Beauty from ashes

      Сегодня утро, по определению, быть хорошим не могло. Хоть погода, как я люблю, была дождливой и мрачной, всё равно ощущала себя не в своей тарелке. Позавтракав с родителями и выслушав их проблемы, подумала отправиться в библиотеку и взять парочку книг для учёбы. Я решила не обращать внимания на происходящее в доме. И списать всё на свою не на шутку разыгравшуюся фантазию. И в подвале я видела никого иного, как Тейта. Просто он быстро ушёл. А остальное — просто мои глюки. По крайней мере, мне отчаянно хотелось в это верить.       На улице людей практически нет, на это есть свои причины. Ведь погода очень ветреная и пасмурная. Тёмные облака обволакивают небо, не давая пробиться даже малейшему лучику солнца, которое уже давно не греет. Цветные листья, приятно шурша, скользят под ногами, вырисовывая пируэты.       Идя по тротуару, я искала в своём телефоне песню, слова которой всё утро крутились у меня на языке. Краем глаза, заметила припаркованный на другой стороне дороги тёмный, до боли знакомый, Volvo. Рядом с которым находился его хозяин. Тейт стоял возле открытой двери водительского места и без стеснений и свойственной ему уверенностью провожал меня взглядом. Но мне даже не хотелось на него смотреть. Демонстративно отвернувшись, я всё также нервно щёлкала по экрану своего телефона, в поиске песни, как заметила, что навстречу мне идёт Мелисса. Короткая юбка, едва прикрывающая её зад, и подобие куртки, больше похожее на пиджак. В наушниках заиграла желанная песня.

Swim with me Поплыли со мной. I think I could see the beach Мне кажется, я вижу берег. I know what’s underneath Я знаю, что под толщей воды. I need you here with me Ты мне здесь нужна, But we’re out in the open Но морю не видно конца. Swim with me Поплыли со мной. I think I could see the beach Мне кажется, я вижу берег. Just don’t look underneath us Я знаю, через что мы прошли. I need you here with me but we’re out in the open Ты мне здесь нужна, но морю не видно конца. I’m sick and I’m tired too Я слаб и тоже устал. I can admit, I am not fireproof Я в силах признать, что мне не устоять перед пламенем любви. I feel it burning me Я чувствую, как она сжигает меня. I feel it burning you Я чувствую, как она сжигает тебя. I hope I don’t murder me Надеюсь, что я не погублю себя. I hope I don’t burden you Надеюсь, что я не обременю тебя, If I do, I do Если у меня получится, если получится. The Neighbourhood — The Beach

      Не желая пересекаться со своей одноклассницей (и как не трудно догадаться) с девушкой Тейта, я перешла дорогу, посмотрев по сторонам, как учили родители. И только из-за этого случайно взглянула на Лэнгдона, который в этот момент явно был очень зол.       По его выражению лица можно было прочитать не только агрессию, но и потерянность маленького мальчика. Он с силой ударил кулаком по крыше автомобиля. Даже с моего ракурса можно было заметить, что та немного примялась. Лэнгдон быстро сел в машину и неожиданно, не только для меня, уехал. Странно, обычно парни обожают свои машины и следят, чтобы даже малейшая царапинка не испортила её внешний вид. Мелисса, которая явно направлялась к нему, стояла растерянная и в оцепенении. Она не ожидала такого исхода событий уж точно. Я лишь ухмыльнулась, отметив, что так им обоим и надо. Последовав дальше, задумалась. Что же так расстроило тебя, Тейт?       Вся следующая неделя проходила примерно так: Тейт со своей новой возлюбленной приходил в класс, где они играли на публику. Стоило их зрителям отвернуться или не обратить на них внимания, как Лэнгдон сразу же переставал уделять внимания своей подружке. А ту это явно бесило, что несколько раз закатывала истерику при всех, а блондин лишь ухмылялся и начинал хохотать, потом уводил её из класса. По возвращению, Мелисса уже не злилась, но не была довольна.       Что делал с ней Тейт или что говорил — оставалось для всех загадкой, которую никто не осмелился раскрывать. Они не решались лезть к парню, а если пытались расспросить Мелиссу, то она наигранно натягивала счастливую улыбку и доказывала, что они любят друг друга и счастливы вместе. От этих слов из её уст, хотелось блевать. Даже видеть их вместе просто противно. Но дни медленно тянулись друг за другом, и все смирились с этим. Я даже перестала обращать на них внимания, но в глубине души чувствовала, что мне не всё равно.       Возвращаясь из школы, по привычке включила музыку в наушниках, чтобы мир вокруг перестал казаться таким серым. Шагая в такт музыки, я не замечала никого вокруг себя. Вдруг кто-то положил руку на моё плечо и резко развернул. Оторопев, я выдернула из ушей наушники.       — Что тебе от меня нужно? — воскликнула я.       Передо мной стоял Майкл. Он был в спортивной форме, а значит точно после тренировки. Взгляд потерянный, как у щенка, а волосы взъерошены.       — Я… Хотел извиниться за тот случай… — бурчал он себе под нос.       — Какой ещё случай? — удивилась я.       — В лесополосе. Когда ты случайно попала под раздачу. Мы не знали, что ты будешь там, но это сыграло с нами злую шутку, — начал оправдываться Майкл, — Тейт опасен.       Я подняла от удивления брови и сложила руки на груди, начав свою гневную тираду:       — Опасен? Опасен, черт возьми? Ты с дуба рухнул? Это вы своей троицей накинулись на него одного! И это вы избивали Тейта, а потом ещё и меня! Вы! Не он! Этот парень защитил меня от вас, и я ему за это благодарна, — крича практически на всю улицу, я внезапно заметила что-то не то в этом юноше. Неискренность, он смотрел прямо в глаза и что-то екнуло внутри и догадалась, — Я поняла в чём дело. Мелисса была твоей девушкой.       — Не то чтобы… — начал оправдываться Майкл, но я его перебила.       — Так знай. Я рада, что Тейт живет так, как хочет. И пусть он будет счастлив с этой девчонкой. Лэнгдон и так настрадался от вас и в том числе от меня, — на секунду я замолчала. Он и вправду за наше короткое время общения, намучился со мной. Это было правдой, которую я открыла для себя и приняла (но была ли она верной?), — Тейт заслужил спокойно жить без вашего присутствия.       Майкл стоял в смятении. Его не радовало то, что, видимо, я так сразу узнала цель нашего разговора.       — Тейт собирается сделать нечто ужасное, — промямлил Майкл. Я лишь закатила глаза.       — Хватит. Довольно вашего бреда. Наслушалась вдоволь. Не пытайтесь достучаться до него через меня. Я была лишь его временной игрушкой и больше не нужна.       — Вайолет, ты не представляешь, как ошибаешься. Но я попытался тебя предупредить, а что делать дальше — уже тебе решать, — сказав это, он, развернувшись, ушёл.       До дома оставалось совсем немного, но я уже не слышала слов песен. Мои мысли были заняты сейчас одним человеком, и я чертовски устала от этого. Это как зависимость. Ты не хочешь, но не можешь перестать думать. Практически влетев домой, я хлопнула дверью, чем не на шутку перепугала маму, которая листала какой-то журнал в гостиной.       — Вайолет, что случилось? — удивилась она, подойдя ко мне.       Скинув пальто и сумку, я почувствовал жжение в области переносицы. Но сильнее ощущалось сдавленная боль в груди. Я дала волю эмоциям. Горячие слёзы полились из моих глаз и через секунду оказалась в тёплых и таких родных маминых объятиях. Прижимаясь к ней сильнее, старалась не вспоминать о причине моих слез, но Тейт Лэнгдон, как вирус, засел в моей голове, не желая покидать её.       — Вайолет, тише, не плачь, — пыталась успокоить меня мама, гладя меня по спине. Она всегда считала меня сильной, и даже в детстве я редко плакала.       Слёзы были нескончаемы, и в глубине души теплилась надежда, что вместе с ними уйдёт и боль, причинённая Тейтом. Но я ошибалась. С каждым всхлипом становилось всё труднее дышать, а мысли всё больше путались в голове, сплетая причудливую паутину.       Мама всё же сумела меня заставить успокоиться и выпить воды. И теперь, когда эмоции истощены, я не ощущаю ничего. Но уверена, что это лишь временно. Лежа на моей кровати с мамой, она мне рассказывала о её детских воспоминаниях и о сказках, которые писала бабушка. Погрузившись в свои воспоминания, я не заметила, как погрузилась в крепкий сон. Мама осторожно встала с кровати и, укрыв меня одеялом, тихо вышла из комнаты.       Я не знаю в чём причина моего такого отношения к матери. Она всегда была мне ближе, чем кто-либо другой. И даже сейчас Вивьен не стала расспрашивать о том, что случилось, а просто успокоила. И я этому несказанно рада. Пребывая в этом доме, я всё больше и больше понимаю, что мама — единственный человек, который не заслужил такого отношения к себе. Она меня любит, хоть порой мне кажется это неправдой.       Я проспала до утра, правда, несколько раз чувствовала, что кровать сзади приминалась, но списала всё на приходившую маму. Родители уехали в полицию, оставив записку на столе, чтобы я сегодня оставалась дома. Уже хорошая новость. Стоя перед зеркалом, я видела лишь опустошенную девушку с взлохмаченными волосами и опухшими от слёз глазами. Кажется, даже ночью во сне я плакала. Умывшись ледяной водой, достала спрятанные лезвия. Коробочка сильно потёртая, но ещё в довольно приличном состоянии. Взвесив все «за» и «против» и достав одно лезвие, я резко провела по тонкой, почти фарфоровой, коже запястья. Маленькие багровые капельки сочились из пореза, стекая и капая на мраморную раковину, оставляя кровавые следы. По руке прошёл какой-то неприятный импульс. Боль. Как я и говорила — физической болью можно заглушить моральную.       — Ты делаешь это неправильно. Чтобы убить себя нужно резать вдоль, такое уже не зашьют, — я не на шутку перепугалась, ведь в доме никого не должно быть кроме меня. Даже мамина собака сейчас с родителями. В дверной проёме, в черно-зеленом полосатом свитере и потертых джинсах, стоял Тейт.       — Что ты здесь делаешь? Как ты попал в дом? — стоя спиной к раковине, я кинула туда лезвие, которое с неприятным звоном приземлилось на дно. Упираясь о прохладную поверхность, я чувствовала, как капельки катились по моей руке и несколько даже сорвались вниз.       — Как я проник в дом? Никак. Я здесь всегда, — спокойно ответил парень, подойдя ко мне и взяв в шкафчике лейкопластырь, протянул мне. Но я стояла словно вкопанная и лишь смотрела на руки Лэнгдона, который поджав губы, положил пластырь на раковину.       — Тейт, хватит. Это уже не смешно, — я не понимала, что происходит. Фактически меня застукали за делом, которое, можно сказать, личное. Моё внимание было обращено больше на внешность парня. Кудряшки Тейта на улице были намного длиннее, чем сейчас. Это как-то странно.       — А никто и не шутит, — зло улыбнулся Лэнгдон, — Ты ведь знаешь, что я ненастоящий.       Я всё сильнее вжималась в раковину потому, что парень с каждым словом подходил всё ближе и ближе.       — Кто ты тогда такой? — тихо спросила я и почувствовала, как в ушах раздаётся стук моего сердца. Ещё чуть-чуть и оно вовсе выскочит из грудной клетки.       — Я? Хороший вопрос, — засмеялся парень, — Многие жильцы дома хотели это знать, но их жизнь стала ценой этого вопроса. Но тебе расскажу, а потом решим, что с тобой делать.       Я закатила глаза, уж очень это было похоже на очередной розыгрыш. Могу сказать точно, что Лэнгдон хороший актёр.       — Ты ведь знаешь, что дом может воплощать страхи? — Тейт посмотрел на меня исподлобья, сверкая своими чёрными, как растворенная сажа, глазами. Но в них не было ничего, что я могла бы увидеть раньше: ни искры, ни издёвки. Ничего. Абсолютная пустота. Я кивнула, хотя не понимала, при чём здесь это.       — Я — фантом. Ты боишься Тейта, — на мгновение он замолчал, — И одновременно любишь его. Это противоречие в тебе порождает что-то особенное. И прежде чем, как дом погубит тебя, ты сможешь помочь себе.       — Помочь? О чём ты? — удивилась я, ища взглядом, чем бы оглушить его.       — Элла родила ребёнка перед смертью. Но малыш оказался необычным. Он даже не человек. Это чудовище, будучи в утробе матери, питалось ей, медленно и мучительно убивая.       — Что за бред ты несёшь? — хмыкнула я, так и не найдя в ближайшей доступности ничего тяжелого.       — Этот ребёнок представляет опасность для всех. Ты должна его найти, пока не стало поздно, — прошептал парень, словно кто-то нас мог подслушать.       — Как я найду его? Я даже не знаю жив ли он, или где искать? Я в этом участвовать не хочу, — сложила руки на груди и гордо задрала голову.       Тейт покосился на мои руки, осматривая. Сначала мне показалось, что он пялится на мою грудь, но парень взял в свои непривычно ледяные руки мою ладонь. Посмотрев кольцо, надетое на безымянный палец, он осторожно прикоснулся к нему.       — А это говорит об обратном. Уже не тебе решать, — произнёс Тейт, и с этими словами он растворился в воздухе.       Повернувшись к раковине, я увидела лежащий на ней пластырь. Значит, это всё реально. Ком застрял в горле, и нервно сглотнув, включила горячую воду. Вода смывала капли крови с мраморной поверхности, пока я наклеивала пластырь. Облокотившись на стену, я медленно опускалась на пол, закрыв лицо руками. Все эти проблемы добивают меня, так ещё и галлюцинации. Запустив в волосы руки, почувствовала, как несколько горячих слезинок упало на мои колени. Шум воды заглушал и так бесконечные мысли. Пар медленно поднимался вверх, и теперь на запотевшем зеркале я могла точно и чётко различить надпись: «Берегись».