Метель

Жерар говорил, что она похожа на лебедя. Изящное, грациозное создание с тонким станом и нежными, словно лебяжий пух, волосами. Роковая Вдова редко задумывалась о чем-то столь метафоричном, но она скорее сравнила бы себя со змеей: гибкой, ловкой и очень сильной. А ещё, как и все змеи, она была хладнокровной, и ее голубая кожа была на ощупь холодной и гладкой, как самый дорогой шёлк. Первым звоночком, предупреждением которому она, к сожалению, не вняла, было неудачное покушение на Вольскую. Москва была холодным городом — впрочем, не многим холоднее зимнего Цюриха. Но Вдова все равно почувствовала нечто… Странное. Ее движения словно замедлились, реакция притупилась, а ещё… Она озябла, впервые с момента, когда стала Вдовой. Ту миссию Лакруа провела из рук вон плохо: затянула с Катей, не успела устранить пилота мехи, который занялся Жнецом… Хорошо, что все камни тогда полетели в Сомбру. Здесь, в Центральной Сибири, Москва казалась далёким воспоминанием о зимнем курорте. Их прислали сюда, к действующему Омниуму, чтобы выкрасть уникальные чертежи. Миссия для смертников — справедливое наказание за недопустимый провал с убийством Вольской. Жнец шёл впереди. Вернее, с хрустом проламывал корку замершего снежного наста, протаптывая хоть какое-то подобие тропки для Вдовы. Ее обувь не была предназначена для пробежек по лесам Центральной Сибири. Она сама была не предназначена для подобного. Жнец прихрамывал — пусть сейчас это и не было заметно, но Амели знала, что он хромает. Напарнику досталось, но без него миссию выполнить невозможно — как рушить Омников он знал отлично и в Омниуме ориентировался как в родном доме. На немой вопрос Вдовы пробормотал только, что все они, Омниумы, одинаковые. Холодало. Габриэль с трудом сдерживал глухое раздражение, пытаясь пробраться через высокие сугробы. Они ухитрились влезть в действующий Омниум и выбраться оттуда живыми, только для того, чтобы узнать что шаттл сможет забрать их только ночью, а при учёте перехваченного метеопрогноза русских военных — утром, после пурги. И теперь ему, Рейесу, нужно было найти для них хоть какое-то укрытие на ночь в мертвой зоне вокруг Омниума посреди сибирской тайги. Он отчаянно разглядывал карту местности на своём портативном холокране в поисках хоть каких-то строений, но кругом простирался лишь однообразный лес. Позади было подозрительно тихо. -Пошевеливайся быстрее, Вдова, у нас нет вре… Он осекся когда, обернувшись, увидел, что напарница замерла посреди просеки, тяжело дыша. Она вяло махнула рукой. — Иди вперёд… Я догоню… Нужно отдохнуть. Вдова действительно устала: глаза ее закрывались и ей отчаянно хотелось спать, несмотря на пробирающий до костей холод и несомненную опасность дикого леса вокруг. Честно говоря, она вовсе позабыла про Жнеца и вспомнила о нем, лишь заслышав его голос. Дальнейшее Амели помнила смутно: кажется, она почувствовала, как сильные руки Жнеца резко подняли ее, она прижалась к его груди, вяло обхватив руками крепкую шею. Он был таким тёплым… Потом она заснула и сквозь сон услышала, как он выбивает ногой какую-то дверь… Хлопает ее по щекам и велит не спать… Но почему же она не может поспать? Миссия выполнена, вполне можно отдохнуть. Потом пришёл Жерар. Жерар тихо, ласково умолял ее проснуться, обнимал за плечи и прижимал к себе, чтобы стало теплее: совсем как тогда, в их маленьком домике в Провансе. Они встречали закат и на веранде становилось прохладно, но Жерар всегда согревал свою Амели… Он и сейчас поцеловал её в губы, глубоко и страстно, как тогда, лучше чем тогда. В его рубиново-красных глазах было столько напряжения и беспокойства за нее… Стоп. С каких это пор серые глаза Жерара — красные? Вдова вздрогнула всем телом и рванулась, отталкивая в сторону бледное, изуродованное шрамами и последствиями генетических экспериментов лицо. — Жнец! Какого… как… зачем?! — Проснулась. В его рычании слышались едва заметные нотки облегчения. Он отвернулся и быстро надел маску, словно желал спрятаться за ней от гнева возмущённой напарницы. Вдова раздраженно толкнула наемника в грудь, пытаясь отпихнуть от себя. В этот момент она заметила, что надёжно укутана в его плащ, от которого пахло каким-то одеколоном, порохом и немного — табаком и мертвым телом. Жёсткая ткань сковывала движения, но была тёплой. Оттолкнуть Жнеца не получилось — он держал ее на руках, крепко прижав к груди. Они были в углу какого-то большого, пустого здания. Из-за приоткрытой двери (той самой, которую он вышиб), душераздирающие выла метель. -Нас заберут через три часа, если погода улучшится. Он вновь говорил с ней спокойно, безразлично, как и всегда после миссий. Неожиданно для себя Вдова нервно всхлипнула. -В чем дело? Жнец наклонил голову на бок, словно недоумевающий пёс. Без капюшона он выглядел странно: за маской слегка выступало единственное оставшееся ухо и короткие, пепельно-седые волосы. Инстинктивно, он сильнее прижал к себе вздрагивающую от едва сдерживаемых рыданий женщину. — Ты… Ты… Зачем? Это Жерар целовал меня, последний, единственный… Амели и сама не знала, почему плачет. Ей казалось, что это невозможно с тех самых пор как она стала той, кем стала. В груди быстро колотилось сердце, настолько быстро, что было больно. -Твой пульс слишком медленный для того, чтобы согреть тело в такой холод. Ты умирала и нужен был адреналин. У нас нет с собой инъекций и… Вот как. Он просто спасал ее. Почти что, сделал искусственное дыхание. Амели немного успокоилась и устало уткнулась головой ему в плечо. — Не рассказывай им что я ещё могу… Терять самообладание. —  Не скажу -тихо заверил он. Снаружи по-прежнему выла, кричала и плакала, словно скорбящая женщина, суровая сибирская метель. Жнец не хочет рассказывать Вдове, как два километра он нёс ее на руках в надежде найти хоть какое-то укрытие, как он, мертвец, пытался согреть ее, живую, но такую холодную. Что его собственное сердце сейчас колотится как угодившая в силок птица, будто у мальчишки, который впервые коснулся губ давно и горячо любимой девочки. Вдова тоже промолчит и не расскажет, что Жерар никогда не целовал ее так хорошо и что кутаться в плащ Жнеца, льнуть к его груди в этом заброшенном складе… довольно приятно. А метель все выла за дверью, заставляя их прижиматься друг к другу все ближе…