым Арсением, он сразу нашел ответы на все свои вопросы. Как они вообще дошли до идеи (даже сомневаться не приходится, чьей) сплавляться по реке, а тем более, когда успели заказать билеты, Антон категорически не помнил, из чего напрашивался только один вывод: пить с Поповым до состояния отключки просто опасно для жизни. Зато он прекрасно догадывался, как все было: Арсений наверняка не так уж сильно его и уговаривал, просто отпустить его одного на это безумие Антон бы не смог - сам бы извелся за первый же час и весь день накручивал бы себе опасные последствия этого предприятия. Именно поэтому он с утра сидел в этой самой оранжевой лодке, почему-то оказавшись раздельно с Арсением, и всеми силами пытался уследить за темной макушкой. В начале дня ярко светило солнце, согревая и оставляя свои следы на светлой коже, прохладная вода тут же их остужала, принося облегчение, а лодки изредка наезжали на небольшие пороги, врезались друг в друга и делали приветственных бабочек*, едва заметив людей на берегу. И Антон был счастлив и доволен, кричал и смеялся вместе со всеми, ловя на себе восхищенный взгляд голубых глаз, и просто получал удовольствие. Сейчас же, спустя пол дня, руки ныли от усталости с непривычки, кожа горела от долгого нахождения под летним солнцем, а это самое солнце, решив, что на сегодня хватит, спряталось за облака, мгновенно сделав воду из приятно прохладной в слишком холодную. И только он подумал, что хоть река остается такой же относительно спокойной, насколько это возможно, ведущий лодку сообщил, что они уже почти у финиша и остался лишь самый опасный участок пути. - Да вы, блять, издеваетесь.. - Простонал Антон, устало опуская весло и посылая Попову многозначительный взгляд, гласящий: "я тебя убью". Ответом ему служит смех и воздушный поцелуй. Его лодка первая заходит на многочисленные, следующие друг за другом пороги, из-за чего их швыряет из стороны в сторону, вокруг летят брызги, застилая обзор, и все энергично орудуют веслами, чтобы не перевернуться к чертовой матери на этих камнях. Антон матерится сквозь зубы, проклиная пьяного себя вчерашним вечером, такого же пьяного Попова и тот факт, что до него никому не удавалось вытащить Шастуна туда, куда он не особо рвался попасть. Это даже смешно, как легко Арсению удается уболтать его на любые приключения, будь то плавание с акулами в океанариуме ( Антон в итоге еще неделю не затыкался, так ему понравилось) или поездка на квадроциклах, которую он вообще вспоминать не хотел. Оглядываясь, он пытался зацепиться взглядом за знакомую макушку, но видел лишь общие очертания лодки, и, признаться честно, это его жутко нервировало и напрягало. Настолько, что он даже не заметил того момента, когда они оказались на спокойной воде, радуясь и потрясая веслами в воздухе. Вторая лодка следовала сразу за ними, и сейчас, не двигаясь, Антон увидел Арсения и с облегчением улыбнулся, догадываясь, что последний порог не составит для всех труда. Лодка действительно легко перевалила препятствие, с брызгами врезаясь в относительно спокойный участок, а затем, после громкого "А теперь вертушка!" от уже стоящего в воде инструктора, резко перевалилась через борт и оказалась кверху дном. Не будь он прицеплен креплением к дну лодки, Шастун мгновенно вскочил бы на ноги, но сейчас только дернулся, в панике оглядывая воду вокруг лодки. Из них двоих Антон любил воду куда больше и готов был нырять с головой, но никак не Арсений, который никогда в этом не признается, но все-таки побаивается открытой бесконтрольной воды, где могут крыться подводные камни и воронки. Поэтому, едва показавшись над водой, Арсений отплевывается от воды, отряхивается словно собака, ошарашенным взглядом находит Антона и первым делом показывает рукой "окей"*, лишь после этого позволяя себе замереть на месте, пытаясь отдышаться и угомонить бешено бьющееся сердце. Антон никогда не расскажет, как сильно ему хотелось треснуть хохочущего инструктора веслом по его тупой голове, да в этом и нет необходимости, потому что Арсений действительно это сделал, после того, как немного пришел в себя после такой неожиданности. *** Спокойную жизнь экстремала на протяжении нескольких месяцев вполне можно сравнить с затишьем перед бурей, поэтому Антон всегда несколько настороженно относился к таким периодам, когда работа и спокойный отдых у Арсения перемежались лишь велосипедными прогулками да безобидным трюкачеством на скейте. В этот раз был даже установлен рекорд - вся весна и кусочек лета были настолько умиротворенными, что даже Антон успел соскучиться по острым ощущениям и теперь сидел и просматривал страницу ближайшего веревочного парка, чтобы сделать неожиданный сюрприз Арсению. Блаженно улыбаясь, он успел представить, как Арс обрадуется и как отблагодарит его после, и из этого состояния его вывела мелодия звонящего телефона. - Да? - Привет, Тош! Можешь спуститься на улицу? Хочу показать тебе кое-что. Голос Арсения чуть ли не подрагивал от восхищения, казалось он даже на секунду не может замереть на месте, и Антон даже предположить не мог, в связи с чем такой восторг. - А дома ты мне это показать не можешь? В трубке послышался смешок и протяжное неет. - Боюсь, этого я сделать не смогу. Тебе сложно спуститься что ли? Вообще-то ему действительно было сложно заставиться себя подняться и спуститься всего лишь для того, чтобы поглядеть на восьмое чудо света, судя по взбудораженному Попову, но засунув свою лень куда подальше, Антон поднялся с дивана. - Хорошо, хорошо! Уже иду. Когда, спускаясь на улицу, Антон перебирал возможные варианты того, что ему предстоит увидеть, он никак не ожидал увидеть вот это. "Этим" он с ходу прозвал легкий спортивный байк, окрашенный в черный и ярко-голубой цвета, вокруг которого, чуть ли не пританцовывая, нарезал круги Арсений. Он был так взбудоражен своим приобретением, что не сразу обратил внимание, с каким выражением его парень взирает на мотоцикл, а, заметив, тут же слегка угомонился, напряженно ожидая реакции. - Ну как тебе? - После затянувшегося молчания спросил он, проводя рукой по блестящему боку байка. - С цветом пришлось повозиться, но вроде ничего вышло. Или зеленый смотрелся бы лучше? Чем дольше тянулось молчание, тем больше начинал волноваться Арсений, и тем больше же бесился Антон. Он с переменным успехом переживал все идеи, до этого возникавшие в голове у Арсения, неважно был ли он участником безумия или всего лишь наблюдателем, но сейчас плохо скрываемая и неконтролируемая ярость буквально орала, что у Попова явно не все в порядке с головой. - Только не говори, что ты собрался на нем по городу гонять. - Процедил Антон, сверля Арса недобрым взглядом. - Что? Нет! Конечно нет! Арсений шумно выдохнул, расслабляясь, и присел на мотоцикл, кажется довольный, что именно это было причиной столь напряженного молчания. - При желании можно было бы, но он только для гонок. Стас уже научил меня парочке впечатляющих трюков, осталось только потренироваться немного, изучить трассу и можно участвовать. Кажется последние слова он слышал, уже отвернувшись в сторону подъезда, куда шагал, крепко сжав кулаки. Злость перемешивалась с настоящим страхом за этого самоуверенного придурка и грозилась вылиться наружу в любой момент на любого, подвернувшегося под руку, и лучше бы Арсению не быть этим любым. Обычно Антона слегка отрезвляло осознание того, что за любое экстремальное развлечение его организатор головой отвечает за безопасность и жизни участников, и, согласитесь, никто не хочет коротать свои годы в тюрьме за несчастные случаи, поэтому все происходит по некоторым правилам и под контролем. В случае же с мотоциклом весь контроль и ответственность лежит в руках одного человека, и Антона это пугало до дрожи в коленках, потому что у этого конкретного человека крышу сносило от адреналина и острых ощущений. Никто, кроме самого Арсения не мог гарантировать его безопасность, а доверять ему в таких делах Антон совсем не умел, да и не хотел, если честно. Арсений не стал его догонять или пытаться поговорить, потому что знал и причину такого поведения, и что Антон побесится и сам остынет. В такие моменты он давал волю ногам нести его, куда придется, а мыслям вертеться в голове. Стоят ли эти гонки таких вот молчаливых ссор? Скорее всего нет, но отказаться от такой возможности он был просто не в силах. Теперь почти каждые выходные Арсения не было дома уже с раннего утра, а у Антона в телефоне высвечивалось новое сообщение " Я буду осторожен. Обещаю.", а ближе к полудню приходило еще одно "Все хорошо. Я цел и невредим." И Антон каждый раз материл Попова, и каждый раз продолжал тупо ждать смсок, ведя себя словно трус какой-то. Ему уже несколько раз предлагали составить компанию, посмотреть на все в живую, но он упрямо отказывался. Впрочем, даже его сила воли в какой-то момент дала сбой. Он решился поехать спонтанно и неожиданно даже для самого себя и успел минут за пять до старта, когда десятка гонщиков уже стояла на старте, переговариваясь между собой. Зрителей не пускали близко к трассе, больше похожей на обычную укатанную дорогу в поле, но даже отсюда было видно, что Арсений отстраненно смеется над шуткой соперника, прочесывая взглядом ряды зрителей. Наткнувшись на Антона, он не сразу верит своим глазам и продолжает пялиться вплоть до начала гонки. Пыль тут же зависает в воздухе, стоит мотоциклам лишь сорваться с места, мешая распознавать гонщиков, рев машин сливается в одно сплошное жужжание, а в довершении всего где-то сбоку играет музыка, еще больше отвлекая внимание. Антон как ни старается, постоянно теряет из виду ярко-голубые крылья нужного мотоцикла, впадая в мгновенную панику, вновь находит, когда байки взлетают вверх на очередном подъеме, и, поддавшись толпе, орет вместе со всеми, желая Арсению победы. Наверное именно поэтому, он не сразу замечает слетевший в сторону после приземления мотоцикл, и уж точно не сразу опознает блеснувший на солнце голубой цвет. Крики болельщиков сливаются в монотонный шум, и после минутного ступора, Антон бежит вдоль ограждения в сторону аварии, не замечая никого на своем пути, боясь, что сам сейчас навернется и вообще никуда не успеет. Уже у самой ограды путь ему преграждает охранник, бесцеремонно отталкивая в грудь, а Арсения закрывают спины медицинских работников. Вы знаете какого это - находиться в неведении и накручивать себе самые плохие варианты развития событий? Если нет, то вы очень везучий человек, Антон мог сказать это наверняка. Он сидел в больнице, нервно вскакивая на каждый звук открывающейся двери, и кажется медленно сходил с ума, прокручивая недавние события в голове снова и снова. Может не стоило ему приходить на трассу и ничего бы вовсе не случилось? Ведь до этого же все было нормально. Разбитая губа неприятно саднила после небольшой потасовки с упрямым охранником, и Антон, как мог, отвлекался на эти почти незаметные неприятные ощущения. - Вы, молодой человек, в рубашке родились! Повезло. Антон слышит знакомую усмешку, поднимает голову и натыкается на Арсения, к счастью стоящего на своих двоих и даже несмело улыбающегося. Правая рука загипсована почти до плеча и висит на перевязи, на лбу и щеке красуются несколько ярких ссадин, и Шастун облегченно выдыхает, опираясь затылком о стену и прикрывая глаза, а на место страху тут же приходит почти неконтролируемая злость. Арсений смотрит виновато и ничего не говорит, покорно следуя за дрожащим от пережитых эмоций парнем. Только на улице Антон оборачивается к нему с таким бешеным взглядом, от которого становится не по себе. - Ты.. Ты просто эгоист, Попов! Поверить не могу, что до сих пор не просто общаюсь с тобой, а еще и живу в одной квартире! - Он делает паузу, жадно хватая воздух, - Ты же мог умереть сегодня там! Арсений стоит, слушает, сдерживая рвущуюся на губы улыбку, и думает, как же ему повезло, и какой же он дурак, совершенно не ожидая ощутимого удара в челюсть, от которого ведет в сторону и в недавно травмированной голове вновь возникает знакомый звон. В следующую же секунду его уже обнимают, крепко прижимая к себе, и он молчит, понимая, что заслужил. - Я тебя люблю. - Тихий, едва слышный шепот. - И если еще раз увижу на мотоцикле, лично убью.OneRepublic - I Lived