Ich liebe dich

      Шорох ткани пиджака едва раздался на фоне всепоглощающей тишины. Я остался бы незамеченным, если бы не Чарльз, что сразу бросился петлять вокруг моих ног, мурлыча. Думаю, он мурлыкал приветственную песню. На это нельзя было не среагировать, и я погладил его по голове, почесал за ухом, под подбородком. Конечно, ему приятно.       И вот, освободившись от обуви и верхней одежды, я прошёл на кухню. Всё так же беспорядок, как это с НИМ обычно бывает. Зато мои картины не тронуты. Пройдя по коридору, очутился в комнате.       Он всё ещё лежит на кровати, развалившись звездой. На его груди лежит подушка. На ней видны такие складки, словно он её обнимал, но, заслышав меня, перестал и стал изображать полную скуку. Если я прав, то, скорее всего, заразился проницательностью от него. Я сел на кровати рядом, поглядел на него. Он так интересно освещён желтоватым светом торшера, что внутри просыпается что-то светлое и ласковое.       - G-Guten Abend, Herr Варгас ... [1]- моя извечная манера картавить. Но это скорее не манера, а просто акцент. Всё же, во мне чистая немецкая кровь.       - С возвращением.       Он взглянул на меня, слабо улыбнувшись. Я улыбнулся в ответ, но явно чувствовал себя всё ещё неуверенно.       - Вы скучали?       - Чем обоснуешь, Гилберт? - в его карих глазах явно блеснул интерес.       - На вашей груди подушка. На ней складки с боков. Вы обнимали её. Я могу ошибаться в правильности употребления этого глагола, однако...       Он улыбнулся шире, затем тихо посмеялся, подняв глаза в потолок.       - Ты прав, поздравляю, - он обнял подушку снова.       Почувствовался странный холод в плечах. Одновременно пронеслась странная мысль неправильности чего-то. И, бог его знает, кто мне за язык тянул, но я прошептал:       - Думаю, вам было бы приятно обнять не подушку, а...       - А тебя? - Варгас чуть отодвинулся к спинке кровати, приподнимая тем самым туловище. Я тут же отвернул от него голову, пытаясь в тени скрыть румянец, что медленно нарастал. Кончики ушей вспыхнули, как спички.       Фелечиано придвинулся ко мне, оставив подушку позади. Его руки обвили мою шею, он прижался ко мне, положив голову на плечо. Кажется, это и есть объятья. Я неуверенно положил ладони на его спину, прикрыв глаза.       - Этого ты хотел?       - J-Ja... Danke... [2]       - За что?       - Просто... Я давно пытался представить, каково это - обниматься с вами, Herr Варгас...       - Пытался представить? Можно было лишь попросить. Я ведь не отказал бы.       Он прижался сильнее. И я к нему тоже. На этот раз я положил голову на его плечо, вдыхая его запах. Чувствовалось умиротворение. Странно, но его мне не хватало будто всю жизнь. Внутри, где-то в сердце, разгоралось приятное пламя.       - Фелч... А как называется чувство, когда... Сердце быстро бьётся... Становится так тепло?       Он лишь молчал, замерев. Казалось, что он даже затаил дыхание.       - Это что-то плохое?       - Нет. Наоборот, это очень светлое чувство.       Он посмотрел в мои глаза.       - Его называют... любовью.       Он медленно приблизил своё лицо к моему. Наши губы сомкнулись. Все мысли тут же разлетелись, осознание неправильности ситуации стало таким неважным...       Я прижал Фелча к себе, будто не желая конца нашего контакта. Но пришлось, ведь дыхание стало тяжелее.       - Was ist das?.. [3] - спросил, положив ладони на плечи.       - Поцелуй. Это символ любви. Скажи, её у тебя никогда не было?       - Никогда. Даже родственной... - отвёл взгляд в сторону.       Фелч прильнул ко мне, я опустил руки на кровать.       - Тебя не жалели, - он поцеловал мою шею. - Никогда, - по позвоночнику пробежали мурашки.       - А вы будете? - перешёл на шёпот.       - Быть может.       Он провёл ладонью по моей груди, его прикосновения доводили до дрожи. Я чуть запрокинул голову, обнажая шею. Детектив стал целовать мою шею и, постепенно расстёгивая пуговицы рубашки, он покрывал мою кожу так же постепенно поцелуями от кадыка до впадинки ключицы и далее, продвигаясь всё ниже. Всё это ощущается так странно и остро лишь потому, что это ново для меня. Пусть я и понимал, что это неправильно, тело упорно хотело ещё больше этого нового пленящего наркотика. То неловкое чувство, когда тот, кого ты любишь, становится твоим наркотиком.       Дыхание участилось, щёки покраснели, уши стали ужасно горячими. Но это так приятно...       Чуть сжал спину рубашки Варгаса.       - Что-то не так, Гилберт? - спросил он, подняв глаза.       - Всё прекрасно... Только я хочу поделиться с вами впечатлениями. Могу ли?       Варгас, недолго думая, чуть кивнул головой и отпустил меня. Грудь осталась обнажённой.       Я приобнял парня и аккуратно опустил его на кровать. Затем навис над ним и поцеловал в губы. На этот раз поцелуй был страстнее и глубже, однако, должно быть, нам обоим нравилось, судя по тому, как Варгас сжал рукава моей рубашки в своих крепких кулаках.       Поцелуй окончен, но не окончена их череда. Будучи полностью лишившимся разума от тела и действий детектива, я начинал покрывать его шею страстными, а не ласковыми поцелуями, как я это должен делать. Он же поглаживал мою разгорячённую грудь. Сердце колотилось просто бешено, и не только у меня.       Нависать над кем-то - вполне непросто, поэтому я, дабы передохнуть, опустил голову на область сердца Фелечиано. Так приятно слышать его сердце...       - I-Ich liebe Sein... [4]       - Теперь на "ты", пожалуйста.       - Х-Хорошо, - прошептал. Потом подобрался к уху парня и так же шёпотом проговорил: - Ich liebe dich, [5] Фелечиано...       - Ti ammo, [6] Гилберт...