Глум бежал по заснеженной улице, надеясь на то, что Тим ещё не осуществил задуманное. "Какой же он идиот..." - мелькнуло в голове у парня. Да, действительно идиот. Сначала забить на всё и 14 лет горбатиться на катке, наплевать на учёбу и личную жизнь в целом, затем быть сбитым машиной, пролежать в коме полтора месяца, а в конце потерять всё, что имел. Забавно, правда?
В кармане парня лежало небрежно сложенное письмо возлюбленного. Он нашёл его дома у Тима, когда зашёл проведать его. У того уже почти год была глубокая депрессия из-за вынесенного врачами приговора.
"Простите, но Ваши травмы не позволят Вам продолжать карьеру в фигурном катании. Мы сделали всё возможное, но, к сожалению, больше ничем не можем помочь." - вроде бы так звучали их слова. Это "к сожалению" было больше похоже на "к счастью". Нет бы сразу сказать о таком, так они откладывали эти "золотые слова" на выписку. Какие же мрази...
Интересно, как он раньше не свёл счёты с жизнью в связи с такой новостью?
"Я больше так не могу. Моя жизнь стала похожа на "день сурка". Это невыносимо, алкоголь больше не помогает. Я... Я не знаю что делать. И похоже остался только один выход. Сам не ожидал, что сделаю это вот так... Спонтанно? Нет, не то слово. Я ведь долго думал над этим решением. Сначала не хотел даже думать о таком, но потом, постепенно так, эта мысль заползла в каждый уголок моего сознания, давая понять, что иного выхода у меня нет..."
Выход всегда был. Не думай бы он только о себе и том, какая он звезда первой величины, то сейчас жил спокойно вместе с Глумом и его младшими братьями. И всё бы у него было: семья, деньги и спокойная жизнь где-нибудь за городом, в домике у озера. Ну разве не красота? Только ему это к чертям не нужно было. А кому? Да хрен его знает, но точно не Тиму. Его при одном только взгляде на лёд начинало трясти. И плевать на какой он смотрел - хоть на катке, хоть на луже. В глазах прямо таки читалось "Кататься-кататься-кататься". А если ему ещё коньки дать, так вообще с разбегу прыгает на лёд. Палкой не выгонишь потом.
"...Страшно ли мне? Немного. Ну правда, самую малость. Прямо как перед соревнованиями. В животе всё сжимается, руки холодеют и ты надеешься, что у тебя всё получится. Но всё же, это другое. Тут я отвечаю за свою жизнь, а не за программу, придуманную тренером. Хотя, вру. Практически ничем не отличается. Первого лишат, если плохо откатаешь второе..."
Глум ненавидел, когда Тим сравнивал всё с фигурным катанием, но почему-то терпел это. Наверное, из-за большой любви к парню. Но сейчас это было жутко. Так спокойно говорить о собственной смерти мог не каждый, да даже безумцы о таком не говорят так легко. Что творилось в голове Тима последние несколько недель? Почему никто не заметил
таких изменений? Глум знал ответ: потому, что этот придурок всегда переживал всё в себе. Его депрессию ведь не сразу заметили, а лишь спустя два месяца после выписки. Он ведь совершенно не подавал никаких признаков, даже ел. Ну, иногда. И из дома практически не сбегал. А потом вдруг он сам сказал. Получите, распишитесь. Нет, безусловно Глум пытался ему помочь, но был ли смысл?
Хотел ли Тим этого?
"...Знаешь, Вид с моста Виктория (сразу вспомнил свою сестрёнку, интересно, как она там?) такой красивый. Особенно на рассвете. Я проверял, честно. Всё вокруг приобретает багровые оттенки в этот момент и кажется, что ты оказываешься в совершенно ином мире... Пока это в живую не увидишь - не поверишь. Завтра, 30 января, рассвет будет где-то в 08:05 утра. Приходи и убедись в моих словах о его красоте сам. Пусть это и будет наша последняя встреча, но ты просто обязан увидеть мир в других тонах. Пожалуйста. Я буду ждать тебя.
Тим."
На часах 07:55. До Виктории осталось метров двести, не больше. Дыхание предательски сбивается от нервов именно в тот момент, когда Глум замечает своего парня сидящим на перилах моста и болтающего ногами. Как ребёнок, честное слово. И как ему в голову такое пришло? Он добежал и потянулся к Тиму, чтобы схватить его за рукав, но...
- Не трогай. Только хуже будет. - его голос был серьёзным, что не свойственно для него, как для человека-праздника. Правда, как давно он в последний раз улыбался? Полгода или год назад?
- Тим, что за ахинея? Какого чёрта сейчас происходит? Зачем ты написал то письмо? ЧТО ТЫ, ТВОЮ МАТЬ, ЗАДУМАЛ?! - Глум отдёрнул руку от парня, как от огня, дабы не навредить ему. Раз просит, значит так надо. И не спорить.
- Это не бред и не сон, а реальность. - он чуть повернул голову. - Я давно всё решил. Надо было что-то менять, я хотел вырваться из "дня сурка", но ничего не помогало. Чтобы я не делал, как бы не пытался, один день был похож на другой. Серая рутина, медленное схождение с ума. Перепробовав всё, у меня остался последний способ, который я долго откладывал, да и в принципе не хотел его использовать. - усмешка. - А письмо... Я подумал, что тебе будет приятно увидеть что-то невероятное и прекрасное. Да и хоть кто-то должен знать, что со мной произошло на самом деле. И выбор пал на тебя, как на самого близкого человека.
Глум замер, не веря сказанному. Этого же не может быть, скажите ему, что это просто ужасный сон и все его слова - ложь. 08:03. Облака на горизонте порозовели.
- Пожалуйста, слезь с моста. Мы найдём другой способ решения этой проблемы, всё не может закончиться вот так! - он с ужасом наблюдал, как Тим поднялся на ноги и, осторожно придерживаясь за балку, повернулся к нему лицом. По коже Глума пробежался холодок от безумного взгляда его парня.
- Солнышко моё, поздно что-либо менять... Я всё обдумал. Так будет лучше.
- Кому? - по щекам парня катились слёзы.
- Всем. Маме, Вике, тренеру и тебе... Но всё же, спасибо вам за всё. Я буду всегда помнить это. - Тим улыбнулся, прикрыл глаза и сделал шаг назад. Внутри стало так легко, словно он как раньше прыгнул четверной флип, словно никакой травмы и не было. Невероятное чувство свободы и осознания того, что ты сумел вырваться из однообразия. Парень открыл глаза только тогда, когда ушёл с головой под воду. Его камнем тянуло вниз, ко дну. От недостатка воздуха он начал задыхаться, вода заливала лёгкие и мир медленно погрузился в вечную темноту...
***
Едва парень беззвучно полетел вниз, Глум кинулся к перилам, всё ещё не веря в происходящее. Но нет, всё это происходило на яву. Из его груди вырвался сдавленный вой, постепенно переходящий в истерику от безвыходности и осознания того, что он только что потерял самое дорогое в его жизни. Не успел, не спас...
По лицу парня проскользнул первый солнечный луч нового дня. Рассвет. Это было действительно незабываемо и невероятно красиво. Но Тим этого больше никогда не увидит.
Он не дожил до рассвета.
