Будешь говорить, как сука, я тебя отхлещу, как суку.
Запыленные койки, в ванне вонища, как-будто кто-то смердел там неделю, без смыва. Как Вик не разъебал тут каждый угол — вопрос. Но он лишь стоял у окна и покуривал, переворачивал раз в секунд десять страницы какой-то книжки. В тюрьме, говорят, начитался, вместо траха ниггеров — стал эрудитом. Достойно. Но от шутки удержаться невозможно. Правда, мог завалить на пол, как в тот раз, в кабинете отца, но нет,
а, возможно, хотелось. Эдди все размышлял, поглядывая на широкую спину, а то и ниже, губы подрагивали в ухмылке, в голове витал бардак, и, как бы мог — хотя навряд ли — сказать Вик: «В башке так же воняет, как в задристанной ванной». Нет, но несло чертовски. Различные грязные дела, — как, например, то, за которым они сейчас тут сидели, — задница Вика, так провоцирующе слегка покачивающаяся; и, черт возьми, недалекое, но все еще — даже сильнее, чем обычно — чувство стыда. Да, да, стыд. Вик отсидел. Четыре года. Это вам не пару месяцев условно, а стоило лишь цыкнуть да сложить пару слогов. И все. И прикрыли бы и целую отцовскую цепь махинаций, и засадили бы каждого, не считая, конечно, особо изворотливых ссыкунов. Но нет. Вик выглядел, может и не как козлина задрипанная, но что-то в нем такое было. Такое отталкивающее, например, взгляд. В этом взгляде тебя могли отодрать, изрезать и подвесить на крючок за кожу, как ебаную визжащую свинку. И это только взгляд. Пока у вас холодели руки, он бы спокойно покуривал или расслабленно, невзначай, глядел по сторонам, потому что ваше обосравшееся лицо ему было бы не интересно. Но было помимо этого что-то еще, от чего невольно хотелось бы обменяться парой слов, посмотреть подольше в эти глаза, которые, тем не менее, остаются человеческими, которые умеют не только заставить сжиматься ваше очко, но и загореться в груди азарту. Азарту получить… кроме того, что в лицо, возможно, чего-то большего, чего Вик хрен бы кому дал. По крайней мере, так думал Эдди, заметив, что уже полкниги было прочитано. Ебаный, блять, чтец.
— Ну, что, принц уже поцеловал принцессу? — Вырвалось из рта уже заскучавшего Эдди. Захотелось того самого азарта, такой спокойный друг казался непривычным и надо бы дело исправлять. Захотелось внимания, мать его.
— Я бы сказал, что они тут уже переебались, если тебя так интересует, — пустил дым Вик и, выкинув окурок, обернулся, рукой небрежно закрыв книгу.
— Малышке стало скучно?
Едко и паршиво отдает иронией, но как же Эдди это нравится.
Когда позвонит Джон — отец — неизвестно, но Эдди не против подождать подольше, если Вик так и продолжит подходить ближе.
— Можешь сесть ко мне на колени, я был бы не против.
И кресло, на котором Эдди распластался, скрипнуло, потому что, блять, Вик так и сделал.
— Доволен? — усмехнулся он, когда лицо под ним исказилось — все-таки мужик Вега был массивный.
— Блять… — прошипел Кэббот, чувствуя, как придавило ноги, -…ебать.
Тем временем Вик посидел еще пару секунд, ухмыляясь с Эдди, но затем мигом слез, когда тот, откровенно обнаглев, схватил его за зад.
— И как тебе с мятыми яйцами?
— Ты их откачал, Вик, расслабься.
— Знаешь, от чего бы я не отказался?
Эд облизнулся, приподнял брови в вопросе.
— От пива и бургера.
Вик цыкнул и посмотрел в сторону, машинально сжимая кисти чужих рук на заднице до легкого хруста. Беззвучно зашипев Эдди еле вытащил их из хватки и растирающе помял.
От жрачки он и сам бы не отказался. От Вика тоже.
