Марионетка

      Я боюсь тебя до дрожи в костлявых коленях. Банально пытаюсь избегать тебя, хотя знаю, что ты меня везде найдёшь. Забиваюсь в угол, услышав твой бархатный голос в ночи. Взгляд твоих вечно холодных глаз заставляет душу трепетно дрожать, ожидая холодного прикосновения твоих бледных пальцев, после которого я рассыплюсь в прах, не в силах выбраться на экран загрузки. Просыпаться посреди ночи в холодном поту — не есть хорошо, особенно от кошмаров о смерти. Куда бы я не шёл, я знаю: ты рядом, со мной, никогда не отвяжешься и другие смертные совсем тебя не интересуют. Почему именно я? Как сильно я согрешил, что со мной так плохо обращается судьба?       Ты играешь со мной, я твоя самая лучшая и податливая марионетка. Сделаю абсолютно всё, что пожелаешь, ведь я боюсь тебя до, прожигающего грудь, безумия. Рипер, неужели я так сильно тебе интересен? На кой-чёрт тебе сдался именно я? Никчёмный скелетишка, с маленькой, незаметной частью души, которого даже в рай или ад не определишь. Из тебя плохой судья душ, раз гоняешься за подобным мне. Ты отъявленный демон, в цепких лапах которого даже самый решительный человек станет слабаком и трусом. Тебя это забавляет, не так ли?       А я устал быть пленником у такого существа, как ты. Одинокое, беспросветное и жалкое рабство, цепи которого не разорвать и с бесконечным показателем атаки. Ты говоришь мне каждый раз смотреть за гибелью моего брата, и смеёшься, когда я зажмуриваюсь и отворачиваюсь, смеёшься так чертовски громко, что режет мои несуществующие уши. Твой смех прокалывает мои кости миллиардами микроскопических иголок, и это ощущается, словно укол адреналина прямо в оставшийся осколок моей души. Я не хочу его больше слышать, я скоро свихнусь, если уже не сделал этого, когда встретил тебя.       Я не могу сказать тебе лишнего слова, ведь рядом с тобой моя речь неконтролируема. Как же сильно я тебя страшусь, и всё схожу по тебе с ума, не в силах сопротивляться твоим прихотям психа. Не могу просто сказать «нет», ведь ты протянешь мне руку, чтобы я прикоснулся. Всего лишь одно смертельное касание, и никто обо мне и не вспомнит, и высохнет кровь, превращаясь в алый порошок, сразу унесённый ветром.       Я знаю, что в твоей душе ты добрый и совсем не представляешь опасности, всего лишь маленький запуганный скелетик, верно? Хах, с каждым днём я верю в это всё слабее и слабее. Но если это правда, Рипер, то почему же ты сопровождаешь именно меня? Тебе бы выбрать кого-нибудь пожизнерадостнее, милый. Мои страдания скоро перестанут тебя забавлять, и ты совсем обо мне забудешь, обняв меня на прощание. Искра боли совсем угаснет во мне, а у счастливых монстров и людей она ярче в миллионы раз, веселье может быть вечным. Когда ребёнку наскучит игрушка — она окажется на помойке, в полнейшем одиночестве, среди гор ужасного мусора. Так же ты обходишься со своими жертвами, насколько мне удалось понять. Просто кидаешь их на произвол судьбы, понимая, что их сердца не залатаются, а все чувства, кроме ненависти и грусти атрофируются, оставляя гнетущую пустоту в голове. А самых любимых ты не оставляешь мучиться, и танцуешь с ними короткий танец. Много ли было таких счастливчиков? По твоим рассказам — всего лишь один, да ты даже его имя не помнишь, просто знаешь, что он существовал сотни лет назад. Надеюсь, что я стану вторым, так же быстро исчезнув из твоей памяти, которую не хочу захломлять своим существованием.       Знаешь, когда я утром просыпаюсь, то первая мысль в моей голове: «Это был всего лишь страшный и затянувшийся кошмар». Но ты лежишь рядом на кровати, слишком близко, из-за чего я сразу убегаю в другую комнату, вытирая горячие слёзы и проклиная себя за то, что в тебя влюблён. Хотя… Возможно ли вообще влюбиться в Бога Смерти? Ты ведь знаешь это, смеёшься надо мной ещё больше, время от времени называя «мазохистом» и иногда стоишь ко мне чуть ли не вплотную, от чего табун мурашек проносится по моим костям. — Моя Развалина, — пропел ты, из-за чего я вздрогнул. Сейчас же день, не твоё время, — Как поживаешь? — ты улыбаешься, протягиваешь мне руки, будто сейчас заключишь в объятья, а я опускаю голову. По моей щеке скатывается слеза, а ты всё бархатисто смеёшься. — Никак, — чёрт, голос сильно дрожит, я всё сильнее перед тобой позорюсь.       Ты почти касаешься — расстояние в пару миллиметров меня слишком сильно пугают, но отстраниться не смею: ты разозлишься. Слёзы капали с подбородка на книгу в моих руках, пропитывая тонкие страницы и размывая буквы. Ты ведь знаешь, что я не могу ослушаться, что я тебя люблю до боли, отдающейся громким шумом в висках. Больно. Ты до одури близко, до такого доходит впервые. Ну и что не так именно сегодня? Я тебе надоел, и ты наконец-то убьёшь меня? Шрам начал сильно кровоточить, а остаток души бился так, словно сейчас пойдёт финальная трещина. Я хочу почувствовать твоё прикосновение, прикосновение любимого монстра, ведь я так мучительно долго этого ждал. Я зажмурился ещё сильнее и вдохнул полной грудью. Рассыплюсь в пыль, ничтожно растворившуюся через пару коротких минут. Как же сильно я надеюсь на то, что это не очередная твоя глупая шутка. Книга уже выпала из рук и покоилась на полу, но разве это сейчас важно? По моим щекам уже давно струились слёзы, а я был не в силах даже всхлипывать. Всё тело невыносимо дрожало, создавалось ощущение, что по рёбрам и позвоночнику пойдут незалечимые раны, а кровь уже пропитала всю одежду насквозь. — Ну же, я всего лишь шучу, — твой бархатный голос сейчас донельзя режет слух.       Ты отстранился, слегка посмеиваясь и аккуратно присаживаясь рядом. Я поднял на тебя заплаканные глаза, всем сердцем тебя ненавидя. Всего лишь одно прикосновение, Рипер, всего лишь одно. Мои ладони были сжаты в кулаки до хруста костяшек, я не могу на тебя накричать, я буду сдерживать все порывы. Ведь в ответ на такое глупое действие я получу лишь ещё одну порцию смеха, настолько привычного и заевшего, что сердце начинает болеть, когда его слышу. Ты продолжаешь смотреть на меня с ноткой непонимания во взгляде кромешно-чёрных глазниц, но я не повернусь взглянуть в ответ.       Знаешь, я привык к тому, что ты меня мучаешь, всячески пытаешься сделать мне больно морально, да и отпускать не собираешься. Я завис между жизнью и смертью, и, похоже, это очень надолго. Я для тебя что-то вроде диковинки, ведь я наполовину мёртв, и всего лишь секунда прикосновения будет для меня приговором. А пока ты положишь свою руку рядом с моей, чтобы я не на секунду не думал, что ты меня оставил, чтобы я ещё больше страдал.       Рядом с тобой так холодно, интересно, ты это знаешь? Будто попал в вечную мерзлоту, из которой нет никакого выхода, и ты обречён на одинокое пустое существование. Сугробы выше твоей головы, в которых ты и будешь покоиться, не собравшись с силами, чтобы выбраться. И тебя не найдут, даже не соберутся искать, ведь кому нужен такой прогнивший насквозь монстр? Характер не в порядке, да и его уже не восстановишь, словно разбитое зеркало нашли только на следующий день, когда в этих осколках уже лежало окровавленное тело какого-нибудь животного. Непоправимые последствия, хах.       Ты заставляешь меня смотреть на смерть моих близких, раз за разом, ставишь на повтор. Их души уже давно у тебя, так что насчёт этого ты совсем не беспокоишься. Ты виртуозно дёргаешь за ниточки, и я повинуюсь, не контролируя свои действия, доверяя управление тебе. Я ведь даже отрезал себе пару пальцев по твоей милости, в твоих глазах тогда прямо горел азарт и наслаждение, а у меня только прибавилось шрамов. Я устал до боли во всём моём теле, хочется просто лететь вниз с крыши многоэтажки или разрезать кости ножом с самым острым лезвием. Я всего лишь хочу, чтобы мой любимый монстр был счастлив. И поэтому я буду твоей марионеткой столько, сколько ты считаешь нужным. И плевать, если это будут ещё сотни и тысячи лет, я останусь здесь, уже безразлично относясь ко всем побоям моей психики. Я так хочу рассыпаться в прах, распасться на атомы, чтобы из меня уже вытекла вся чёртова кровь, не перестающая струиться по проклятым венам. Но я не уйду, пока ты не захочешь этого.

Пусть оставят меня, пусть зароют меня, Пусть сломают меня, пусть отрежут меня. Пусть пытают меня, пусть задушат меня, Пусть заставят меня. Я — марионетка.