The purge

      Отец мог бы гордиться им. Тобиас Итон обводит взглядом зрителей. На площади собрался весь город.       — Америка без делирии! — говорит Тобиас.       — Америка без делирии! — отвечает ему толпа. Он пример для горожан. Образец всего того, во что верят АБД и правительство Штатов. Тобиас Итон идеал, образец для подражания в мире без делирии.       Главу АБД в Чикаго приветствуют едва ли не как самого президента. После того, как повстанцы заняли Портленд, население страны охватила паника. Что будет, если заразные ворвутся и в другие города?       Тобиас Итон знает, что будет.       Он лично убедится, что никого из заразных не останется в живых.       Отец мог бы гордиться им…       Выступив с обращением к жителям Чикаго, Тобиас возвращается в свой кабинет. На письменном столе лежит белоснежный конверт. Когда час назад Тобиас выходил на улицу, конверта точно не было.       Мужчина грубо рвет бумагу и вынимает послание. Он уже знает, что увидит там.       Он получает эти конверты в каждом городе, куда бы ни приехал с миссией АБД.       «Делирия настигнет тебя».       Тобиас в ярости рвет послание на мелкие кусочки. Завтра с утра первым делом он просмотрит записи с камер видеонаблюдения и вычислит преступника. Тот, кто пишет это, — предатель. И кары правосудия ему не избежать.       Вечереет. Тобиасу нужно возвращаться в отель. Беатрис ждет его.       Беатрис — идеальная жена. Красивая, заботливая, преданная ему и его делу. Ее идеалы, ее вера в исцеление непоколебимы. Отражение его самого. Стопроцентная совместимость по результатам эвалуации. Вот только возвращаться в отель Тобиасу совсем не хочется.       Мужчина отпускает водителя и сам садится за руль. Он знает Чикаго как свои пять пальцев, он ведь вырос здесь.       Тобиас приезжает к реке у самой окраины города. Из-за близости к стене и диким землям горожане не приближаются к этой части Чикаго. Однако не все — Тобиас замечает, что кто-то купается в реке, и подходит ближе.       Девушка плавает как русалка. То ныряет и уходит под воду, то откинется на спину и отдается во власть течения. Ее движения наполнены красотой, силой и энергичностью, ею невозможно не любоваться. Она словно рождена в воде.       Девушка полностью обнажена. Вода омывает стройное тело, то пряча его от посторонних глаз, то открывая взорам.       Нужно уходить отсюда. Тобиас нарушает чужое уединение, но уйти он не может. Он не видел картины прекраснее и естественнее этой…       Деревья укрывают Тобиаса, а девушка тем временем выходит из воды. Итон забывает, что такое дышать. Он чувствует себя мальчишкой-подростком, впервые увидевшим женское тело. Незнакомка идет вдоль берега, капли воды стекают по обнаженной загорелой коже.       Девичья нагота ослепляет. Заставляет замереть на месте, не в силах отвести взгляд.       Девушка отжимает копну черных волос и откидывает на спину. Надевает простое светлое платье и скрывается за деревьями, напевая незнакомую Тобиасу песенку.       «Я хочу быть светом, светом, светом… Светом в твоих глазах…»       Тобиасу не нужно знать песню, чтобы понять, — она из запрещенных.       Мужчина скидывает на землю старательно выглаженный женой пиджак, не заботясь о его сохранности. Следом летят брюки и белоснежная рубашка.       Вода прохладная, даже слишком — и как эта девушка купалась здесь? — но для Тобиаса прохлада спасительна. Мужчина заходит на глубину и резко окунается в воду. Он плывет, быстро работая сильными руками. Мастерство движений, отточенное с годами, — у Тобиаса сильные руки и плечи пловца, а эта река знакома давно.       Холодная вода, окутывая тело, возвращает мыслям привычный ход.       Девушка вела себя, как сочувствующая, если не зараженная.       Но снова перед глазами возникает запретное видение: нежная кожа, капли воды, стекающие по небольшим округлостям грудей, увенчанных ореолами розовых сосков.       Дикое жгучее желание накрыть губами эти соски, попробовать на вкус ее кожу, ощутить ее нежность…       Тобиас ныряет и уходит под воду.       Он исцелен, у него не может быть подобных мыслей, а желаний — тем более!       Вода на глубине холоднее, темнее. Тобиас выныривает, истратив воздух и оставляя череду брызг вокруг себя.       — Здравствуй, Четыре, — доносится с берега мелодичный женский голос. Русалка-незнакомка сидит на траве рядом с его одеждой и смотрит на мужчину. И называет его детским, давно позабытым прозвищем.       Тобиас выходит из реки. Девушка смотрит на него и улыбается. Сейчас он меньше всего похож на главу АБД — всегда собранного, сдержанного, четко знающего свой путь.       Его кожа блестит от влаги, а волосы — всегда идеально уложенные в строгую прическу умелыми руками жены, такой же идеальной, как он сам, — мокрые и растрепанные.       — Мы знакомы? — Тобиас удивлен тому, как беззастенчиво девушка рассматривает его. Она не испытывает неловкости, ведет себя уверенно и спокойно. Не остается никаких сомнений в том, кто она.       Инструкцию о том, что нужно делать, если вы встретили зараженного, Тобиас знает наизусть. Он сам написал ее, как и множество других.       Нельзя приближаться к зараженному и вступать с ним в контакт. Ни в коем случае не пытаться задержать. Как можно быстрее покинуть зону заражения и сообщить об инциденте регуляторам.       — Ты меня не узнал!       — Кристина?       Этого просто не может быть! Это не может быть она… Кристина Канн, дочь бывшего мэра Чикаго.       Последний раз он видел ее десятилетней девочкой, озорной хулиганкой, которая вечно втягивала его в свои приключения. Ему было тринадцать, и он считал себя совсем взрослыми.       Когда Тобиас и Кристина были маленькими, правила еще не были такими строгими, и дружба мальчика с девочкой никого не удивляла.       Потом мэром Чикаго стала Джанин Меттьюс, ярая сторонница исцеления, и порядок ожесточился.       Тобиас не видел ее четырнадцать лет, и сам ни за что не узнал бы, но теперь, вглядываясь в женственные черты хорошенького личика, понимает, что ее лицо знакомо ему. Не укрылись и два рубца на тонкой шее. Значит, все хорошо, ему показалось. И мужчина опускается на мягкую траву рядом с девушкой.       — Я видела вчера твое выступление. Очень вдохновляет.       — Люди напуганы после случившегося в Портленде, а правительство в замешательстве.       — И почему же? Ведь можно же направить регуляторов на зачистку.       — В городе много мирного населения.       — Вступившего в контакт с зараженными.       Рассуждения Кристины так похожи на его собственные мысли. Теперь подозрения кажутся Тобиасу глупыми.       — Четыре? — зовет его Кристина, когда мужчина, натянув одежду на тело, еще не успевшее обсохнуть, собирается уйти. Обернувшись, Итон едва не сталкивается с девушкой. Кристина стоит слишком близко. Тобиас подмечает, как блестят ее влажные губы, а в синих глазах целый океан. Кристина знает, понимает вдруг Тобиас. Она увидела его не плавающим в реке. Она увидела его гораздо раньше — когда сама была в воде. — Каким был бы мир без исцеления?       — Ты прекрасно знаешь, Кристина. — Всего одно движение, сократить и без того маленькое расстояние между ними… и узнать вкус ее губ. — Зараза сводит с ума и убивает изнутри, — равнодушно бросает мужчина и уходит прочь.       Июльский вечер теплый и ласковый, но Кристина ежится от холода.       Вдалеке слышен шум мотора — это уезжает глава АБД.       Это мужчина, жесткий и расчетливый, Кристине чужд и не знаком.       Но Четыре она помнит слишком хорошо… Ведь это он впервые привел ее на реку. Он показал ей, как бороться со своим страхом, и научил плавать.       Как только шум мотора затихает, Кристина срывается с места. Вначале она идет вдоль берега, а вскоре, когда город остается далеко позади, переходит на бег.       Этот путь Кристине хорошо известен. Река ведет ее, шум воды приносит успокоение.       Командир ждет на условленном месте.       — Ну что, ты узнала?       — Тридцать первое июля. Миллениум-парк. Маскарад.       — Отлично, Кристина. — Жесткий взгляд смягчается. Грубые пальцы касаются женского лица. Командир обводит контур ее губ и берет девушку за подбородок. — Ты умница.       — Что с ним будет?       — Если не пойдет на сотрудничество, — обхват пальцев становится жестче, он сжимает миниатюрный подбородок, — то уберем его. Ты же понимаешь это?       — Понимаю, Эрик! — Кристина хватает командира за запястье, но проще сдвинуть стену вокруг Чикаго, чем ослабить стальную хватку.       — Если ты только посмеешь…       — Хватит! Может, он и был моим другом, но мы были детьми. Прошло много лет. Я — часть сопротивления, и никогда не забываю, кто наш враг.

***

      Колесо обозрения в Миллениум-парке даже сейчас кажется Тобиасу невероятно высоким. Было время, когда от одного взгляда на это сооружение становилось жутко. А было время, когда юркая девчонка с поражающей смелостью взбиралась по поручням и заставляла его делать то же самое.       — Чудный вид, не правда ли? — Тобиас оборачивается и видит перед собой девушку в миниатюрном черном платье с оголенным плечами. Лицо скрывает кружевная маска, тоже черная; алые губы изогнуты в улыбке.       — Отлично выглядишь, Кристина.       — Спасибо. Может, президент АБД потанцует со мной?       — С радостью.       Сильные мужские руки ложатся на тонкую талию, Кристина обнимает Тобиаса за шею. Они слишком близко друг к другу, но маски сохранят их тайну.       Но Кристина не думает о танце. Она внимательно осматривает все вокруг, отыскивая знакомые лица. Все произойдет сегодня.       Тобиас крепче обнимает ее, прижимает к себе, и Кристина забывает про свои поиски. В объятиях Итона ей так хорошо и спокойно.       Кристина не может позволить Эрику добраться до Четыре. Внезапная мысль пронизывает сознание. Это предательство. Это значит пойти против командира и дела всей своей жизни.       «Нет, — звучит в ее голове голос отца, — слушать свое сердце не предательство. Спасти человеческую жизнь — это не предательство».       — Четыре, — шепчет девушка ему на ухо, опаляя кожу горячим дыханием. Давно забытое прозвище такое теплое и родное. — Давай уйдем отсюда… — зовет Кристина и увлекает Четыре за собой. Мужчина идет за ней, лавируя в толпе гостей, и не возникает ни единой мысли сомнения.       Он сошел с ума.       Он болен.       Амор делирия нервоза бежит по его венам. Так стремительно, что закипает кровь.       Только когда листва вековых деревьев укрывает Кристину и Тобиаса от посторонних глаз и слышится привычное журчание воды, только тогда Кристина позволяет себе расслабиться. Эрик не из этих мест, и на берегу ему ни за что не найти их. Он не доберется до Четыре.       Тобиас тянется к завязкам на затылке, что держат маску Кристины, и развязывает их. Кружевная ткань летит на прохладную землю. Лицо девушки в лунном свете кажется еще прекрасней, и Тобиас целует ее. Ласково, неторопливо. Кристина податлива и покорна, словно воск. Она отвечает на его поцелуи, ласкает сбивчивым дыханием его кожу, перебирает пальцами волосы.       Тобиас еще сильнее притягивает к себе девушку, поцелуй становится более глубоким, страстным. Кристина со слабым стоном покоряется ему, и это лишь подстегивает Тобиаса.       Девушка откидывает голову, приглашая не останавливаться. Ее руки отыскивают пуговицы на его рубашке, и Кристина расстегивает их одну за одной, прерываясь лишь для того, чтобы погладить костяшками пальцев обнажавшиеся участки кожи.       — Ну что мне с тобой делать… — Тобиас прекращает поцелуй и отрывается от ее губ. Ощущения такие, словно ему перекрыли кислород.       Это даже не вопрос. Но Кристина отвечает. Смотрит ему в глаза и просто говорит:       — Займись со мной любовью, Тобиас…       «Любовь» — запретное слово. Никогда оно еще не было таким притягательным и таким прекрасным…       Черное платье скользит по телу девушки и падает к ее ногам. Четыре увлекает Кристину за собой на землю. Черный пиджак служит им подстилкой на траве, тронутой росой.       Девушка лежит перед ним, окутанная серебристым светом, восхитительно притягательная, и остатки самоконтроля покидают Итона.       Лишив девушку последних деталей одежды, Четыре любуется мягкими формами женского тела.       Гладит живот, мнёт грудь, слегка оттягивая соски, и абсолютно точно хочет проделать это же действие с помощью рта. Впрочем, с этим он не спешит. Ведет рукой вниз, следя за своими же движениями, и опускает руку ниже, поглаживая пальцами уже давно влажное лоно, слушая всё новые и новые стоны. Кристина мечется в его руках, выгибается, трётся бёдрами сквозь ткань брюк о его стоящий колом член, и Тобиас, посылая к чертям всю эстетику и красоту момента, впивается в её губы очередным поцелуем.       Не прерывая сладкий момент, Кристина стягивает с мужчины рубашку. Он помогает избавить себя от брюк и боксеров, и теперь настал черед Кристины изучать его тело. Ее губы мягкие, а руки нежные-нежные.       Если делирия — такая, Тобиас готов от нее умереть…       Он не может больше ждать. Чувства и желания, наполняющие его изнутри, обострены до безумия. Он даже не представлял, что способен испытывать такое…       Тобиас накрывает ее своим телом, и Кристина прижимается к нему, стремясь стать еще ближе, хотя ближе уже просто некуда; стремясь стать единым целым с ним.       Она обхватывает ногами бедра мужчины и в следующую секунду чувствует его член меж повлажневших складок плоти. Четыре проводит напряженным органом по клитору, упирается головкой во вход во влагалище, слегка гладя, и Кристина всхлипывает, желая ощутить его внутри.       Он медленно проникает головкой вовнутрь, растягивая стенки, и по телу Кристины пробегает дрожь, но ей отчаянно хочется большего. Она тянется к нему навстречу, и медленно, дюйм за дюймом, он входит все глубже. Девушке кажется, будто все нервные окончания горят огнем, когда он наконец оказывается в ней полностью.       — Тобиас…       При звуках собственного имени по его телу проходит дрожь, словно он в глубине души отпускает какие-то сомнения и запреты. Мужчина касается губ Кристины, медленно проникая в нее раз за разом. Кристина глухо стонет ему в губы от каждого толчка, пытаясь прижаться к нему все ближе. Она извивается под ним от сумасшедшего желания, но отчаянно нуждается в большем, и, кажется, почувствовав это, Тобиас ладонью приподнимает ее бедра, слегка сменив положение. Его движения становятся резче и быстрее, он почти вбивает в нее член, а Кристина, ловя воздух ртом, откидывает голову, потерявшись в эмоциях, балансируя на грани, пока наконец перед глазами не вспыхивают звезды и от наслаждения девушка почти до крови не прикусывает губу.       — Кристина, — хрипло выдыхает Тобиас, чувствуя, как крепко она сжимает мышцы.       Она смотрит ему прямо в глаза, вспыхнувшие сейчас смесью зелени и золота, видя, насколько он близок к концу. Он движется в ней один раз, второй, а затем изливается с глухим стоном, крепко сжимая в ладонях ее бедра. Тобиас почти падает на нее, уткнувшись головой ей в шею, и Кристина чувствует, как колет кожу там, где он прикасался.       Они лежат так еще какое-то время, Тобиас, пытаясь успокоить тело и нормализовать дыхание, Кристина — наслаждаясь его объятиями и ощущением его все еще напряженной плоти внутри. Наконец он поднимает голову, удовлетворенно улыбаясь, и мягко касается ее губ своими. Не раздумывая, она целует его в ответ так нежно, словно они действительно влюблены и между ними нет ничего, кроме любви и света. Он касается рукой ее щеки, углубляя поцелуй, прежде чем спустя несколько мгновений отстраниться и взглянуть на нее. Кристина улыбается Тобиасу и уютней устраивается в мужских объятиях.       Ласковые лучи солнца будят Тобиаса на рассвете. Кристины рядом нет, понимает он до того, как открывает глаза. Четыре не ощущает ее тепла рядом с собой.       Ничего не напоминает о том, что Кристина была с ним. Из кармана пиджака виднеется белый конверт.       Разрывая нетерпеливыми пальцами белую бумагу, Тобиас уже знает, что найдет внутри.       «Делирия настигнет тебя», — печатные буквы глядят на Тобиаса холодно и равнодушно.       Мужчина переворачивает бумагу и видит на обратной стороне аккуратные слова, выведенные бисерным почерком:       «Делирия не болезнь. Делирия — это самое прекрасное, что есть в нас… Береги ее».       Отчего-то Тобиасу кажется, что Кристина попрощалась с ним. И он больше никогда ее не увидит.