Заразная любовь или любовь лечит

Проснувшись с первыми лучами солнца, я решил ещё немного полежать. Дотянувшись до ближайшей форточки вагона, я всеми силами пытался отогнать плохие мысли и убеждал себя в том, что сон (а точнее воспоминания), который мне привиделся это был просто сон. После того, как я успокоил себя, я встал на ноги и привёл свои волосы в порядок. Когда я открыл двери вагона, как вдруг снаружи повеяло лёгкой прохладой. Мы как раз остановились в России — в родной стране Виталия. Я бы сказал, что мы остановились на южной её части (на Кавказе), в городе Сочи. Как же тут красиво! Запах свежескошенной травы, магнолии, ясное синее небо и самое главное — это летний морской бриз. Последнее из перечисленного так и тянет меня к самому неприятному для кошачьих месту, а именно к воде.  — Апчхи! — стоп! Я чихнул? Проходит секунда, меня начинает знобить, затем я щупаю свой лоб. Он горячий! Потом у меня начался кашель. Отлично, теперь я заболел! Похоже мне придётся забыть про купание , а так хочется окунуться в водах Чёрного моря с головой, не боясь намочить свою собственную гриву. Ну и ладно, если мне сегодня купаться нельзя, то хотя бы можно погулять по берегу. Я вышел из вагона и стал спускаться к морю, а если ребята будут меня искать, то я оставил записку. На пляже никого не было из людей. Одна тишина и покой, вот это мне больше всего по душе. Я где — то полчаса уже брожу по берегу и дышу свежим воздухом. Мне приятно слушать, как колышется море, а вода в ней кристально — чистая, почти как в океане. Меня все так и манит к воде, в конечном итоге я не выдерживаю и, наплевав на то, что я заболел, не раздеваясь иду в воду. И вот достигнув того уровня дна, когда я оказался по грудь в море, я сделал глубокий вдох и погрузился в воду. Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но я чувствую себя в воде прекрасно. Я плавал под водой, погружаясь все глубже и глубже. И постепенно становилось холодно, но главное, чтобы я совсем в воде не засиделся и полностью не простыл. Теперь, когда мне воздуха стало не хватать, я стал плыть на поверхность, как вдруг меня резко подхватили и потащили на верх. Проходит десять минут и я оказываюсь на поверхности. Глубоко вздохнув, я стал оглядываться.  — Кого ищешь?! — послышался чей — то радостный девчачий голос. Обернувшись назад, передо мной была девочка — дельфин.  — Ого, а ты кто? — спросил я у девочки, а она мне ответила.  — Прости, если я тебя напугала. Просто мне показалось, что ты тонешь.  — Ой, да что ты? Не извиняйся, все хорошо! Хотя, ты меня и вправду напугала! Ну так, несильно. Но я не тонул. Я и сам собирался выплыть на поверхность.  — Кстати, меня зовут Афалина! Дай плавник!  — А меня зовут Алекс. Только у меня не плавник, а лапа. Но я всё равно рад знакомству, Афалина! — ответил я дельфину и подал ей лапу.  — Ну какая разница?! Все равно же в твоём случае, это лапа. А в моем плавник. Знаешь, я впервые вижу, чтобы львы плавали в море. А кошки вообще-то бояться воды.  — И что теперь?  — Что? Что? Ничего! А ты то сам воды не боишься?  — Ну как тебе сказать? То, что львы плавают в воде, ну во всяком случае — я, это редкостное дело. — ответил я, потом Афалина начала другой разговор.  — Слушай! Если ты в воде давай поиграем в » акулу »!  — То есть в пятнашки? Ну догонялки.  — Да! Только учти, я быстро плаваю! Чур ты водишь! Хахахаха! — дельфин тронула меня плавником и быстро от меня отплыла. А я за ней вслед, ну раз уж я вода.  — Ах так значит? Ну ладно, Афалина. Ты сама напросилась! — кричу я ей и одновременно смеюсь. За ней было почти не угнаться, она и вправду очень быстрая. А я не настолько быстро плаваю, сколько я быстро бегаю. Однако всё же мне удалось её догнать. Но Афалина догнала меня быстрее, чем через пять минут. Мне было хорошо и тепло на душе. Мы с Афалиной играли, резвились, как маленькие дети. Мне вода совсем не страшна, да и у меня такое чувство, будто я превратился в мальчика — русалку. Когда я пробыл в море, я не заметил, как быстро пролетело время, как утро вдруг превратилось в день, постепенно переходящий в вечер. Глянув на швейцарские часы, меня как будто током ударило, когда я увидел на часах время 17:00. Мне уже давно пора возвращаться на берег. Меня уже там, наверное, все заждались. Все беспокоиться и ищут меня, где же я пропадаю?! Да и к тому, я отплыл от берега слишком далеко. И видно только зеленую полосу.  — Афалина! — крикнул я дельфину, — можешь меня подбросить до берега. Просто представляешь сколько сейчас времени? Пять часов! И я уже там на берегу в розыске. Да и за тебя, наверное, мама беспокоиться!  — Мама?  — Ну да. Мама. А что?  — Эм, ничего. Просто у меня нет мамы. Так как, она… Она — Афалина не могла выговорить ни слова. Она заикалась лишь на одном слове, похоже её мама мертва. И видно, что девочка вот-вот сейчас заплачет.  — Ну, что она? — спрашиваю я бедняжку, на что она мне и отвечает.  — Она мертва. Хнык. — моё предположение подтвердилось.  — Оу, сочувствую. — мне было до боли жалко дельфина. Ведь и я когда — то разлучился с семьёй. Но только по другому.  — Ну ладно, хватит грустить! Кто — то хотел на берег? — сменила теперь тему Афалина.  — Да.  — Держись за мой спиной плавник, я тебя мигом доставлю туда, не успеешь и глазом моргнуть! — теперь в её голосе звучала радость, меня это уже как — то успокаивает. Я схватился за плавник и мы, как понеслись по морю к берегу, почти как по дороге на мотоцикле. Да уж от такого движения при такой скорости, вода начала хлестать мне в лицо. Ну просто дух захватывает! И вот через двадцать минут я был уже на берегу. Обернувшись назад к морю, я помахал Афалине рукой на прощание и поблагодарил её за всё. А она мне что — то проверещала по дельфиньи. Ну я не понял, что она сказала, но, наверно, она меня тоже поблагодарила и скрылась в морских волнах. И вот, когда я обернулся к горе и хотел подняться, как вдруг я услышал крики двух девушек, которые кричали моё имя.  — АЛЕКС!  — АЛЕКС! И эти голоса были мне знакомы! Один принадлежал Джайе, а другой Глории. Обе же спускались прямиком ко мне. Спустившись, Джайя первая набросился на меня с объятиями, а за ней Глория.  — Ох господи, Алекс! — начала Джайя и потом освободила меня от пылких объятий.  — Джайя, Глория! Девочки, что с вами случилось? — спросил я у них с непониманием. На что мне Глория и ответила.  — Я бы задала тебе, тот же самый вопрос! Что с тобой случилось?  — Со мной, ничего. Но вы мне так на вопрос и не ответили. Девочки, в конце концов! Что стряслось?  — Алекс! — заговорила теперь Джайя, — мы тебя все обыскались! Ты где пропадал? Все ребята начали беспокоиться. У бедняги Стефано, чуть давление не поднялось! Марти бегал туда сюда, как ошпаренный! Виталию еле — еле удалось угомонить его! Хотя и тигр выпивал по стопке, коньяка. Мелман вколол ему «отрезвитель». У других к тому же появились мнения: » Неужели Алекс нас бросил, как раньше? На кого же ты наш звериный владыка покинул? Мы тебе что, больше не по душе?» И между прочим, у меня тоже сложилось такое мнение о тебе! Алекс! Неужели ты забыл наш главный цирковой закон?  — Нет Джайя! Я его не забыл. А коли хочешь убедиться, что я его до сих пор помню, я могу тебе его сказать: «Цирковые своих не бросают.» Довольна?  — Ну?  — Ну? Ну? Баранки гну! Вы вообще сегодня, в то время как я отсутствовал, навещали мой вагон? — прикрикнул я на ягуара, и вдруг повисла пятисекундная тишина.  — Аэм. Нет! — ответили мне обе.  — А что у тебя в вагоне должно было быть? — с недопониманием спросила Глория  — Я в вагоне на тумбочке оставил записку, «Я ушел, на пляж. Скоро буду». Конечно же, я слегка придержался. Вот вы девоньки всё предусмотрели, а вот об этом не подумали.  — Прости, Алекс. Но и ты тоже, больше так нас не пугай.  — Хорошо. А — а — а. АПЧХИ! — ну вот теперь я снова чихнул и снова у меня озноб.  — АЛЕКС! ЧТО С ТОБОЙ? ТЫ НЕ ЗАБОЛЕЛ? — спросила меня Джайя, в чьем голосе звучало беспокойство.  — Нет, Апчхи, конечно. — вру я ягуару.  — Разве? Ну-ка. — и дотрагивается до моего лба своей прохладной ладонью.  — Господи, ты горячий! — вскрикнула Джайя.  — И что, вообще-то у котов температура на много выше, чем у людей. Апчхи! —возражаю я. — и, апчхи! Со мной, апчхи! Между прочем всё, апчхи! Нормально, а — апчхи! Ой.  — Ага! Вижу, как с тобой всё нормально! Алекс, да твоё состояние сейчас весит на соплях. И я это вижу по твоему многократному чиханию! Так всё, идём к Мелману. — Джайя взяла меня за руку, но я резко отдернул её.  — Джайя! — при крикнул я, — мне не нужен Мелман. Апчхи! Со мной все хорошо!  — Ты это специально? — начала Джайя, — ты специально хочешь заболеть?! — я не выдержал и меня взорвало.  — ДА Я ЗДОРОВ, КАК БЫК! МНЕ ПРОСТО ВОЗДУХ БЫЛ НУЖЕН! А ТО Я ЦЕЛЫМИ ДНЯМИ ВО ВРЕМЯ СТРАНСТВИЯ ИЗ ОДНОЙ СТРАНЫ В ДРУГУЮ СИЖУ, КАК КРОТ В НОРЕ! ЗНАЧИТ ВАМ БЫЛО ТРУДНО СХОДИТЬ В МОЙ ВАГОН, А КОМАНДОВАТЬ МНОЙ ЗАПРОСТО! — ой — ой, а этого можно было не добавлять. На лице у Джайи начинали надуваться от обиды губы, а глаза стояли на мокром месте.  — Джайя, — обратился я к блондинке, — я не это хотел сказать. Ну что ты, куколка моя? Как только я хотел прижать Джайю к себе, чтобы обнять, она резко толкнула меня назад.  — УБЕРИ ОТ МЕНЯ РУКИ! — крикнула на меня девушка, давясь слезами, — ТЫ БОЛЬНОЙ НА ГОЛОВУ ПРИДУРОК !! Сказав это, она ударила меня по щеке и в слезах побежала на верх. С одной стороны хорошо, что пощёчина, а не кулак по зубам. Но с другой стороны, это больно. Теперь на берегу остались лишь я и Глория, которая стоит сложив руки в боки и пронзает меня сердитым взглядом.  — Ну и как ты это всё можешь объяснить?  — Что?  — ЧТО? ЧТО? НИЧЕГО! ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, КАК ТЫ ЕЁ ОБИДЕЛ!  — Я не хотел этого!  — МАЛО ЛИ, ЧЕГО ТЫ НЕ ХОТЕЛ! ДЖАЙЯ ЖЕ БЕСПОКОИТСЯ ЗА ТЕБЯ! А ТЫ ВЕДЕШЬ СЕБЯ, ПЕРЕД НЕЙ КАК ОБМОРОЖЕННЫЙ! ТЕМ БОЛЕЕ, ТЫ ЕЩЕ И ЗАБОЛЕЛ!  — Ой да подумаешь, перекупался слегка. Денёк другой и я снова буду в строю.  — АГА СЕЙЧАС! ДА ВИЖУ В КАКОМ ТЫ СТРОЮ БУДЕШЬ В ДРУГОЙ ДЕНЬ! И К ТОМУ ЖЕ ТЫ ПРОБЫЛ В ВОДЕ БОЛЬШЕ ВОСЬМИ ЧАСОВ, ТЕМ БОЛЕЕ ЗАГОРЕЛ! ТАК ИДЁМ К МЕЛМАНУ, ПУСТЬ ОН САМ С ТОБОЙ РАЗБИРАЕТСЯ! — накричала на меня бегемотиха, взяла меня за запястье и поволокла за собой.  — Глория! Послуша…  — РОТ ЗАКРОЙ! ТЕПЛО НЕ ТРАТЬ!  — ДА ГЛОРИЯ!! Мне не нужен Мелман, я совершенно здоров. Ну да я слегка приболел, но я сам оклемаюсь, вот увидишь. Ведь я же лев.  — Да! Но такому льву, как ты Алекс, иногда необходимо лечение. Так что, закрой свою харю и идём за мной! ПОНЯЛ!  — Да ладно тебе! Я понял! Да уж с такой особой, как Глория лучше не спорить, а то она может надавать мне по полное не хочу, что аж мало не покажется. Вот мы и поднялись к нашему цирковому поезду. И найдя вагон Мелмана, Глория открыла дверь и крикнула: — Мелман, принимай пациента! — затем она втолкнула меня в вагон и закрыла за мной дверь.  — Ну, какие проблемы? — спрашивает меня жираф  — Эм, почти никаких. Апчхи!  — Садись, осмотрю тебя. — отвечает мне Мелман, указывая на кресло, стоящее в углу. Жираф подошёл к своей койке, и достал из-под неё небольшой медицинский чемодан. Затем Мелман подошёл ко мне, поставил чемодан на тумбочку, стоящую около кресла, открыл его и достал термометр и дал его, я сунул термометр в подмышку. Так я его держал семь минут. Потом Мелман попросил отдать градусник, после того, как прошло данное время.  — Такс, посмотрим. — сказал жираф, с интонацией, которой говорят доктора, — так, голубчик, температура у тебя не очень хорошая. Казалось, что на этом осмотр закончится, но Мелман достал деревянную плоскую палочку и проговорил: » Так, хорошо, а теперь посмотрим — ка твоё горло.» — мне ничего не оставалось делать, как открыть свою пасть и Мелман начал осматривать горло.  — Ай — ай — ай! Как там запущено! Горло у тебя красное. Болен!  — Разве?  — Не разве, а я серьёзно. Ты болен!  — Это окончательный диагноз? — с недоверием, спросил я у жирафа.  — Абсолютно. И вообще давай с тобой поговорим на пару, как пациент с доктором. — сказал Мелман и сел по турецки на коврик,  — Алекс, ну вот скажи честно, как ты себя ощущаешь?  — Если честно, не очень. Меня слегка покачивает и знобит. Да и утром, у меня тоже самое было, но так, несильно. Да и к тому же, я пошёл купаться на море. Но вода была в нем не очень холодная. А хотя, кого я обманываю? На поверхности, вода более-менее, а вот на дне было холодно. Да и я думал, что немножко поплаваю и на берег. Но потом, как я поиграл с дельфином, я понял, что совсем засиделся в воде. Ну короче, я полный дурак.  — Всё ясно! — выразился Мелман, в чьём голосе звучало недовольство.  — Алекс, послушай. То, что ты больной, да и пускай не очень, пошёл купаться, ты поступил глупо. И вообще, ты понимаешь такое слово, как адаптация?  — Да.  — О чём я и говорю, тебе надо было просто подождать денёк после пребывания, на другое место. Ну ладно, вот тебе рецепт твоего выздоровления. — сказал мне Мелман, достал из кармана рубашки блокнот с ручкой, что — то там написал, выдернул от туда листок и вручил его мне.  — И ещё, Алекс. Пообещай, мне лишь одно — никогда, слышишь? Никогда больше так не делай, а то ты сам себе сделаешь плохо, и другим будет не по себе. Обещаешь?  — Обещаю. — ответил я доктору, на что мне он и говорит.  — Тогда ладно. Ступай к себе.  — Всего тебе доброго, Мелман! — после того, как я распрощался с доктором, я встал с кресла, захватив собой листок, и покинул вагон, не проронив и слова. До моего вагона оставался все один, и не успел я войти в него, как вдруг на меня набросились Марти и Стефано с обнимашками.  — Алекс! — прокричали мне оба, тиская меня. — О мама Миа, мы думали, что тебя никогда не увидим. Мы думали, ты нас бросил! — проревел морской лев, я же в свою очередь потрепал его по голове.  — Марти, Стефано! Я тоже рад вас видеть! — ответил я.  — Стефано. — обратился я к итальянцу, — можешь оставить меня с Марти, мне надо с ним поговорить.  — Си, натуральменте! — произнёс Стефано, что — то на итальянском, наверное он сказал: «Да, конечно!», и покинул нас обоих.  — Ну и о чем ты хочешь со мной поговорить? — спросила зебра, полная недопонимания.  — Я хочу сказать тебе. Спасибо.  — За что? Интересно узнать.  — За всё. Что было. Да и прости, за то, что я когда-либо тебя в чем — то обвинял. Но я был не прав. И если бы не ты, я бы никогда не встретил своих родителей и я бы не нашёл новых друзей, включая Джайю.  — А в этом смысле? Ой да забудь Алекс! Уверен, ты поступил бы так же! А кстати. Чего Джайя вся в слезах бегала?  — Да я накричал на неё. Я не хотел этого!  — Алекс, друг. Мы все исправим! Я ведь твой лучший друг! Так? Так! Ладно, расскажи — ка мне всё по кусочками.  — Ну ладно. — и я рассказал другу, как все произошло. Как перекупался, как я с Афалиной познакомился и играл с ней и как я накричал на свою подругу. А Марти слушал меня внимательно, не перебивал меня.  — Эх ты! Лев неловкий! Разве можно так, самочкой разговаривать? Она, как и обычный человек, ласку любит. И ты не прав, так вести себя нельзя. Тем более с больным состоянием купаться в холодной воде, ведь можно же ещё сильнее заболеть! Ладно, не кручинься! Я знаю, что ты не хотел!  — И что мне теперь делать?  — Ну, ты должен осознать свою вину и извиниться.  — А если она меня не простит?  — Так надо завоевать её прощение! Например сделать ей, что — нибудь приятное. Подарить ей то, о чём она больше всего лелеяла мечты. Ну например, украшение какое — нибудь или что — нибудь мягкое и мимимишное. Ну в общем придумаешь. Так короче Склифосовский, ты сказал, все что хотел?  — Да, ты свободен, Марти. Ступай себе с богом. — ответил я другу, он же в свою очередь улыбнулся и пошёл к себе. Зайдя к себе в вагон, я взял собой сумку, которая лежала около моей койки, и начал рыться в ней в поисках подарка. По началу ничего удачного не было, пока я не наткнулся на заколку с тремя нежно — розовыми розами, как раз под цвет вьющихся пепельно — блондинистых волос Джайи. И наконец я увидел еще размером с мою сумку розового плюшевого мишку. Это же те вещи, которые я берег Джайе на день рождения. Ай ладно, я ей что — нибудь другое на её праздник подарю. И вот захватив подарки, включая, полотенца, шампуня, бальзам — ополаскивателя для волос и сменной одежды (ведь я ещё пойду мыться), направился к Джайе (она живёт в трёх вагонах от моего). Оказавшись у дверей вагона, я вздохнул по глубже и постучался, прежде чем войти.  — Входите! — послышался тихий голос ягуара, я вошёл в вагон. Сама Джайя не обратила на меня внимания, она лежала у себя на койке, укрывшись красным пледом с головы до ног. И судя по дрожи и рванному дыханию, она плакала. Закрыв за собой двери, и оставив свои банные принадлежности, кроме мишутки и заколки, я осторожными шагами направился к подруге. Я сел около неё на кровать и с трудом подобрав слова, я сказал ей следующее.  — Джайя. Я не хотел этого. — оправдывался я, — я не хотел тебя обижать, оно просто само вырвалось на ружу, словно меня распирали черти. Да, я заболел, я это заметил ещё утром. Я понимал, что купаться мне нельзя. Думал погуляю по берегу, подышу свежим воздухом. Но мне так хотелось поплавать в море, в итоге я не выдержал и пошёл в воду. Я думал поплаваю немножко и на берег, да вот я с дельфином заигрался и так уж получилось. Да и я чувствую себя придурком, после всего этого. — потом Джайя перестала дрожать и плакать, она постепенно успокаивалась, после всего услышанного. Я продолжил, — Джайя. Прости меня за то, что я на тебя накричал. Если нет, то я пойму. И я это берег к твоему дню рождению, но держи. — после этого, я положил около подруги подарки. Я встал с кровати и сел на пол, оперевшись спиной к стене. Прошло две минуты, и я слышу тихие шаги, направляющиеся ко мне. Чьи — то тонкие пальцы подняли за подбородок, передо мной сидела Джайя, а за ней последовал недолгий нежный поцелуй в губы. Потом она обняла меня, я же не медля одной рукой обвиваю её талию, а другой зарываюсь в её мягкие густые волосы. Наконец отстранившись, Джайя улыбнулась мне и погладила меня по щеке.  — Я прощаю тебя. — сказала моя подруга и чмокнула меня в щеку.  — Джайя.  — Да?  — Когда выздоровлю, мы вместе с тобой пойдём на море.  — Не раздумаешь?  — Нет, у меня все решено. — ответил я и вновь поцеловал Джайю в её малиновые губы.  — Я тебя люблю — шепнула мне Джайя. Затем я встал, взял ягуара на руки и уложил её в постель, укрывая подругу пледом, я шепнул: "Приятных тебе снов, и до свидания." и поцеловал её лоб. Она же улыбнулась мне и сомкнула глаза. Я, захватив собой банные принадлежности, покинул вагон и направился в ванную. Я как раз успел помыть голову, и сейчас лежу в ванне наполненной тёплой водой и пеной. И это намного приятнее, чем сидеть в холодной воде. Сделав глубокий вдох, я ныряю с головой в воду. Я чуть не заснул, слава богу меня разбудил стук в дверь. Я отдышался.  — АЛЕКС! — послышался голос Глории, — ТЫ ТАМ НЕ УТОНУЛ?!  — А нет! Всё хорошо! Я уже выхожу, подожди пару минут. — Я вылез из ванны и, по-быстрому обтеревшись, переодевшись в свежею одежду, намотав полотенце на голову я открываю дверь Глории, выхожу из ванной и направляюсь к себе. Перед тем как улечься, я высушил волосы феном, выпил таблетку, которая была прописана Мелманом, и открыл двери вагона, сейчас снаружи не так холодно, поэтому я оставлю двери открытыми. И наконец я ложусь в постель, укрывшись пурпурным пледом, я через две минуты заснул. И снова этот сон. И снова эти воспоминания, которые я видел прошлой ночью. Это были плохие воспоминания. Но самым запоминающимся, было последнее, которое довело меня до слёз. Если вам интересно, то я могу его рассказать: "Я стоял на своём пьедестале, которое когда было моим почетным место в зоопарке, Центрального парка. На нем я всегда выступал со своими танцами. Публика мне аплодировала, я был их кумиром. Но теперь, я как будто самый опасный преступник стою на эшафоте в ожидании своей скоропостижной смерти. А люди, которые были моими поклонниками, это собравшийся на площади честной народ, который так и жаждет узреть, как меня сожгут на костре повесят, отрубят мне голову, как я умру в позоре и бесчинстве. Палачом моим является никто иная, как звероловка Шанталь Дюбуа. И вот он, настаёт мой последний час. Шанталь говорит свою коронную фразу: " Мне не нужны деньги, мне нужна его голова ". Эта гадина нацеливает на меня замаскированный под большой перчаткой из пенопласта пистолет, чтобы выстрелить в меня отравленный дротик. И вот, всё. Дротик попал мне в сердце. Я умираю медленной мучительной смертью. " . Мне на лоб прикладывают, что - то холодное и мокрое и кто — то утирает мне слёзы. Я осознаю , что всё это происходит в реальности.  — Тихо, тихо. Успокойся. Это просто плохой сон , всё хорошо. — успокаивает меня чей — то тёплый мужской голос. Открываю глаза и вижу, что около меня сидит Виталий и роется в аптечке, похоже он ищет лекарство. И достал какой — то очередной пузырёчек.  — Виталий, что ты делаешь? — спросил я, и только я хотел приподняться, как вдруг тигр мягким движением, без всякого насилия, уложил меня обратно.  — Лежи спокойно, я тебя лечу.  — Лечишь? — в ответ последовал кивок. Русский вытащил зубами пробку из пузырька и поднёс горлышко к моим губам. Я же послушно выпил эту тягучаю, ужасно — приторную и противную микстуру. Виталий отстранил от моих губ бутылочку и обратно её закупорил. После принятия этого «зелья», я начал кашлять до тех пор, пока из меня не вышла зелень. Я достал из кармана джинсов салфетку и выплюнул в неё эту слизь. Отдышавшись, я сомкнул глаза и снова заснул. И я почувствовал, как Виталий убирает тряпку с моего лба.  — А теперь, львица, соизволь чуток подвинуться. — цок, опять он меня называет львицей! Ну сколько можно? А? Ну хотя, компаньон мне бы не помешал. Я отодвигаюсь к стенке и я чувствую, как койка около меня немного проседает под чужим весом. Тёплые руки русского, прижимают меня к телу хозяина. Виталий одной рукой гладил меня по обнаженной спине, а другой по волосам, как бы перебирая их по прядям.  — Конечно, я должен был догадаться. — произнёс я с недовольством.  — И в каком же смысле? — с интересом спросил Виталий.  — Я не думал, что твоё лечение, будет предлогом, чтобы меня потискать.  — Какой же ты Алекс всё — таки мнительная львица! — последовал ответ и мягкий поцелуй в висок, — я не такой плохой, как ты обо мне думаешь.  — И когда же ты перестанешь давать мне прозвище, которое очень кстати связано с противоположным полом?  — Никогда, Алекс. Никогда! — этого ответа и следовало ожидать.  — Но неужели тебе нравится так меня называть? Это же глупо. — повисла не долгая пауза, -Виталий знаешь, ты сумасшедший. — ой, похоже этого говорить было не надо. Виталий прижал меня к себе ещё ближе, да так, что можно было задохнуться, а когти тигра тоже не оставались без дела, они впивались в мою плоть, было ужасно больно, казалось сейчас кровь пойдёт.  — Думай, что говоришь, Алекс. И это ты не обзывайся. Иначе я тебе язык отрежу. Ты меня понял? — прошипел Виталий, а я кивнул ему в ответ, потом тигр расслабил свою мёртвую хватку, отпустил когти и стал меня гладить. Русский прислонил свой рот к моему уху, видимо он хотел, что — то мне сказать.  — Алекс, я люблю тебя.  — Что?  — Я люблю тебя, Алекс. — я не верю своим ушам! Он сказал: "Я люблю тебя "? Но хотя, когда я услышал это от Джайи, я почти ничего не чувствовал. В смысле я чувствовал, но это было совершенно другое! В этой фразе, сказанной Виталием , слова звучали, как музыка, которую хочется постоянно слушать.  — Алекс, а ты никогда не задумывался?  — О чем же?  — О том, что мужские губы намного приятнее и нежнее женских, но твои и вовсе возглавляют большие надежды. Они бы доставили мне особое удовольствие. - прошептал тигр и провел большим пальцем по моим губам . Странно , но я о том же самом , сказанном русским подумал . Но я так устал за день . И я лишь думал только о сне . - Виталий , может не сегодня ? Я вообще - то спать хочу . - ответил я , но Виталий прижал меня к себе по ближе , да так , что наши лица встретились . - Нет . - сказал тигр , - и ты от меня никуда не денешься . - Но Вита ... - не успел я высказать своего возражения , как я столкнулся со взглядом изумрудно - зелёных глаз Виталия . И я почувствовал , как чужие губы соприкоснулись с моими . По началу , Виталий целовал меня нежно , но потом нежность постепенно перерастала в страсть , пока не достигла уровня грубого , жесткого поцелуя . Я начинаю осознавать , что эти ласкания , мне начинают нравится . Руки тигра , спускались по моей спине , пока не натыкаются на край моих брюк . Русский недолго колеблется , прежде чем снять их с меня . Теперь мы оба оказались обнаженными перед друг другом . Я одновременно чувствовал и стыд , и смущение , и что - то ещё , представ перед представителем своего пола . Быть голым перед женщиной , это ладно , но перед мужчиной , это нонсенс . Хотя у меня и было стеснение , но не сильное . Присев на колени , Виталий приподнял меня и усадил к себе . Тигр теперь целовал меня нежнее, чем тогда в губы и покрывал поцелуями шею , плечи и грудь . Я же прогибаюсь , хоть это и не обязательно . Его руки дотягиваются до моих ягодиц и гладят их , я уткнулся ему в плечо и начал издавать блаженные стоны от наслаждения . Затем я чувствую , как что - то твердое , горячее и пульсирующие проникает в меня во внутреннею часть бёдер . Было больно , но терпеть ещё можно (ещё бы , если же член наполненный кровью , стал размером с ладонь и он проникает во внутрь , то как же не вызывает болевые ощущения ) . Я же стараюсь не вскрикивать от боли , которая полностью парализовала моё тело . Виталий стал целовать меня в шею , оставляя на ней небольшую цепочку укусов . Таким образом , Русский заставил меня расслабиться . Все краски радуги поплыли у меня перед глазами . Такое ощущение , будто я теряю сознание . Очнувшись , я понял , что вжат в постель . А надо мной нависает Виталий и начинает интенсивно внутри меня двигаться . Проходит несколько минут , я чувствую , что внутри меня разлилось тепло. Вынув из меня фаллос , Виталий лег рядом со мной и обнял меня , закутавшись с ним в один плед . - Это было превосходно ! - выдохнул я , - похоже , я проникся к тебе , Виталий . Я тебя люблю . - Я тоже . - ответил тигр и вновь , когда я хотел ему ещё кое - что сказать , заткнул меня поцелуем . - Ну и ладно , к чёрту все . - думаю про себя . Я обнял Виталия за шею . И то , что меня Русский называет львицей , мне уже глубоко наплевать . Это был мой первый Секс с мужчиной . А хорошо ли это или плохо , меня это не волнует . Тем более , я Виталия теперь не боялся , совсем не боялся и хотел большего .