different

      Чонгук смотрит злобно, потому что Чимин молчит, потупив взгляд и поджав губы. Он не спешит объяснять, а Чон не любит ждать, поэтому бесится. Ухмылка Мина раздражает не меньше, который сидит на диване, в нескольких метрах от парней, стоящих возле лестницы, ведущей на второй этаж. Юнги прямо разрывает на части, чтобы рассказать все самому, где-то, может быть, даже и приукрасить, но осуждающий взгляд Хирото и злой Тэхёна заставляют его пока молчать.       У Чонгука нервы не железные. Они, конечно же, парой являются только несколько минут, но старшему Чимин нравился давно, поэтому изнутри пожирает ревность, злость и обида. Чон хватает младшего за руку и тащит на второй этаж, где заталкивает в комнату, закрывая ту на ключ. Чимин не дает сказать и слова, крепко обнимает, будто Чонгук — спасательный круг. Старший теряется, не ожидая подобных действий, но что-то подсказывает ему, что пора бы успокоиться и дать понять, что Пак может все рассказать, какой бы правда не была.       — Прости, — тихо говорит Чонгук, обнимая парня в ответ. Он гладит шелковистые волосы, перебирая их пальцами, целует в макушку, чувствуя, как расслабляется парень, поднимая взгляд на старшего.       — Я тебе все расскажу, — отвечает Чимин. — Только обещай, когда услышишь правду — ты не заберешь свои слова назад, не бросишь. Это будут самые короткие мои отношения в жизни, — пытается шутить Пак, задумываясь над последними словами.       Чонгук тянет младшего к кровати, усаживает парня, и садится сам, напротив, взяв за руки. Ему нужна правда, а как он поступит дальше — будет зависеть от того, что расскажет ему Чимин. Но в любом случае, он не намерен делиться Паком с кем-то еще.       — Мои родители люди современные, — начинает Чим. Его спокойствие гарантировано лишь касаниями старшего, именно это ему сейчас помогает. Чонгук гладит большими пальцами тыльную сторону ладони и смотрит внимательно на младшего, улавливая каждую эмоцию. — Когда они узнали, что мне нравятся парни, а не девушки, то были не против, наоборот, поддержали меня. Тогда я познакомил их с Юнги. Он им очень понравился, они даже, в какой-то мере, после начали считать его еще одним сыном. Однако в каждом согласии есть свое «но». Родители настаивали на том, чтобы я был только с одним человеком — что-то вроде «один раз полюбил и на всю жизнь». Учитывая мою ориентацию, они настоятельно рекомендовали мне — быть с ним теперь всегда. Иными словами — не быть шлюхой, учитывая свою популярность, и спать только с тем, кого они одобрили, как бы глупо и абсурдно это сейчас не звучало. Весь этот год я кормил их враньем: говорил, что Юнги очень занят, поэтому не может приехать, убеждал их, что у нас все хорошо, что мы вместе и счастливы. Они не знают о том, что случилось между Юнги и мной. Их приезд для меня стал неожиданностью. Что мне теперь делать?       Все это действительно звучит абсурдно, на самом деле. Хотя и беспокойство родителей тоже можно понять. Будучи теми, кто идет в ногу со временем, они все еще перенимают консервативные взгляды на отношения из прошлого. И Чонгук бы согласился с ними, согласился, что это, в принципе, правильно, но только если бы он не был вторым. Поэтому Чон должен что-то ответить на вопрос младшего, что-то предпринять.       — Ты не хочешь рассказать родителям обо всем, что случилось за этот год? Если ты этого не сделаешь, то так и будешь жить во вранье, — говорит Чонгук. — У тебя хватило смелости признаться в том, что ты другой, так найди в себе смелость признаться, что теперь тебе нравится другой. Ведь нравится?       Чимин чуть улыбается, кивает головой, немного смущаясь, и оказывается в крепких объятиях. С Чонгуком так спокойно, что хочется сделать именно так, как он советует. Может, родители и не примут решение сына, но попытаться стоит, да и Чон прав, не вечно же ему врать...

***

      Пока Чимин разговаривает с родителями в доме, который те сняли на несколько дней, Юнги и Чонгук стоят на веранде. Мин, от слова, вовсе не нервничает, ибо знает, что нравится родителям Пака. А вот о Чонгуке такого не скажешь. Он тянется за сигаретой и закуривает, игнорируя осуждающий взгляд хёна.       — Они не любят курящих, — как бы невзначай говорит Юнги.       — И наверняка тех, кто разбивает их сыну сердце, — язвит Чонгук. — Давай-ка подумаем, кто из нас больше получит.       Мин пытается подорвать почву, столкнуть уверенность младшего в пропасть. Но, зная Чонгука, это не так просто. Однако попытаться стоит.       Дверь резко открывается и на пороге появляется некий мужчина. По его взгляду заметно, что он раздражен. Мужчина подходит к парням, не глядя на Юнги и игнорируя его «здравствуйте, господин Пак», просит у Чонгука сигарету и закуривает. Дотлевшая сигарета Чона летит в мусорный бак, а господин Пак докуривает и обращается к нему.       — Ты Чонгук, верно?       — Да, — отвечает Чон.       — Идем.       Чонгук бы очень хотел посмотреть на лицо Юнги, но как-то, в такой момент, плевать. Ему сейчас не до этого, не до бешеного Мина, который, как только закрылась дверь, проклинал весь свет и матерился, потому что вышло опять не по плану.       Увидев Чонгука, Чимин тут же подскочил к нему, обхватив руку, и улыбнулся, что могло означать все, что угодно. В такой момент трудно было считать с лица младшего положение дел, поэтому, в этот раз, Гук идет вслепую.       — Это Чонгук, — уточняет Чим, снова расплываясь в улыбке.       Две минуты скепсиса в глазах, оценки внешне, а после искренняя улыбка, от которой Чонгуку стало немного не по себе. Он не думал, что все будет так просто, но, наверное, Пак постарался, чтобы родители приняли его нового парня.       — Позаботься о нашем сыне, — просит мама Чимина, поднявшись на ноги, и подходит к ребятам. — Он тебя любит, — произносит она, а у Чонгука в голове загорается лампочка, а сердце отдает приятной теплой негой, похожей на густую и вязкую карамель.       Такие слова слышать от матери того, кто тебе нравится — наверное, гораздо ценнее, чем услышать это от самого Чимина. Не стал бы он врать маме, особенно в такой ситуации, когда его жизнь зависела от того, что он расскажет. И Чонгук как-то глупо улыбается, обещая, что сделает все, чтобы Чим был счастлив.       — Мам, пап, можно мы пойдем?       — Да, конечно, — усмехается отец, все это время оценивающе глядя на Чонгука. — Ждем вас на ужин сегодня.       — Хорошо, мы придем, — отвечает Чон, сжимая чужую ладонь в своей.       — Идите уже, — улыбается женщина. Глаза сына горят еще ярче, чем когда он знакомил их с Юнги. Для матери это значит многое, именно поэтому она принимает выбор Чимина, да и отец успел всем своим видом показать жене, что одобряет этого паренька. А после, когда парни уходят, прибавляет своему виду и слова:       — Он нравится мне гораздо больше, чем Юнги.       — Почему?       — Я увидел в нем себя, — отвечает господин Пак, а более слов, для его жены, не нужно.       На сей раз Чимин сделал правильный выбор.

***

      — Тэ, машина подъехала, — кричит Хирото, чтобы младший услышал его из своей комнаты.       Ким несется со всех ног и чуть ли не прижимается носом к стеклу, высматривая то, что рисовал в своей голове эти два часа. Чонгук выходит из машины, а следом вылезает и Чимин. Именно в этот момент Тэхён облегченно вздыхает, оказываясь в объятиях. Это именно тот исход, которого он ожидал.       Чонгук берет младшего за руку и вводит в дом. Теперь все официально, если можно так сказать, теперь между ними нет ничего, что могло бы подорвать их отношения. Теперь Чон уверен, что Юнги больше не появится в их жизни, ему больше здесь не место.       — Хён, — бросается другу на шею Ким, крепко обнимая.       — Все хорошо? — спрашивает Хирото у брата, который, кажется, светится от счастья.       — Да, брат, все хорошо, — отвечает Чонгук, оказываясь в объятиях младшего.       — Молодец, я горжусь тобой!       Сегодня ужин, уверен Чимин, пройдет хорошо, ведь родители приняли Чонгука, как и сердце младшего.

***

      — Что случилось?       — Я все просрал, — измученно отвечает Юнги, глядя на младшего.       — Хён, если ты пришел искать утешение, то не по адресу, — отвечает парень, сжимая косяк двери со всей силы, лишь бы держать себя в руках. — Вали туда, где был весь этот год!       — Хо, я скучал по тебе, — говорит Мин, глядя прямо в глаза.       — Однако ты все равно выбрал Чимина, верно? — усмехается Чон, стараясь сдержать проступающую горечь. — Проваливай, Юнги, мне больше нечего тебе сказать.       — Не прогоняй, — просит Мин, делая шаг в комнату и роняя голову на плечо младшего. — Я запутался.       Хосок пресекает желание обнять, утешить, ведь не только Чимину Юнги сделал больно. Когда-то Хо стал тем, кто отдалил их друг от друга, но он тоже был брошен. Мин свалил на целый год — ни ответа, ни привета. Тогда Чон поклялся себе, что больше не пустит в свою жизнь этого человека. Глядя на то, как Чимин мучил себя, ему хотелось все рассказать. И в какой-то момент он просто не выдержал. Тогда Пак, наверное, принял для себя решение, что пора забыть уже о том, кто так наплевательски отнесся к нему, и двигаться дальше. Хосок ему в этом помог. И несмотря на правду, которую он ему рассказал, Чим не отвернулся от друга, ведь знал, что делает любовь с людьми. И с Хо она сыграла злую шутку, ведь парень однолюб и ему труднее, чем Паку. Если он может попытаться забыть Мина, то у Хосока не получится...       — Ты ищешь выход не там, Юнги-я, — говорит Чон, отстраняя от себя парня. — Ты помешался на том, что Чимин должен принадлежать только тебе, и упустил другие возможности. Уходи, пожалуйста, я не хочу тебя видеть.       — Ты меня любишь? — спрашивает Юнги. Это просто вопрос, никакой надежды, но Мину нужно это знать.       — Пожалуйста, уйди...       — Скажи мне, Чон Хосок, ты все еще меня любишь? — настаивает Мин, повышая голос.       — Да, черт возьми, люблю! — срывается Хо, глядя в карие глаза. — Но... — он отводит взгляд, прогоняя непрошеные слезы, и берет себя в руки. — Ты любишь не меня. На этом все. Уходи! — Хосок закрывает дверь перед самым носом старшего. Старые раны снова открылись, но Чон легко сможет залатать себя снова.       Но сообщение, пришедшее через некоторое время, заставляет Хосока усомниться в том, что и на этот раз все получится.       «Ты никогда не отвергал меня. Мне было незнакомо это чувство. Я убеждал себя в том, что люблю Чимина. Но это было ничто иное, как эго, заставляющее меня идти на глупые поступки. Прости меня, Хоби, я был не прав. Я не пишу это, потому что с Чимином не получилось. Пишу потому, что сегодня все стало на свои места. Теперь я знаю, что мое сердце хранит в себе любовь лишь к одному человеку. К тебе, Хоби. Именно тебя я полюбил сильнее, чем кого-либо. Те несколько месяцев перед мои отъездом стали решающими для меня сейчас. Ты прогнал меня, но тебе ли не знать, что я добиваюсь всего, чего хочет мое сердце. Именно к нему я сейчас и прислушиваюсь, отправляя тебе эти строки. Я люблю тебя, Хо. Твой Юнги».