Без названия.

Мерный писк приборов наполняет острую тишину. Стук сердец разрывает тело и разум. Хочется заорать, разгромить всё в радиусе мили. И одновременно просто умереть. Просто нет сил смотреть на бледное лицо. На закрытые глаза —Чёрт… Прости меня… *** Проходит ещё месяц. И снова лишь тишина. Она убивает криком: —Он умрёт! Ты будешь один! Он не выдержит и умрёт! Умрёт! —Ушиджима-сан, время. Он уходит. А ночью возвращается в клинику. —Он вышел из комы. Он не помнит его. Амнезия. *** —Хаджиме! Братик! Ты так нас испугал! —Мы знакомы? Шики замирает на месте. Невидимые верёвки опутывают шею и душат. Сердце останавливается. —Братик… Ты ч-чего? Это же я… Шики. Твой брат. Ты не помнишь меня? Хаджиме качает головой. —Хаджиме… Как же так… А родители? Ты их помнишь? —Нет. *** —Ива-ча-ан! Мог бы и предупредить, что ты здесь! —Кто вы? Ойкава замирает. За ними тормозит автомобиль. —Простите. Меня ждут. *** Хаджиме вспоминает родителей. Вакатоши. Брата. Но не Ойкаву. *** —Я взял твою рубашку. Не против? Взгляд скользит по худым лодыжкам. По бёдрам. Перемещается на талию. Цепляется за открытые ключицы. Поднимается к лицу. И останавливается на глазах. Осталось вспомнить ещё кое-что. *** Хаджиме изменился. Потерял всю мышечную массу. Загар исчез. Волосы отрасли. На бледной плече укус выглядел слишком пошло. *** Через месяц он вспоминает Ойкаву.