Неизбежность.

Выходи за меня. Он победил и стал судьёй. Русе одержал незримую для себя самого победу над гордостью Кейтилин. Избирательная комиссия посчитала её слишком эмоциональной, ведь она женщина. Барристан не пошёл, против своих коллег, не смотря на шестилетний роман с Кэт, он отдал свой голос за Русе. Так долго мечтавшая об этой должности, она впала в депрессию на три дня, распив единолично всё спиртное в доме. В нетрезвом состоянии врезалась на машине в задрипанный ларёк, и повредила шею, что сказалось на давно больной спине — последствие «полёта» со второго этажа. «А на немецкой иномарке не царапины» возмущалась Кейтилин. За потрёпанный внешний вид и неявку на работе, пришлось искать нелепые оправдания перед звериным стадом коллег. Теперь, как ни в чём не бывало, они сидели друг напротив друга и попивали утренний эспрессо в ресторане на нижнем этаже здания суда. Цены были поднебесными, и посещать его могли исключительно лица вроде коррумпированных судей и адвокатов. Она была лучшей в своём деле: красный диплом, стажировка, а после семейная жизнь, перечеркнувшая грандиозные планы на независимость. Но после семилетнего затишья, она вновь вернулась к «станку». Начав работу с нуля, с секретаря адвоката до самой высокооплачиваемой и уважаемой в своей среде акулы правосудия — на все это потребовалось каких-то тринадцать лет. Русе был не хуже, отличались они одним — он никогда не брался за благотворительность. В глазах продажного законодательства это был его главный плюс, и если вы бедны, то вы проиграете. Но если вы маньяк с кучей бабла, он на вашей стороне, что сулит победу, а совесть подождёт. Судьба никогда не сталкивала их лбами в суде по разные стороны баррикад, иначе это было бы слишком опасное противостояние, ведь оба предпочитали шантаж, угрозы и фальсификацию. Но семейная жизнь у обоих не задалась. Русе ушёл от нелюбимой жены через два года, Кэт бросила мужа после измены, предварительно, разрушив и растоптав его жизнь. А ведь двадцать лет назад она и Русе оставила, разбив сердце ради богатого Эддарда. Если бы налоговые инспектора по внешнему виду могли понять, сколько вы на самом деле зарабатываете, они бы усомнились в порядочности этой женщины, официальный доход, которой в год составлял примерно шестьдесят фунтов стерлингов. Один костюм от Dolce & Gabbana на ней стоял не меньше десяти, туфли от Christian Louboutin, сумка от Hermes, не считая нескольких десятков карат в ушах. Чёрный строгий костюм по дресс-коду и чёрные тонкие шпильки. Она не любила говорить о возрасте, потому что спала с мужчинами младше её в два раза. Болтон и вовсе был бандитом в далёком прошлом и даже успел отсидеть, что редко упоминалось в его биографии. Костюм за двадцать тысяч, золотые запонки, часы Brightling и обувь из крокодиловой кожи. Его доходы были до неприличия огромными, даже по меркам самых отъявленных махинаторов финансовых пирамид. Кейтилин внимательно читала свежий Таймс, на главной странице которого был опубликован очередной скандал вокруг кандидатов в мэры. Не произвольно перебрасывая ногу на ногу, она иногда приглаживала свои тёмно-каштановые волосы, уложенные в локоны. Русе не отрываясь, наблюдал за ней, поджидая нужный момент. Кэт заметила, как смотрит этот лис, он был очень проворен, и от него можно было ожидать чего угодно, и не всегда хорошего. — Что? Почему ты так смотришь на меня? — «как хищник на добычу». — Выходи за меня, — из нагрудного кармана он вытащил маленькую бархатную коробочку чёрного цвета и протянул ей. Эта была его третья попытка за двадцать пять лет. Кейт отложила газету в сторону и серьёзным оценивающим взглядом взглянула на Русе. В коробочке было не просто обручальное кольцо, а целая купчая на шикарный особняк — кольцо наверняка стояло целое состояние. Чёрный бриллиант в семь карат, окруженный паве из прозрачных бриллиантов, в оправе из восемнадцатикратного белого золота. Не мешкаясь долго, Кейтилин примерила бриллиант на палец. Кольцо идеально подошло. — Сразу говорю, что кольцо я не верну. Оно мне подходит, а ты не обеднеешь, — шарм ей был свойственен во всём, она приняла кольцо, как должное и взяла газету обратно в руки, — Я подумаю, — добавила Кэт. Русе и не сомневался в таком ответе. Усмехнувшись, он продолжил перелистывать папки с документами. Десять лет назад. Душный офис, неработающий кондиционер и сломанный кофейный аппарат — так начинался обычный день фирмы. На улице стояла жара, но это никого не освобождало от делового дресс-кода. Тёмно-синий костюм и блузка в тон, никаких изысков, бледная помада и рыжие кудри. За три года с должности секретаря Кейтилин умудрилась продвинуться до помощника главного партнёра. В её обязанности всё также входило «принеси-подай» с небольшими бонусами, остальные коллеги низшего звена притворно начали считаться с её мнением. Кэт зашла без стука, но босс проигнорировал, будто её там и нет. Мужчина не отрывался от компьютера. Бежевый костюм прибавлял ему несколько лет, на рубашке виднелись засохшие пятна кетчупа, а мятый пиджак свидетельствовал об отсутствии второй половины, и это было неудивительно — он был мерзким типом, славившимся своим нахальством и неуместностью. При всех недостатках он был отличным шансом продвинуться по карьерной лестнице. Как он сам и заявил Кейтилин, когда в который раз пытался залезть ей под юбку, на что его ждал грубый отказ. — Мисс Талли, я отстраняю вас от дела Маккеханна, им займётся более опытный специалист, — серьёзно и немного недружелюбно сказал мужчина. По большому счёту, Кэт и все остальные находили его просто идиотом с хорошими связями. Лично он не разобрался ни с одним делом — это было ему не по силам. — Мистер Форд, могу я извиниться за сказанное ранее у вас дома? — Кейтилин присела на край его стола, — Я была не права, и надеюсь, что в будущем я могу рассчитывать на вашу благосклонность ко мне, — флирт сделал своё дело и мужчина расплылся в улыбке, как Чеширский кот. — Посмотрим, — одно его только «посмотрим» звучало пошло и с намёками, но кто осудит начальника. В дверь постучали, в кабинет вошёл Болтон. Он был безупречен: выглаженный костюм, начищенные ботинки, а по его лицу никогда не угадаешь, что у него на уме. Кейтилин мгновенно отошла от стола с виноватым видом, в поисках осуждающего взгляда Русе. — Болтон, как продвигается дело той… фармацевтической компании, — «Чеширский кот» попытался сменить свой тон, но оказалось это его естественный жаргон, и всё, что бы он, ни говорил, шло с пошлым контекстом. — Всё в норме. Я доказал их непричастность. Продукция была снята с производства, и переправлена на дальний восток. Но какое нам до этого дело? — сдержанная манера речи Болтона сводила Кэт с ума. Ей только и оставалось, что закатывать глаза, демонстрируя тем своё недовольство везением и профессионализмом своего коллеги. В дверях появилась секретарша. — Мистер Форд, ваш автомобиль эвакуируют, — прошепелявила молоденькая девушка. Форд сорвался с места и вылетел из кабинета, как ошпаренный. Кейтилин не хотела упускать шанс поставить Болтона на место. — Дело о незаконном слиянии Нормеля будет моим, — она была настолько убедительна, что касаясь вопроса давления, становилась жёсткой и напористой. — Тебя даже от небольшого дела отстраняют, а тут слияние, — в свою очередь Болтон не допускал и мысли о возможности, кого-то его обойти. — Я ему отсосу и получу своё, а у тебя, к сожалению, сисек нет, — после этого с гордостью было покончено, оставалось только стоять на своём, и непоколебимо делать вид, что это того стоит. Болтон посмеялся над этим заявлением. Не искренне, но и не больно наигранно. Он уселся в кресло обтянутое дешёвым дерматином, развалившись как большая шишка. — Предлагаю перейти в мою команду. Сосать не обязательно, если только сама не захочешь, — хитрая ухмылка коварного человека, но всё же не глупого. Кейтилин присела на подлокотник дивана. — Что ты предлагаешь? — Тебе не надоело работать на озабоченного извращенца? Что если избавиться от Форда и возглавить компанию нам с тобой? — он умел вешать лапшу на уши, но на этот раз Кейтилин верилось в выше сказанное. — У нас не достаточно опыта, — сказала озадаченно Кэт. — У тебя не достаточно опыта. Я горбатился на федеральное управление почти десять лет, — что было верным замечанием от Русе. — Равные права, — «продаваться так с подстраховкой» подумала Кэт. — Конечно, — Русе беспрекословно согласился. — И прибыль в том числе, — добавила Кейтилин. — Об этом мы ещё поговорим, — Русе уставился на неё, как на дуру, которая просит невозможного. Тогда Кэт с яростью на него замахнулась. — Ладно, ладно, — Болтон сразу же пришёл в себя. — И как это сделать? Почему не создашь свою фирму? — у неё ещё было много вопросов. — Переманивать клиентов, собирать новую команду, раскручиваться — геморроя не оберёшься. «В чём-то он прав» задумалась Кейтилин. — Да, лучше украсть её у босса, — как считала Кэт, это было как раз в стиле Болтона. — Смотри шире, забрать на законных основаниях. Доказать, что он сумасшедший или посадить в тюрьму. Совету директоров вообще всё равно, кто сидит у руля, главное это прибыль, которую приносит компания, — он был чертовски убедителен. — Ты лёгких путей не ищешь, — его рука, как он думал, не заметно легла ей на колено, — Не трогай меня. Я подумаю, — она отбросила его руку и вышла из кабинета. Проходящим мимо было трудно не заметить, как она светилась от счастья в полной уверенности, что в скором будущем подносить кофе будут уже ей. Полтора месяца назад. Свадьба Эдмара и Рослин удалась на славу. Влюблённая восемнадцатилетняя глупышка верила, что все полгода до свадьбы избранник оставался ей верен, и жаждал долгожданной брачной ночи, когда они познают друг друга как мужчина и женщина. Она смотрела на него глазами невинного ребёнка, полностью оказавшись под властью неисправимого бабника и разгильдяя, не пропускавшего не одной юбки. Симпатичная мордашка позволила Эдмару охмурить молоденькую и глупенькую наследницу большого состояния — Рослин была единственной дочерью Уолдера Фрея, и поэтому была главным сокровищем своего отца. Фрею льстила перспектива породниться с мисс Талли и только по этой причине Эдмар сидел рядом с его дочерью, а не лежал в сырой земле. Фрей не верил ни единому слову будущего зятя и предварительно провёл профилактическую беседу после, которой Эдмар даже честно старался не заглядываться на других девушек. Фрей был жесток, но справедлив. Натянутая до ушей улыбка жениха, кажется, одурачила всех гостей. В отличие от него невеста улыбалась от всей души, лицо девушки окрасил румянец от смущения и счастья, она не отходила от супруга ни на шаг. На ней было дорогущее платье аляписто расшитое горстями страз, безвкусная причёска, и слепящий глаз перебор драгоценностей — Рослин была далека от моды. Едва успевшая окончить школу, девушка примерила свадебное платье. И кто мог предположить, что ей достанется такой завидный жених, ведь сама она по природе своей была серой и скучной. Подростковые годы прошли под опекой отца в большом загородном доме, вдали от столичной суеты, в окружении десятка гувернанток и постоянно менявшихся мачех. Их встреча произошла случайно. Уолдер разводился в четвёртый раз, подглядев себе в жёны более молодую профурсетку, начинающую модель нижнего белья. Его дело, как обычно вела мисс Талли. И вот на один из деловых ужинов в ресторане, где проходили переговоры, заявился Эдмар, после очередной гулянки. Он был в стельку пьян. Младший брат Кейтилин не переставал удивлять своими выходками. По счастливой случайности или по нелепой, Фрей взял на ужин свою дочь. На юную девушку Эдмар произвёл неизгладимое впечатление. Дебошир и сам сразу приметил молодую кровь, и в следующий раз, встреча оказалась не случайной, хотя опытный ловелас обыграл всё именно так. Косые взгляды завистниц преследовали девушку повсюду, даже на собственной свадьбе. Люди насмехались за спиной Рослин, но она и не думала, что он может быть с ней только из-за отцовского состояния. Якобы старшей сестре Эдмара надоели выходки братца, и она отказалась содержать взрослого нахлебника, и тот недолго думая, нашёл новую кормушку. Пока молодожёны уединились болтая ни о чём, праздник набирал обороты. Люди только прибывали, и свадьба вскоре превратилась в деловое заседание. Мероприятие посетили и действующий мэр, и губернатор, никто не имел права проигнорировать такое событие и не воспользоваться шансом завести влиятельных друзей. «Плаза» послужила отличным местом, не только для празднования свадьбы любимицы Уолдера, но и для его личных целей. Зал украсили множеством лилий, составленных в композицию с тюльпанами. Вычурно, но очень дорого. Круглые столы с белыми скатертями в разноцветной росписи, столовое именное серебро, и живое музыкальное сопровождение стало изюминкой этого вечера — подарок от любящего отца невесты, модная молодёжная поп-группа. И пока юные гости наслаждались щедростью Фрея, новый знакомый проявлял интерес ко всему, во что его втягивали в беседе. В очередной раз обсуждая экономику западных стран в окружении скучных снобов, он невольно искал отходные пути. И нашёл их в лице женщины в чёрном обтягивающем платье, бесстыдно оголяющем плечи. «Чёрный её цвет, без сомненья» подумал он. Кейтилин прошла к одному из столов. Карточка с её инициалами стояла рядом с именем Русе. Он уже был здесь. Нервно швырнув клатч на стол, она буквально плюхнулась на свое место. — Как так получилось, что из многочисленной толпы гостей меня посадили с человеком, который не пьёт, — возмущённый тон Кейтилин не заставил Болтона обратить на себя внимание. Русе давно привык к выходкам и поведению своей давней подруги. Он задумчиво продолжил наблюдать за новобрачными, искренне сочувствуя обоим. Брак, по его мнению, был создан для будущих бракоразводных процессов и их выгоды. На саму церемонию Кэт опоздала, так как не хотела туда приходить в принципе. Как бы сильно она не любила брата, но его брак считала фальшивкой. К её приходу за столиком остался лишь Болтон. Люди вокруг только и обсуждали, что нешуточную гонку на предстоящих выборах мэра и то, что негласный подопечный Болтона одерживал победу с большим отрывом. — Знаешь, что самое печальное? Я трахалась почти с каждым здесь, — Кэт окинула взглядом весь зал. — Возможно, это повод бросить пить? — насмешка Русе нисколько не задела столь самоуверенную особу. — Как остроумно, — саркастически ухмыльнулась Кэт. — Я помню чудное мгновенье… — к столу подошёл русский. Он не посчитал нужным, начать знакомство с представления. И это было не к чему, они были о нём наслышаны, — Наше первое знакомство было не совсем удачным. Я тот самый человек, которому вы дважды дали в под дых. Помните меня? — он отодвинул рядом стоявший стул и присоединился к их компании. — Ещё бы, вы заняли моё парковочное место, а потом вместо того, чтобы уехать, у вас хватило наглости со мной пререкаться. Нисколько не жалею о содеянном, — её возмущению не было предела, никто раньше не осмеливался на такое. — Я восхищен вами и вашим нахальством, — мужчина поцеловал руку Кейтилин, что вызвало в ней недоумение. Слова были искренни, без доли сомнения, как заметил Болтон, и этот жест располагал к себе. — А я восхищён вашей смелостью, бросить вызов этой сумасшедшей, — Болтон не удержался от комментария к опрометчивому поступку. — Вы, наверное, судья, мистер Болтон. О, а вас я тоже наслышан, — мужчины дружелюбно пожали друг другу руки. Кейтилин не могла не заметить, как на манжетах у обоих сверкнули золотые запонки. — Вы были превосходным адвокатом. Судебный процесс над Гудманом и Феликсом. Вы произнесли незабываемую речь и присяжные вам поверили, оправдали обоих, — Гордиться этим делом, никто не осмеливался, оба были виновны, и после освобождения из-под стражи принялись за старое. Он не просто так вспомнил именно это дело, самое грязное и омерзительное, но прибыльное, как ни странно. — А, вы, наверное, мисс Талли. В словесной перепалке шансов против вас ни у кого нет, — слова подкупали, но и Кэт оправдывала их. — Угу. А вы тот, кто припарковался на моём месте, — разговор перерастал во флирт с избытком алкоголя в крови. — Ваши отношения как-то заходят за границы рабочего устава? — спросил русский, переглянувшись с Русе. — Ни при каких обстоятельствах, — слукавила Кейтилин. — В таком случае, не буду ходить, вокруг да около. Мы взрослые люди и прекрасно понимаем, чем сулит конец этого вечера для двух одиноких сердец. Я сражён вами наповал, — и вновь, он коснулся её руки сухими губами, не отрываясь от синих глаз дамы. Русе непроизвольно покосился на смельчака и иронично заулыбался. — Вы неизгладимый романтик? — предположила Кэт, что вовсе ей было не по вкусу. Мужчины романтики, по её мнению, бесхребетные слюнтяи, от которых трудно отделаться после страстной ночи. — Это не так. Я точно не романтик. И в принципе не верю в это чувство. Я не был никогда женат, у меня нет детей, у меня много денег, и у меня восемнадцать сантиметров, — он был полностью уверен, что произведёт, таким образом, впечатление на непробиваемую Кейтилин Талли. Кейтилин поперхнулась, Русе только отвёл взгляд, еле сдерживая себя от хохота. — Срочно реабилитируйтесь в моих глазах. Это звучало пошло и безвкусно, — заметила Кейтилин, наполнив бокал вина до краёв. — Всё остальное было бы ложью, начни я рассказывать про учёбу в университете, первую любовь… А это чистая правда. Вы наверно к ней не привыкли, — камень был кинут в огород обоих. Русе и Кейтилин уставились на него, как обвинители на подследственного. — Мы в приличном месте, ведём светские беседы, а вы льёте такую грязь, — она нисколько не пыталась ответить на провокацию провокацией, но её милость сменилась на гнев, что ощущалось по интонации в её голосе. — Я снял номер здесь на пару этажей выше, триста восьмой. Если интересуют грязные, пошлые россказни моего прошлого, — он уже хотел сорваться с места, и затеряться в толпе, оставшись загадкой для женщины в чёрном. — Или, если хотите узнать, как обдурить всех и каждого, — Болтону было несвойственно пререкаться на глазах посторонних, что удивило Талли. — Ну, с вами мне не сравниться, судья, — русский не успел привстать. Слова Русе заставили передумать вот так просто сбегать со свадьбы. — Аристократ из вас никудышный, — Кейтилин подлила масла в огонь. — Лондон город больших ожиданий и завышенных надежд. Столица большой и независимой страны, управляемой монархией, и большими деньгами, — мужчина в сером костюме откинулся на стул, выбрав позу поудобнее и продолжил, — Правосудие — что это? Суд и справедливое решение или игры опытных, и менее опытных правозащитников? Когда можно солгать, и когда нужно солгать? Кому решать, виновен, или нет? Таким же людям, с такими же проблемами с маленькой поправочной, они клялись на конституции. Это, никого по большой части не волнует, врут все и всегда… По лицу Русе читалось недовольство, как самим собеседником, так и его речами. — Звучало больше как утверждение, нежели вопрос. Вы, только что усомнились в справедливости верховной власти и её основополагающих систем. Не будь её, и такие люди, как торгаши, — он чуть было не выдал «такие как вы», — вымерли бы за ненадобностью. Цепочка непрерывна, у неё нет начала и нет конца, — суровым тоном он словно отчитал русского. — Любая система подлежит распаду. К тому же, если мы говорим о бизнесе, рыночные отношения зародились раньше политики в целом, — ответ был дан мгновенно, мужчину задела издёвка о торгашах, и его причисление к подобным. — Основу всему положила власть, и опровергать это как минимум безграмотно, — в Русе говорил настоящий судья, стоявший за правоту конституционных законов, как за дело чести. Напряжение возросло, продолжать лёгкую непринужденную беседу не представлялось возможным. — Вы оба по-своему правы. С начала времён власть имела неопровержимую силу над обществом, а потребительская нужда и первобытных людей заставляла обмениваться… — она прервалась всего на секунду, и добавила, — только не подеритесь, мальчики. — Я буду вас ждать, — русский заторопился уйти. Он был уже менее дружелюбен, чем до этого. — Закомплексованный тщеславный миллионер. У тебя таких полно, — в голосе послышалась нотка ревности, но Болтон и не пытался казаться нейтральным. — Ещё один в коллекцию, — подметила Кэт. Бесчисленное количество мужчин, давно перевалившее за десяток, и сотню, разделялось по качеству, и запомнившимся моментам. — Тебя его речь поразила? Давай я тебе Толстого процитирую, так ты плакать будешь, как он был прав, — Болтон был раздражён, столь неразборчивым выбором Талли. — Восемнадцать сантиметров… Из любопытства — правда или вымысел? — она была в своём неизменном репертуаре. — Определённо у него завышенная самооценка. В школе был изгоем, в университете ботаником, и вот когда, наконец, выбился в люди, решил, что ему всё дозволено. Федеральный прокурор Ричардс потерял должность, коррупционная верхушка во главе с этим русским добралась до неприкасаемых государственных лиц. Теперь определённо капает под меня, — Русе даже не сомневался, что его появление в Англии было не случайным. С того момента, как его нога ступила на земли Объединенного Королевства, полетела не одна голова. В узких кругах его так и прозвали «подставной». Своё состояние он заработал продавая и перепродавая несуществующие активы, а несколько лет назад перешёл на другой уровень. Теперь он не скрывался, но и действовал не своими руками. Его целью было скомпрометировать, всё остальное дело техники. И так понемногу нужные должности занимали нужные люди, которых в любой момент можно было дёргать за верёвочки. — Вы чем-то похожи, не находишь? Правда, твои методы, насколько я помню, были более радикальными. В любом случае ловить мне здесь больше нечего, так что извини, я спешу тебя оставить. И на смену твоим рассуждениям, предлагаю разнообразить вечер знакомством с очаровательной блондинкой за столиком напротив, которая пристально пожирает тебя взглядом. Одно из двух: либо она тебя хочет, либо ей от тебя, что-то нужно, что приведёт к одному исходу. Кейтилин не задавалась, столь глубокими вопросами как «кто этот новый знакомый?», и «откуда возник». Её волновали более насущные вопросы, по крайней мере, в этот вечер. Блондинка в красном не имела конкуренток, если так подумать. Шикарная фигурка сочеталась со сногсшибательной внешностью, но глаза были пустыми, как бы она не пыталась скрыть это за улыбкой и звонким смехом. — Неинтересно, пустоголовая очередная манекенщица, — ему хватило всего раз взглянуть в сторону девушки, и он увидел, что она из себя представляет. — Я всегда считала, тебе нравятся «такие», с ними меньше хлопот, — Кейтилин удивлённо уставилась на Русе. — А я всегда считал, что ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Захотел бы я просто перепехнуться, давно бы уехал с ней. Проблема в том, что этот вечер я планировал провести более продуктивно, за разговорами с нотками сарказма. Как тебе идея? — тонкий намёк, который не раз заставлял пожалеть о согласии на подобный вечер, заканчивался одним и тем же. — Поехали трахаться! — без лишних размусоливаний сказала Кейтилин. На следующий день ей будет стыдно. Но задумается она над этим не сегодня. Три недели назад. Вечер подходил к концу. Гости разбрелись по обширным владениям русского: политики, бизнесмены и значимые фигуры криминального мира. Этим вечером все они присутствовали на вечеринке, поводом которой послужило новое большое вложение человека с другого континента, прочно обосновавшегося в Англии, как одна из главных персон светской хроники. Это был элегантный мужчина средних лет, который мог очаровать любую девушку. Он отличался от своих ровесников: высокий, хорошо сложен, обходителен… Дам к нему притягивал не его банковский счет, а лёгкая седина и трёхдневная щетина нисколько не омрачали картину. И если рядом с его партнёрами стояли молодые красавицы, то его вторая половина была как минимум богиней, хотя годилась в матери этим девочкам. Утончённый, изысканный вкус присутствовал в её образе во всём, начиная с длинного чёрного платья с глубоким разрезом, до выбора жемчужного ожерелья на шее. Монотонные речи русского утомили Кэт ещё в самом начале вечера. Она сослалась на плохое самочувствие и предпочла наблюдать за торжеством с большой веранды — там не было посторонних глаз, зато присутствовала выпивка и стол с закусками, скрасившие её вечер как ничто другое. Шампанское лилось рекой, доступные женщины кружились в обществе ходячих мешков набитых деньгами, и пока русский толкал очередную речь на своём родном, Русе приметил одинокую и очень привлекательную особу. В руках у неё было красное полусладкое, как она любит. Он не удержался и решил составить даме компанию. Их исчезновения осталось незамечено, все были увлечены и одурманены акцентом и новизной, принесённой новым знакомым за три недели умудрившимся очаровать общество лицемеров. Она опиралась на перила со всем присущим ей безразличием к происходящему. Он прошёл мимо, что, несомненно, словно щёлкнуло её по носу. Русе долго не мог решить, чего хочет — забыться или напиться? Выбор стоял между водкой и виски. Окончательный вариант пришёлся на неизменную классику. — Ты ведь не пьёшь, — сказала она ему с удивлением. Русе бросил пить много лет назад, когда одна из бурных гулянок переросла в отцовство. С тех пор, с алкоголем Болтон был на «вы». — А ещё я не курю, — он демонстративно достал из сумочки, лежавшей на столе, сигарету и прикурил её. Дым табака заполнил лёгкие. «Дурная привычка. У людей с силой воли, такой быть не должно». Но ловя себя на этой мысли, он невольно задумывался, что даже сильному духом человеку, каковым он себя считал, свойственны смертные грехи. — Он предложил мне выйти за него, — она подошла к собеседнику вплотную. Болтон почувствовал аромат духов и нечаянное соприкосновение. Она была для него, как прибрежные волны южного океана, в которых так и хочется утонуть… — И как он отреагировал на отказ? — усмехнулся Русе. «Такая как она и он… О чём он только думал?» Всеми фибрами души Русе надеялся, что оказался прав. — Я сказала «да», — Кэт забрала сигарету у него из рук и затянулась. Он всё прекрасно расслышал, но не знал, как на это реагировать. Возможно, стоило сказать о том, как ему больно каждый раз, когда она с другим, но он просто осушил стакан одним глотком. — Почему? — он почувствовал себя отвергнутым, примерив, Шекспировский трагизм на себя и посчитав Ромео просто мальчишкой, который и доли правды о любви не знает. А она спокойно продолжала курить, словно ей нечего сказать. И её коммуникабельность терпела фиаско. Градус ударил в голову, Русе резко прижал Кейтилин к стене, с силой сжав запястья. Дыхание у обоих участилось. Не в первый раз его ревность проявлялась в форме агрессии. — Потому что я не знаю, чего ты хочешь больше: убить меня или любить? — спектакль разыгрывался не в самый подходящий момент, их могли заметить, — Я знаю, что меня никто так не любил, как ты, но и никто не пытался убить, — в глазах блеснула слеза, — У него есть преимущество перед тобой, я его не люблю, а значит, он не разобьёт мне сердце, — он резко отпустил её руки, бокал с вином и сигарета выпали у неё из рук, — Мне надоело засыпать и просыпаться в холодной постели, одной, — жалость к самой себе вызывала отвращение. Нынешний любовник не шёл ни в какое сравнение со старым, проверенным временем мужчиной. И, как ни странно, рядом с ним на протяжении двадцати пяти лет в животе порхали бабочки. — Что ж, наслаждайся его скучным, занудным обществом, пока он жив, — в этот момент в нём сочетались пороки, страсть, нетерпимость, месть и озлобленность мужчины, не способного делиться женщиной, — Желаю счастья, — Русе подхватил бутылку водки, и, оттолкнув Кейтилин в сторону, прошёл в дом в поисках уединения. Кэт осталась на веранде, пожимая запястья рук, горевшие от его прикосновений. Всё пустые слова, фарс, игра на публику. Убивать столь значимого человека — он не сошёл с ума, он не влюблённый псих, он не станет. Вдруг в её разум закрались сомнения по поводу уверенности в порядочности Болтона. Он был способен на многое. Она не могла ему доверять, боялась любить. Ей надоело быть сильной и гордо называть себя женщиной с большой буквы. А с ним по-другому было нельзя. В мире мужчин, не терпевших сильных женщин и презиравших слабых, оставалось только одно — заставить всех бояться. Кейтилин Талли была известна не только, как адвокат не проигравший, ни одного процесса, но и как «женщина со стальными яйцами», и терять марку из-за очередного мужчины, она не собиралась. Неделю назад. Кейтилин еле передвигалась. Ватное тело не слушалось и лестница со второго этажа показалась ей непреодолимым препятствием. До кухни предстояло ещё пройти гостиную. Шаркая по дубовому паркету в махровых уггах и застиранной пижаме в клетку столетней давности, она с большим трудом добралась до цели. Марта была уже наготове с порцией едких замечаний по поводу образа жизни своей хозяйки. Женщина-мексиканка работала на Кейтилин не один год и знала о ней больше, чем агент ФБР или родная мать. Кейтилин с трудом уселась на стул и полностью завернулась в плед. От неё разило диким перегаром, волосы были взъерошены, под глазами красовались синие мешки. Первым делом Кэт потянулась за бутылкой водки. В этот раз Марта не успела перехватить алкоголь. — Вы такая красивая и не замужем. Вы страдаете именно от этого, — выражаться красочнее Марта не могла, не позволял языковой барьер, сохранившийся не смотря на пребывание в Англии более десяти лет. Целыми днями женщина хлопотала за деньги над плитой в чужом доме, а после возвращалась в захудалую квартирку в пригороде, и старалась облегчить жизнь своим взрослым детям. Почти все деньги уходили на оплату колледжей, но просить больше, чем дают Марта не решалась. — Да, свали все мои несчастья и невзгоды на это. Так делают все женщины, — язык заплетался, речь была практически невнятной. Кэт наполнила стакан со льдом водкой. Отчасти она была согласна с Мартой, но только в том, что страдает. На большее признание смелости не хватало даже наедине с собой. — В моей стране женщина делает всё, что ей говорит мужчина. У вас всё наоборот. Поэтому вы одиноки, — из её уст это звучало словно укор или пощёчина всем незамужним и успешным женщинам. У Марты не было образования и возможности реализоваться в жизни, но при этом она считала себя счастливой, у неё был муж, дети и она жалела женщин, считающих, что это не главное. А тот факт, что муж бил её, и ей пришлось от него сбегать за океан, был мелочью, о которой она не договаривала, уверяя всех вокруг, что замужество неотъемлемая часть счастливой семейной жизни. Маленького роста, пухлая и с низким голосом, Марта была безгранично доброй особой, но нос ей было «не подрезать». В дверь настойчиво постучали. Шесть утра — не время для визитов приличных людей… Кейтилин вопросительно посмотрела на Марту. Та было пошла посмотреть кто там, но Кэт остановила её, решив самой взглянуть на столь раннюю пташку. В дверь безостановочно продолжали колотить. Такое упорство раззадорило Кейтилин. Этот смельчак явно не в курсе, какими могут быть последствия плохого расположения духа владелицы дома. Без особого энтузиазма Кейтилин распахнула дверь. На пороге стоял Болтон, что мигом разозлило её не на шутку. Вид у него был непривычный, потрёпанный и помятый, двухнедельная небритость превращала некогда ухоженного и холеного юриста в точную копию Робинзона Крузо. Пиджак поверх футболки с пятнами, и амбре стойкого перегара заставили Кэт усомниться как в адекватности, так и в наличие рассудка у этого человека. — Ты на часы смотрел?! Я могла спать в это время! — Кейтилин попыталась захлопнуть дверь, но его нога, упершаяся в проём не позволила этого сделать. — Но ведь не спишь, — ей показалось это грубым замечанием, и она с силой хлопнула дверью об его ногу. — Кэт! — Ой! Прости, я не заметила, надеюсь тебе не больно? — сарказм был её второй натурой. — Ты ему отказала? — его лицо светилось от счастья, хотя он нарочито старался это скрыть. — Я, конечно, извиняюсь, а как тебя это касается? — Кэт была на взводе, то ли от плохого самочувствия, то ли от счастливых будней Болтона. — Просто зашёл сказать, что всё, что ни делается, всё к лучшему, — он продолжал непринужденно светиться самодовольством. — Разумеется, проваливай уже! — со злобой она захлопнула дверь перед его носом. Не успела Кэт подняться по лестнице на второй этаж, как из-за двери донёсся язвительный крик Русе. — Ещё увидимся на работе! Я буду сидеть в кресле судьи, а ты пресмыкаться передо мной! Русе не упустил возможности упомянуть о своём назначении. — Ненавижу его! Послышалось со второго этажа. Два дня назад. Синее обтягивающее платье до колен, кремовое пальто от «Valentino» и высокие шпильки женственно и беспристрастно подчеркивали образ. «У правильной женщины выбор начинается с платья, а заканчивается мужчиной» слоган, перевернувший жизнь обычной школьницы с ног на голову. Родители Кэт мечтали вырастить из неё верную жену и заботливую мать, прочили ей учёбу в местном университете, а после выданье замуж за избранника по отцовскому усмотрению. Они были старомодны и старались то же привить и детям. Но бунтарка сделала свой выбор, и променяла отчий дом и тихий пригород на большую, шумную столицу, полную соблазнов, особенно таких как выпивка и мужчины. Будучи старшим партнёром, она могла позволить себе неслыханную дерзость, наподобие проведения по пол дня в одном самых дорогих спа города. Пунктуальность не входила в её обязанности, до того момента, пока бывший любовник не поставил табу на все её привилегии. Никогда раньше, поднимаясь на лифте в здании суда, она не была так раздражена. Даже в моменты борьбы совести с алчностью. Ей предстояло выступить главным защитником, но пока что только за закрытыми дверями кабинета прокурора. Всё бы было ничего, но дело вела Аннабель Дитц — завистливая сука и дрянь по натуре своей. Дело было открыто против Русе Болтона. Детали не разглашались. По непроверенным данным, он был причастен к убийству русского бизнесмена, того самого, которого она бросила на кануне рокового вечера. На часах в холле было пол пятого, на её часах без четверти три. Заметив, что пришла с большим опозданием, она поняла, почему в сумке разрывается телефон, и непрерывно вибрирует пейджер в пальто. Помощница Аннабель проводила Кэт к кабинету и даже открыла перед ней дверь, словно та беспомощная. «Ничего не изменилось» приметила Кейтилин. Вульгарные кожаные кресла и голова оленя над рабочим столом. Логово охотника, нежели офис прокурора. Аннабель любила размах и не знала в этом меры. Саму Дитц нельзя было назвать некрасивой, скорее на любителя. Худощавая, с заострённым носом и реденькими серыми волосами, собранными в пучок. Ровесница Кэт. Одетая в мешковатый дымчато-серый костюм, она ещё больше походила на мышь. Могло сложиться впечатление, что она не умеет улыбаться, но это было лишь последствием неудачного вкалывание ботокса, задевшего лицевой нерв много лет тому назад, и с тех пор выражение лица её оставалось каменным в любой ситуации. — Мисс Талли, а мы вас заждались. Присаживайтесь, — Аннабель указала на одно из кресел у стола. Русе поприветствовал Кэт ухмылкой. Он не постеснялся и надел на важную встречу один из своих самых дорогих костюмов, поддразнивая таким образом Дитц. — Мне запретили даже интересоваться деталями дела вне твоего присутствия, — Русе был спокоен, как никогда, не на секунду не сомневаясь, что у федералов на него ничего нет. Кэт не посчитала нужным снимать верхнею одежду. Любое дело для неё было плёвым. Улики можно было, как подделать, так и уничтожить. И даже если Русе и впрямь взялся за старое, то он не новичок, и умеет подчищать за собой. Из стола Дитц вытащила жёлтую папку, одну из множества других, с номерным знаком три. — А знаете, я просто предложу вам во всём сознаться, и тогда не будет ни следственного комитета, ни суда, что важно в вашем положении, уйдёте по собственному желанию, как это сделал ваш предшественник Барристан Селми, — Дитц получала колоссальное удовольствие от своего превосходства. Послужной список и безупречная репутация в дальнейшем могли сыграть ей на руку. — В чём именно обвиняется мистер Болтон? — Кейтилин старалась не нервничать. «Она льёт воду из пустого в порожнее. И для чего приплетать Барристана?» Кэт думалось, что у Дитц попросту ничего нет. — Будет вам. Пока что, он ни в чём не обвиняется, — она выдержала положенную паузу, — как нам стало недавно известно, мистер Болтон отбывал наказание в местах не столь отдалённых. Две недели, какой пустяк, но только потому, что заявитель забрал своё заявление. У меня вопрос, каким образом, следственные инстанции, назначившие вас на должность судьи, не обнаружили, такую значимую погрешность в вашей биографии? И поэтому у меня складывается впечатление, что комиссия была полностью куплена, либо её членов шантажировали, что не менее ужасно, — голос у Аннабель был отвратительно писклявый, сравнимый с лаем карманной собачонки. — У вас есть доказательства? Хочу отметить, что обвинения с мистера Болтона по тому делу были полностью сняты, и он был оправдан. Комиссией по особо важным делам такого рода должно будет учитываться, что у вас нет доказательств, только домыслы, — уверенная в своей правоте Кэт облокотилась на спинку кожаного кресла. — Да, у нас даже не указано за что он сидел. Как предусмотрительно с вашей стороны. Но мой информатор, который предпочёл бы остаться неизвестным, передал мне копию заявления, так как оригинал был уничтожен. Вкратце… тринадцать лет назад мистера Болтона обвинили в изнасиловании, судили и дали десять лет, но через две недели… — Аннабель приостановилась, пронаблюдав за реакцией коллег. Те заметно изменились. От негодования эмоции на лицах говорили всё за них. -…Мисс Талли забрала своё заявление, и после апелляционных запросов, дело развалилось. Как после такого, вам не противно сидеть рядом с этим человеком? — риторический вопрос поставил в тупик настоль решительную женщину, как Кэт. Она лихорадочно искала в себе силы ответить, взгляд ушёл в пол, но она чувствовала, как пристально Аннабель смотрит на неё. — Эта копия ничего не значит. Она может быть и подделкой, — Русе всё это время оставался слушателем. И как забавно было наблюдать за противостоянием «железных» леди. — Я не имею права говорить с вами лично, мистер Болтон, не записывая наш разговор, так как вы должностное лицо. Если только вы не желаете заключить соглашение о вашей отставке, -она вновь перевела взгляд на Кейтилин, — Два дня назад был убит Валерий Петров. Кажется, он был вашим женихом, — Аннабель прожигала Кэт взглядом, но через мгновение переметнулась на Русе. — Его брат настаивает на закрытии дела по причине самоубийства, бывший майор КГБ верит в суицид, — на лице Дитц мелькнуло нечто похожее на улыбку, что стянуло его ещё сильнее, — А вот мой информатор настаивает, что это сделали вы, мистер Болтон. Всё, что я перечислила просто бред без доказательств, согласна. Но в скором времени они у меня будут. Я запрошу выписку со всех заграничных счетов мистера Болтона. Если не смогу доказать, что он убийца и насильник, то рассмотрение всех его дел по новой принесёт свои плоды. Он коррупционер, в чём я нисколько не сомневаюсь. И в следующий раз мы встретимся при иных обстоятельствах — в зале суда, — её монолог впечатлял, она изрядно к нему подготовилась, но явно не одна. — Какие цели вы преследуете? — у Болтона сложилось впечатление, что не по её указке будет начато расследование, — Что за лакомый кусочек ждёт вас после обвинительного приговора? Считаете, таким образом боретесь с преступностью? Она повсюду, очнитесь! Не я, так другой придёт на моё место и продолжит промышлять в собственную выгоду. Вы точите на меня зуб, но по какой причине? Аннабель проигнорировала его, делая вид, что ничего не слышала. — Возможность подняться по карьерной лестнице? Что вам наобещали? Деньги, что-то иное? — от слов Кейтилин выражение лица Дитц скривилось, зрачки забегали в разные стороны, Кэт попала в самую точку. — В таком случае увидимся на предварительном слушание, — Аннабель поторопилась закончить беседу. — Я вас уверяю, до этого не дойдёт, — в тоне Кэт звучала угроза, но Дитц на то и прокурор, и к подобным вещам относилась гуманно. Выйдя из кабинета, они направились к лифту. Кэт не могла сдержать эмоций. — Бейлиш! Это он помог мне забрать заявление, но перед этим, похоже сделал копию… На что ты прокурору, который дальше своего носа не видит? Он спит с ней, потому что иначе, я не могу объяснить, зачем она себя подставляет перед комитетом, перед тобой, зная на что ты способен? Влюблённые женщины дурнеют, — Она резко остановилась и упёрлась указательным пальцем ему в грудь. — А ведь, если тебя посадят, я займу твоё место, — Кэт расплылась в улыбке, — Заманчивая перспектива. Лифт приехал пустым. Кейтилин вошла в него первой, Русе последовал за ней. -Ты будешь по мне скучать. — Болтон и не сомневался, что без него жизнь Кейт превратится в сплошную рутину. — И, кстати, его брат, похоже, собирается с тобой поквитаться, — у Кэт был взволнованный голос, могло показаться, что она переживает. — Я с этим разберусь. И Бейлиш теперь тоже моя забота, — он был серьёзен, как никогда. Не стоило ждать, что он поделится догадками, где может скрываться скользкий червяк вроде Петира, и что с ним станет, когда Болтон до него доберётся. Оставшийся путь до парковки они провели в полном молчании. Добавить было нечего. Деньки бывали и получше. Кейтилин спешила на очередное заседание. Уже в машине она поймала себя на мысли, что совсем не страдала, когда узнала о гибели Петрова, словно они и знакомы не были — ни слезинки, ни укора. Это о многом заставляло задуматься. Либо о своей полной хладнокровности, либо от безысходности и нужде быть с кем-то, даже неважно с кем. Другого объяснения, почему согласилась выйти за него, не могло быть. Единственным верным решением за всё время, которое она приняла, был отказ в тот вечер от участия в планах русского по большой «рокировке» всех ныне должностных лиц, так или иначе приближенных к большой «кормушке», как называл это он сам. На следующий день газеты пестрили заголовками о смерти русского бизнесмена, который повесился от хорошей жизни. В такую ерунду верили, когда не ждали, что дело может принять более масштабный оборот. Недоброжелателей хватало, и подозрения могли пасть на кого угодно, поэтому дело поспешили закрыть во избежание очередной бумажной волокиты и безуспешных поисков. К тому же родственники покойного не настаивали на расследовании.