У Тэхен проблемы с самоопределением. Она вроде как всем довольна, удовлетворена и спокойна. Вроде как. Червячок сомнений поселился в ее душе пару месяцев назад, и теперь уже не желает вытаскиваться из мыслей. Ее маленькая комнатка, матрас посредине, цепочки фонариков гирлянды, переползающей с окна на стену, вереница полароидных снимков с дорогими людьми и яркими моментами – все, чем она себя так трепетно окружала, почему-то казалось нависающим и чужеродным, как грозовые тучи. Все поменялось.
Распластавшись на черном покрывале матраса, свесив голову вниз, Ким фыркнула в пустоту – и что с ней не так. Откуда-то из кухни слышится надоедливый рингтон телефона Чонгук, и Тэ считает до пяти, и, когда раздается звонкий голосок соседки, закрывает глаза. Чон щебечет, смеется и вообще, слышится ей неестественно нежной. Если бы можно было раскрасить ее, то это был бы сиреневый, ближе к фиолетовому. Любимый цвет Ким Тэхен.
- Онни, лицо красное уже, голова болеть будет, - заглядывает в комнату макнэ, елейного голоса как не было. «Тем» голосом она говорит только с одним человеком. Тэхен он нервирует, честно сказать, да и взаимно это, кажется. – Онни…
Тэхен приоткрывает глаза. Тонсен корчит из себя милашку и протягивает еще раз:
- Оннииии, - и падает рядом на матрас, смеясь. Ким слышит ее сбитое дыхание, а потом чувствует, как Чон тихонько щекочет ее голые ступни. – Что случилось, Тэхени?
Старшей лениво пытается дотянуться – отвесить за неформальное обращение подзатыльник, но она только почти ласково ерошит темные волосы, перекидывая их на лицо.
- Маленькая хамка, и как я тебя терплю? – Чонгук фыркает и устраивается на чужом животе, как на подушке. Тишина говорит, что макнэ все еще ждет ответа на свой вопрос. Ее не так-то просто отвлечь и сбить с темы.
- Просто устала, - выдыхает Ким первое, что приходит в голову, - Брат звонил, сказал, что, если мы с Хосоком и дальше будем валять дурака, наваляет нам обоим. Придется мириться, похоже.
Чонгук похихикивает, но смотрит внимательно. Будто насквозь ее видит, будто сейчас заставит вот так – лицом к лицу – рассказать обо всем, что старшую мучает. И тогда у Тэхен точно будут проблемы.
- Намджун-оппа прав, из-за чепухи ссоритесь, а мы все вместе собраться никак не можем, - поворачивается набок Чон и снова смотрит долго и задумчиво, - Онни… у тебя киты внутри поют.
Тэхен смеется почти беззаботно, отчего Гукки лежать становится неудобно – живот колышется, - и сама она тоже начинает смеяться. С ними всегда так – если одна смеется или, вторая не может удержаться. Конечно, сопровождается это все предварительным: «Ты дура что ли?», но из года в год мало что меняется.
За исключением последних трех месяцев.
Три месяца назад Тэ была счастлива. Они с Чонгук жили в одной квартире больше двух лет, сразу после того, как та окончила школу. С Хосоком тоже все было гладко, да и собирались они теплой компанией часто – с братом и его невестой, и еще парой друзей. Пока у Чонгук не появился этот рыжий.
Тэхен и сама не понимала, почему так реагирует. Просто макнэ была всегда рядом с ней, просто у самой Тэхен был список людей, которые должны быть рядом, чтобы она была счастлива. И там явно не было места для Пак Чимина.
Тэхен было неприятно видеть, как ее Чонгук обнимается с Паком, Тэхен было странно, когда Чонгук уходила вечерами из дома не с ней; Тэхен было до омерзения плохо, когда однажды она проснулась ночью, а Чонгук, ее малышка Чон, стонала в соседней комнате. Под Паком.
Привыкшие делиться всеми мыслями, советоваться по любому поводу, они были разделены некоей неловкостью. Чонгук почувствовала это, видя, как меняется лицо ее онни каждый раз, когда она даже мельком упоминает Чимина. Чонгук хорошо ее знает, пожалуй, даже слишком.
Если кто-то знает Ким лучше, чем Чонгук, то это Хосок. Они поэтому и поссорились – он ее точно насквозь видит, волнуется, выспрашивает. Только Тэхен и себе сказать не может.
***
Хосок тяжело дышит и прижимается к спине Тэхен. Она такая чуть угловатая, теплая и сегодня подозрительно притихшая. Сама приехала к нему мириться, почти со слезами на глазах. А он увидел, и забыл, почему злился. Влюбленный дурак. Мирятся они всегда шумно и приятно, особенно если скучали друг по другу.
- Хосока, - шепчет Ким, разворачиваясь и обнимая парня за шею. Валится на него сверху и поцелуями покрывает скулы, щеки, глаза. Целует все, до чего может дотянуться, и все шепчет: - Я люблю тебя, знаешь? Ужасно тебя люблю…
Хосок улыбается. Игриво проводит носом по ее щеке, и Тэхен почти ловит его это настроение, отвлекаясь на оповещение на телефоне. Чонгук пишет, что на пару дней уедет с Паком загород, и желает хорошенько помириться с Хосоком. Настроение Тэхен делает кувырок и падает со скалы. Чон видит перемену, и мельком замечает через плечо Ким, как та набирает ответ: «И вам хорошо отдохнуть.»
Хосок знает Тэхен лучше, чем кто-либо другой. И он почти не удивлен, когда та начинает одеваться, ссылаясь на гору университетских заданий. Хосок очень терпелив, но сейчас это выводит его из себя.
- Может хватит самой себе врать? – говорит он тихо, и спина девушки, которая ищет юбку, напрягается. – Ты же так долго не продержишься…
Тэхен выдыхает и застегивает лифчик, поворачиваясь к парню. Тот сидит на краю кровати, ловя каждое ее движение.
- Не понимаю, о чем ты, - голос звучит как-то неуверенно, но Ким даже выдавливает из себя полуулыбку. Хосока это только бесит. Больше всего Чон ненавидит, когда она делает себе больно.
- Я не осуждаю тебя, ты же знаешь, - он тщательно старается подобрать нужные слова, - Каждый заслуживает быть счастливым, и ты уж точно. Только, тебе нужно принять, то…
- Что принять? О чем ты постоянно говоришь? – взрывается Тэхен, - Я не хочу больше с тобой ссориться, я первая приехала мириться, а ты меня провоцируешь! Чего ты хочешь от меня, Хосок? Скажи, чего ты от меня хочешь? – подходит она вплотную к кровати, с крика переходя на шепот.
- Просто признайся, что ты ее любишь… - выдыхает Чон, и тут же жалеет о том, что сказал. В глазах у девушки плещется гнев и паника. Хрупкое смугловатое тело бьет крупная дрожь, она так и стоит у кровати, в одном белье, растерянная и беззащитная.
Чон ловит ее лицо ладонями, ласково чмокает в пухлые губы и долго смотрит в глаза. Глаза у Ким наполняются слезами, она пытается вырваться, но Хосок не пускает – только обнимает крепче, по голове гладит и шепчет что-то успокаивающее. Тэхен ревет уже в голос, утыкаясь в такое родное плечо.
- Я все понимаю, - у Хосока самые теплые руки, и от этого Тэ еще хуже. У нее внутри что-то рвется-переворачивается. От всхлипов она задыхается, а Чон качает ее на руках, как маленькую. Слезы перерастают в истерику, и Тэхен, брыкаясь и вырываясь, бежит в ванную. Скудный завтрак просится наружу, слезы застилают глаза, а Хосок держит ее волосы. И распластавшись на плитке, снова берет ее на руки, тонкими пальцами вытирая лицо, целует в лоб.
Тэхен кажется, что сидят они так вечность, и хочется остаться здесь, в тепле, рядом с невероятным Хосоком, которого она совсем не заслуживаем, переплетая их руки, раствориться в этой успокаивающем шепоте. Но Чон поднимает ее, умывает прохладной водой и несет на кровать. Когда он пытается подняться, Ким хватает его за руки и дрожит – она без своего солнца тут же погибнет, особенно сейчас. Парень успокаивающе гладит ее по щеке и обещает вернуться через минуту.
К его возвращению из кухни со стаканом воды, Тэхен уже проваливается в темноту.
***
Ей снится один дурацкий пьяный вечер.
Они с Чонгук отмечали успешно сданный младшей экзамен. Алкоголь лился рекой, ближайший бар с какой-то заезженной музыкой казался чудесным местом. На Чонгук была короткая кожаная юбка, так подчеркивающая ее длинные ноги, сама Тэхен ограничилась шортами и чулками. Подвипившие, они качались где-то посреди зала в такт музыке, обнимаясь и заливисто смеясь.
- Онни, - тянет Чонгук, крепче обнимая Ким, во время какого-то ужасно печального медляка, - Я так рада, что ты у меня есть.
Тэхен шлепает ее по заднице, мол, не говори мне таких сентиментальных вещей, и долго смотрит в глаза. Она даже не помнит, почему теплые сухие губы Чон касаются ее, она абсолютно не помнит, как отвечает на этот странный поцелуй. Чонгук смеется ей прямо в губы, заразительно и игриво, и слегка кусает.
Картинки меняются. Они в комнате той же ночью, уже совсем пьяная Тэхен лезет включить гирлянду, а младшая отпивая еще виски прямо из горла бутылки, обхватывает ее ногами, заставляя повалиться на матрас. Они звонко хохочут, все так же обнимают друг друга, сквозь смех целуя друг друга и соприкасаясь носами.
Чонгук садится, снова отпивает из бутылки и игриво смотрит на старшую. В глазах ее загорается лукавый огонек, и вот девушка, ухватившись зубами за резинку чулка, стягивает его со своей онни…
Наутро, Тэхен все прекрасно помнит, а Чонгук почему-то нет. Она смеется, морща нос и хватаясь за голову, мол, знатно мы вчера перепили, даже старая привычка спать на одной кровати проснулась, и это уже год спустя после переезда из однушки. И у них все по-прежнему.
***
Хосок меняет мокрое полотенце раз в четверть часа. Тэхен горит и что-то шепчет в бреду, а он жалеет о своих словах. Никогда бы не подумал, что парой фраз можно довести человека до нервного срыва. Долго же она держалась…
Хосоку больно за Тэхен, и еще немного жалко себя. Но когда она, такая хрупкая, страдает, ему не до саможалений. Хосок знает, что она все равно любит его. Не может не любить.
Когда Тэ приходит в себя, уже глубокая ночь. Парень спит, не отпуская ее руки, полусидя. И ей снова хочется плакать, потому что она, такая дура, не может отдать свое сердце целиком и полностью этому теплому человеку; часть его все равно принадлежит девчонке со скверным характером, которая любит другого.
Тэхен тянется за телефоном, подсветка слепит глаза, на часах 4:32, 9 пропущенных от Чонгук и три сообщения. Звук был выключен.
«Онни, прости, я, наверное, отвлекаю, но Пак просто мудак. Я просто идиотка.», - гласит первое сообщение.
«Онни, все в порядке, я дома. Отдыхай»
«Почему все так паршиво? Я ненавижу мужиков. У меня есть только ты, онни»
Тэхен откладывает телефон. Делает пару глубоких вдохов и в темноте видит, как Хосок хмурится во сне. Ким нежно целует его руку, сжимающую ее ладонь, выползает из-под одеяла, и, собирая одежду, пишет записку, магнитом цепляя ее на холодильник.
Пальто накинуто на плечи, и она уже в пути. Ей нужно разобраться в себе, раскрыть все свои секреты, освободиться, чтобы начать заново.
Хосок открывает глаза с хлопком двери, и чувствует себя почти разбитым. В полусне бредет на кухню, и в поисках льда, цепляет взглядом знакомый почерк на белом листе.
«Когда я вернусь, я протяну тебе руку и назову свое имя. Надеюсь, ты пожмешь ее в ответ.»
