Sorry, Lydia

The neighbourhood – Born to burn. Когда он выходит из ванны, она просыпается. Откинувшись на мягкие подушки, она, томно вздохнув, листает туристические буклеты, лежащие рядом с кроватью. На ней одна из его рубашек, а короткие светлые волосы спутаны, навевая не самые приличные мысли о прошлой ночи. А он стоит напротив и улыбается мимолетному воспоминанию. Она отрывает взгляд от буклета и надувает губы, что уже порядком раздражало его, ибо они встречаются довольно долго. — Нам прям так уж и обязательно карабкаться в горы? Это наш первый совместный отдых за два года, а здесь нет ни единого маршрута, где не придется откуда-то прыгать или бежать кучу километров, Стилински! Она бросает буклеты на кровать со смятой простынью и что-то тихо бормочет себе под нос. Ее голос слегка охрип — тоже свидетельство прошлой ночи. — И все же, как насчет роскошного спа на Бали? Можно валяться на песке и совершенно ни о чем не думать... Тишина, спокойствие... — Мне не по душе такой отдых, Тейт. Мне крайне необходимо чем-либо заниматься. — Ох, ну да, — закатила глаза девушка. — Например, прыгать с самолета, отличная идея, Стилински, просто шикарная! — Сперва попробуй, потом критикуй, — отрезал Стайлз. — Если ты не против, я все же предпочту криковать, чем отмалчиваться. Чуть влажная рубашка слегка липнет к его телу. Он проводит расческой по темным пушистым волосам и включает телефон, морщась при виде списка множества сообщений. — Ладно, — выдохнул он. — Мне пора, а ты не забудь позавтракать, хорошо? Ей нравится такая забота. Да, определенно. Это то, чего она хотель столь многие года и вот, получила. Стайлз склоняется над кроватью, чтобы поцеловать Малию. От нее веет теплом, вишневыми сигаретами и некой сексуальностью, присущей, как ему казалось, только ей одной. Он вдыхает аромат ее волос, от которых сладко пахнет клубничным шампунем, и на мгновение забывается, когда она обхватывает его шею руками и тянет вниз. — Так мы куда-нибудь поедем в эти выходные? — Зависит от сделки, — пожал плечами Стилински, невольно высвободившись. — Скорее всего, мне придется поехать в Нью-Йорк. Но в любом случае, как насчет ужина в эту пятницу? Ресторан на твой выбор, милая, — тот потянулся за кожаными мотоциклетными перчатками. — Ужин, — щурится она. — С мистером Блэкберри или без? — Что? — Просто в компании с Блэкберри, я чувствую себя третьей лишней. — Я выключу звук. — Стайлз Стилински! Ты должен выключать его хотя бы иногда, да. — Хэй, я выключил его прошлой ночью, что, забыла? — Только под моим давлением. — Оу, теперь это так называется? Он натягивает перчатки. Малия наконец теряет власть над его воображением. Стайлз посылает ей воздушный поцелуй и выходит за двери. На телефоне 43 сообщения, первое пришло из Нью-Йорка в 03:42. Какая-то юридическая проблема. Впрочем, ничего нового. Тот спускается на лифте на подземную парковку. — Доброе утро, мистер Стилински. Охранник выходит из своей кабинки, защищенной от непогоды, пускай даже здесь и нет никакой погоды. Стайлз иногда гадает, чем он занимается там в предрассветные часы, глядя на экран видеонаблюдения и блестящие бамперы машин стоимостью 70 тысяч фунтов, всегда идеально чистые. — Как там на улице, Скотт? — Кошмар. Льет как из ведра. — Серьезно? Стилински останавливается. — Мотоцикл отменяется? — Увы, сэр, но да, — качает головой МакКолл. — Если, конечно, вы не хотите разбиться. Стайлз смотрит на свой мотоцикл и стягивает черные перчатки. Что бы там Малия не думала, он не самый ярый любитель совершенно напрасного риска. Он бросает ключи Скотту, который умело ловит из одной рукой, словно вампир из тех же самых 'Сумерек'. — Подкинь мне под дверь, ладно? — Нет проблем, мистер. Вам вызвать такси? — Не надо, к чему тебе мокнуть? Сиди уж, я сам словлю. МакКолл нажимает кнопку автоматической решетки, и Стайлз выходит наружу, подняв руку в знак благодарности. Еще темно, грохочет сильный гром, но дороги центрального Бейкон-Хиллса уже забиты машинами, хотя едва минуло семь. Парень поднимает воротник и быстрым шагом идет к перекрестку, где проще всего поймать такси, так нужное в данный момент. Он мысленно бранится, заметив десятки других людей на в костюмах на краю тротуара. И с каких это таких пор Бейкон-Хиллс начал просыпаться в такую рань? Судя по всему, всем стоящим пришло в голову одно и то же. Стилински размышляет, где лучше встать, как звонит телефон. Это Дерек. — Я уже еду, Хейл. Как раз пытаюсь поймать такси. Он видит на противоположной стороне улицы приближающееся такси с оранжевым огоньком и направляется к нему, надеясь, что его никто больше не заметил. Мимо проносится массивный автобус, а за ним грузовик, тем самым заглушая слова Дерека. — Ничего не слышу, Дерек! — пытается перекричать шум машин Стайлз. — Повтори, пожалуйста. Он на мгновение замирает на остановке безопастности, машины быстро продвигаются вперед, мерцает тот самый оранжевый цвет, и Стилински поднимает руку, надеясь, что разглядит его сквозь злосчастный проливной дождь. — Позвони Питеру в Нью-Йорк. Он еще не спит и ждет тебя. Всю ночь пытался до тебя дозвониться. — Что случилось? — Да так, юридическая проволочка. Но ты срочно ему нужен! — Ничего не понимаю, — фыркнул Стайлз. Таксист наконец-то заметил его. Машина сбрасывает скорость и останавливается на противоположной стороне улицы, взметнув фонтан холодной и грязной воды. Он видит мужчину чуть раньше, который бросается к такси, но разочарованно останавливается, сообразив, что Стайлз успеет раньше. Он испытывает чувство крайне подленького торжества. — Слушай, пускай Хэйден оставит бумаги на моем столе. Я буду через десять минут. Стилински смотрит по сторонам и проходит несколько последних шагов к такси. Естественно, он промокнет прежде, чем доберется до офиса, хоть идти не так уж и далеко, но все же факт остается фактом, верно? А может быть даже придется послать свою секретаршу за новой белой рубашкой. Парень поднимает взгляд, услышав какой-то противный скрежет. Он поворачивается и в эту секунду понимает, что другая машина стоит на его пути и никак не успеет убраться с дороги. От большого удивления, тот разживает пальцы, от чего и падает его телефон на землю. Стилински слышит крик. Возможно даже и свой собственный. Последнее, что он видит — черная кожаная перчатка, лицо под шлемом и удивление вперемешку с едким страхом в глазах парня — его зеркальное отражение. Взрыв — и все разлетается вдребезги. Дальше — ничего.