Ее юный любовник

      - Я принял решение развестись, - вот так просто: он принял решение. – Так будет лучше для нас обоих… - он еще что-то говорил, но я особо не слушала. Я замерла в кресле у камина с бокалом в руках, хоть картину пиши. Не могу сказать, что его слова – полнейшая неожиданность, гром среди ясного неба. Нет. К этому все шло, уже год точно. – Ты молчишь?       Молчу. А что тут скажешь? Если уж Илья принял решение, более того, озвучил его, значит, говорить что-то уже не имеет смысла. Смотрю на огонь. Успокаивает. Думаю. Представила вдруг, как резко поднимаюсь, подхожу к Илье и со всей силы толкаю в огонь. Он крупный, конечно, не поместится туда, но зад бы точно подпалил. Смешно.       - Милая… - в глазах настороженность. – Ты улыбаешься? – удивлен.       Молчу. Улыбаюсь и молчу. Если он ждет истерику, не дождется. Я потом порыдаю о своей несчастной женской судьбе, а сейчас… сейчас время для другого.       - Кто она? – спрашиваю. Не то, чтобы мне интересно, но… так надо. Краснеет. – Анечка? – смотрю в глаза. Бинго! Ай да Анечка, ай да молодец! – Что ж, рада, что твоя личная жизнь столь успешна. Сколько ей? Двадцать семь?       - Двадцать три, - ну и вид у него сейчас. Как собака побитая.       Делаю глоток, выдыхаю. Ужасно хочется курить, но нельзя, я с таким трудом бросила. Чуть дрожат пальцы. Волнуюсь. И говорю:       - Общение с близнецами ограничивать не буду. Оставляешь нам этот дом, квартиру в городе, мою машину и апартаменты на Кипре. Алименты по семейному кодексу на двоих детей – 33% от всех доходов. Нижнюю границу обсудим.       Теперь молчит он. Наконец, шепчет:       - Но, милая…       Да, знаю, охренела. Но это не я завела любовницу на двадцать лет моложе себя. И не я бросаю семью. Провинился – отвечай.       - Что такое? – делаю удивленное лицо. Дается с трудом, хочется смеяться. Он не станет торговаться, я чувствую. Слишком хорошо его знаю. Если Илья видит цель – его не остановить, прет как бульдозер. Меня десять лет назад так же завоевывал. Очухаться не успела, а уже замужем и беременная. Сейчас он хотел свою секретаршу. И моя цель – ради детей, ради себя, сохранить нам троим привычный уровень жизни.       - Ты мне оставляешь, получается, только старенькую однушку в Девяткино и мою машину?       - Любовь моя, - отвечаю ласково. – Ты не ценишь моей щедрости. Я оставляю тебе тебя. И твой бизнес, - вздрагивает. Доперло, наконец. – Заработаешь снова. И Анечка, как жена декабриста, будет с радостью жить с тобой в вашем маленьком гнездышке, наводить там уют… - меня несло. Видимо, бокал был лишним.       - Я не согласен! – вид решительный. Но инициатива уже не у него. Это ему нужен развод. А значит, условия будут мои.       - Тогда суд. И ты потеряешь больше.       Пауза. Кивает.       Но я еще не закончила. Оставила пустой бокал, встала с кресла. Илья стоял у окна, спиной ко мне, смотрел, как снег стирает наши следы на подъездной дороге. Подошла к нему, обняла за плечи. Вздрогнул.       - Как же так, Илюша? – прижимаюсь к широкой спине всем телом. – Как же так? Мы же любили друг друга. Я и сейчас тебя люблю.       - Ира… - он не знал, как реагировать, что говорить. Изначально настроенный драться, он был уверен, что я буду кричать, умолять, угрожать. А смысл? Никогда не понимала, зачем сохранять семью, когда от семьи уже ничего не осталось. Ради детей? Да ерунда! Для детей гораздо лучше, когда мама и папа любят друг друга или, если уже не любят, относятся с уважением. И, живя отдельно, могут дать детям гораздо больше, как минимум избавив их от созерцания скандалов.       Он повернулся. Обнял меня. На мгновение появилась слабость. Ужасно захотелось вернуть все как было. Чтобы не было никакой Анечки, чтобы только мы, семья. Но нет. Все развалилось не сегодня. Так что надо было просто доиграть.       - Я… - всхлипываю. – Я была с тобой счастлива. Спасибо, любимый, за все. За эти чудесные годы, за наших прекрасных детей.       - Представляю, как ты обижена, - гладит меня по голове. – Ты благородная женщина. И очень сильная. Мне даже иногда кажется, что сильнее меня.       Наверное, так и есть.       - Ты ведь не забудешь о нас? Дети очень к тебе привязаны.       - Как ты могла подумать?       Смущаюсь.       - Когда Анечка нарожает тебе новых детей.       Тут я сознательно наступаю на больное. Знаю, что у него есть ребенок, где-то за границей. Совсем уже взрослый, за двадцать, наверное. И что-то я не слышала, чтобы он поддерживал с ним отношения.       - Я намерен брать их на выходные.       Усмехаюсь. Представляю, как будет счастлива Анечка.       - На зимние каникулы я обещала детям Вьетнам.       Ничего я им еще не обещала, конечно. Но почему нет?       - Я оплачу.       Улыбаюсь. Кто бы сомневался!              ***       Развели нас быстро. Спора о детях не было, об имуществе тоже. Он отдал мне все, что я хотела. Только апартаменты на Кипре мы договорились использовать совместно. Как я все это пережила? Не так легко, как хотела бы. Полгода мне понадобилось, чтобы окончательно осознать, что я не могу больше считать Илью своим. Полгода дикой какой-то рефлексии, слез в подушку. Но был во всем этом и положительный момент – я занялась собой. Продлила абонемент в фитнес-клуб, перестала пихать в рот все, что не приколочено, вследствие этих незатейливых мер похудела почти на пятнадцать килограммов, вернувшись к весу и размеру десятилетней давности. Сменила прическу и цвет волос. Встала на каблуки. И снова полюбила себя. Со всеми своими складочками и морщинками, тридцать пять почти, как-никак, со зрением минус пять. Взяла и просто полюбила. Перестала сравнивать себя с молоденькой, модельной внешности Анечкой. Ну, почти.       Почти…       - Знаешь, Катя, обидно.       Вот что в женской дружбе хорошо, так это сплоченность в ситуациях, когда тебя надо пожалеть. Когда ты паришь как птица на крыльях счастья, богатства и успеха, с дружбой как-то не получается, ее съедает обыкновенная бабская зависть. Но вот когда ты со своего Олимпа свалилась, все моментально меняется. Тебя жалеют, и делают это искренне, от души. Катька сама прошла через развод, ее «олигарх» тоже променял ее на барышню помоложе. Правда, до этого он предыдущую свою жену променял на более молодую Катю. Так что следующая его пассия тоже вряд ли долго продержится. И поскольку мужик у Кати в разводах был опытен и о своей любви к молоденьким знал, то заключал брачный контракт, в соответствии с которым жена после развода не получала ничего, кроме того, что он за время брака успевал ей подарить. В Катькином случае это был маленький БМВ и несколько золотых побрякушек. Вроде не так и мало за год совместной жизни, но все равно как-то… не так.       - Из-за чего больше всего обидно?       Мы сидели в нашей кофейне. «Нашей» в буквальном смысле слова. Когда Катюха после развода осталась практически на улице, я ее поддержала. Илья дал денег на старт, и мы открыли маленькую кофейню, о которой мечтали еще в студенческие годы. Катя прекрасно готовит и отличный администратор, на мне маркетинг, поставщики, налоговая, пожарные, СЭС и прочие радости. И надо сказать, что кофейня наша весьма популярна. Вот и сейчас, в будний день, мы едва нашли столик, чтобы спокойно поговорить. Миллионы на ней, конечно, не заработать, но голодать нам точно никогда не придется.       - Из-за чего обидно? Что предпочел мне, такой хорошей, доброй, умной и успешной, какую-то крашеную курицу.       Кате смешно.       - Блин, как я тебя понимаю. Те же чувства. Причем когда мой, - привычка звать уже давно чужого мужчину «мой», наверное, неискоренима, - уходил ко мне от старой жены, я думала, да как он вообще с этой кикиморой столько прожил.       - Интересно, Анечка тоже считает меня кикиморой?       Смеемся.       - Взгляни на столик слева. Мальчик сидит, - Катя шепчет. – Глаз с тебя не сводит.       Поправила очки. Смотрю.       Действительно. Разглядывает совершенно бесстыдно. Кажется, я его видела уже где-то. То ли в универмаге напротив, то ли еще где-то. Подмигиваю. Отворачивается смущенно.        - Хорошенький, - говорим с Катькой хором. Опять смеемся.       - Слушай, - Катя понижает голос до шепота. – А когда у тебя секс был?       - А что это? - мы уже не смеемся, мы хохочем.       - Полагаю, давно…       Вздыхаю.       - Еще с Ильей.       - Беда, Ириш. Для организма не полезно.       Что правда, то правда. Но, к сожалению, не могу я без эмоций. Мне нужны отношения, нужен пожар.       - А что делать, если нет никого?       Катя хитро улыбнулась.       - А бери мальчика этого, - и покосилась в сторону юноши за соседним столиком. Я тоже покосилась. Оказалось, и юноша на нас смотрел.       - Ты сдурела? Ему лет двадцать от силы.       - Так и что? – Катя пожала плечами. – Главное, чтобы больше восемнадцати. Зато в этом возрасте еще такой задор, такой темперамент.       - Да ну тебя.       - Молодой человек, - обратилась она к юноше. – Как кофе, штрудель? Все ли вам нравится?       Я со всей силы топнула Катьке по ноге, но та даже не скривилась.       - Да, - голос у юноши оказался приятный, низкий, с легкой хрипотцой. – Все очень вкусно.       На этом, я считаю, разговор можно было закончить. Но Катя не унималась.       - А вы не пробовали наше безе? Это что-то необыкновенное!       - Не довелось. Но непременно попробую.       - А вы не хотите допить свой кофе за нашим столиком?       Я, уже не таясь, колотила Катьку по голени, но как из железа сделанная, даже не реагировала.       - С удовольствием. Меня зовут Александр, - юноша пересел к нам.       - Саша, - Катька посмотрела на меня со значением.       - Алекс, - поправил юноша.       О чем с ним говорить, я понятия не имела. Да, хорошенький, высокий, плечистый, длинноногий, но очень юный, очень. Демонстративно посмотрев на часы, я встала.       - Простите, должна вас покинуть. Дела.       Катя прищурилась, Алекс просто кивнул. Я ушла.              Он пришел в кофейню на следующий день. Я сидела за столиком у окна, подбивала расходы. Он взял кофе и безе и сел напротив.       - Привет.       - Привет, - отозвалась я, не отвлекаясь от работы.       Какое-то время было слышно только, как шуршат накладные, как стучат клавиши ноутбука и как тает во рту Алекса безе.       - Твоя подруга была права, безе просто отпад.       Когда мы перешли на «ты»? Я как-то упустила этот момент. Надо было его, конечно, поправить, вернуть обратно привычную дистанцию. И только я собралась это сделать, как он сказал:       - Пошли в кино, - именно так, без вопроса.       - В кино? – я должна была сказать «нет» и продолжить свое занятие. Но вместо этого я спросила: - Есть что-то интересное?       Интересное было. И, признаюсь, в кино мне захотелось. На фильмах с пометкой хотя бы «16+» я не была уже год точно, только на тех, которые можно смотреть моим детям. Но я представила себя рядом с Алексом. Я, взрослая женщина, и он, юноша, мы странно смотрелись бы рядом. Не мать, не девушка. Сестра? Тоже так себе перспектива.       - Не думаю, что это хорошая идея, - я улыбнулась, чтобы смягчить отказ. – К тому же, я очень занята.       И тут к столику подошла Катя. Узнав, что Алекс зовет меня в кино, а я отказываюсь, она меня фактически выпихнула. На мой вопрос, не слишком ли много она на себя берет, подруга с улыбкой ответила, что это всего лишь кино, а не загс, и нет причин для отказа.       И я сдалась.       Алекс был без машины, по его словам, покупку только планировал, и мы поехали на моей. Мы припарковались, он галантно открыл мне дверь, подал руку и держал мою, как мне показалось, гораздо дольше, чем было необходимою.       Алекс купил билеты и посмотрел на часы. До сеанса было минут пятнадцать.       - Может, пока в аэрохоккей? – спросил он.       Я с минуту постояла в задумчивости. Узкое платье, шпильки – как-то не вязалось все это с активными играми. С другой стороны, чем не шанс утереть сопляку нос?       И мы сыграли. Закинув под стол туфли и подтянув платье до середины бедер, чтобы не сковывало движений, я вступила в игру. А игра была азартной. И на равных. Мы бились не на жизнь, и когда казалось, что ничья неизбежна, я все-таки забила решающий гол, при этом совершенно неприлично распластавшись на столе кверху задом. Алекс достал из-под стола мои туфли и, оставаясь на коленях, покрутил их в руках.       - Красивые туфли для красивой женщины. Иди сюда.       Его ладони, касавшиеся моих икр, были горячими. И от них почему-то стало жарко щекам. Туфли уже были надеты, а он все гладил меня по щиколоткам, голеням. Я вдруг заметила, что так и стою с задранным платьем. Одернула.       - Фильм… - сказала я. Вышло почему-то хрипло.       Весь сеанс я сидела, замерев. Ждала его попыток обнять, погладить, чтобы отстранить, поставить на место. Но за весь фильм он не сделал ни единой попытки до меня дотронуться. Кажется, я была разочарована. Чуть-чуть.       Фильм оказался замечательным. Я не из тех, кто с началом финальных титров взахлеб делится впечатлениями. Наоборот, после хорошего фильма я люблю молчать, чтобы сохранить послевкусие, не отдавать его никому. Алекс как будто понял это. Мы молча дошли до моей машины, он придержал мне дверь, сел сам.       - Ну что, - я уже готова была разговаривать. – Куда тебя подвезти? К метро?       Он забавно тряхнул головой, его отросшие волосы растрепались. Отчего-то нестерпимо захотелось провести по ним рукой, пригладить. Я удержалась в последний момент. Кажется, он заметил. Улыбнулся.       - К метро. Раз поужинать со мной ты не хочешь.       Я улыбнулась в ответ. Нет, ужинать с ним я не хотела. Дома с бабушкой ждали дети, им нужно помочь собраться и завтра утром отвезти в загородный дом. Июль – традиционно месяц бабушки. Август до этого года был месяцем семейных путешествий. Этим летом мы с Ильей его делим. Сначала дети едут отдыхать с ним, потом со мной.       - В другой раз.       Я остановилась у метро.       - Спасибо, что сходила со мной в кино, - сказал Алекс. Я пожала плечами: не за что. Алекс взялся за ручку двери, потому вдруг резко отпустил ее, повернулся ко мне и, не дав мне и секунды уклониться, прижался губами к моим губам. Я оказалась зажата между ним и собственным креслом, пристегнутая ремнем безопасности, и деваться было некуда. – Поужинай со мной завтра, - прошептал он, отстранившись на миллиметр.       - С ума сошел, - я тоже шептала.       - Скажи «да».       - Завтра никак, - я не успею вернуться, к тому же дети ожидают, что я с ними переночую.       - Тогда послезавтра. Я заберу тебя из кофейни в шесть.       - Может, у меня другие планы, - сказала я. Планов не было, но согласиться вот так, сразу?       - Поменяй.       - Нахал…       - Еще какой, - и, словно доказывая последние слова, он снова меня поцеловал. Через мгновение, не дав мне опомниться и достойно ответить, резко отстранился и вышел из машины.       Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Меня только что целовал мальчишка. И родившееся внизу живота легкое томление подтверждало, что уж неприятно мне точно не было.              В назначенный день ровно в шесть у дверей кофейни остановилось такси. Не могу сказать, что с нашего поцелуя я часто думала об Алексе. Для этого у меня слишком много дел и мало свободного времени. Катя, узнав, что я ужинаю с ним, обрадовалась и призвала меня относиться к юному поклоннику, как к отличному способу развеяться.       - Я не понимаю, что ему надо от меня, – говорила я Кате.       - Ну как же, ты красивая зрелая женщина. Немудрено, что юноше снесло башню.       Я смеялась. Катькины слова были приятны. Может, так оно и было. А может, все гораздо банальнее: ему было скучно, мне – одиноко.       Алекс сменил джинсы и майку на брюки и стильную рубашку. Сложен он был очень неплохо, да что там, отлично он был сложен, и одежда только подчеркивала пропорциональность фигуры – разворот плеч, талию, бедра. Тренировки Алекс явно не прогуливал. На мне был легкий сарафан в пол и золотистые босоножки на каблуке. Я знаю, что для своего возраста выгляжу очень хорошо, мне редко дают больше тридцати, но то, что Алексу едва за двадцать, здорово меня терзало. Катька уверяла, что совершенно зря, а я не могла не думать.       - Привет, - он широко улыбнулся. Я взяла с кресла жакет и сумочку.       - Привет. Я готова.       Он как-то очень естественно обнял меня за плечи и повел к выходу. В дверях я обернулась. Катька хитро подмигнула.       Я была приятно удивлена, когда такси остановилось у модного японского ресторана. И еще больше удивилась, когда оказалось, что нас ждет столик. Чем хорош поход в кино, так это отсутствием необходимости разговаривать в процессе. С ужином так, к сожалению, не прокатывало. И затянувшаяся после сделанного заказа пауза била по нервам. Я не выдержала первой.       - Алекс, расскажи о себе.       Он охотно откликнулся. Видимо, тишина за нашим столиком напрягала и его.       - Что тебе интересно?       Я на секунду задумалась. Как раз в это время принесли вино.       - Ну… для начала, сколько тебе лет.       - Двадцать три.       Я выдохнула. Скажи он сейчас «девятнадцать», наверное, я бы сбежала.       - А тебе?       - Взрослым тетям такие вопросы задавать неприлично.       Он рассмеялся.       - Так уж и взрослым. Двадцать шесть?       Я усмехнулась.       - Нет. Но спасибо, комплимент я оценила.       Он притворно удивился, округлив глаза:       - Неужели двадцать семь?       Теперь мы смеялись вместе.       - Чем ты занимаешься по жизни?       - Я архитектор.       - Как интересно. Что строишь?       - Пока мало что, - он смутился. – Только диплом получил. Но меня уже пригласили в одно хорошее архитектурное бюро в Риге…       - В Риге?       - Да. Я там и учился. В университете.       - То есть ты здесь проездом? – эта мысль почему-то расстроила.       - Скорее, в гостях.       Многое стало понятно. Юноша вырвался из-под опеки взрослых и жаждал получить массу новых впечатлений. И инструментом для их получения он почему-то выбрал меня. Обидно. Быть инструментом – это как-то пошло.       Принесли заказ. Мы ели в молчании.       На любую ситуацию, я считаю, надо смотреть с разных сторон. В том, что мальчик не местный был один неоспоримый плюс – можно было расслабиться, он все равно здесь ненадолго, и позволить себе то, что никогда не сделала бы, останься он здесь.       - И когда домой? – ко мне вернулся энтузиазм.       Алекс, теперь было понятно, почему не Саша, пожал плечами.       - В августе. А в начале, середине или конце зависит от того, будет ли меня здесь что-то держать.       Намек нельзя было не понять. Я отодвинула тарелку и откинулась на спинку мягкого кресла, вытягивая под столом ноги. Моя левая нога коснулась его ноги. И вдруг оказалась зажата обеими его ногами.       - Попалась, - тихо сказал Алекс. Я попробовала освободиться – никак. – Если ты готова, предлагаю перейти к следующей части нашего вечера.       Меня обдало жаром.       - Это какой же?       - Прогулка! Вечерний летний город. Что может быть романтичнее?       Жар ушел. Повеяло прохладой, и я порадовалась, что захватила жакет.       Алекс рассчитался, мы вышли на улицу. Он как-то очень естественно обнял меня за плечи, и мы пошли. Через какое-то время я почувствовала, что стерла пятку. Босоножки для долгих прогулок были не предназначены. Я закусила губу и остановилась.       - Что такое?       - Нога. Стерла.       Алекс задумался. А потом улыбнулся.       - У меня есть решение. Разуваемся!       И он тут же, на мостовой, скинул свои фирменные туфли, снял носки, запихал их в карман брюк и, весьма довольный собой, посмотрел на меня.       - Босиком? По городу? Это сумасшествие! Нет-нет-нет.       - Я подарю тебе абонемент на педикюр, если ты боишься стоптать свои нежные пяточки.       Ох уж эта юность! Наверное, когда мне было двадцать, я тоже ни о чем не думала и ничего не боялась.       Алекс ждал. И, не дождавшись, присел передо мной на корточки и сам расстегнул ремешки на босоножках.       - Снимай.       И я отпустила ситуацию. Наверное, так действовало на меня выпитое за ужином вино, нагретый летний воздух и, что скрывать, мужчина рядом.       Дальше мы гуляли босиком. Держались за руки, как подростки, в свободной руке я держала босоножки. И весь мир ощущался как-то острее, запахи насыщеннее, а мне вдруг стало все равно, что между нами пропасть. Какая, в конце концов, кому разница, сколько нам лет, раз нам сейчас хорошо.       Словно почувствовав мое настроение, Алекс остановился на набережной. Место было в стороне от туристических маршрутов, и мы были почти одни.       - Потанцуем?       - Что? – я думала, мне послышалось, но Алекс поставил на землю свои туфли, взял у меня из рук босоножки.       - Потанцуем.       - Без музыки?       - Почему? А как же возможности современных смартфонов?       - Люди будут думать, что мы идиоты.       - И чтобы они в этом не сомневались, держи «ухо», - и он протянул мне «половину» наушников.       Эту песню я узнаю с первых аккордов.       «I've been alone with you inside my mind».       Алекс обнимает меня за талию, берет мою руку в свою, и мы танцуем, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.       «Hello, - поетбархатный голос Лайонела Ричи, - is it me you're looking for».       Точно два идиота. Ночь. Набережная. И мы босиком. Под музыку, которую кроме нас больше никто не слышит.       А мне плевать. Мне хорошо.       Лицо Алекса совсем близко. Такое молодое, красивое, мужское. И губы все ближе, ближе. Я тоже хочу этого, Алекс, целуй же. И он целует, ох, как он целует. Его губы горячие и твердые, они подчиняют мой рот себе, его язык ведет себя там совершенно по-хозяйски, но я не возражаю. Наоборот, я приветствую завоевателя.       Руки Алекса живут своей жизнью, ладонь с талии сползла и нахально мнет мою попу, вторая накрыла грудь. Губы же сместились на мою шею.       Одна композиция сменяет другую, а для нас время будто остановилось.       Не знаю, сколько мы так стояли.       Где-то истошно залаяла собака, и неповторимость момента ушла. Я будто очнулась.       - Поздно. Пора по домам…       Мы разъехались в разных такси. Алекс порывался проводить до квартиры, но я не была уверена, что смогу отказать ему, если он захочет остаться.       - Мы еще увидимся, - сказал он мне, прощаясь. Я только помахала ему рукой.       Дома, лежа в постели, я попыталась проанализировать все, что произошло вечером. Через какое-то время поняла, что бесполезно, критическое мышление отключилось. И я уснула.              На следующий день он не пришел. А я ведь ждала. Старалась убедить себя, что ничего подобного, что мне все равно. Не получилось. А ведь у меня даже номера телефона его не было. Как и моего у него.       Началась рефлексия. Может, уже нашел себе кого-то другого, помоложе? И так же водит ее в кино, танцует на набережных…       Кофейня закрывалась в девять. К половине десятого персонал разошелся по домам, а я осталась доделывать наш внутренний отчет. Как обычно, сварила себе на пустой кухне капучино, добавила в него миндальный сироп и, взяв пачку документов, села за свой любимый столик у окна. Окно, правда, на ночь было закрыто металлическим жалюзи, верхний свет тоже был выключен, мне хватало настольной лампы. Однако через застекленную входную дверь немного света попадало на улицу.       Работа пошла. И шла до тех пор, пока в дверь не постучали.       Алекс.       Сердце тут же забилось в ускоренном темпе. Я побежала открывать.       - Привет! – он буквально ввалился в кофейню, увлекая меня вглубь помещения. – Я дико соскучился. Это тебе!       Появление вышло эффектным. В руках Алекс держал букет роз и плюшевого медведя с половину меня ростом. У меня в жизни не было таких огромных игрушек.       - Знаю, банально ужасно. Но не знал, что тебе подарить…       - Спасибо, - я была растрогана. Посадила медведя в кресло, цветы положила на стол. – Надо вазу достать.       - Потом, - Алекс сгреб меня в охапку. – Все потом, - его губы накрыли мои. Мы целовались, будто от этих поцелуев зависели наши жизни. Может, в какой-то степени так и было. Я даже не заметила, как мы оказались в кресле у моего любимого столика. Точнее, Алекс в кресле, а я сверху. Его руки гуляли по моему телу, едва прикрытому летним платьем. Гладили ноги, мяли попу, ласкали скрытую платьем и бюстгальтером грудь.       - Безумие какое-то, - прошептала я, переводя дыхание между поцелуями.       - Разденься.       - Что?       - Хочу видеть тебя всю.       Я почувствовала, как покраснели щеки.       - С ума сошел?       - Нет, - и он резко расстегнул молнию на моем платье. Спустил на талию лиф. – Ты очень красивая. И очень эротично смущаешься.       - А ты… - я даже слов не могла подобрать от возмущения. – А ты нахал.       Алекс рассмеялся.       - Еще какой, - просунув пальцы под бретельки бюстгальтера, он спустил их вниз. Ладони накрыли мою теперь уже обнаженную грудь. Сделав несколько круговых движений, Алекс пальцами зажал мои соски.       - Что ты творишь? - я часто дышала.       - Ты же этого хочешь.       - Нет…       - Обманщица, - его правая рука оставила грудь и, пройдясь по моей ноге, исчезла под подолом платья. Через мгновение я почувствовала, как она коснулась через ткань трусов моего клитора. Отодвинув край трусов, палец проник в меня. Я ахнула. – Не хочет она. Какая же ты обманщица.       Я хотела. О, еще как хотела. Давно я не испытывала такого дикого сексуального притяжения. Я была горячей и влажной там. И Алекс это знал. Отчего-то понимание, что он знает о моем возбуждении, заводило еще больше. Он задвигал пальцем, я прикрыла глаза и застонала. Положила руку ему на ширинку. Возбужденный член едва не рвал ее. Я аккуратно, чтобы не причинить боли, расстегнула молнию на его брюках, оттянула трусы и взяла в руку пульсирующий член. Теперь стонал Алекс. А я нежно ласкала его, двигая рукой.       - Ириша, - прохрипел Алекс, и теплая сперма пролилась мне на руку, заляпав его брюки и мое платье. – Какая же ты потрясающая.       Ну… я была польщена.       Мы еще несколько минут просидели так, приводя в норму дыхание. Потом я слезла и, надев обратно бюстгальтер и поправив платье, пошла в туалет замывать пятно. Возбуждение потихоньку отпускало.       Когда я вернулась, Алекс как ни в чем не бывало допивал мой кофе.       - Вряд ли я уже буду сегодня работать.       Алекс хмыкнул.       - Подбросишь до метро?       Перед расставанием мы обменялись телефонами. Алекс рассказал, как бежал в кофейню, надеясь, что я там. Что весь день был занят, родственники решили показать ему пригороды, и завтра ему тоже предстоит гулять по дворцовым паркам в сопровождении людей, которые ему не очень интересны.       Мы не стали планировать встречу. Решили, что раз у нас теперь есть такая роскошь, как номера телефонов друг друга, то точно не потеряемся.              Алекса не было неделю. Родня утащила его сначала на Валаам, потом куда-то еще. Он слал мне забавные селфи и просил откровенных фото. Я стойко держалась. По вечерам, лежа каждый в своей постели, мы долго разговаривали. Я затрудняюсь сказать, о чем. Обо всем и ни о чем.       - Знаешь, о чем я думаю? – спросил он день на пятый своего отсутствия.       - О чем?       - Я думаю, что нам пора.       - Не поняла тебя, - я уже почти дремала. – Куда пора?       - В постель.       Я хмыкнула.       - Не знаю, как ты, а я в ней уже часа два.       - Я про то, чтобы оказаться там вместе.       - Ты, - голос почему-то опустился до шепота, - про секс?       - Да.       Он сказал это так просто и так уверенно, что я не нашлась, что ответить. Скомканно попрощалась и положила трубку.       Не скажу, что мысль о сексе с Алексом меня не посещала. Еще как посещала. Примерно раз двадцать пять в день. Во всех анатомических подробностях. Но пока все это носило характер фантазий, я не слишком переживала. Те же мысли, но озвученные Алексом, не нашутку взволновали. И первое, что я сделала утром, это записалась на депиляцию.       Вечером он снова позвонил.       - Завтра возвращаюсь.       - Я рада.       - Знаешь, как это будет?       - Что будет? – я не сразу уловила, о чем он.       - Наш первый секс.       - Оу. И как же?       - Я сниму номер в отеле. Там обязательно будет огромная кровать и гигантская ванна с джакузи. Мы погасим свет, зажжем свечи. Ты примешь ванну с лепестками роз, а потом я сделаю тебе массаж… - он говорил, говорил. А я слушала и представляла. И возбуждалась. – А потом я буду тебя целовать. Всю. Везде.       - Везде-везде?       - Везде-везде.       Было что-то в его интонациях такое, что я верила, что все так и будет.       Да, номер в отеле, лепестки в джакузи, все это ужасная банальность. Наверное, юные создания так и представляют себе идеальный секс. Романтика, возведенная в абсолют. В двадцать лет это очень круто, наверное. Мне не двадцать, далеко не двадцать, но, черт возьми, у меня ни разу в жизни не было такого секса. Ни один из моих партнеров так ради меня не расстарался. Так почему хотя бы почти в тридцать пять не испытать это? Чтобы было что вспомнить.       И я сказала:       - Мне нравится.              Новое сообщение пришло, когда я принимала у поставщика муку. Сто двадцать килограммов, шестьдесят пачек, десять упаковок по шесть пачек. Я все внимательно пересчитала и поставила свою подпись. Потом достала телефон.       «У тебя есть чулки и пояс?»       Я закусила губу. Мелкий нахал.       - Ирина Александровна, еще печать.       - А, да… - я упорно вспоминала, есть ли у меня пояс для чулок. Чулки точно были, даже со стрелкой и маленьким цветочком на щиколотке, а вот пояс… Так, печать. – Вот, держите.       Экспедитор попрощался и уехал.       - Ты чего задумчивая такая, - Катька погладила меня по плечу.       - Вот хоть убей, не помню, есть ли у меня пояс для чулок.       Катька рассмеялась.       - Неслабо. А вы уже?       - Что?       - Ну, переспали.       Я смутилась.       - Что, еще нет? Ну вы даете! – я рассказывала Катьке, что Алекс приехал сюда на каникулы, и она прочла мне целую лекцию на тему того, что надо брать от жизни все, и если хорошего мальчика боженька дал тебе на месяц, этот месяц надо использовать на полную катушку под девизом: ни дня простоя. Мы же общались уже, хотя, на мой взгляд, всего, две недели, и до сих пор не добрались до десерта.       Я решила, что после кофейни совершу набег на магазин нижнего белья и обновлю гардероб.       «Есть», - написала Алексу.       «Надень вечером. Мы идем в театр. А трусики не надевай».       Ох. Меня как кипятком окатило. Между ног мигом стало влажно.       «Не слишком ли ты нагл?»       «Ты не пожалеешь, если послушаешься».       Я не ответила.       Через десять минут пришло еще одно сообщение.       «В шесть в кофейне».       Пояс я выбирала тщательно. Далеко не каждая модель сочетала в себе утонченную сексуальную эстетику и удобство ношения. Поскольку мне надо было не просто от душа до постели дойти, а ходить так весь вечер, я была очень придирчива.       Наконец пояс был выбран. Черный, из тонкого кружева, с застежкой на пояснице. Чулки я тоже купила. А еще два комплекта белья, сорочку и пеньюар. Мало ли.       В шесть я ждала Алекса в кофейне. Строгое темно-синее платье прикрывало колени, туфли на шпильке делали ноги визуально бесконечными. Я себе нравилась. И отсутствие трусов приятно будоражило. Я постоянно чувствовала легкое возбуждение.       Алекс по случаю надел темно-синий костюм, который ему необыкновенно шел. Мы посмеялись над общей цветовой гаммой.       - Ты невероятно хороша, - обняв меня, сказал Алекс.       - Ты тоже.       - Ты сделала, как я просил?       Силясь не краснеть, я посмотрела ему в глаза:       - А ты проверь.       - Я проверю. Позже.       Обещание в его голосе сводило с ума.       Такси привезло нас в театр.       Наши места были у прохода. И лишь ближе к антракту я поняла, что выбраны они были не случайно.       - Тебе надо в туалет, - сказал мне на ухо Алекс. Я удивленно на него посмотрела. Спектакль меня захватил.       - Мне не надо.       - Тебе очень надо. Иди. Антракт через пятнадцать минут, будет очередь.       Я встала и пошла. Он пошел следом. Я вошла в туалет с пометкой «Ж», выбрала кабинку. Алекс зашел следом и защелкнул замок.       - С ума сошел! Нас же засекут.       Алекс посмотрел на часы.       - У нас одиннадцать минут. Уйма времени, - сказав это, он приблизился ко мне вплотную и резко, одним движением, до талии задрал платье. Я ахнула.       - Моя послушная девочка, - Алекс улыбался, разглядывая мои облаченные в чулки с подвязками бедра и голый зад.       - Что ты делаешь? – я была зла, смущена и возбуждена одновременно.       Алекс положил ладонь мне на лобок, зеркально гладкий после недавней депиляции. Палец лег на клитор, слегка нажал. Я закусила губу.       - Ох…       - Тихо. Ни звука, поняла? Раздвинь ноги.       Я сделала, как он сказал. Алекс опустился на колени и лизнул клитор. Я шумно выдохнула.       - Ни единого звука.       Я кивнула.       Он ласкал меня исступленно. Я терялась в ощущениях. Целовал, гладил, посасывал, кусал. Потом развернул меня к себе спиной и заставил прогнуться. Алекс буквально трахал меня языком, я кусала губы, грызла собственный кулак, чтобы заглушить рвущиеся наружу стоны, пока меня не накрыл оргазм.       Алекс отстранился, облизал губы и посмотрел на часы.       - Две минуты до антракта. Ты умница.       Он оставил меня в кабинке одну, приходить в себя после мощного оргазма. Я потерла ладонями лицо.       Черт возьми, как же скучно я жила.              ***       Катя была права, тянуть дальше не имело смысла. Я могла сколько угодно убеждать себя, что секс в отношениях не главное, но глупо было отрицать, что я хотела Алекса. Я и не подозревала в себе такое желание, не думала, что способна подобное испытать.       Шла вторая половина июля, и вполне могло получиться так, что в запасе у нас было всего две недели.       В выходные я обещала приехать за город к детям.       Мы с ними гуляли, купались в озере, читали. Словом, прекрасно проводили время. Но мыслями я была далеко. И то и дело хваталась за телефон, где Алекс сыпал сообщениями, рассказывая мне, как тяжело ему дается наша двухдневная разлука.       Мама не могла этого не заметить.       - Иришенька, ты изменилась.       - В смысле?       - Очень похорошела, - мамины слова вызвали улыбку. – Помолодела. У тебя появился мужчина?       Наш с Ильей развод мои родители перенесли тяжело. Отец Илью не простил, считал, что тот «слаб на передок», раз бросил жену и детей ради секретарши, и общаться с ним отказывался. Маме было меня просто жалко. В ее понимании, у тридцатичетырехлетней женщины с двумя детьми практически не было шансов устроить свою личную жизнь. Поезд ушел.       - Можно сказать и так.       - Ты влюблена?       Я задумалась.       - Скорее, увлечена.       Говорить об Алексе я не хотела. Анализировать собственные чувства – тем более. Потом. Скоро он вернется домой, в свой привычный мир, к родителям, новой работе и ровесницам, а я буду строить свою жизнь дальше. Как получится.              Он меня ждал. Караулил возле кофейни с букетом фиолетовых ирисов.       - Давно стоишь? – я закрыла машину и подошла к нему. Алекс улыбался.       - Да какая разница? Хоть вечность, если знаю, что когда-нибудь ты придешь.       Я не смогла сдержать улыбки. Вот куда у мужчин с возрастом это девается? Где романтика? Где поступки?       - Я пришла. И что дальше?       - Дальше? – Алекс сделал вид, что задумался. – Дальше мы идем гулять и… - он смотрел исподлобья, - И… как ты смотришь на то, чтобы поехать в отель?«Астория»?       По телу разлилось приятное тепло.       - Сегодня, что ли?       Алекс смутился.       - Я тороплюсь, да? Ты не хочешь? Я… прости меня. Я дурак, да, - он тараторил, глядя куда-то в сторону.       - Эй, - я погладила его по щеке. – Посмотри на меня, - наши взгляды встретились. – Я согласна.       Алекс резко выдохнул.       - Да?       Дальнейшего я не ожидала. Резко подхватив меня на руки, он закружился на месте. Моя юбка взметнулась вверх, обнажая ноги. Прохожие оборачивалась. Но нам было все равно.       - Подождешь полчаса?       Алекс кивнул.       Я обсудила с Катькой планы, отдала отчеты и попрощалась. Судя по взглядам, которые она на нас бросала, причина моего столь раннего ухода была ей понятна. И одобряема.       Мы припарковались у гостиницы. В холле царили прохлада и полумрак. Алекс обнял меня за плечи, словно пытался согреть собой. Подошли к стойке администратора. Признаться, я стеснялась. Никогда не снимала номер на одну ночь. Что про нас думал администратор? Хотя сомневаюсь, что он вообще о нас думал. Сколько таких перед ним каждый день проходит?       - Я бронировал номер, - сказал Алекс. Мне стало весело. Вот ведь поганец самоуверенный! Не знал, соглашусь ли я, но номер забронировал. Он назвал фамилию, какую-то типично прибалтийскую, расписался, и нам выдали ключ.       Ноги у меня слегка дрожали. Не знаю, от чего больше – от волнения или предвкушения. Судя по тому, что мы уже испытывали вместе, проблем с сексуальной совместимостью у нас нет. Но я все равно волновалась. Вдруг он, раздев меня полностью, решит, что его нерожавшие ровесницы гораздо привлекательнее, и раздумает. Бред, конечно. Но выгнать его из головы не получалось.       Мы остановились у двери номера.       - Закрой глаза, - сказал Алекс. И не открывай, пока я не скажу.       Я послушалась. Алекс взял меня за руку и повел в комнату.       - Будешь вино? – его голос слегка дрожал. Похоже, Алекс тоже чертовки волновался. Мы вели себя как подростки, надумавшие поиграть во взрослые игры. И ладно Алекс, он и вправду недалеко ушел от подросткового возраста, но я? Я-то взрослая, зрелая, можно сказать. А вела себя как он. Неужели заразно? Мысли развеселили. – Чему ты улыбаешься?       Я тряхнула головой. Но глаза не открыла.       - Я предвкушаю, - сказала тихо. – Неси вино. И поцелуй меня уже.       Алекс вложил в мою руку бокал. Я выпила почти залпом.       - Целуй сейчас же, - скомандовала.       Руки Алекса обняли, прижали к себе. Я чувствовала их силу. Он целовал меня легко, едва касаясь своими губами моих. Его рот тоже пах вином. Постепенно поцелуй становился все смелее, глубже. Я почувствовала, что возбуждаюсь. Как подросток. От простого поцелуя.       - Ириша… - голос у Алекса был хриплый. – Я обещал тебе ванну с розами и массаж.       - Я помню, - я открыла глаза. Алекс смотрел на меня в упор. – Но кто нас торопит?       - Боюсь, меня разорвет от возбуждения, пока мы будем все это делать.       Я хмыкнула.       - Никто не мешает нам менять последовательность, - я положила ладони ему на плечи. И прошептала в ухо: - Делай, что хочется. И ни о чем не думай.       - А в ванной вянут лепестки…       - Ну и пусть, - и я его поцеловала.       Руки Алекса скользили по моему телу, то задирая юбку, то отпуская. Смесь вина и поцелуев начисто вскружили мне голову. Я гладила Алекса по плечам, рукам, груди, спине. Добралась до попы, сжала слегка. Возбуждение усиливалось. Я хотела его. Хотела на себе, в себе.       - Я не хочу больше тянуть, - сказала тихо.       Алекс опрокинул меня на огромную кровать, лег сверху. Его рука оказалась возле моих трусов. Под трусами.       - Сейчас?       - Да-да-да, - тянуть дальше не было никаких сил. Меня наизнанку выкручивало от желания. Алекс приподнялся, достал из кармана презерватив, скинул на пол джинсы, стянул футболку и носки. Я так и лежала в задранном до пояса платье. И меня это ничуть не смущало.       Алекс подхватил большими пальцами мои трусы и медленно, мучительно медленно потянул их к щиколоткам. Я закусила губу, чтобы не стонать в голос.       Он снова лег на меня. Я развела ноги.       - Давай. Ох…       То ли я подзабыла, каково это, когда занимаешься сексом, то ли и вправду меня так давно не хотели, только каждый толчок, каждое движение Алекса отдавалось во мне мучительным удовольствием. Я скрестила ноги на его пояснице и подалась навстречу.       - Милая, я так долго не смогу, - Алекс часто дышал.       Я тоже. Напряжение нарастало, эмоции переполняли.       Я опередила его на несколько секунд.       Потом была ванна, были лепестки, вино и ночь, полная любви и страсти.       Я оценила все прелести молодого мужского организма, почти не нуждающегося в отдыхе. Я горела счастьем. Я была им полна.              Это были сумасшедшие недели. Мы виделись почти каждый день. И почти каждую ночь проводили вместе. Кажется, у меня за последние лет пять секса было меньше, чем за эти полмесяца. Алекс был неутомим, вот что значит молодость и задор. Думаю, если бы он не уезжал домой, наш роман не был бы столь бурным. Не ограниченные во времени, мы бы так не форсировали. Но, зная, что каждый день на счету, мы не теряли ни минуты. Алекс был изобретателен, с ним мой сексуальный опыт изрядно расширился. Казалось бы, учитывая нашу разницу в возрасте, учить его новому должна была я, но нет. Илья в сексе был довольно консервативен, максимум эпатажа – стеклянный стол на кухне. С Алексом мы делали это везде. В кофейне, в моей машине, однажды даже в моем подъезде. Алекс пошел меня провожать, и прощание вышло довольно бурным.       Я цвела и молодела. И даже мысль, что совсем скоро это кончится, казалась настолько далекой и нереальной, что не омрачала моих эмоций.       - Ты очень увлеклась, - Катя, которая совсем недавно практически пинками гнала меня на первое свидание, сейчас выражала обеспокоенность. – Ты влюбилась? – мы сидели за нашим любимым столиком в кофейне, я битый час корпела над «экселевским» файлом, спать после очередной бессонной ночи хотелось нереально.       - Не знаю, - я потерла ладонями лицо. Я вправду не знала. Все получилось так быстро, так вдруг. У меня банально не было времени отрефлексировать, покопаться в себе. Мы с Алексом неслись, как два истребителя. К неминуемой катастрофе.       - М-да, - Катя покачала головой. – Хреново, Ириша.       Я кивнула. Наверное, хреново. Только вот из-за последствий не хотелось лишать себя радости жизни.       На днях нужно было забрать от родителей близнецов и отдать их Илье. Они с Анечкой планировали большую семейную поездку на Кипр. А у меня в запасе было всего две недели. Как я думала. Оказалось, гораздо меньше. Всего несколько дней.       - Мне очень жаль, Ириша, родственники требуют, чтобы я поехал с ними в отпуск, - сказал мне Алекс в одну из наших встреч.       Что я могла ответить. Нет, останься? Не было у меня такого права. И я только улыбнулась, а он вновь целовал меня, заставляя забыть обо всем. Нашей последней ночью он был особенно нежен и неутомим. Словно старался компенсировать мне все украденное у нас время.       Мы не прощались толком. Поцеловались у моей машины, словно расставались лишь до вечера.              А я ведь влюбилась. Все-таки влюбилась. Как ни предостерегала меня подруга, я слишком сильно увлеклась Алексом, позволила себе забыть обо всем. И отчаянно по нему скучала, хоть он и писал каждый день.       Близнецы слали фотографии с пляжа. С Анечкой у них сложились на удивление теплые отношения, что было для меня полной неожиданностью. Они часто фотографировались вместе, смеясь, и я ловила себя на мысли, что чуть-чуть ревную. Для меня Анечка была недалекой девочкой, отбившей чужого мужа, личность я в ней не видела. Отзывы и фотографии детей заставили взглянуть на нее по-новому. Может, она действительно настолько влюблена в Илью? Может, и он с ней гораздо счастливее, чем со мной? Может, она делилась с Ильей своим жизнелюбием и молодостью, наполняла его энергией, как Алекс наполнял меня.       Как-то днем дети прислали очередную порцию летних впечатлений.Они катались на яхте. Илья обнимал Анечку, дети радостно глядели в объектив. На другой фотографии Илья держал их обоих за ноги, делая вид, что вот-вот выбросит за борт. Я с улыбкой рассматривала фотографии. Пока не увидела знакомое лицо. На одной из фотографий вполоборота был Алекс. Он явно попал в кадр случайно.       «Кто это?» - написала детям в ответном сообщении. Неужели Алекс со своими родственниками отдыхал там же? Вот так совпадение!       Ответ пришел через несколько часов, понятно, что на море их зависимости от телефона слабела. Я же за это время извелась.       «Алекс, папин старший сын, он в гости приехал».       Наверное, если бы я в тот момент не сидела, упала бы. Видимо, на моем лице отразилось все же что-то, потому что Катя, бросив все дела, подсела ко мне за столик.       - Ириш? Все хорошо?       Я неуверенно кивнула. И подвинула ей телефон.       - Нихрена ж себе! Что думаешь делать?       Я не знала. Честно не знала. Вдруг меня осенило.       - Кать, он ведь, выходит, не случайно тут появился?       - Выходит, - подруга была ошарашена не меньше меня.       Я отправила фотографию Алексу.       Он не ответил.       Я написала: «Ты ничего не хочешь мне сказать?»       Он молчал долго, слишком долго.       Наконец, пришло сообщение: «Мне жаль». И все.       Меня бесила моя собственная глупость. То, как легко я легла под своего пасынка. Как он, должно быть, был собой горд, что так увлек бывшую жену отца.       Я ждала его приезда. Я хотела бурно выяснять отношения, бить посуду, кричать и топать ногами. Я мечтала, чтобы он обнял меня, прижал к себе и сказал, что любит. Что сам не ожидал, что влюбится. Что решил остаться в России, со мной. Или что все это глупое недоразумение, и он давно хотел мне сказать, но боялся.       Я настолько себя в этом убедила, что не сомневалась, так и будет.       В назначенный день я забрала у Ильи счастливых загорелых близнецов. Они наперебой рассказывали, как классно они провели эти две недели.       - А Алекс? – спросила я.       - А, он еще три дня назад домой улетел.       Я замерла. Внутри будто что-то оборвалось. Улетел? Домой? Как же так?       Вечером я позвонила Катьке.       - Может, случилось у него что-то? Позвони ему.       Я не стала звонить.       День сменял день, неделя неделю. Кончилось лето, близнецы пошли в школу, мы с Катькой открыли еще одну кофейню, и работы прибавилось. Я старалась не оставлять себе свободного времени, чтобы не думать об Алексе. Сердце отзывалось болью, и боль эта не поддавалась логике.       Я ведь изначально знала, что нет у нас будущего. Более того, я этого будущего и не хотела. Почему тогда так больно и обидно? Да потому что расстались мы совсем не так, как я себе придумала.       И так и не поговорили.              ***       Лечит ли время? Да кто его знает. Может, просто мы меняем свое отношение к произошедшему.       Стало ли мне легче? Объективно, да. У меня получилось убедить себя, что хоть такой по-дурацки закончившийся, но все же головокружительный роман, гораздо лучше, чем никакого вообще. Хотя перед сном я часто представляла себе нашу возможную встречу. Представляла, как он обнимает меня, говорит, что жизнь без меня не жизнь, и рассвет не рассвет. И прочая романтическая ересь, подобающая ситуации. А потом оргазмы и небо в алмазах, и все, как в романах о любви.       Вышло, как обычно, совсем не так, как в мечтах. Прозаично все вышло, жизненно.       Мы столкнулись случайно, глубокой осенью. Я забежала в универмаг купить детям давно обещанный конструктор. И едва не врезалась в него на выходе.       - Ириша?–я сразу узнала его голос.       - Привет.       Он ничуть не изменился. Разве что волосы стали длиннее.       - Вот, в командировку отправили, - он правой рукой взъерошил волосы.       - Рада за тебя.       Мы помолчали. Мне ведь еще недавно столько всего хотелось ему сказать. А сейчас… сейчас мне нечего было сказать ему. Он стал мне чужой. От него даже пахло иначе.       - Может, поужинаем? – спросил он.       Я улыбнулась.       - Нет, Алекс. Не стоит.       Отвернулась. И пошла к машине, чувствуя спиной его взгляд.       По законам мелодрамы он просто обязан был кинуться за мной, кричать на всю парковку, что любит.       Но вместо Алекса меня догнало понимание, что я его отпустила.              Спасибо тебе, Алекс, за все, что было между нами. Прощай, мой юный любовник.