Мельница — Любовь во время зимы
А если там, под сердцем лёд, То почему так больно жжёт? Не потому ли, что у льда Сестра — кипящая вода, Которой полон небосвод?
С замиранием сердца он всматривается в фигуру девушки. От неё исходит странный свет, чуть ли не слепящий глаза. Ему холодно, и всё застилает снег, бурей проносящийся мимо, но это отходит на задний план, когда в груди всё рвётся и клокочет, а глаза с ужасом наблюдают за движениями одного лишь силуэта. Вскоре девушка вместе с ещё одной волшебницей возвращается к остальным героям, всё это время наблюдавшим битву со стороны. Доктор тут же ловит её руку. Фея улыбается, давая понять, что с ней всё в порядке. Но Джекилл сразу прижимает её к себе так, как будто они не виделись целую вечность. — Ты цела? Всё нормально? — тут же осведомляется мужчина, проводя рукой по её спине. — Со мной всё хорошо, не волнуйся ты так, — она успевает притянуть его к себе за шею и поцеловать в щёку. — Реджина сказала, мы имеем дело с особо сильной злодейкой. Неизвестно, что может произойти, — Генри сжимает её плечо, другой рукой держа за талию.Зима приходит за теплом, В горячих пальцах снежный ком, И никаким неверным снам Не замести дороги нам В ночь под невидимым крылом.
Динь успокаивает его и снова обнимает. Она верит, что ничто и никогда не разлучит их. Что бы не произошло. Она всегда мечтала найти свою Истинную Любовь. И пусть они с Генри пока даже не уверены, правильно ли поступают, сплетая свои жизни друг с другом, но они чувствуют, возможно, что-то большее. Что-то, что связывает их гораздо теснее, чем кажется, и очень давно. И фея больше всего на свете хочет верить в истинность их чувств, а доктор просто не представляет без Динь своей жизни. Вот только они никогда не говорили об этом друг другу.Ничего не останется от нас, Нам останемся, может быть, только мы, И крылатое вьётся пламя Между нами, Как любовь во время зимы.
После их встречи прежними они уже никогда не будут.Кипит гранит, вертится ось, Ведь так отроду повелось, Что всем клинкам и кораблям Дают девичьи имена Что ж остаётся делать нам?
Генри видит её рвение в бой, её готовность к испытаниям и лишениям, и ему это нравится. Этого ему не хватает. Она самая сложная головоломка для него, самая неразгадываемая тайна. Как ей удаётся всегда стоять на ногах, всё переносить, быть сильной? Он с улыбкой думает, что военные судна не зря называют женскими именами. Только Динь на секунду отпускает его руку и оборачивается, чтобы проверить, что остальные герои здесь, как прямо рядом с доктором появляется… — Джабервокка! — фея с криком дёргается в сторону. Джекилл понимает, как это глупо, но придаёт значение тому, что Динь не схватилась за его руку и не бросилась к нему. И он опасается, что это неспроста. — Да у вас обоих друг от друга секреты. Вот это действительно интересно… — шипит злодейка, бросая хитрые взгляды то на доктора, то на фею. Они переглядываются, и в их глазах уже видна капля сомнения. Колдунья приближается к мужчине. — Что тут у нас… Ооо, — колдунья всё с большим азартом посматривает на доктора, и тот готовится не слушать того, что она скажет, — Это бессмысленно, дорогой, я уже вижу всё. Я уже знаю. И ты тоже знаешь, вот только никак не хочешь себе в этом признаться, — её лицо озаряет гадкая улыбка. — Ты такой жалкий, и ведь, забавно, однажды твоё же второе «я» говорило тебе это. Ох, а какая трогательная история первой любви, — театрально вздыхает она, закатив глаза, — Мэри… Какое милое имя, и как не мило с твоей стороны было убить эту бедняжку, — Джекилл вздрагивает, когда видит, как внимательность в глазах Динь перерастает во что-то ещё. Испуг?.. — Хм, обычный, ничем не примечательный врач в городе, полном сказочных героев. Которые спасали миры, побеждали зло... — она показательно морщится, — А что сделал ты? Может, убил хотя бы парочку драконов, ммм? Ах, да, ты ведь и меч-то в руки не брал, — и Джабервокка заливается громким язвительным смешком, — Ты не вписываешься в эту картину. Никак. Ох, да, и ещё… — она переходит на шёпот, подойдя к нему ближе, — Она фея, помнишь? Из сказки. Ей нужен волшебник или принц, но никак не лекарь, — хохочет злодейка, наслаждаясь тем, что делает. Динь пытается протянуть руку, но ей преграждают путь, не давая даже приблизиться. — Ты не думал, что такой слабак, как ты, не достоин второго шанса? Не достоин жизни в этом городе, не достоин другой любви, не достоин ничего, что уж там руки феи. Немного погодя, ведьма добавляет, прочитав его мысли, которые он так и не сумел скрыть: — Ответ: нет, можешь даже и не пытаться. Ты — ничтожество. Уж поверь, садовником ты был куда полезнее. Динь повторяет свою попытку прервать монолог, но Джабервокка сама останавливается и, резко повернувшись, переключает всё своё внимание на девушку, отчего та делает шаг назад. — О, ну ты не думай, что, раз ты фея, то автоматически становишься героиней. Ты была изгнанницей три сотни лет. Да ты до сих пор чужая, чужая среди других фей, чужая самой себе. Кстати, напомнить кое-о-чём? Объяснить, почему малютку-Динь не принимают? Тебе не положено иметь счастливый конец. А уж какая может идти речь об Истинной Любви, хах, — ухмыляется здодейка, заметив изменившееся выражение лица девушки, — Где бы ты не была, ты — фея, в которую не верят, при этом не имеющая права любить. Вот так-то, милочка. Ты не в силах никого спасти, и никто не спасает тебя. Она опять поворачивается, встав ровно посередине, и оставляет «на прощанье»: — Секреты, секреты… Так забавно, — и исчезает быстрее, чем двое успевают моргнуть.Ничего не останется от нас, Нам останемся, может быть, только мы, И крылатое вьётся пламя Между нами, Как любовь во время зимы.
В задумчивом молчании проходит пара минут, но затем Динь наконец подходит и берёт Генри за руку, отчего тот опять вздрагивает. — Мы не должны слушать её, ты же знаешь, — с надеждой она смотрит на испуганного доктора. — Но в чём-то она права… — Нет, — прерывает его фея, — Она ничуть не права. Ты здесь не лишний, ты ни капли не «всего лишь», и ты нужен мне. Ты спас сотни жизней. И, я уверена, спасёшь ещё немало. Если поверишь мне. И поверишь в себя. — Я не знаю, Динь. Я совершил слишком много ошибок. Со своими опытами, с сывороткой, с Мэри… — он прерывается и замолкает, опустив голову. — Все совершают ошибки. Я тоже во многом ошибалась, но сейчас… Разве ты не рад, что все твои проступки привели тебя к тому, что ты имеешь сейчас? Что, если бы Хайд не взял верх и ты бы не находился под его властью, мечтая сбежать, и не попал бы в Сторибрук? — она останавливается, давая ему время на осознание. — Может, ты нашла бы кого-то… — он на секунду закрывает глаза, как будто ему физически больно это говорить — более подходящего, — произносит доктор со вздохом. — Что?.. Ты всё ещё думаешь о том, что сказала эта ведьма? — изумляется Динь, — Неужели ты доверяешь ей больше, чем мне? — она вдруг отпускает его руку. Её пальцы ускользают, и ему становится страшно. Он понимает, что всё-таки не может отвергать её, уверяя, что она нуждается в лучшем. Даже, если так надо, даже, если все карты против него, он не может. — Нет, конечно, нет, я верю тебе. Больше, чем кому-либо, и сейчас даже больше, чем себе. Я просто не представляю, как могу заслуживать такого счастья, как ты, — с отчаянием и скользящей в нём радостью произносит он, а Динь словно удивляется его словам, как будто не догадывалась об этом раньше, — Каждый раз мне кажется, что я всё же делаю что-то неправильно. Что я не должен тебя видеть.Вслепую вновь перелистай Пергамент нам доступных тайн. Лёд раскалённый докрасна, Любовь страшнее, чем война, Любовь разит верней, чем сталь.
— И с другой стороны, я чувствую, что не проживу и дня без разговоров с тобой У бабушки, встреч у дверей наших номеров и твоей улыбки. Потому что я и дня не проживу без тебя, Динь, — завершает доктор, а посмотрев ей в глаза, тут же смущённо отводит взгляд, быстро добавляя, чтобы как-то смягчить неловкую паузу: — Видимо, избавиться от внутренних противоречий все же невозможно.Вернее, потому что сам Бежишь навстречу всем ветрам, Пусть будет поля вечный бой, Неатмосферный, неземной, Но обязательно с тобой.
— Я тоже не могу без этого. Да всё это лучше, чем хоть сто раз спасти город! — заявляет девушка, и Джекилл мгновенно поднимает голову с немым удивлением. Будто уже решил всё за себя и за неё. Будто только что прозвучали самые неожидаемые для него слова. — Ну, с этим вполне успешно справляется «команда по защите Сторибрука», — усмехается он, вновь не смотря на фею, и уходит от темы. — Джабервокка хотела нас разделить, так? Говорила, что мы не должны быть вместе. Что это невозможно. Но всё, что нам известно — нельзя верить ни одному её слову, — девушка убеждающе смотрит на него. Доктор хочет отмахнуться, поставить этот момент на паузу и вернуться к нему, когда будет готов. Но он допускает очередную непростительную, по его мнению, ошибку. Заглядывает ей в глаза.Ничего не останется от нас, Нам останемся, может быть, только мы, И крылатое вьётся пламя Между нами, И любовь во время зимы.
Он долго смотрит на неё, каждую секунду говоря себе «хватит» и всё продолжая смотреть, не в силах оторваться. — Генри, — мягко звучит её голос, совсем не с целью отвлечь, а скорее наоборот. — Да? — он не знает, что делает, и не знает, что собирается делать она, кладя ладонь на его щёку, а другой рукой проводя по растрёпанным волосам. Но он приближается, уже ощущая её губы на своих, и забывает обо всём, что происходило вокруг. Спустя всего минуту, которая для них обоих длилась вечно, Динь произносит: — Мне кажется, это и были наши секреты. Наш общий секрет. — Пока что, — хитро отвечает он.Ничего не останется от нас, Нам останемся в лучшем случае мы, Хорошо, что уже не страшно И пламя пляшет, Как любовь во время зимы.
Фея понимает его намёк и ещё раз тянется за поцелуем. Они оба чувствуют, что от них прошлых ничего не осталось. И только эта любовь сейчас помогает им не сломаться и начать всё с начала. Они так долго помогали другим, и теперь наконец встретились, чтобы помочь друг другу. Вылечить свои раны и пойти дальше. Только вместе. К ним подбегают Эмма и Прекрасные. Свон видит их и понимает, что это не самый удачный момент, но фея и доктор прерываются, и она, не сумев скрыть своего удивления, всё же произносит: — Так вы… Ну, как бы… — заминается Спасительница, не зная, как закончить предложение. — Возможно, — Джекилл взволнованно, но с лёгкой улыбкой смотрит на Динь, ожидая её ответа. — Да, — она уверенно берёт его под локоть и смотрит на Генри, давая понять, что готова. Он улыбается ей с облегчением. Со счастливой благодарностью. — Я так и знала, — восклицает Снежка, скрестив руки. — А я думал, меня уже ничто не удивит, — озадаченно шепчет Дэвид. — Фея Динь-Динь и доктор Джекилл… — так же шёпотом добавляет Эмма, думая о том, какие это разные истории, и одновременно тоже радуясь за них. — На то это и Сторибрук, — напоминает Снежка. — Я думаю, Джабервокка сегодня уже не вернётся. Она исчерпала свою магию, — заявляет фея. — Неужели у нас есть свободный вечер? — радуется Прекрасный. — Похоже, что так. Нам стоит отдохнуть. А завтра Джабервокка сама нас найдёт, — отвечает Эмма. Она прощается и говорит, что хотела бы пойти домой. Киллиан наверняка волнуется, тем более, он не знает о сегодняшнем нападении колдуньи. Спасительница уходит, а Прекрасные предлагают зайти в кафе У бабушки, на что Генри и Динь с удовольствием соглашаются.Хорошо, что уже не страшно И пламя пляшет, Как любовь во время зимы…
Они сидят за отдельным столиком, пьют какао и едят булочки с корицей, рассказывая друг другу то о чудесах своих миров, то о загадках этого. Иногда говорят немного о себе, шутят, смеются, и не отрывают друг от друга взглядов. Снежка с гордостью (наверное, из-за того, что она одна давно догадывалась о происходящем) смотрит в сторону столика у окна и умилённо вздыхает. Потому что да, именно это сейчас важнее проклятий и тёмных волшебниц. — Похоже, мы устроили им первое свидание, — шепчет ей Дэвид. — Да. И это так замечательно, — с новым вздохом отвечает она.