Resistance

If we live a life in fear I'll wait a thousand years just to see you smile again

      Вечер 15 февраля 2014, Сочи, олимпийская деревня.       Тереза никогда не умела проигрывать. Так и сейчас, уткнувшись лицом в подушку, она почти бесшумно давилась слезами, изредка всхлипывая. Рядом на кровати сидела Марит, невесомо поглаживая блондинку по голове.        Господи, сколько же раз уже было вот так: слезы, истерики, даже ссоры из-за проигранных Йохауг гонок. Уже не сопливая юниорка, а знаменитая лыжница, но этот эмоциональный водопад снова и снова обрушивался на норвежскую сборную. Больше всего, конечно, на Марит. Но даже Бьорген понимала, что проигранная, да что там, проваленная так, что еще постараться надо, олимпийская эстафета - это что-то. Неожиданно и горько. Для всех. А особенно для её любимой девочки. - Не плачь, - брюнетка уткнулась носом в затылок Терезы, - не могу смотреть на тебя такую, сердце разрывается. Блондинка перевернулась на спину и уставилась глазами в потолок. - Господи, ну почему же все такие спокойные?! Марит, мы не свои медали проиграли, мы честь Норвегии проиграли! Они же говорят: "Норвегия позорно проиграла", а не Йохауг или Бьорген. Это больше чем проигрыш, мы лучшие лыжники мира, а тут..., - Тереза провела ладонями по лицу, - это как страшный сон. Самый страшный в моей жизни. - Глупая. Какая же ты у меня глупая, - улыбаясь, притянула к себе хныкающую девушку, - помнишь Ванкувер? Ты от счастья светилась тогда. Люблю иногда пересматривать фотографии с награждения. - То Ванкувер, а здесь мы позорно сдались! - У тебя ещё будет куча медалей. И олимпийское золото будет. - Не надо успокаивать меня как ребенка. Скажи, тебе разве не обидно? - Гонка прошла. Что теперь сделаешь? Нужно не плакать, - Марит смахнула слезинку с щеки Терезы и невесомо коснулась губами её виска, - а тренироваться, чтобы доказывать всем, что мы лучшие. Были и всегда будем. - Хочу научиться быть такой же спокойной и рассудительной, - блондинка обвила руками шею Бьорген. - Нет, не надо, я люблю тебя как раз вот такой, моя маленькая истеричка! - рассмеялась Марит. - Ах вот так, теперь я истеричка?! - Тереза уже занесла кулачки над головой лыжницы, желая мести, но та легко перехватила её запястья и мягко, но настойчиво впилась поцелуем в вечно обветренные и обкусанные губы блондинки.        И вдруг раздался стук в дверь. Тереза разочарованно выдохнула, когда Марит пошла отпирать дверь. - Ну как вы тут? - Якобсен прошла в номер и села на кровать Бьорген, - ооо, похоже, кто-то опять лил крокодильи слезы. Дорогуша, ты там как, номер снизу не затопила? - с грустной улыбкой пыталась шутить Астрид. - Первые два часа выла как пожарная сирена, а потом уже так, ерунда, - Марит, смеясь, поймала запущенную в неё подушку, - госпожа Йохауг, хватит портить гостиничный инвентарь! - Хайди ходит как на автомате, глаза будто стеклянные, - Астрид теребила край кофты, - молча сидела, теперь гулять пошла куда-то. Эх, молодежь, всё у них близко к сердцу. - У нас все еще будет, а у них, - Марит подмигнула Терезе, - и подавно. Они молоды и эмоциональны. Они - это наше прекрасное лыжное будущее. И настоящее.